В. Ян, сторонник "классической" версии, изобразил Плоскиню этаким
степным бродягой, которого изловили по дороге "монголо-татары" и с цепью
на шее подвели к укреплению русских, чтобы уговорил их сдаться на ми-
лость победителя.
Это даже не версия - это, простите, шизофрения. Поставьте себя на
место русского князя - профессионального солдата, за свою жизнь вдоволь
повоевавшего и со славянскими соседями, и со степняками-кочевниками,
прошедшего огни и воды...
Вас окружили в далекой земле воины совершенно неизвестного доселе
племени. Три дня вы отбиваете атаки этого супостата, чей язык не понима-
ете, чей облик вам странен и противен. Вдруг этот загадочный супостат
подгоняет к вашему укреплению какого-то оборванца с цепью на шее, и тот,
целуя крест, клянется, что осаждающие (снова и снова подчеркиваю: неиз-
вестные вам доселе, чужие по языку и вере!) вас пощадят, если сдади-
тесь...
Что же, вы сдадитесь в этих условиях?
Да полноте! Ни один нормальный человек с мало-мальским военным опытом
не сдастся (к тому же вы, уточню, совсем недавно убили послов этого са-
мого народа и пограбили вдоволь стан его соплеменников).
А вот русские князья отчего-то сдались...
Впрочем, почему "отчего-то"? Та же "Повесть" пишет совершенно недвус-
мысленно: "Были вместе с татарами и бродники, а воеводой у них был Плос-
киня".
Бродники - это русские вольные дружинники, обитавшие в тех местах.
Предшественники казаков. Что ж, это несколько меняет дело: сдаться уго-
варивал не связанный пленник, а воевода, почти что равный, такой же сла-
вянин и христианин... Такому можно и поверить - что князья и сделали.
Однако установление подлинного социального положения Плоскини лишь
запутывает дело. Получается, что бродники в сжатые сроки сумели догово-
риться с "народами неизвестными" и сблизились с ними настолько, что уда-
рили совместно на русских? Своих братьев по крови и вере?
Снова что-то не складывается. Понятно, бродники были изгоями, сражав-
шимися только за себя, но все равно, както очень уж быстро нашли общий
язык с "безбожными моавитянами", о которых никто не знает, откуда они
пришли, и какого они языка, и какой веры...
Собственно говоря, одно можно утверждать со всей определенностью:
часть войска, с которым рубились русские князья на Калке, была славянс-
кой, христианской.
А может, не часть? Может, и не было никаких "моавитян"? Может, битва
на Калке и есть "разборка" меж православными? С одной стороны - нес-
колько союзных русских князей*, с другой - бродники и православные тата-
ры, соседи русских?
* Нужно обязательно подчеркнуть, что многие русские князья отчего-то
не пошли на Калку выручать половцев.
Стоит принять эту версию, все встает на свои места. И загадочная до-
толе сдача князей в плен - сдавались не каким-то неведомым чужакам, а
хорошо знакомым соседям (соседи, правда, нарушили слово, но тут уж как
повезет...)** И поведение тех жителей Новгорода-Святополча, что непонят-
но почему вышли навстречу татарам, преследующим бегущих с Калки русс-
ких... с крестным ходом!
** О том, что пленных князей "метнули под доски", сообщает лишь "По-
весть". Другие источники пишут, что князей просто убили, не издеваясь, а
третьи - что князей "взяли в плен". Так что история с "пиром на телах" -
лишь один из вариантов.
Такое поведение опять-таки не укладывается в версию с неведомыми
"безбожными моавитянами". Наших предков можно упрекнуть во многих гре-
хах, но вот излишней доверчивости среди таковых не числилось. В самом
деле, какой нормальный человек выйдет ублаготворять крестным ходом неко-
его неизвестного пришельца, чей язык, вера и национальная принадлежность
остаются загадкой?!
Однако, стоит нам предположить, что за бегущими остатками княжеских
ратей гнались некие свои, давно знакомые, и что, особенно важно, такие
же христиане - поведение жителей города мгновенно теряет всякие признаки
сумасшествия или нелепости. От своих, давно знакомых, от таких же хрис-
тиан и в самом деле был шанс оборониться крестным ходом.
Шанс, правда, на сей раз не сработал - видимо, разгоряченные погоней
всадники были чересчур уж обозлены (что вполне понятно - их послов уби-
ли, на них самих напали первыми, рубили и грабили) и с ходу посекли тех,
кто вышел навстречу с крестом. Замечу особо, подобное случалось и во
время чисто русских междоусобных войн, когда разъяренные победители ру-
били направо и налево, и поднятый крест их не останавливал...
Таким образом, битва на Калке - вовсе не столкновение с неведомыми
народами, а один из эпизодов междоусобной войны, которую вели меж собой
христиане-русские, христиане-половцы* и христиане-татары. Русский исто-
рик XVII века суммирует итоги этой войны так: "Татары после этой победы
до основания разорили крепости и города и села половецкие. И все земли
около Дона, и моря Меотского**, и Таврики Херсонской (что после переко-
пания перешейка меж морями до сего дня именуется Перекопом), и вокруг
Понта Евхсинского, то есть Черного моря, татары под свою руку взяли, и
тамо поселились".
* Любопытно, что летописи того времени упоминают о принявшем христи-
анство половецком хане Бастые.
** Азовское море.
Как видим, война-шла за конкретные территории, меж конкретными наро-
дами. Кстати, крайне любопытно упоминание о "городах, и крепостях, и се-
лах половецких". Нам долго втолковывали, что половцы - степняки-кочевни-
ки, но кочевые народы не имеют ни крепостей, ни городов...
И напоследок - о галицком князе Мстиславе Удалом, вернее, о том, за
что он как раз и заслуживает определения "подонок". Слово тому же исто-
рику: "...Храбрый же князь Мстислав Мстиславич галицкий... когда прибе-
жал к реке к лодьям своим (сразу после поражения от "татар" - А.Б.), пе-
реправившись через реку, повелел все лодьи потопить, и порубить, и по-
жечь, убоявшись погони татарской, и, страха исполнен, пеш в Галич доб-
рался. Большая же часть полков российских, бегучи, достигла лодий своих
и, узревши их до единой потопленными и пожженными, от печали и нужды и
голода не смогла через реку переплыть, там же умерли и погибли, кроме
некоторых князей и воинов, на плетеных таволжаных снопах через реку пе-
реплывших".
Вот так. Между прочим, эта мразь - я о Мстиславе - до сих пор в исто-
рии и литературе именуется Удалым. Правда, далеко не все историки и ли-
тераторы восхищены сей фигурой - еще сто лет назад Д. Иловайский подроб-
но перечислил все промахи и нелепости, совершенные Мстиславом в качестве
князя галицкого, употребив примечательную фразу: "Очевидно, под старость
Мстислав окончательно лишился здравого смысла". Наоборот, Н. Костомаров
ничтоже сумняшеся считал поступок Мстислава с лодьями прямо-таки само
собой разумеющимся - Мстислав, дескать, этим "не дал переправиться тата-
рам". Однако, простите, они ведь все равно как-то переправились, ежели
"на плечах" отступающих русских домчались до НовгородаСвятополча?!
Благодушие Костомарова по отношению к Мстиславу, по сути, погубившему
своим поступком большую часть русского войска, впрочем, объяснимо: в
распоряжении Костомарова была лишь "Повесть о битве на Калке", где о ги-
бели воинов, которым не на чем было переправиться, не упоминается вовсе.
Историк, которого я Только что цитировал, Костомарову определенно неиз-
вестен. Ничего странного - эту тайну я раскрою чуть погодя.
СУПЕРМЕНЫ ИЗ МОНГОЛЬСКИХ СТЕПЕЙ
Приняв классическую версию "монголо-татарского" нашествия, мы и сами
не замечаем, с каким скопищем нелогичностей, а то и откровенной глупости
имеем дело.
Для начала я процитирую обширный кусок из труда известного ученого
Н.А. Морозова (1854-1946):
"Кочующие народы по самому характеру своей жизни должны быть широко
раскинуты по большой некультивированной местности отдельными патриар-
хальными группами, неспособными к общему дисциплинированному действию,
требующему экономической централизации, т.е. налога, на который можно
было бы содержать войско взрослых холостых людей. У всяких кочевых наро-
дов, как у скоплений молекул, каждая их патриархальная группа отталкива-
ется от другой, благодаря поискам все новой и новой травы для питания их
стад.
Соединившись вместе в количестве хотя бы нескольких тысяч человек,
они должны также соединить друг с другом и несколько тысяч коров и лоша-
дей и еще более овец и баранов, принадлежащих разным патриархам. В ре-
зультате этого вся ближайшая трава была бы быстро съедена и всей компа-
нии пришлось бы вновь рассеяться прежними патриархальными мелкими груп-
пами в разные стороны, чтобы иметь возможность подолее прожить, не пере-
нося каждый день своих палаток на другое место.
Вот почему априорно должна быть отброшена, как чистейшая фантазия, и
сама идея о возможности организованного коллективного действия и побед-
ного нашествия на оседлые народы какого-нибудь широко раскинутого кочую-
щего народа, питающегося от стад, вроде монголов, самоедов, бедуинов и
т.д., за исключением случая, когда какая-нибудь гигантская, стихийная
катастрофа, грозящая общей гибели, погонит такой народ из гибнущей степи
целиком на оседлую страну, как ураган гонит пыль из пустыни на прилегаю-
щий к ней оазис.
Но ведь даже и в самой Сахаре ни один большой оазис не был навсегда
засыпан окружающим песком, и по окончании урагана снова возрождался к
прежней жизни. Аналогично этому и на всем протяжении нашего достоверного
исторического горизонта мы не видим ни одного победоносного нашествия
диких кочующих народов на оседлые культурные страны, а лишь как раз нао-
борот. Значит, не могло этого быть и в доисторическом прошлом. Все эти
переселения народов взад и вперед накануне их выступления в поле зрения
истории должны быть сведены лишь на переселение их имен или в лучшем
случае - правителей, дай то из более культурных стран в менее культур-
ные, а не наоборот".
Золотые слова. Истории и впрямь неизвестны случаи, когда рассеянные
на огромных пространствах кочевники вдруг создали бы если не могучее го-
сударство, то могучую армию, способную завоевывать целые страны.
За одним-единственным исключением - когда речь заходит о "монголо-та-
тарах". Нам предлагают верить, что Чингисхан, якобы обитавший в нынешней
Монголии, каким-то чудом, за считанные годы создал из разбросанных улу-
сов армию, превосходившую по дисциплине и организованности любую евро-
пейскую...
Любопытно бы знать, как он этого добился? При том, что у кочевника
есть одно несомненное преимущество, хранящее его от любых причуд оседлой
власти, вообще не понравившейся ему власти: мобильность. На то он и ко-
чевник. Пришелся не по нраву самозванный хан - собрал юрту, навьючил ко-
ней, усадил жену, детей и старую бабушку, взмахнул плеткой - и подался
за тридевять земель, откуда добыть его чрезвычайно затруднительно. Осо-
бенно когда речь идет о бескрайних сибирских просторах.
Вот подходящий пример: когда в 1916 г. царские чиновники чем-то осо-
бенно допекли кочевников-казахов, те преспокойно снялись и откочевали из
Российской империи в соседний Китай. Власти (а речь идет о начале двад-
цатого века!) просто-напросто не смогли им помешать и воспрепятствовать!
Между тем нас приглашают поверить в следующую картину: степные кочев-
ники, вольные, как ветер, отчего-то покорно соглашаются следовать за
Чингизом "до последнего моря". При полном, подчеркнем и повторим, отсут-
ствии у Чингисхана средств воздействия на "отказников" - немыслимым де-
лом было бы гоняться за ними по протянувшимся на тысячи километров сте-
пям и чащобам*.
* Отдельные роды монголов жили не в степи, а в тайге.
Пять тысяч километров - примерно такое расстояние преодолели до Руси
отряды Чингиза по "классической" версии. Писавшие подобное кабинетные
