штате Нью-Йорк.
- До сих пор посылает нам открытки к рождеству,- сказала
Анджела.
- С изображением огромного шнауцера,- сказал маленький Ньют.
- Правда, странно, какая разная судьба у разных людей в одной
семье?- заметила Анджела.
- Очень верно, очень точно сказано,- подтвердил я. И,
извинившись перед блестящим обществом, спросил у Стэнли,
дворецкого Фрэнка, нет ли у них в доме экземпляра Книг Боконона.
Сначала Стэнли сделал вид, что не понимает, о чем я говорю.
Потом проворчал, что Книги Боконона - гадость. Потом стал
утверждать, что всякого, кто читает Боконона, надо повесить на
крюке. А потом принес экземпляр книги с ночной тумбочки Фрэнка.
Это был тяжелый том весом с большой словарь. Он был переписан
от руки. Я унес книгу в свою спальню, на свою каменную лежанку с
поролоновым матрасом.
Оглавления в книге не было, так что искать значение слова
_за-ма-ки-бо_ было трудно, и в тот вечер я так его и не нашел.
Кое-что я все же узнал, но мне это мало помогло. Например, я
познакомился с бокононовской космогонией, где _Борасизи_- Солнце
обнимал _Пабу_- Луну в надежде, что Пабу родит ему огненного
младенца.
Но бедная Пабу рожала только холодных младенцев, не дававших
тепла, и _Борасизи_ с отвращением их выбрасывал. Из них и вышли
планеты, закружившиеся вокруг своего грозного родителя на
почтительном расстоянии.
А вскоре несчастную Пабу тоже выгнали, и она ушла жить к
своей любимой дочке - Земле. Земля была любимицей Луны-_Пабу_,-
потому что на Земле жили люди, они смотрели на _Пабу_,
любовались ею, жалели ее.
Что же думал сам Боконон о своей космогонии?
- _Фо'ма_! Ложь,- писал он.- Сплошная _фо'ма_!
86. ДВА МАЛЕНЬКИХ ТЕРМОСА
Трудно поверить, что я уснул, но все же я, наверно, поспал -
иначе как мог бы меня разбудить грохот и потоки света?
Я скатился с кровати от первого же раската и ринулся с
веранды в дом с безмозглым рвением пожарного - добровольца.
И тут же наткнулся на Анджелу и Ньюта, которые тоже выскочили
из постелей.
Мы с ходу остановились, тупо вслушиваясь в кошмарный лязг и
постепенно различая звук радио, шум электрической мойки для
посуды, шум насоса; все это вернул к жизни включенный
электрический ток.
Мы все трое уже настолько проснулись, что могли понять весь
комизм нашего положения, понять, что мы реагировали до смешного
по-человечески на вполне безобидное явление, приняв его за
смертельную опасность. И чтобы показать свою власть над судьбой,
я выключил радио.
Мы все трое рассмеялись.
И тут мы наперебой, спасая свое человеческое достоинство,
поспешили показать себя самыми лучшими знатоками человеческих
слабостей с самым большим чувством юмора.
Ньют опередил нас всех: он сразу заметил, что у меня в руках
паспорт, бумажник и наручные часы. Я даже не представлял себе,
что именно я схватил перед лицом смерти, да и вообще не знал,
когда я все это ухватил.
Я с восторгом отпарировал удар, спросив Анджелу и Ньюта,
зачем они оба держат маленькие термосы, одинаковые, серые с
красным термосики, чашки на три кофе.
Для них самих это было неожиданностью. Они были поражены,
увидев термосы у себя в руках.
Но им не пришлось давать объяснения, потому что на дворе
раздался страшный грохот. Мне поручили тут же узнать, что там
грохочет, и с мужеством, столь же необоснованным, как первый
испуг, я пошел в разведку и увидел Фрэнка Хониккера, который
возился с электрическим генератором, поставленным на грузовик.
От генератора и шел ток для нашего дома. Мотор, двигавший
его, стрелял и дымил. Фрэнк пытался его наладить.
Рядом с ним стояла божественная Мона. Она смотрела, что он
делает, серьезно и спокойно, как всегда.
- Слушайте, ну и новость я вам скажу!- закричал мне Фрэнк и
пошел в дом, а мы - за ним.
Анджела и Ньют все еще стояли в гостиной, но каким-то образом
они куда-то успели спрятать те маленькие термосы.
А в этих термосах, конечно, была часть наследства доктора
Феликса Хониккера, часть _вампитера_ для моего _карасса_-
кусочки _льда-девять_.
Фрэнк отвел меня в сторону:
- Вы совсем проснулись?
- Как будто и не спал.
- Нет, правда, я надеюсь, что вы окончательно проснулись,
потому что нам сейчас же надо поговорить.
- Я вас слушаю.
- Давайте отойдем.- Фрэнк попросил Мону чувствовать себя как
дома.- Мы позовем тебя, когда понадобится.
Я посмотрел на Мону и подумал, что никогда в жизни я ни к
кому так не стремился, как сейчас к ней.
87. Я - СВОЙ В ДОСКУ
Фрэнк Хониккер, похожий на изголодавшегося мальчишку, говорил
со мной растерянно и путано, и голос у него срывался, как
игрушечная пастушья дудка. Когда-то, в армии, я слышал
выражение: разговаривает, будто у него кишка бумажная. Вот так и
разговаривал генерал-майор Хониккер. Бедный Фрэнк совершенно не
привык говорить с людьми, потому что все детство скрытничал,
разыгрывая тайнго агента Икс-9.
Теперь, стараясь говорить со мной душевно, по-свойски, он
непрестанно вставлял заезженные фразы, вроде "вы же свой в
доску" или "поговорим без дураков, как мужчина с мужчиной".
И он отвел меня в свою, как он сказал, "берлогу", чтобы там
"назвать кошку кошкой", а потом "пуститься по воле волн".
И мы сошли по ступенькам, высеченным в скале, и попали в
естественную пещеру, над которой шумел водопад. Там стояло
несколько чертежных столов, три светлых голых скандинавских
кресла, книжный шкаф с монографиями по архитектуре на немецком,
французском, финском, итальянском и английском языках.
Все было залито электрическим светом, пульсировавшим в такт
задыхающемуся генератору.
Но самым потрясающим в этой пещере были картины, написанные
на стенах с непринужденностью пятилетнего ребенка, написанные
беспримесным цветом - глина, земля, уголь - первобытного
человека. Мне не пришлось спрашивать Фрэнка, древние ли это
рисунки. Я легко определил период по теме картин. Не мамонты, не
саблезубые тигры и не пещерные медведи были изображены на них.
На всех картинах без конца повторялся облик Моны Эймонс
Монзано в раннем детстве.
- Значит, тут... тут и работал отец Моны?- спросил я.
- Да, конечно. Он тот самый финн, который построил Обитель
Надежды и Милосердия в джунглях.
- Знаю.
- Но я привел вас сюда не для разговора о нем.
- Вы хотите поговорить о вашем отце?
- Нет, о вас.- Фрэнк положил мне руку на плечо и посмотрел
прямо в глаза. Впечатление было ужасное. Фрэнк хотел выразить
дружеские чувства, но мне показалось, что он похож на
диковинного совенка, ослепленного ярким светом и вспорхнувшего
на высокий белый столб.
- Ну, выкладывайте все сразу.
- Да, вола вертеть нечего,- сказал он.- Я в людях разбираюсь,
сами понимаете, а вы - свой в доску.
- Спасибо.
- По-моему, мы с вами поладим.
- Не сомневаюсь.
- У нас у обоих есть за что зацепиться
Я обрадовался, когда он снял руку с моего плеча. Он сцепил
пальцы обеих рук, как зубцы передачи. Должно быть, одна рука
изображала меня, а другая - его самого.
- Мы нужны друг другу.- И он пошевелил пальцами, изображая
взаимодействие передачи.
Я промолчал, хотя сделал дружественную мину.
- Вы меня поняли?- спросил Фрэнк.
- Вы и я, мы с вами что-то должны сделать вместе, так?
- Правильно! - Фрэнк захлопал в ладоши.- Вы человек светский,
привыкли выходить на публику, а я техник, привык работать за
кулисами, пускать в ход всякую механику.
- Почем вы знаете, что я за человек? Ведь мы только что
познакомились.
- По вашей одежде, по разговору.- Он снова положил мне руку
на плечо.- Вы - свой в доску.
- Вы уже это говорили.
Фрэнку до безумия хотелось, чтобы я сам довел до конца его
мысль и пришел в восторг. Но я все еще не понимал, к чему он
клонит.
- Как я понимаю, вы... вы предлагаете мне какуюто должность
здесь, на Сан-Лоренцо?
Он опять захлопал в ладоши. Он был в восторге:
- Правильно. Что вы скажете о ста тысячах долларов в год?
- Черт подери!-воскликнул я.- А что мне придется делать?
- Фактически ничего. Будете пить каждый вечер из золотых
бокалов, есть на золотых тарелках, жить в собственном дворце.
- Что же это за должность?
- Президент республики Сан-Лоренцо.
88. ПОЧЕМУ ФРЭНК НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРЕЗИДЕНТОМ
-Мне? Стать президентом?
- А кому же еще?
- Чушь!
- Не отказывайтесь, сначала хорошенько подумайте! - Фрэнк
смотрел на меня с тревогой.
- Нет! Нет!
- Вы же не успели подумать!
- Я успел понять, что это бред.
Фрэнк снова сцепил пальцы:
- Мы работали бы вместе. Я бы вас всегда поддерживал.
- Отлично. Значит, если в меня запульнут, вы тоже свое
получите?
- Запульнут?
- Ну пристрелят. Убьют.
Фрэнк был огорошен:
- А кому понадобится вас убивать?
- Тому, кто захочет стать президентом Сан-Лоренцо.
Фрэнк покачал головой.
- Никто в Сан-Лоренцо не хочет стать президентом,- утешил он
меня.- Это против их религии.
- И против вашей тоже? Я думал, что вы станете тут
президентом.
- Я...- сказал он и запнулся. Вид у него был несчастный.
- Что вы?- спросил я.
Он повернулся к пелене воды, занавесившей пещеру.
- Зрелость, как я понимаю,- начал он,- это способность
осознавать предел своих возможностей.
Он был близок к бокононовскому определению зрелости.
"Зрелость,- учит нас Боконон,- это горькое разочарование, и
ничем его не излечить, если только смех не считать лекарством от
всего на свете".
- Я свою ограниченность понимаю,- сказал Фрэнк.- Мой отец
страдал от того же.
- Вот как?
- Замыслов, и очень хороших, у меня много, как было и у
отца,- доверительно сообщил мне и водопаду Фрэнк,- но он не умел
общаться с людьми, и я тоже не умею.
89. ПУФФ...
- Ну как, возьмете это место? - взволнованно спросил Фрэнк.
- Нет,- сказал я.
- А не знаете, кто бы за это взялся?
Фрэнк был классическим примером того, что Боконон зовет
_пуфф_... А _пуфф_ в бокононовском смысле означает судьбу тысячи
людей, доверенную _дурре_. А _дурра_-значит ребенок,
заблудившийся во мгле.
Я расхохотался.
- Вам смешно?
- Не обращайте внимания, если я вдруг начинаю смеяться,-
попросил я.- Это у меня такой бзик.
- Вы надо мной смеетесь?
Я потряс головой:
- Нет!
- Честное слово?
- Честное слово.
- Надо мной вечно все смеялись.
- Наверно, вам просто казалось.
- Нет, мне вслед кричали всякие слова, а уж это мне не могло
казаться.
- Иногда ребята выкидывают гадкие шутки, но без всякого злого
умысла,- сказал я ему. Впрочем, поручиться за это я не мог бы.
- А знаете, что они мне кричали вслед?
- Нет.
- Они кричали: "Эй, Икс-девять, ты куда идешь?"
- Ну, тут ничего плохого нет.
- Они меня так дразнили.- Фрэнк помрачнел при этом
воспоминании:- "Тайный агент Икс-девять".
Я не сказал ему, что уже слышал об этом.
- "Ты куда идешь, Икс-девять"? - снова повторил Фрэнк.
Я представил себе этих задир, представил себе, куда их теперь
загнала, заткнула судьба. Остряки, оравшие на Фрэнка, теперь
наверняка занимали смертельно скучные места в сталелитейной
компании, на электростанции в Илиуме, в правлении телефонной
компании...
А тут, передо мной, честью клянусь, стоял тайный агент Икс-9,
к тому же генерал-майор, и предлагал мне стать королем... Тут, в
пещере, занавешенной тропическим водопадом.
- Они бы здорово удивились, скажи я им, куда я иду.
- Вы хотите сказать, что у вас было предчувствие, до чего вы
дойдете?- Мой вопрос был бокононовским вопросом.
- Нет, я просто шел в "Уголок любителя" к Джеку,- сказал он,
отведя мой вопрос.
- И только-то?
- Они все знали, что я туда иду, но не знали, что там
делалось. Они бы не на шутку удивились - особенно девчонки,-
если бы знали, что там на самом деле происходит. Девчонки
считали, что я в этих делах ничего не понимаю.
- А что же там на самом деле происходило?
- Я путался с женой Джека все ночи напролет. Вот почему я
