бы из этого пользы. Но Флер еще не знает.
Голубятня встала на место - Сомс понял, что Майкл не увезет ее бог
знает на сколько времени.
- Кругосветное путешествие! - повторил он. - Почему не Альпы?
- Мне кажется, - продолжал Майкл тоном врача, ставящего диагноз, - ей
нужно что-то из ряда вон выходящее. В двадцать три года объехать весь
свет! А то она чувствует себя отщепенкой.
- Но как же она бросит малыша?
- Да, вот показатель, в каком она сейчас состоянии. Эх, если бы я мог
поехать!
Сомс широко раскрыл глаза. Неужели же молодой человек рассчитывает на
его помощь? Ехать вокруг света! Безумная затея!
- Я должен ее повидать, - сказал он. - Оставьте мотоцикл в гараже; мы
поедем в автомобиле. Я буду готов через двадцать минут. Идите вниз, там
пьют чай.
Оставшись наедине с Фредом Уокером - картину он все еще не повесил, -
Сомс окинул взглядом свои сокровища, и сердце у него заныло. Давно они
ему так не нравились. Флер коллекционировала людей, а теперь у нее отня-
ли ее коллекцию. Бедняжка! Конечно, занятие было нелепое - разве люди
могут дать удовлетворение? Не отвезти ли ей Шардена? Хороший Шарден! Ду-
метриус обставил его на цене, но не слишком. А Шарден долговечен - он
еще обставит на нем Думетриуса. Но если это доставит ей удовольствие! Он
снял картину, взял ее под мышку и пошел вниз.
В автомобиле они говорили только о характере одиннадцатого баронета
да о прискорбной склонности полиции не разрешать быстрой езды по новой
дороге, проложенной с целью ускорить движение.
На Саут-сквер приехали к шести часам. Флер еще не вернулась. Оба усе-
лись и стали ждать. Дэнди спустился вниз в поисках незнакомых ног, но,
не найдя таковых, тотчас же удалился. В доме было очень тихо. Майкл то и
дело посматривал на часы.
- Как вы думаете, куда она пошла? - спросил наконец Сомс.
- Понятия не имею, сэр! Вот за что не люблю Лондон - люди в нем про-
падают, как иголки.
Он зашагал по комнате. Сомс уже хотел было сказать: Сядьте!" - как
вдруг Майкл, подойдя к окну, воскликнул: "Вот она!" - и бросился к две-
ри.
Сомс остался на месте. Шардена он прислонил к креслу. Как долго они
там разговаривают! Минуты проходили, а их все не было. Наконец вошел
Майкл. Вид у него был очень серьезный.
- Она у себя наверху, сэр. Боюсь, что это ее ужасно расстроило. Может
быть, вы пойдете к ней?
Сомс взял своего Шардена.
- Куда идти? Кажется, первая дверь налево?
Он медленно поднялся по лестнице, тихонько постучал в дверь и, не до-
жидаясь ответа, вошел.
Флер, закрыв лицо руками, сидела у бюро. Лампа бросала яркий блик на
ее волосы, которым теперь снова разрешалось расти на затылке. Казалось,
она не слышала, как он вошел. Сомс не привык видеть людей и показывать
себя в такие интимные минуты, и теперь он не знал, что делать. Какое он
имеет право заставать ее врасплох? Быть может, выйти и постучать еще
раз? Но он был слишком встревожен. И, подойдя к ней, он коснулся пальцем
ее плеча и сказал:
- Устала, дитя мое?
Она оглянулась - лицо было странное, чужое. И Сомс произнес фразу,
которую она так часто слышала в детстве:
- Посмотри, что я тебе принес!
Он поднял Шардена. Она мельком взглянула на картину, и это обидело
Сомса. Ведь Шарден стоит несколько сот фунтов! Очень бледная, она скрес-
тила руки на груди, словно запираясь на ключ. Он узнал этот симптом. Ду-
шевный кризис! Раньше Сомс смотрел на такие кризисы как на нечто экстра-
вагантное, как на неуместный приступ аппендицита.
- Майкл говорит, - начал он, - что ты хочешь отправиться с ним в кру-
госветное путешествие.
- Но он не может. Значит, конец делу.
Если бы она сказала: "Да, а почему он не хочет? ", Сомс принял бы
сторону Майкла, но сейчас в нем проснулся дух противоречия. В самом де-
ле, почему она не может получить то, что хочет? Он поставил своего Шар-
дена на пол и сделал несколько шагов по мягкому ковру.
- Послушай, - сказал он, останавливаясь, - где ты это ощущаешь?
Флер засмеялась:
- В висках, в глазах, в ушах, в сердце.
- Как они смеют смотреть на тебя свысока? - проворчал Сомс и опять
зашагал по ковру.
Как будто все эти теперешние нахалы, которых он волей-неволей встре-
чал иногда у нее в доме, окружили его и скалят зубы, поднимают брови.
Больше всего ему сейчас хотелось поставить их на место - жалкие людишки!
- Н-не знаю, могу ли я с тобой поехать, - сказал он и осекся.
О чем он говорит? Кто просил его ехать с ней? Она широко раскрыла
глаза.
- Конечно нет, папа.
- Конечно? Ну, это мы еще посмотрим!
- Со временем я привыкну к насмешкам.
- Незачем тебе привыкать, - проворчал Сомс. - Мне кажется, очень мно-
гие совершают кругосветное путешествие.
Флер порозовела.
- Да, но не ты, дорогой мой; ты будешь смертельно скучать. Я тебе
очень благодарна, но, конечно, я этого не допущу. В твои-то годы!
- В мои годы? - сказал Сомс. - Я не так уж стар.
- Нет, папа, буду страдать молча, вот и все.
Сомс, не ответил и опять прошелся по ковру. Страдать молча - еще че-
го!
- Я не допущу, - прорвался он. - Если люди не могут вести себя при-
лично, я им покажу.
Теперь она стояла раскрасневшаяся, приоткрыв рот, глубоко дыша. Такой
она пришла к нему когда-то показаться перед первым выездом в свет.
- Поедем, - сказал он ворчливо. - Не спорь. Я решил.
Ее руки - обвились вокруг его шеи; что-то мокрое прижалось к его но-
су. Какая нелепость!..
В тот вечер, отстегивая подтяжки, Сомс размышлял. Да неужели он отп-
равляется в кругосветное путешествие? Абсурд! А Майкл был ошеломлен. Он
присоединится к ним в августе, где бы они в то время ни находились. О
господи! Быть может, в Китае? Фантастическая история! А Флер ластится,
как котенок. Забавная песенка, слышанная им в детстве от священника,
звучала у него в ушах:
Я вижу Иерусалим и Мадагаскар,
И Северную и Южную Америку...
Да. Вот оно как! Слава богу, все дела у него в порядке. Капиталы Ти-
моти и Уинифрид обеспечены. Но как они тут без него будут жить, сказать
трудно. Что касается Аннет - вряд ли она будет скучать. Смущала его ско-
рее долгая разлука со всем привычным Пейзажем. Но, вероятно, утесы Дувра
останутся на своем месте, и река по-прежнему будет течь мимо его лугов,
когда он вернется, - если только вернется! В дороге можно подцепить что
угодно - там и микробы, и насекомые, и змеи. Как уберечь от них Флер? А
сколько диковинок ему придется обозревать! Уж можете быть уверены - Флер
ничего не пропустит! Бродить с компанией туристов и разевать рот - нет,
этого он не вынесет! Но ничего не поделаешь! Гм! Утешительно, что в ав-
густе к ним присоединится Майкл. А все-таки приятно, что все это время
он будет с ней вдвоем. Впрочем, она захочет со всеми знакомиться. Ему
придется быть любезным с каждым встречным. Заглянуть в Египет, потом в
Индию, морем в Китай и Японию, а домой - через эту огромную, нескладную
Америку. Страна господа бога - так, кажется, они ее называют. Еще хоро-
шо, что о России Флер и не заикнулась, там, говорят, все пошло прахом.
Коммунизм! Кто знает, что случится за это время в Англии! Сомсу каза-
лось, что и Англия пойдет прахом, если он уедет. Ну что ж, ведь он уже
сказал Флер, что едет с ней. А она расплакалась! Подумаешь!
Он открыл окно и, запахнувшись в теплый халат, который хранился здесь
на случай его приездов, высунулся наружу. Словно видел он не Вестминс-
тер-сквер, а свою реку и тополя, освещенные луной, - всю ту мирную кра-
соту, которую он никогда не умел выразить словами, тот зеленый покой,
который впитывал тридцать лет, но так и не пустил дальше подсознания. Не
будет там привычных запахов, вздохов реки при ветре, плеска воды у зап-
руды, звезд. Звезды, положим, есть и там, но, не английские звезда. А
трава? Травы там, наверно, нет, И фруктовые деревья не успеют зацвести
до их отъезда. Ну, да что плакать над пролитым молоком! А кстати о моло-
ке, - у этого парня на ферме уж конечно коровы перестанут доиться, глу-
поват он! Нужно предупредить Аннет. Женщины не желают понять, что корова
не станет бесконечно давать молоко, если за ней не ухаживать. Вот будь у
него такой надежный человек в "Шелтере", как старый Грэдмен в Сити! Да!
У старого Грэдмена глаза на лоб вылезут, когда он узнает! Вот она, ста-
рая Англия, только вряд ли она долговечна. Странно будет вернуться и уз-
нать, что старый Грэдмен умер. Раз - два - три - одиннадцать! Этти часы!
Сколько раз они не давали ему спать. А все-таки хорошие часы. Он уедет,
а Майкл будет заседать и слушать, как они бьют. Есть ли смысл в идеях,
которые заставляют его заседать, или это одни разговоры? Как бы то ни
было - он прав, нельзя бросать начатое дело. Но пять месяцев разлуки с
молодой женой - какой риск! "Скоро молодость пройдет". [30] Старив Шекс-
пир знал людей! Ну, риск или не риск, а вопрос решен. Флер не глупа, у
Майкла сердце доброе. И у Флер доброе сердце - кто посмеет сказать, что
нет? Ей тяжело будет расстаться с бэби. Сейчас она этого не сознает. И у
Сомса шевельнулась надежда: может быть, она в конце концов откажется от
своей затеи. Он и хотел этого и боялся. Странно! Привычки, уют, коллек-
ция - все это он бросает за борт. Нелепо! И однако...
XII
ENVOI [31]
Пять месяцев не видеть Флер!
Странное предложение Сомса действительно ошеломило Майкла. Но в конце
концов сейчас они с Флер переживали кризис особенно серьезный, потому
что он бил вызван повседневной жизнью. Быть может, во время путешествия
кругозор Флер расширится; быть может, она поймет, что мир - это не те
пять тысяч передовых людей, из коих в лицо она знает человек пятьсот.
Ведь она сама настояла на том, чтобы он вошел в парламент, и если его не
выставят оттуда как неудачника, они вместе пойдут по гребню, с которого
открывается широкий вид. В течение двух недель, предшествовавших отъез-
ду, он страдал и улыбался. Он был благодарен ей за то, что она, по выра-
жению ее отца, "ластится, "как котенок". С начала осени она нервничала
изза этого проклятого процесса, и такая реакция казалась вполне естест-
венной. Во всяком случае, она сочувствовала ему и не скупилась на поце-
луи, а для Майкла это было великим утешением. Несколько раз он замечал,
что она со слезами на глазах смотрит на одиннадцатого баронета; както
утром он проснулся и увидел, что лицо ее заплакано. По его мнению, эти
симптомы указывали на то, что она намерена вернуться. Но бывали минуты,
когда все мысли о будущем путались, как в бреду. Нелепо! Ведь она едет с
отцом - этим воплощением осмотрительности и заботливости! Кто бы мог по-
думать, что "Старый Форсайт" способен сняться с места? Он тоже расста-
вался с женой, но никак этого не проявлял. Впрочем, о чувствах "Старого
Форсайта" никто ничего не мог сказать; сейчас все его внимание было сос-
редоточено на дочери, а говорил он главным образом о билетах и насеко-
мых. Для себя и для Флер он купил по спасательной куртке. Майкл имел с
ним только один серьезный разговор.
- Пожалуйста, - сказал Сомс, - присмотрите за моей женой, последите,
чтобы о, на не испортила коров. У нее будет жить ее мать, но женщины та-
кие чудные. С ребенком она справится отлично - вот увидите. Как у вас с
деньгами?
- Хватит за глаза, сэр.
- Ну, если потребуется на дело, зайдите в Сити, к старому Грэдмену,
вы его помните?
- Да, и боюсь, что он тоже меня помнит.
- Ничего, он верный старик. - И Майкл услышал вздох. - И еще: загля-
дывайте изредка на Грин-стрит. Моей сестре, будет не по себе, когда я
уеду. Время от времени я буду посылать сведения о Флер, ведь теперь
изобретено это радио, а Флер будет беспокоиться о бэби. - Хинином я за-
пасся. Флер сказала, что не страдает морской болезнью. Говорят, от нее
