нищего-пренищего человека.
- Просто визжать хочется,- сказала Анджела,- как подумаю,
сколько платят разным людям и сколько платили отцу - а сколько
он им давал!
Видно было, что сейчас она заплачет.
- Не плачь,- ласково попросил Ньют.
- Трудно удержаться,- сказала она.
- Пойди поиграй на кларнете,- настаивал Ньют.- Это тебе
всегда помогает.
Мне показалось, что такой совет довольно смешон. Но по
реакции Анджелы я понял, что совет был дан всерьез и пошел ей на
пользу.
- В таком настроении,- сказала она мне и Каслу,- только это
иногда и помогает.
Но она постеснялась сразу побежать за кларнетом. Мы долго
просили ее поиграть, но она сначала выпила еще два стакана.
- Она правда замечательно играет,- пообещал нам Ньют.
- Очень хочется вас послушать,- сказал Касл.
- Хорошо,- сказала Анджела и встала, чуть покачиваясь.-
Хорошо, я вам сыграю.
Когда она вышла, Ньют извинился за нее:
- Жизнь у нее тяжелая. Ей нужно отдохнуть.
- Она, должно быть, болела? - спросил я.
- Муж у нее скотина,- сказал Ньют. Видно было, что он люто
ненавидит красивого молодого мужа Анджелы, преуспевающего
Гаррисона С. Коннерса, президента компании "Фабри-Тек".- Никогда
дома не бывает, а если явится, то пьяный в доску и весь
измазанный губной помадой.
- А мне, по ее словам, показалось, что это очень счастливый
брак,- сказал я.
Маленький Ньют расставил ладони на шесть дюймов и растопырил
пальцы:
- Кошку видали? Колыбельку видали?
81. БЕЛАЯ НЕВЕСТА ДЛЯ СЫНА ПРОВОДНИКА СПАЛЬНЫХ ВАГОНОВ
Я не знал, как прозвучит кларнет Анджелы Хониккер. Никто и
вообразить не мог, как он прозвучит.
Я ждал чего-то патологического, но я не ожидал той глубины,
той силы, той почти невыносимой красоты этой патологии.
Анджела увлажнила и согрела дыханием мундштук кларнета, не
издав ни одного звука. Глаза у нее остекленели, длинные
костлявые пальцы перебирали немые клавиши инструмента.
Я ждал с тревогой, вспоминая, что рассказывал мне Марвин
Брид: когда Анджеле становилось невыносимо от тяжелой жизни с
отцом, она запиралась у себя в комнате и там играла под
граммофонную пластинку.
Ньют уже поставил долгоиграющую пластинку на огромный
проигрыватель в соседней комнате. Он вернулся и подал мне
конверт от пластинки.
Пластинка называлась "Рояль в веселом доме". Это было соло на
рояле, и играл Мид Люкс Льюис.
Пока Анджела, как бы впадая в транс, дала Льюису сыграть
первый номер соло, я успел прочесть то, что стояло на обложке.
"Родился в Луисвилле, штат Кентукки, в 1905 г.,- читал я.-
Мистер Льюис не занимался музыкой до 16 лет, а потом отец купил
ему скрипку. Через год юный Льюис услышал знаменитого пианиста
Джимми Янси. "Это,- вспоминает Льюис,- и было то, что надо".
Вскоре,- читал я дальше,- Льюис стал играть на рояле буги-вуги,
стараясь взять от своего старшего товарища Янси все, что
возможно,- тот до самой своей смерти оставался ближайшим другом
и кумиром мистера Льюиса. Так как Льюис был сыном проводника
пульмановских вагонов,- читал я дальше,Что семья Льюисов жила
возле железной дороги. Ритм поездов вошел в плоть и кровь юного
Льюиса. И вскоре он сочинил блюз для рояля в ритме буги-вуги,
ставший уже классическим в своем роде, под названием "Тук-тук-
тук вагончики".
Я поднял голову. Первый помер пластинки уже кончился, игла
медленно прокладывала себе дорожку к следующему номеру. Как я
прочел на обложке, следующий назывался "Блюз "Дракон"".
Мид Люкс Льюис сыграл первые такты соло - и тут вступила
Анджела Хониккер.
Глаза у нее закрылись.
Я был потрясен.
Она играла блестяще.
Она импровизировала под музыку сына проводника; она
переходила от ласковой лирики и хриплой страсти к звенящим
вскрикам испуганного ребенка, к бреду наркомана. Ее переходы,
глиссандо, вели из рая в ад через все, что лежит между ними.
Так играть могла только шизофреничка или одержимая.
Волосы у меня встали дыбом, как будто Анджела каталась по
полу с пеной у рта и бегло болтала по-древневавилонски.
Когда музыка оборвалась, я закричал Джулиану Каслу, тоже
пронзенному этими звуками:
- Господи, вот вам жизнь! Да разве ее хоть чуточку поймешь?
- А вы и не старайтесь,- сказал Касл.- Просто сделайте вид,
что вы все понимаете.
- Это очень хороший совет.- Я сразу обмяк. И Касл
процитировал еще один стишок:
Тигру надо жрать,
Порхать-пичужкам всем,
А человеку-спрашивать:
"Зачем, зачем, зачем?"
Но тиграм время спать,
Птенцам-лететь обратно,
А человеку - утверждать,
Что все ему понятно.
- Это откуда же?- спросил я.
- Откуда же, как не из _Книг_Боконона_.
- Очень хотелось бы достать экземпляр.
- Их нигде не достать,- сказал Касл.- Кинги не печатались. Их
переписывают от руки. И конечно, законченного экземпляра вообще
не существует, потому что Боконон каждый день добавляет еще что-
то.
Маленький Ньют фыркнул:
- Религия!
- Простите?- сказал Касл.
- Кошку видали? Колыбельку видали?
82. ЗА-МА-КИ-БО
Генерал-майор Фрэнклин Хониккер к ужину не явился.
Он позвонил по телефону и настаивал, чтобы с ним поговорил я,
и никто другой. Он сказал мне, что дежурит у постели "Папы" и
что "Папа" умирает в страшных муках. Голос Фрэнка звучал
испуганно и одиноко.
- Слушайте,- сказал я,- а почему бы мне не вернуться в отель,
а потом, когда все кончится, мы с вами могли бы встретиться.
- Нет, нет, нет. Не уходите никуда. Надо, чтобы вы были там,
где я сразу смогу вас поймать.- Видно было, что он ужасно боится
выпустить меня из рук. И оттого, что мне было непонятно, почему
он так интересуется мной, мне тоже стало жутковато.
- А вы не можете объяснить, зачем вам надо меня видеть? -
спросил я.
- Только не по телефону.
- Это насчет вашего отца?
- Насчет вас.
- Насчет того, что я сделал?
- Насчет того, что вам надо сделать.
Я услышал, как где-то там, у Фрэнка, закудахтала курица.
Услышал, как там открылись двери и откуда-то донеслась музыка-
заиграли на ксилофоне. Опять играли "На склоне дня". Потом двери
закрылись, и музыки я больше не слыхал.
- Я был бы очень благодарен, если бы вы мне хоть намекнули,
чего вы от меня ждете, надо же мне как-то подготовиться,- сказал
я.
-_За-ма-ки-бо_.
- Что такое?
- Это боконистское слово.
- Никаких боконистских слов я не знаю.
- Джулиан Касл там?
- Да.
- Спросите его,- сказал Фрэнк.- Мне надо идти.- И он повесил
трубку.
Тогда я спросил Джулиана Касла, что значит _за-ма-ки-бо_.
- Хотите простой ответ или подробное разъяснение?
- Давайте начнем с простого.
- Судьба,- сказал он.- Неумолимый рок.
83. ДОКТОР ШЛИХТЕР ФОН КЕНИГСВАЛЬД ПРИБЛИЖАЕТСЯ К ТОЧКЕ
РАВНОВЕСИЯ
- Рак,- сказал Джулиан Касл, когда я ему сообщил, что "Папа"
умирает в мучениях.
- Рак чего?
- Чуть ли не всего. Вы сказали, что он упал в обморок на
трибуне?
- Ну конечно,- сказала Анджела.
- Это от наркотиков,- заявил Касл.- Он сейчас дошел до той
точки, когда наркотики и боли примерно уравновешиваются.
Увеличить долю наркотиков - значит убить его.
- Наверно, я когда-нибудь покончу с собой,- пробормотал Ньют.
Он сидел на чем-то вроде высокого складного кресла, которое он
брал с собой в гости. Кресло было сделано из алюминиевых трубок
и парусины.- Лучше, чем подкладывать словарь, атлас и телефонный
справочник,- сказал Ньют, расставляя кресло.
- А капрал Маккэйб так и сделал,- сказал Касл.- Назначил
своего дворецкого себе в преемники и застрелился.
- Тоже рак?- спросил я.
- Не уверен. Скорее всего, нет. По-моему, он просто извелся
от бесчисленных злодеяний. Впрочем, все это было до меня.
- До чего веселый разговор!- сказала Анджела.
- Думаю, все согласятся, что время сейчас веселое,- сказал
Касл.
- Знаете что,- сказал я ему,- по-моему, у вас есть больше
оснований веселиться, чем у кого бы то ни было, вы столько добра
делаете.
- Знаете, а у меня когда-то была своя яхта.
- При чем тут это?
- У владельца яхты тоже больше оснований веселиться, чем у
многих других.
- Кто же лечит "Папу", если не вы?- спросил я.
- Один из моих врачей, некий доктор Шлихтер фон Кенигсвальд.
- Немец?
- Вроде того. Он четырнадцать лет служил в эсэсовских частях.
Шесть лет он был лагерным врачом в Освенциме.
- Искупает, что ли, свою вину в Обители Надежды и Милосердия?
- Да,- сказал Касл.- И делает большие успехи, спасает жизнь
направо и налево.
- Молодец.
- Да,- сказал Касл.- Если он будет продолжать такими темпами,
то число спасенных им людей сравняется с числом убитых им же
примерно к три тысячи десятому году.
Так в мой карасе вошел еще один человек, доктор Шлихтер фон
Кенигсвальд.
84. ЗАТЕМНЕНИЕ
Прошло три часа после ужина, а Фрэнк все еще не вернулся.
Джулиан Касл попрощался с нами и ушел в Обитель Надежды и
Милосердия.
Анджела, Ньют и я сидели на висячей террасе. Мягко светились
внизу огни Боливара. Над административным зданием аэропорта
"Монзано" высился огромный сияющий крест. Его медленно вращал
какой-то механизм, распространяя электрифицированную благодать
на все четыре стороны света.
На северной стороне острова находилось еще несколько ярко
освещенных мест. Но горы заслоняли все, и только отсвет озарял
небо. Я попросил Стэнли, дворецкого Фрэнка, объяснить мне,
откуда идет это зарево.
Он назвал источник света, водя пальцем против часовой
стрелки:
- Обитель Надежды и Милосердия в джунглях, дворец "Папы" и
форт Иисус.
- Форт Иисус?
- Учебный лагерь для наших солдат.
- И его назвали в честь Иисуса Христа?
- Конечно. А что тут такого?
Новые клубы света озарили небо на северной стороне. Прежде
чем я успел спросить, откуда идет свет, оказалось, что это фары
машин, еще скрытых горами. Свет фар приближался к нам.
Это подъезжал патруль.
Патруль состоял из пяти американских грузовиков армейского
образца. Пулеметчики стояли наготове у своих орудий.
Патруль остановился у въезда в поместье Фрэнка. Солдаты сразу
спрыгнули с машин. Они тут же взялись за работу, копая в саду
гнезда для пулеметов и небольшие окопчики. Я вышел вместе с
дворецким Фрэнка узнать, что происходит.
- Приказано охранять будущего президента СанЛоренцо,- сказал
офицер на местном диалекте.
- А его тут нет,- сообщил я ему.
- Ничего не знаю,- сказал он.- Приказано окопаться тут. Вот
все, что мне известно.
Я сообщил об этом Анджеле и Ньюту.
- Как по-вашему, ему действительно грозит опасность?-
спросила меня Анджела.
- Я здесь человек посторонний,- сказал я. В эту минуту
испортилось электричество. Во всем Сан-Лоренцо погас свет.
85. СПЛОШНАЯ ФОМА
Слуги Фрэнка принесли керосиновые фонари, сказали, что в Сан-
Лоренцо электричество портится очень часто и что тревожиться
нечего. Однако мне было трудно подавить беспокойство, потому что
Фрэнк говорил мне про мою _за-ма-ки-бо_.
Оттого у меня и появилось такое чувство, словно моя
собственная воля значила ничуть не больше, чем воля поросенка,
привезенного на чикагские бойни.
Мне снова вспомнился мраморный ангел в Илиуме.
И я стал прислушиваться к солдатам в саду, их стуку, звяканью
и бормотанью.
Мне было трудно сосредоточиться и слушать Анджелу и Ньюта,
хотя они рассказывали довольно интересные вещи. Они
рассказывали, что у их отца был брат-близнец. Но они никогда его
не видели. Звали его Рудольф. В последний раз они слышали, будто
у него мастерская музыкальных шкатулок в Швейцарии, в Цюрихе.
- Отец никогда о нем не вспоминал,- сказала Анджела.
- Отец почти никогда ни о ком не вспоминал,- сказал Ньют.
Как они мне рассказали, у старика еще была сестра. Ее звали
Селия. Она выводила огромных шнауцеров на Шелтер-Айленде, в
