мия покончил с собой; умер в отдаленном монастыре. Место его погребения
неизвестно. Уже в 1839 г. было доказано, что так называемая "могила ко-
роля Болеслава" в краковском замке Вавель содержит останки одной знатной
дамы XVI столетия, чью могилу неизвестно кто и неизвестно когда "укра-
сил" надгробной плитой с именем короля...
Епископ Станислав, причисленный в 1254 г. к лику святых, с тех пор
считается небесным покровителем Польши.
Уже в раннем средневековье возникла традиция: каждый новый король,
восходящий на престол, обязательно проходил пешком путь от замка Вавель
к собору, где был убит Станислав, и там, преклонив колени у алтаря, про-
сил прощения за "грех предка своего Болеслава". Обычай этот свято соблю-
дался в Польше долгие столетия, все время существования королевской
власти - в том числе и теми монархами, что уже не были даже отдаленными
родственниками Болеслава. Прервалась династия Пястов, к которой принад-
лежал Болеслав, на троне побывали и мазовецкие князья, и чешские короли,
оборвались роды Андегавенов, через двести лет - Ягеллонов, наступило
время выборных королей - но древний обычай неукоснительно соблюдался.
Лишь два монарха его не исполнили, короновавшись не в Кракове, а в Вар-
шаве, не попросив прощения. Но подробнее о них - чуть ниже...
Почти сразу же возник еще один, неписаный, но тщательно соблюдавшийся
обычай: не назначать на краковское епископство священников по имени Ста-
нислав. Более того: в течение более чем шестисот лет после смерти епис-
копа Станислава это имя избегали давать новорожденным мальчикам в сме-
нявших друг друга королевских династиях (при том, что до конца XIX века
имя "Станислав" входило в тройку самых распространенных в Польше), а
когда наступила пора выборных королей, кандидаты с этим именем постоянно
отвергались.
Традиция эта оказалась сломанной лишь с наступлением XVIII столетия,
печально известного своими "свободомыслием" и "просвещенностью", равно
как и открытым пренебрежением к "старым суевериям".
Так вот, как говорилось выше, лишь два короля не исполнили старинный
обряд, отказавшись поклониться праху святого Станислава, короновались не
в Кракове, а в Варшаве. Лишь они двое в нарушение древней традиции носи-
ли имя "Станислав" - речь идет о Станиславе Лещинском (1677-1766) и Ста-
ниславе Понятовском (1732-1798). И лишь они двое после Болеслава Смелого
стали изгнанниками, свергнутыми с престола и погребенными на чужбине!
Лещинский, проживший без малого девяносто лет, на троне просидел лишь
пять, с 1704-го по 1709-й. Вторично став королем исключительно благодаря
поддержке французских штыков в 1735-м, не удержался на престоле и года и
скончался во Франции после тридцатилетнего прозябания в роли прижи-
вальщика версальского двора. Понятовский остался в истории с клеймом еще
большего несчастливца: именно при нем Польша перестала существовать как
самостоятельное государство.
Те, кто материалистически твердит о совпадениях, продиктованных тео-
рией вероятности, разумеется, имеют право считать именно так. Однако ни
одна материалистическая версия не в силах объяснить, почему все проис-
шедшее с превеликой легкостью вписалось в рамки древнего "проклятья
епископа Станислава"...
ПРОКЛЯТИЕ КНЯГИНИ РАИНЫ
Долгие и частые войны, бушевавшие во второй половине XVII века на Ук-
раине, втянувшие в свой кипящий водоворот поляков, татар, казаков, русс-
ких, турок и литвинов, выдвинули много ярких исторических фигур - во,
всех противоборствующих лагерях. Речь пойдет лишь об одном из наиболее
заметных деятелей той эпохи: князе Иеремии (Яреме) Вишневецком. Происхо-
дивший из семьи богатейших православных магнатов "русской земли" (именно
так, как мы помним, звалась находившаяся в сфере влияния Польши террито-
рия нынешней Украины), князь в девятнадцать лет перешел из православия в
католичество и стал одним из виднейших деятелей Жечи Посполитой той эпо-
хи, окруженный прямо-таки мистическими любовью и поклонением (о чем сви-
детельствуют как польские летописцы, так и русские историки). Как уже
вскользь упоминалось, в собственно польских землях шляхетство, долгие
годы упиваясь своими вольностями и привилегиями, оказалось не в состоя-
нии выполнять главную дворянскую обязанность: воевать за родину. Войны с
казаками, татарами и турками легли на плечи главным образом "новых" ка-
толиков, потомков знатных православных родов Литвы и "русской земли". В
один ряд с Радзивиллами, Потоцкими и Сангушко встал и "князь Ярема", по-
добно многим в ту бурную эпоху причудливо сочетавший талант полководца и
европейскую образованность с дикой жестокостью к противнику. Совсем мо-
лодым он заслужил жутковатое прозвище "Ужас козачий", и рассказы о том,
как при одном слухе "Ярема идет!" паника охватывала целые города, отнюдь
не беспочвенны. Богдан Хмельницкий, которого при всей его человеческой
подлости никак нельзя назвать плохим полководцем, публично признавал
Вишневецкого своим самым опасным противником. Популярность Иеремии в
Польше была столь велика, что его сына Михая Корибута, не блиставшего
никакими талантами, избрали королем исключительно из Преклонения перед
памятью знаменитого отца.
В июне 1651 г. у Берестечко сошлись польская армия и отряды Хмельниц-
кого, к которому прибыл на помощь крымский хан (дело в том, что Богдан,
как не без смущения вынуждены признать даже симпатизирующие ему истори-
ки, одерживал победы над поляками только в тех случаях, когда действовал
совместно с крымскими татарами. Выступив в поход один, он каждый раз бы-
вал бит...). Несмотря на присутствие в польском лагере короля Яна Кази-
мира, войском фактически командовал Вишневецкий, по своему обыкновению
лично возглавивший конную атаку. Головорезы "князя Яремы" после ожесто-
ченной рубки опрокинули казацко-татарскую конницу, открыв главным силам
дорогу на Киев, который был вскоре взят (тем самым литовским войском, о
котором уже упоминалось). Вишневецкий намеревался продолжать преследова-
ние противника, пока не захватит Хмельницкого живым - вражда меж ними
давно стала личной.
Мы не будем здесь обсуждать, как повернулась бы история, если Вишне-
вецкому удалось бы захватить Хмельницкого, замечу лишь, что в этом слу-
чае ни о какой Переяславской раде не было бы и речи. Несколькими днями
спустя тридцатидевятилетний "князь Ярема" неожиданно скончался в своем
лагере. Смерть молодого удачливого полководца выглядела столь неожидан-
ной и неестественной, что, как частенько случалось в ту эпоху, пошли
толки об "измене и отраве". Полковые священники с великими трудами усми-
рили бунт в лагере - солдаты сгоряча рвались изрубить все ближайшее ок-
ружение князя. Чтобы пресечь толки, было проведено скрупулезнейшее
вскрытие, отравления не подтвердившее. Уже в наши дни на основании сох-
ранившихся подробных описаний был подтвержден первоначальный диагноз -
пищевое отравление, вызвавшее скоротечную дизентерию в тяжелой форме.
Странности начались три столетия спустя, когда исследованию при помо-
щи современнейших методов судебномедицинской экспертизы подверглись не
документы, а сами останки Вишневецкого, хранившиеся в застекленном гробу
в соборе Святого Креста*.
* Меня, признаться, удивляют те сторонники перезахоронения Ленина,
что заявляют в качестве главного аргумента, будто он "погребен не
по-христиански". Увы, истине сие не соответствует. И в православии, и в
католичестве много случаев, когда покойных не зарывали, а оставляли по-
коиться в каменных либо стеклянных саркофагах - при одном непременном
условии: тело должно лежать ниже уровня земли.
Прежде всего выяснилось, что это - не Вишневецкий. Покойнику из стек-
лянного гроба было не менее шестидесяти лет. Кто он такой, уже вряд ли
когда-нибудь удастся выяснить.
Естественно, встал вопрос: где настоящие останки и настоящая могила
Вишневецкого? Оказалось, что "один из славнейших витязей Жечи Посполи-
той"... так никогда и не был похоронен по христианскому обряду! После
долгих поисков остановились на двух наиболее правдоподобных версиях:
ждавший погребения гроб с набальзамированным телом князя либо был в 1655
г. уничтожен походя вторгшимися в Польшу шведами, разгромившими в поис-
ках кладов Сокальский монастырь, либо оказался забыт в подвалах и погиб
при пожаре 1777 года...
Потом выяснилось, что не существует ни одного портрета князя Яремы,
написанного при его жизни, а те, что имелись и считались изображениями
Вишневецкого, запечатлели совсем других людей... От воевод и гетманов,
не обладавших и сотой долей популярности Вишневецкого, остались в музеях
сабли и булавы, золототканые кафтаны и украшения, табакерки и прочие
"памятки". Другое дело с Вишневецким: на сегодняшний день не осталось ни
одного материального следа, даже паршивенькой пуговицы. Не сохранилось
ни единого дома, где ступала нога князя. Словно некий невидимый, неощу-
тимый вихрь пронесся над Польшей, уничтожив все связанное с памятью пол-
ководца. Все, к чему прикасались его руки, сгинуло с поверхности зем-
ли...
Наиболее смелые историки - конечно, конфузливо обставляя свои выска-
зывания массой материалистических оговорок - стали упоминать о "прокля-
тии Вишневецкого". Разумеется, употребляя робкие, уютные термины вроде:
"Как бы...", "Такое впечатление..."
Совсем недавно взорвалась бомба. В архивах был обнаружен документ,
чья подлинность сомнений не вызывает: так называемый "акт заложения",
продиктованный матерью Вишневецкого княгиней Раиной при основании ею
православного монастыря в Мхарске. В самом конце по приказу княгини впи-
саны грозные слова: "...если же кто в грядущем дерзнет посягнуть на сию
обитель или отнимать дарованное нами, или найдется кто, посмевший нашей
благочестивой и старозаветною верою православною пренебрегать либо от-
вергнуть таковую - быть тому прокляту, и да рассудит меня с ним правосу-
дие Господне".
Вряд ли, диктуя эти строки, княгиня могла предугадать, что это прок-
лятие в будущем настигнет ее собственного, единственного сына, в то вре-
мя еще не расставшегося с православием и постигавшего науки в Европе...
ПРИЗРАК "ЗОЛОТОЙ ОРДЫ"
Каждое настоящее располагает собственным прошлым.
Р.ДЖ. КОЛЛИНГВУД. "ИДЕЯ ИСТОРИИ"
О ТОМ, ЧТО ИЗВЕСТНО ВСЕМ
Классическая, то есть признанная современной наукой версия "монго-
ло-татарского нашествия на Русь", "монголо-татарского ига" и "освобожде-
ния от ордынской тирании" достаточно известна, однако нелишне будет еще
раз освежить ее в памяти. Итак... В начале XIII столетия в монгольских
степях смелый и чертовски энергичный племенной вождь по имени Чингисхан
сколотил из кочевников огромное войско, спаянное железной дисциплиной, и
вознамерился покорить весь мир, "до последнего моря". Завоевав ближайших
соседей, а потом захватив Китай, могучая татаро-монгольская орда покати-
лась на запад. Пройдя около пяти тысяч километров, монголы разгромили
государство Хорезм, затем Грузию, в 1223 г. вышли к южным окраинам Руси,
где и разбили войско русских князей в сражении на реке Калке. Зимой 1237
г. монголо-татары вторглись на Русь уже со всем своим неисчислимым войс-
ком, сожгли и разорили множество русских городов, а в 1241 г. во испол-
нение заветов Чингисхана попытались покорить Западную Европу - вторглись
в Польшу, в Чехию, на юго-западе достигли берегов Адриатического моря,
однако повернули назад, потому что боялись оставлять у себя в тылу разо-
ренную, но все еще опасную для них Русь. И началось татаро-монгольское
иго. Огромная монгольская империя, простиравшаяся от Пекина до Волги,
зловещей тенью нависала над Русью. Монгольские ханы выдавали русским
князьям ярлыки на княжение, множество раз нападали на Русь, чтобы гра-
бить и разбойничать, неоднократно убивали у себя в Золотой Орде русских
