От этой боли леденели руки, хотелось скорчиться, прижать
коленки к груди и не шевелиться. Лоб покрылся холодным потом.
Искра закусила губу, чтобы не выбежать или не упасть.
-- Что ты сказала?
-- Я не буду проводить собрания...
-- Что-о?..
Кажется, Валентина Андроновна начала подниматься, расти.
Кажется, потому что у Искры все поплыло перед глазами, она уже
ничего не видела -- была только эта боль. Боль, рвущая тело
изнутри.
-- Да ей же плохо!--крикнул Николай Григорьевич,
вскакивая.
Он успел подхватить Искру, а то бы она грохнулась. Она
цеплялась за него, улыбаясь из последних сил.
-- Ничего. Извините. Ничего.
-- Сестру! -- рявкнул директор.-- Что вы сидите как клуша?
Очнулась Искра в медпункте на жесткой кушетке. Повела
глазами, испуганно глянула вниз: платье взбито, воротник
расстегнут.
-- Да одна я тут, одна, не бойся,-- добродушно сказала
толстая пожилая сестра.-- Ну, очнулась, красавица? И хорошо.
Выпей-ка.
-- Что со мной было? -- Искра послушно выпила капли.
-- Ничего страшного, у девочек это бывает. Ну, чего
краснеешь? Дело естественное, растешь, а тут еще, видать,
понервничала. Ты берегись, большая уже, понимать должна.
-- Да, да, спасибо. А как я... Я сама к вам пришла?
-- Директор принес, Николай Григорьевич. Прямо как
доченьку, только что не целовал.
-- Ужасно,-- прошептала Искра.
-- Ну, ты в порядке? Тогда Николая Григорьевича кликну, он
в коридорчике дожидается.
Она выглянула за дверь, и тотчас же вошел директор. Искра
хотела встать, но он сам сел рядом на скользкую клеенчатую
кушетку.
-- Как дела, хороший человек?
-- А откуда вы знаете, что хороший? -- спросила Искра,
улыбаясь.
-- Ох, и трудно же догадаться было! До дома дойдешь, или,
может, машину где выпросить?
-- Дойдет! -- махнула рукой сестра.
-- Дойду,-- подтвердила Искра.
-- Да и провожатых у тебя достаточно. А собрание будет
через неделю, так что не волнуйся пока. Я сам в райком звонил.
-- А Вика?
-- А с Люберецкой пока ничего хорошего не
обещаю.--Директор нахмурился и встал, привычно оправляя
гимнастерку под ремнем.-- Я поговорю, сделаю что смогу, но
ничего не обещаю. Сама понимаешь.
-- Понимаю,-- вздохнула Искра.-- Ничего я не понимаю. В
коридоре ждали Зиночка, Вика, Лена, Пашка, Жорка и Валька
Александров.
-- А где Артем?
-- Ушел,-- сказал Жорка.-- Вернулся, взял сумку и потопал
прямо с урока.
-- Хоть о Шефере-то не беспокойся,-- поморщился
директор.-- Ну в другой школе будет учиться, не пропадет. Если
бы просто драка, а...
-- А драка, Николай Григорьевич, была справедливой,--
сказал Валька Александров.-- Я в тот день болел и могу
беспристрастно обрисовать.
-- Артем дрался из-за меня,-- вдруг призналась Зина.--
Потому что я ходила с Юркой в кино.
-- Из-за тебя? -- почему-то очень радостно удивился
директор.-- Точно из-за тебя?
-- А что, из-за меня и подраться нельзя?
-- Можно,-- сказал Николай Григорьевич.-- Можно и нужно.
Только чтоб Артему твоему полегче было, напиши-ка ты мне,
Коваленко, докладную.
-- Что? -- испугалась Зиночка.
-- Ну, записку. Изложи, как было дело, вскрой причины.
Полякова тебе поможет. И завтра, не позже.
-- А зачем?
-- Ну надо же, надо! -- почти пропел директор.-- Гора с
плеч свалится, если будет такая записка, понятно?
Искру провожали до самого подъезда. Вначале она и слышать
об этом не хотела, но на сей раз ее не послушались, и это было
очень приятно. Возле дома постояли, погалдели, посмеялись и
стали расходиться. Только Вика не торопилась.
-- Идем, Вика! -- крикнула Лена.-- Нам по пути, и у нас
есть Пашка.
-- Я догоню.--И, когда все отошли, сказала:--Спасибо тебе,
Искра. Папа не зря говорил, что ты самая лучшая.
Воспоминания о папе Вики были для Искры неприятны: ей уже
казалось, что теперь-то она знает, кто он такой, этот папа. И
чтобы скрыть то, что подумала, вздохнула:
-- С комсомолом будет очень трудно, Вика.
-- Я знаю.-- Вика говорила спокойно, точно повзрослела за
эти дни на добрых двадцать лет.-- Мне все объяснила Валентина
Андроновна. Мы долго говорили с ней наедине: Николая
Григорьевича куда-то вызывали, и вернулся он какой-то...
Какой-то не такой.
-- С комсомолом будет трудно,-- повторила Искра: для нее
это было сейчас самым главным.-- Но ты не отчаивайся, Николай
Григорьевич обещал что-нибудь сделать.
-- Да, да,--грустно улыбнулась Вика.--А потом ведь
собрание только через неделю.
Они опять крепко пожали друг другу руки, опять хотели
поцеловаться и опять не поцеловались. Разошлись.
Глава седьмая
Искра заставила Зину написать записку, сурово
отредактировала ее, убрав ненужные, с ее точки зрения, эмоции,
и отнесла директору.
-- Добре,-- сказал Николай Григорьевич.-- Может, и
выгорит.
Вызвал через два дня:
-- Оставили архаровца. Передай, чтоб завтра же явился.
Искра была в таком радостном настроении, что не выдержала и
сбежала с последнего урока. Проехала трамваем, влетела в дом,
постучала. Дверь открыла мама.
-- А где Артем? -- задыхаясь, выпалила Искра.
-- Как так -- где Артем? -- в глазах матери мелькнул
испуг.-- Разве он не в школе?
-- Нет, это я не в школе,-- поспешно пояснила Искорка.-- Я
не была в школе и думала...
Тут она виновато замолчала и начала краснеть, потому что
мама Артема неодобрительно качала головой.
-- Ты не умеешь врать, девочка,-- вздохнула она.--
Конечно, это хорошо, но твоему мужу придется несладко. Ну-ка
иди на кухню и рассказывай, что такое ужасное натворил мой сын.
И Искра честно все рассказала. Все -- про драку, а не про
Вику. Про драку и скандал с классной руководительницей, а о
том, что Артем выругался, умолчала. И хотя умолчание тоже есть
форма лжи, с этой формой Искра как-то уже освоилась.
-- Ай, нехорошо драться,-- сказала мама, улыбаясь не без
удовольствия.-- Он смелый мальчик, ты согласна? У такого отца,
как мой муж, должны быть смелые сыновья. Мой муж был
пулеметчиком у самого Буденного, и я таскалась за ними с
Матвеем на руках. Так вот, я уже все знаю. Этот негодник--я
говорю о Тимке,-- этот махновец прячется у Розы и Петра. А
потом приходит домой и делает себе уроки... Очень трудно
воспитывать мальчиков, хотя, если судить по Розочке, девочек
воспитывать еще трудней. Сейчас я тебе объясню, где живут эти
странные люди, у которых нет даже поварешки.
Мама растолковала, как найти общежитие, и Искра убежала,
успев, правда, съесть два пирожка. Она быстро разыскала нужную
комнату в длиннющем коридоре, хотела постучать, но за дверью
пел женский голос. Пел для себя, очень приятно, и Искра сначала
послушала, а уж потом постучала. Роза была одна. Она гладила
белье, пела и учила "Строительные материалы" одновременно.
-- Сейчас придет,-- сказала она, имея в виду Артема.-- Я
послала его в магазин. Ты -- Искра? Ну, правильно, Артем так и
сказал, что если кто его найдет, то только Искра.
-- А вы Роза, да? Мне Артем рассказывал, что вы из дома
ушли.
-- И правильно сделала,-- улыбнулась Роза.-- Если любишь и
головы не теряешь, значит, не любишь и любовь потеряешь. Вот
что я открыла.
-- Давайте я вам буду помогать.
-- Лучше говори мне "ты". Спросишь, почему лучше? Потому
что я глажу рубашки своему парню.-- Она вдруг скомкала рубашку,
прижала ее к лицу и вздохнула.-- Знаешь, какая это радость?
-- Вот вы... ты говоришь, что любить -- значит терять
голову,-- серьезно начала Искра, решив разобраться в этом
заблуждении и немножечко образумить Розу.-- Но голова совсем не
для того, чтобы ее терять, это как-то обидно. Женщина такой же
человек, как и...
-- Вот уж дудочки! -- с веселым торжеством перебила
Роза.-- Если хочешь знать, самое большое счастье --
чувствовать, что тебя любят. Не знать, а чувствовать, так при
чем же здесь голова? Вот и выбрось из нее глупости и сделай
себе прическу.
-- Говорить так -- значит отрицать, что женщина -- это
большая сила в деле строительства...
-- У, еще какая сила! -- опять перебила Роза: она очень
любила перебивать по живости характера.-- Силища! Только не для
того, для чего ты думаешь. Женщина не потому силища, что камни
может ворочать похлеще мужика, а потому она силища, что любого
мужика может заставить ворочать эти камни. Ну и пусть они себе
ворочают, а мы будем заставлять.
-- Как это -- заставлять? -- Искра начала сердиться,
поскольку серьезный разговор не получался.-- Принуждать, что
ли? Навязывать свою волю? Стоять с кнутом, как плантатор? Как?
-- Как? Ручками, ножками, губками.-- Роза вдруг оставила
утюг и гордо прошлась по комнате, выпятив красивую грудь.-- Вот
я какая, видишь? Скажешь, не сильная? Ого! Мой парень как
посмотрит на меня, так не то что камни -- железо перегрызет!
Вот это и есть наша сила. Хотите, чтобы мы увеличили
производительность труда? Пожалуйста, увеличим. Только дайте
нам наряды, дайте нам быть красивыми -- и наши парни горы
свернут! Да они за нашу красивую улыбку, за пашу нежность...
Вошел Артем, и Роза замолчала, лихо подмигнув Искре.
-- Привет,-- сказал он, не удивившись.-- А сахару опять
нет. Говорят, завтра в семнадцатом будут давать по два кило.
-- Придется побегать,-- без всякого огорчения заявила
Роза, снова принимаясь гладить.-- Мой парень -- ужас какой
сластена.
-- Ну, чего там? -- спросил Артем, раздевшись и расставив
покупки.
-- Все в порядке, завтра приходи в школу.
-- "Разобралась в этом вопросе"!--с отвращением
передразнил Артем кого-то очень знакомого.-- Ну, болтуны. Вика
ходит в школу?
-- Ходит. Собрание через неделю. Может быть, удастся...
-- Ничего не удастся, потому что всех сожрет Валендра.
Уроков много задали?
Искра показала домашние задания, объяснила новое и ушла. В
Артеме она была уверена: он все сделает, что решил, а решил он
ни в коем случае не бросать дорогой его сердцу 9 "Б". Так
думала Искра, а сам Артем во всем девятом видел одну Зиночку
Коваленко.
Неделя была как неделя: списывали и подсказывали, отвечали
и решали, сочиняли записки, обижались, назначали свидания,
плакали тайком. Только Валентина Андроновна ни р.к.у не
вызывала Вику, хотя Вика аккуратно готовила уроки и у других
учителей отвечала на "отлично". Но это были все-таки мелочи,
хотя класс все видел, все подмечал, делал свои выводы, и если
бы об этих выводах узнала классная руководительница, то,
вероятно, сочла бы за благо своевременно перейти в другую
школу.
-- Стерва,-- определил Ландыс.
-- Так о старших не говорят!--взвилась Искра.
-- Я не о старших. Я о Валендре.
Артем получил взбучку от директора, посопел, повздыхал и
уселся на привычное место рядом с Жоркой. А в субботу после
уроков Вика предложила:
-- Давайте с осенью попрощаемся. Все удивились, но не
предложению, а тому, что оно исходило от Вики. И обрадовались.
-- В лес!--крикнула Зиночка.
-- На речку! -- требовал Ландыс.
-- В Сосновку! -- сказала Вика.-- Там и лес и речка.
-- В Сосновку! -- подхватил Жорка, мгновенно
перестроившись.
-- А там есть магазин или столовая? -- спросила Искра.
-- Я все купила. Хлеб возьмем утром, а поезд в девять
сорок.
Сосновка была близко: они даже не успели допеть любимых
