- Ведь все в конце концов обошлось,- сказал я,- и вы сейчас
направляетесь в посольство, где будете сами себе хозяевами.
Минтон с женой обменялись обычным своим _дюпрассовским_
взглядом, полным сожаления ко мне. Потом Минтон сказал:
- Да. Пойдем по радуге - найдем горшок с золотом.
46. КАК БОКОНОН УЧИТ ОБРАЩАТЬСЯ С КЕСАРЕМ
Я заговорил с Минтонами о правовом положении Фрэнклина
Хоннккера: в конце концов, он был не только важной шишкой в
правительстве "Папы" Монзано, но и скрывался от правительства
США.
- Все зачеркнуто,- сказал Минтон.- Он больше не гражданин США
и на своем теперешнем месте делает много полезного, так что все
в порядке.
- Он отказался от американского гражданства?
- Каждый, кто объявляет себя приверженцем чужого
правительства, или служит в его вооруженных силах, или занимает
там государственную должность, теряет свое гражданство. Прочтите
ваш паспорт. Нельзя человеку превратить свою биографию в
бульварный романчик из иностранной жизни, как сделал Френк, и
по-прежнему прятаться под крылышко дяди Сэма.
- А в Сан-Лоренцо к нему хорошо относятся?
Минтон взвесил в руке толстую рукопись, которую они читали с
женой.
- Пока не знаю. По этой книге как будто нет.
- Что это за книга?
- Это единственный научный труд, написанный о Сан-Лоренцо.
- _Почти_ научный,- сказала Клэр.
- Почти научный,- повторил Минтон.- Он пока еще не
опубликован. Это один из пяти существующих экземпляров.- Он
передал рукопись мне и сказал, чтобы я ее посмотрел.
Я открыл книгу на титульном листе и увидал, что называется
она САН-ЛОРЕНЦО. _География_. _История_. _Народонаселение_.
Автором книги был Филипп Касл, хозяин отеля, сын Джулиана Касла,
того великого альтруиста, к которому я направлялся.
Я раскрыл книгу наугад. И она случайно открылась на главе о
человеке, объявленном на острове вне закона,- о святом Бокононе.
На открывшейся странице была цитата из Книг Боконона. Слова
бросились в глаза, запали в душу и оказались мне очень по душе.
Это была парафраза евангельских слов: "Воздай Кесарю кесарево".
По Боконону, эти слова читались так:
"Не обращай внимания на Кесаря. Кесарь не имеет ни малейшего
понятия о том, что на самом деле происходит вокруг".
47. ДИНАМИЧЕСКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ
Я так увлекся книгой Джулиана Касла, что даже не поднял глаз,
когда мы на десять минут приземлились в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико.
Я даже не поднял глаз, когда кто-то за моей спиной взволнованно
шепнул, что в самолет сел лилипут.
Немного погодя я оглянулся, ища лилипута, но его не было
видно. Только прямо перед супругами Кросби сидела, как видно,
новая пассажирка - женщина с лошадиным лицом и обесцвеченными
волосами. Рядом с ней кресло казалось пустым, и в этом кресле,
конечно, мог скрываться лилипут - оттуда и макушки видно не
было.
Но меня заинтересовал Сан-Лоренцо, его земля, его история,
его народ, так что я особенно и не стал искать лилипута. В конце
концов, лилипуты могут развлечь человека в пустые или спокойные
минуты, а я был всерьез взволнован теорией Боконона, которую он
называл _динамическое_напряжение_; интересно, как он понимал
совершенное равновесие между добром и злом.
Когда я впервые увидел термин "динамическое напряжение", я
засмеялся, так сказать, высокомерным смехом. Судя по книге
молодого Касла, это был любимый термин Боконона, и я подумал,
что знаю то, чего Боконон не знает: термин этот был давно
опошлен Чарлзом Атласом, автором заочного курса "Как развить
мускулатуру?".
Но, бегло перелистывая книгу, я узнал, что Боконон точно
знал, кто такой Чарлз Атлас. Боконон, оказывается, сам был
приверженцем школы развития мускулатуры.
Чарлз Атлас был убежден, что мускулатуру можно развить без
гирь и пружин, простым противопоставлением одной группы мышц
другой.
Боконон был убежден, что здоровое общество можно построить,
только противопоставив добро злу и поддерживая высокое
напряжение между тем и другим.
И в книге Касла я прочел впервые стих, или калипсо, Боконона.
Он звучал так:
"Папа" Монзано, он полон скверны,
Но без "Папиной" скверны я пропал бы,
наверно,
Потому что теперь по сравнению с ним
Гадкий старый Боконон считается святым.
48. СОВСЕМ КАК СВЯТОЙ АВГУСТИН
Как я узнал из книги Касла, Боконон родился в 1891 году. Он
был негр, епископального вероисповедания, британский подданный с
острова Тобаго.
При крещении ему дали имя Лайонел Бойд Джонсон.
Он был младшим из шести детей в состоятельной семье.
Богатство его семьи началось с того, что дед Боконона нашел
спрятанное пиратами сокровище, стоившее четверть миллиона
долларов. Сокровище, как предполагали, принадлежало Черной
Бороде - Эдварду Тичу.
Семья Боконона вложила сокровище Черной Бороды в асфальт,
копру, какао, скот и птицу.
Юный Лайонел Бойд Джонсон учился в епископальной школе,
окончил ее прекрасно и больше, чем другие, интересовался
церковной службой. Но в молодости, несмотря на любовь ко всяким
церемониям, он был порядочным гулякой, потому что в
четырнадцатом калипсо он приглашает нас петь вместе с ним так:
Когда я молод был,
Я был совсем шальной,
Я пил и девушек любил,
Как Августин святой.
По Августин лишь к старости
Причислен был к святым,
Так, значит, к старости могу
И я сравниться с ним.
И если мне в святые
Придется угодить,
Уж ты, мамаша, в обморок
Гляди не упади!
49. РЫБКА, ВЫБРОШЕННАЯ ЗЛЫМ ПРИБОЕМ
К 1911 году интеллектуальные притязания Лайонела Бойда
Джонсона настолько возросли, что он решился отправиться один на
шхуне под названием "Туфелька" из Тобаго в Лондон. Он поставил
себе целью получить высшее образование.
Он поступил в Лондонский инсштут экономики и политических
наук.
Его занятия были прерваны первой мировой войной. Он пошел в
пехоту, отлично воевал, был произведен в офицеры, четыре раза
награжден. Во второй битве на Ипре он был отравлен газами, два
года провел в госпитале и потом был уволен с военной службы.
И снова в одиночестве он поплыл в Тобаго на своей "Туфельке".
В восьмидесяти милях от дома его остановила и обыскала
немецкая подлодка У-99. Он был взят в плен, а его суденышко
немцы использовали как мишень для учебной стрельбы. Но перед
погружением подлодку обнаружил и захватил английский эсминец
"Ворон".
Джонсон вместе с немецкой командой были взяты на борт
эсминца, а лодка У-99 потоплена.
"Ворон" направлялся в Средиземное море, но так и не дошел
туда. Корабль потерял управление и только беспомощно болтался на
волнах или описывал огромные круги. Наконец его прибило к
Островам Зеленого Мыса.
Джонсон прожил на этих островах восемь месяцев, ожидая какой-
нибудь возможности попасть в западное полушарие.
Наконец он поступил матросом на рыболовецкое судно, которое
занималось контрабандной перевозкой иммигрантов в Нью-Бедфорд,
штат Массачусетс. Судно потерпело крушение возле Ньюпорта на
Род-Айленде.
К этому времени у Джонсона сложилось убеждение, будто что-то
гонит его куда-то, по какой-то причине. Поэтому он на некоторое
время остался в Ньюпорте - ему хотелось узнать, не нашел ли он
тут свою судьбу. Он работал садовником и плотником в знаменитом
имении Рэмфордов.
За это время он успел насмотреться на многих высоких гостей
семейства Рэмфордов, среди которых были Дж. П. Морган, генерал
Дж. Першинг, Франклин Делано Рузвельт, Энрико Карузо, Уоррен
Гамалиель Гардинг и Гарри Гудини*. За это время окончилась
первая мировая война, убившая десять миллионов и ранившая
двадцать, среди них и самого Джонсона.
/* Гудини - известный фокусник./
Когда война окончилась, молодой гуляка, наследник Рэмфордов,
Ремингтон Рэмфорд Четвертый, решил совершить путешествие на
своей яхте "Шехеразада" вокруг света с заходом в Испанию,
Францию, Италию, Грецию, Египет, Индию, Китай и Японию. Он
пригласил Джонсона плыть с ним первым помощником кашпана, и
Джонсон согласился.
Много чудес повидал Джонсон во время этого плавания.
Но "Шехерезада" налетела на рифы в тумане у входа в
бомбейскую гавань, и из всего экипажа спасся один Джонсон. Он
прожил в Индии два года и стал там приверженцем Ганди. Его
арестовали за то, что он возглавил группу демонстрантов,
протестовавших против господства англичан: они ложились на
рельсы и останавливали поезда. Когда Джонсона выпустили из
тюрьмы, его на казенный счет отправили домой, в Тобаго.
Там он построил вторую шхуну, назвав ее "Туфслька-2".
И он плавал на ней - без цели, все ища бури, которая вынесла
бы его туда, куда его безошибочно вела судьба.
В 1922 году он укрылся от урагана в Порт-о-Пренсе на Гаити,
оккупированном тогда американской морской пехотой.
Там к нему обратился человек блестящих способностей,
самоучка, идеалист, дезертир из морской пехоты, по имени Эрл
Маккэйб. Маккэйб имел чин капрала. Он только что украл отпускные
деньги своей роты. Он предложил Джонсону пятьсот долларов, чтобы
тот переправил его в Майами.
И они пустились в плавание к Майами.
Но шквал разбил шхуну о скалы острова Сан-Лоренцо. Суденышко
пошло ко дну. Джонсон и Маккэйб в чем мать родила еле доплыли до
берега. Сам Боконон описывает это приключение так:
Как рыбку, выбросил меня
На берег злой прибой,
Но вскоре я очнулся
И стал самим собой.
Он был восхищен этим тайным знамением - тем, что попал голым
на незнакомый берег. И он решил не искушать судьбу - пусть
будет, что будет, пусть все идет само собой, а он посмотрит, что
еще может приключиться с голым человеком, выплеснутым на берег
соленой волной.
И для него наступило второе рождение:
Будьте как дети,
Нам Библия твердит.
И я душой ребенок,
Хотя и стар на вид.
А прозвище Боконон он получил очень просто. Так произносили
его имя - Джонсон - на островном диалекте английского языка.
Что же касается этого диалекта...
Диалект острова Сан-Лоренцо очень легко понять, но очень
трудно записать. Я сказал - легко понять, но это относится лично
ко мне. Другим кажется, что этот диалект непонятен, как язык
басков, так что, быть может, я понимаю его телепатически.
Филипп Касл в своей книге дает фонетический образец этого
диалекта и делает это отлично. Он выбрал для этого сан-
лоренцскую версию детской песенки: "ШалтайБолтай".
По-настоящему это бессмертное произведение звучиг так:
Шалтай-Болтай сидел на стене,
Шалтай-Болтай свалился во сне,
И вся королевская конница,
И вся королевская рать
Не может Шалтая, не может Болтая
собрать.
На сан-лоренцском диалекте, по утверждению Касла, эти строки
звучат так:
Саратая-Боротая сидера на сатене,
Саратая-Боротая сварирася во сене,
И кося короревская конниса,
И вся короревская рати
Не могозет Саратая, не могозет Боротая
соборати.
Вскоре после того, как Джонсон стал Бокононом, спасательную
шлюпку с его шхуны выбросило на берег. Впоследствии эту шлюпку
позолотили и сделали из нее кровать для самого главного
правителя острова.
"Есть легенда,- пишет Филипп Касл,- что золотая шлюпка снова
пустится в плавание, когда настанет конец света".
50. СЛАВНЫЙ КАРЛИК
Чтение биографии Боконона прервала жена Лоу Кросби, Хэзел.
Она остановилась в проходе около меня.
