полагаю, был святой.
Тут, на висячей террасе, он познакомился с Ньютом и со мной.
Но он заранее пресек всякий разговор о его святом призвании,
заговорив, как гангстер из фильма, цедя слова сквозь зубы и
кривя рот.
- Как я понял, вы последователь доктора Альберта Швейцера?-
сказал я ему.
- На расстоянии.- Он осклабился, как убийца.- Никогда не
встречал этого господина.
- Но он, безусловно, знает о вашей работе, как и вы знаете о
нем,
- То ли да, то ли нет. Вы с ним встречались?
- Нет.
- Собираетесь встретиться?
- Возможно, когда-нибудь и встречусь.
- Так вот,- сказал Джулиан Касл,- если случайно в своих
путешествиях вы столкнетесь с доктором Швейцером, можете сказать
ему, что он не мой герой.- И он стал раскуривать длинную сигару.
Когда сигара хорошо раскурилась, он повел в мою сторону ее
раскаленным кончиком.
- Можете ему сказать, что он не мой герой,- повторил он,- но
можете ему сказать, что благодаря ему Христос стал моим героем.
- Думаю, что его это обрадует.
- А мне наплевать, обрадует или нет. Это личное дело - мое и
Христово.
76. ДЖУЛИАН КАСЛ СОГЛАШАЕТСЯ С НЬЮТОМ, ЧТО ВСЕ НА СВЕТЕ -
БЕССМЫСЛИЦА
Джулиан Касл и Анджела подошли к картине Ньюта. Касл сложил
колечком указательный палец и посмотрел сквозь дырочку на
картину.
- Что вы скажете?- спросил я.
- Да тут все черно. Это что же такое - ад?
- Это то, что вы видите,- сказал Ньют.
- Значит, ад,- рявкнул Касл.
- А мне только что объяснили, что это "колыбель для кошки",-
сказал я.
- Объяснения автора всегда помогают,- сказал Касл.
- Мне кажется, что это нехорошо,- пожаловалась Анджела.- По-
моему, очень некрасиво, правда, я ничего не понимаю в
современной живописи. Иногда мне так хочется, чтобы Ньют взял
хоть несколько уроков, он бы тогда знал наверняка, правильно он
рисует или нет.
- Вы самоучка, а? - спросил Джулиан Касл у Ньюта.
- А разве мы все не самоучки?-спросил Ньют.
- Прекрасный ответ,- с уважением сказал Касл. Я взялся
объяснить скрытый смысл "колыбели для кошки", так как Ньюту явно
не хотелось снова заводить всю эту музыку.
Касл серьезно наклонил голову:
- Значит, это картина о бессмысленности всего на свете?
Совершенно согласен.
- Вы и вправду согласны?- спросил я.- Но вы только что
говорили про Христа.
- Про кого?
- Про Иисуса Христа.
- А-а!- сказал Касл.- Про _него_!- Он пожал плечами.- Нужно
же человеку о чем-то говорить, упражнять голосовые связки, чтобы
они хорошо работали, когда придется сказать что-то действительно
важное.
- Понятно.- Я сообразил, что нелегко мне будет писать
популярную статейку про этого человека. Придется мне
сосредоточиться на его благочестивых поступках и совершенно
отмести его сатанинские мысли и слова.
- Можете меня цитировать,- сказал он.- Человек гадок, и
человек ничего стоящего и делать не делает и знать не знает.- Он
наклонился и пожал вымазанную краской руку маленького Ньюта: -
Правильно?
Ньют кивнул, хотя ему, как видно, показалось, что тот немного
преувеличивает:
- Правильно.
И тут наш святой подошел к картине Ньюта и снял ее с
мольберта. Взглянув на нас, он расплылся в улыбке:
- Мусор, мусор, как и все на свете.
И швырнул картину с висячей террасы. Она взмыла кверху в
струе воздуха, остановилась, бумерангом отлетела обратно и
скользнула в водопад.
Маленький Ньют промолчал.
Первой заговорила Анджела:
- У тебя все лицо в краске, детка. Поди умойся.
77. АСПИРИН И БОКО-МАРУ
- Скажите, мне, доктор,- спросил я Джулиана Касла,- как
здоровье "Папы" Монзано?
- А я почем знаю?
- Но я думал, что вы его лечите.
- Мы с ним не разговариваем,- усмехнулся Касл.- Последний
раз, года три назад, он мне сказал, что меня не вешают на крюк
только потому, что я - американский гражданин.
- Чем же вы его обидели? Приехали сюда, на свои деньги
выстроили бесплатный госпиталь для его народа...
- "Папе" не нравится, как мы обращаемся с пациентами,- сказал
Касл,- особенно, как мы обращаемся с ними, когда они умирают. В
Обители Надежды и Милосердия в джунглях мы напутствуем тех, кто
пожелает, перед смертью по боконистскому ритуалу.
- А какой это ритуал?
- Очень простой. Умирающий начинает с повторения того, что
говорится. Попробуйте повторить за мной.
- Но я еще не так близок к смерти.
Он жутко подмигнул мне:
- Правильно делаете, что осторожничаете. Умирающий, принимая
последнее напутствие, от этих слов часто и умирает раньше
времени. Но, наверно, мы вас до этого не допустили бы - ведь
пятками мы соприкасаться не станем.
- Пятками?
Он объяснил мне теорию Боконона насчет касания пятками.
- Теперь я понимаю, что я видел в отеле.- И я рассказал ему
про двух маляров.
- А знаете, это действует,- сказал он.- Люди, которые
проделывают эту штуку, на самом деле начинают лучше относиться
друг к другу и ко всему на свете.
- Гм-мм...
- _Боко-мару_.
- Простите?
- Так называют эту ножную церемонию,- сказал Касл.- Да,
действует. А я радуюсь, когда что-то действует. Не так уж много
вещей действуют.
- Наверно, нет.
- Мой госпиталь не мог бы работать, не будь аспирина и _боко-
мару_.
- Я так понимаю,- сказал я,- что на острове еще множество
боконистов, несмотря на закон, несмотря на "ку-рю-ку".
Он рассмеялся:
- Еще не разобрались?
- В чем это?
- Все до одного на Сан-Лоренцо истинные боконисты, несмотря
на "ку-рю-ку".
78. В СТАЛЬНОМ КОЛЬЦЕ
- Когда Боконон и Маккэйб много лет назад завладели этой
жалкой страной,- продолжал Джулиан Касл,- они выгнали всех
попов. И Боконон, шутник и циник, изобрел новую религию.
- Слыхал,- сказал я.
- Ну вот, когда стало ясно, что никакими государственными или
экономическими реформами нельзя облегчить жалкую жизнь этого
народа, религия стала единственным способом вселять в людей
надежду. Правда стала врагом народа, потому что правда была
страшной, и Боконон поставил себе цель - давать людям ложь,
приукрашивая ее все больше и больше.
- Как же случилось, что он оказался вне закона?
- Это он сам придумал. Он попросил Маккэйба объявить вне
закона и его самого, и его учение, чтобы внести в жизнь верующих
больше напряженности, больше остроты. Кстати, он написал об этом
небольшой стишок. И Касл прочел стишок, которого нет в _Книгах_
_Боконона_:
С правительством простился я,
Сказав им откровенно,
Что вера - разновидность
Государственной измены.
- Боконон и крюк придумал как самое подходящее наказание за
боконизм,- сказал Касл.- Он видел когда-то такой крюк в комнате
пыток в музее мадам Тюссо.- Касл жутко скривился и подмигнул:-
Тоже для острастки.
- И многие погибли на крюке?
- Не с самого начала, не сразу. Сначала было одно
притворство. Ловко распускались слухи насчет казней, но на самом
деле никто не мог сказать, кого же казнили. Маккэйб немало
повеселился, придумывая самые кровожадные угрозы по адресу
боконистовы, то есть всего народа.
А Боконон уютно скрывался в джунглях,- продолжал Касл,- там
писал, проповедовал целыми днями и кормился всякими вкусностями,
которые приносили его последователи.
Маккэйб собирал безработных, а безработными были почти все, и
организовывал огромные облавы на Боконона. Каждые полгода он
объявлял торжественно, что Боконон окружен стальным кольцом и
кольцо это безжалостно смыкается.
Но потом командиры этого стального кольца, доведенные горькой
неудачей чуть ли не до апоплексического удара, докладывали
Маккэйбу, что Боконону удалось невозможное.
Он убежал, он испарился, он остался жив, он снова будет
проповедовать. Чудо из чудес!
79. ПОЧЕМУ МАККЭЙБ ОГРУБЕЛ ДУШОЙ
- Маккэйбу и Боконону не удалось поднять то, что зовется
"уровень жизни",- продолжал Касл.- По правде говоря, жизнь
осталась такой же короткой, такой же грубой, такой же жалкой.
Но люди уже меньше думали об этой страшной правде. Чем больше
разрасталась живая легенда о жестоком тиране и кроткдм святом,
скрытом в джунглях, тем счастливее становился народ. Все были
заняты одним делом: каждый играл свою роль в спектакле - и любой
человек на свете мог этот спектакль понять, мог ему
аплодировать.
- Значит, жизнь стала произведением искусства!- восхитился я.
- Да. Но тут возникла одна помеха.
- Какая?
- Вся драма ожесточила души обоих главных актеров - Маккэйба
и Боконона. В молодости они очень походили друг на друга, оба
были наполовину ангелами, наполовину пиратами.
Но по пьесе требовалось, чтобы пиратская половина Бокононовой
души и ангельская половина души Маккэйба ссохлись и отпали. И
оба, Маккэйб и Боконон, заплатили жестокой мукой за счастье
народа: Маккэйб познал муки тирана, Боконон - мучения святого.
Оба, по существу, спятили с ума.
Касл согнул указательный палец левой руки крючком:
- Вот тут-то людей по-настоящему стали вешать на "ку-рю-ку".
- Но Боконона так и не поймали?- спросил я.
- Нет, у Маккэйба хватило смекалки понять, что без святого
подвижника ему не с кем будет воевать и сам он превратится в
бессмыслицу. "Папа" Монзано тоже это понимает.
- Неужто люди до сих пор умирают на крюке?
- Это неизбежный исход.
- Нет, я спрашиваю, неужели "Папа" и в самом деле казнит
людей таким способом?
- Он казнит кого-нибудь раз в два года - так сказать, чтобы
каша не остывала.- Касл вздохнул, поглядел на вечернее небо:-
Дела, дела, дела...
- Как?
- Так мы, боконисты, говорим,- сказал он,- когда чувствуем,
что заваривается что-то таинственное.
- Как, и вы? - Я был потрясен.- Вы тоже боконист?
Он спокойно поднял на меня глаза.
- И вы тоже. Скоро вы это поймете.
80. ВОДОПАД В РЕШЕТЕ
Анджела и Ньют сидели на висячей террасе со мной и Джулианом
Каслом. Мы пили коктейли. О Фрэнке не было ни слуху ни духу.
И Анджела и Ньют, по-видимому, любили выпить. Касл сказал
мне, что грехи молодости стоили ему одной почки и что он, к
несчастью, вынужден ограничиться имбирным элем.
После нескольких бокалов Анджела стала жаловаться, что люди
обманули ее отца:
- Он отдал им так много, а они дали ему так мало.
Я стал добиваться - в чем же, например, сказалась эта
скупость, и добился точных цифр.
- Всеобщая сталелитейная компания платила ему по сорок пять
долларов за каждый патент, полученный по его изобретениям,-
сказала Анджела,- и такую же сумму платили за любой патент.- Она
грустно покачала головой:- Сорок пять долларов, а только
подумать, какие это были патенты!
- Угу,- сказал я.- Но я полагаю, он и жалованье получал.
- Самое большее, что он зарабатывал.- это двадцать восемь
тысяч долларов в год.
- Я бы сказал, не так уж плохо.
Она вся вспыхнула:
- А вы знаете, сколько получают кинозвезды?
- Иногда порядочно.
- А вы знаете, что доктор Брид зарабатывал в год на десять
тысяч долларов больше, чем отец?
- Это, конечно, большая несправедливость.
- Мне осточертела несправедливость.
Голос у нее стал таким истерически-крикливым, что я сразу
переменил тему. Я спросил Джулиана Касла: как он думает, что
сталось с картиной Ньюта, брошенной в водопад?
- Там, внизу, есть маленькая деревушка,- сказал мне Касл,- не
то пять, не то шесть хижин. Кстати, там родился "Папа" Монзано.
Водопад кончается там огромным каменным бассейном. Через узкое
горло бассейна, откуда вытекает река, крестьяне протянули частую
металлическую сетку. Через нее и процеживается вся вода из
водопада.
- Значит, по-вашему, картина Ньюта застряла в этой сетке? -
спросил я.
- Страна тут нищая, как вы, может быть, заметили,- сказал
Касл.- В сетке ничего не застревает надолго. Я представляю себе,
что картину Ньюта сейчас уже сушат на солнце вместе с окурком
моей сигары. Четыре квадратных фута проклеенного холста, четыре
обточенные и обтесанные планки от подрамника, может, и пара
кнопок да еще сигара. В общем, неплохой улов для какого-нибудь
