князей. Нужно уточнить, что среди монголов было много христиан, а потому
отдельные русские князья завязывали с ордынскими властелинами довольно
близкие, дружеские отношения, становясь даже их побратимами. С помощью
татаро-монгольских отрядов иные киязья удерживались на "столе" (т.е. на
престоле), решали свои сугубо внутренние проблемы и даже дань для Золо-
той Орды собирали своими силами.
Окрепнув со временем, Русь стала показывать зубы. В 1380 г. великий
князь московский Дмитрий Донской разбил ордынского хана Мамая с его та-
тарами, а столетием спустя, в так называемом "стоянии на Угре" сошлись
войска великого князя Ивана III и ордынского хана Ахмата. Противники
долго стояли лагерем по разные стороны реки Угры, после чего хан Ахмат,
поняв наконец, что русские стали сильны и у него есть все шансы проиг-
рать сражение, отдал приказ отступать и увел свою орду на Волгу. Эти со-
бытия и считаются "концом татаро-монгольского ига".
ВЕРСИЯ
Все вышеизложенное - краткая выжимка или, говоря на иностранный ма-
нер, дайджест. Минимум того, что должен знать "всякий интеллигентный че-
ловек".
Честно говоря, автор этих строк никоим образом не считает себя интел-
лигентным человеком - вслед за А.П. Чеховым, К.П. Победоносцевым, Ф.М.
Достоевским, авторами известного сборника "Вехи", а также Л.Н. Гумиле-
вым, в ответ на вопрос, причисляет ли он себя к интеллигентам, воскли-
цавшего: "Да Боже упаси!" Вопрос о том, что представляет собой так назы-
ваемая "интеллигенция", чересчур обширен и не укладывается в данную кни-
гу. Это уточнение автор делает исключительно для того, чтобы подчерк-
нуть: именно непричисление собственной персоны к интеллигенции ("образо-
ванщине", по Солженицыну) как рази выработало привычку не следовать
рабски "общепринятым теориям", а искать свою собственную дорогу. Я, по-
нятно, имею в виду не стремление "из чистого принципа" писать поперек
линованной бумаги, а свое право высказывать сомнения в "общепринятых те-
ориях" - в тех случаях, когда эти теории, на мой взгляд, страдают пол-
нейшей нелогичностью, натяжками и закоснелостью.
Можно было пойти по избитой дорожке авторов иных детективов: долго
интриговать читателя, чтобы потом огорошить сенсацией. Лично мне гораздо
более близок метод, который Конан Доил отдал на вооружение безупречному
логику Шерлоку Холмсу: сначала излагается подлинная версия случившегося,
а потом - цепочка рассуждений, которые и привели Холмса к открытию исти-
ны.
Именно так я и намерен поступить. Сперва изложить собственную версию
"ордынского" периода русской истории, а потом на протяжении пары сотен
страниц методично обосновывать свою гипотезу, ссылаясь не столько на
собственные ощущения и "озарения", сколько на летописи, работы историков
прошлого, оказавшиеся незаслуженно забытыми.
Итак. Я намерен доказать читателю, что вкратце изложенная выше клас-
сическая гипотеза напрочь неверна, что происходившее на самом деле укла-
дывается в следующие тезисы:
1. Никакие "монголы" не приходили на Русь из своих степей.
2. Татары представляют собой не пришельцев, а жителей Заволжья, оби-
тавших по соседству с русскими задолго до пресловутого нашествия".
3. То, что принято называть татаро-монгольским нашествием, на самом
деле было борьбой потомков князя Всеволода Большое Гнездо (сына Ярослава
и внука Александра) со своими соперниками-князьями за единоличную власть
над Русью. Соответственно, под именами Чингисхана и Батыя как раз и выс-
тупают Ярослав с Александром Невским.
4. Мамай и Ахмат были не налетчиками-пришельцами, а знатными вельмо-
жами, согласно династическим связям русско-татарских родов имевшими пра-
ва на великое княжение. Соответственно, "Мамаево побоище" и "стояние на
Угре" - эпизоды не борьбы с иноземными агрессорами, а очередной граж-
данской войны на Руси.
5. Чтобы доказать истинность всего вышеперечисленного, нет нужды ста-
вить с ног на голову имеющиеся у нас на сегодняшний день исторические
источники. Достаточно перечитать многие русские летописи и труды ранних
историков вдумчиво. Отсеять откровенно сказочные моменты и сделать логи-
ческие выводы вместо того, чтобы бездумно принимать на веру официальную
теорию, чья весомость заключается главным образом не в доказательности,
а в том, что "классическая теория" просто-напросто устоялась за долгие
века. Достигнув стадии, на которой любые возражения перебиваются желез-
ным вроде бы аргументом: " Помилуйте, но ведь это ВСЕМ ИЗВЕСТНО!"
Увы, аргумент только выглядит железным... Всего пятьсот лет назад
"всем известно" было, что Солнце вертится вокруг Земли. Двести лет назад
Французская Академия наук в официальной бумаге высмеяла тех, кто верил в
падающие с неба камни. Академиков, в общем, не стоит судить слишком
строго: и в самом деле "всем известно" было, что небо представляет собою
не твердь, а воздух, где камням неоткуда взяться. Одно немаловажное
уточнение: никому не было известно, что за пределами атмосферы как раз и
летают камни, способные частенько падать на землю...
ОБ ИСТОРИИ, ИСТОРИКАХ И ФАКТАХ
Известный английский историк и философ Р.Дж. Коллингвуд, строчка из
книги которого справедливо взята эпиграфом к данной главе, оставил инте-
реснейшую работу как раз по интересующему нас вопросу: как оценить сте-
пень достоверности тех или иных исторических фактов [89]?
Коллингвуд писал: "Критерием истины, оправдывающим его (историка -
А.Б.) утверждения, никогда не служит тот факт, что их содержание было
дано ему источником". Считая, что, кроме механического восприятия запе-
чатленных древним хронистом фактов, историк должен еще учитывать "досто-
верность" в качестве пробного камня, с помощью которого мы решаем, явля-
ются ли эти факты истинными, Коллингвуд приводит пример: "Светоний гово-
рит мне, что Нерон одно время намеревался убрать римские легионы из Бри-
тании. Я отвергаю это свидетельство Светония не потому, что какой-нибудь
более совершенный источник противоречит ему, ибо, конечно, у меня нет
таких источников. Я отвергаю его, ибо, реконструируя политику Нерона по
сочинениям Тацита, Я НЕ МОГУ СЧИТАТЬ, что Светоний прав... я могу вклю-
чить то, о чем поведал Тацит, в собственную связную и цельную картину
событий и не могу этого сделать с рассказами Светония".
Проще говоря, любой вдумчивый исследователь имеет право на построение
собственной версии - при условии, что она не противоречит логике, здра-
вому смыслу, тому, что нам в общих чертах известно о данной эпохе. Ска-
жем, можно с большой степенью вероятности утверждать: человек, исповеду-
ющий христианство, никогда не прикажет казнить другого человека за отказ
поклониться языческим богам. Однако в повествованиях о "злых татарцвьях"
мы еще столкнемся с этим парадоксом: христианин-хан из Золотой Орды
вдруг велит казнить русского князя-христианина за отказ поклониться язы-
ческому кумиру...
Выводов здесь может быть только два: либо летописец напутал и хан -
вовсе не христианин, либо эта история - выдумка...
Но не будем забегать вперед, вернемся к Коллингвуду.
"...любой источник может быть испорчен: этот автор предубежден, тот
получил ложную информацию, эта надпись неверно прочтена плохим специа-
листом по эпиграфике, этот черепок смещен из своего временного слоя нео-
пытным археологом, а тот - невинным кроликом. Критически мыслящий Исто-
рик должен выявить и исправить все подобные искажения. И делает он это,
только решая для себя, является ли картина прошлого, создаваемая на ос-
нове данного свидетельства, связной и непрерывной картиной, имеющей ис-
торический смысл".
В самом деле, мы порой с излишним почтением относимся к полуистлевшим
летописям, забывая, что писали их люди. Обуреваемые всеми человеческими
страстями - от желания написать лишнюю, высосанную из пальца гадость про
нелюбимого боярина до умышленного искажения истины по приказу своего
князя, с которым не больно-то И поспоришь. Предубеждения и ложная инфор-
мация... Любопытно, что на родине Коллингвуда, в Англии, во время первой
мировой войны родился любопытный миф о полках регулярной русской армии,
которые, высадившись где-то на севере Британии, походным маршем прошли к
Ла-Маншу, спеша помочь союзникам, после чего переправились во Францию и
ринулись в бои с "проклятыми бошами".
Никогда ничего подобного не было. Русские части попадали во Францию
морем, без захода в Англию. И тем не менее британские писатели и журна-
листы не единожды сталкивались с "очевидцами", своими глазами зрившими,
как шагали с бодрой незнакомой песней русские усачисоюзники...
А погибни в каком-нибудь катаклизме правдивые документы? И попади за-
пись о "проследовавших через Англию русских" к историку следующей циви-
лизации, веке в XXIII разбирающем жалкие остатки письмен предшественни-
ков? Ведь внесет в свой ученый труд - и академика, глядишь, получит...
И наоборот. В Ипатьевской летописи, которой историки склонны доверять
больше, чем некоторым другим, стоит краткая запись: "В лето 6750 не
бысть ничтоже" - то есть, "не было ничего". Меж тем лето 6750 - это 1242
год! Тот самый год, когда Александр Невский разбил на Чудском озере
псов-рыцарей! Представьте, что из всех русских хроник до нас дошла бы
одна, Ипатьевская... То-то.
Вновь слово Коллингвуду: "Мы уже знаем, чем не является свиде-
тельство. Оно - не готовое историческое знание, которое должен поглотить
и низвергнуть обратно ум историка. Свидетельством является все, что ис-
торик может использовать в качестве такового... Обогащение исторического
знания осуществляется главным образом путем отыскания способов того, как
использовать в качестве свидетельства для исторического доказательства
тот или иной воспринимаемый факт, который историки до сего времени СЧИ-
ТАЛИ БЕСПОЛЕЗНЫМ... В истории, как и во всех серьезных предметах, ника-
кой результат не является окончательным. Свидетельства прошлого, находя-
щиеся в нашем распоряжении при решении любой конкретной проблемы, меня-
ются с изменением исторического метода и при изменении компетентности
историков. ...Каждый новый историк не удовлетворяется тем, что дает но-
вые ответы на старые вопросы: он должен пересматривать и самые вопросы".
Справедливость последнего утверждения блестяще подтвердилась за пос-
ледние десять лет нашей с вами истории. Сначала дошло до того, что моло-
дые люди году в 1986-м даже не знали, кто такие Бухарин и Берия (факт,
зафиксированный в печати). Потом, с возвращением многих вычеркнутых из
не такой уж давней истории имен какое-то время "диссиденты", "демократы"
и "либералы" внушали обществу, что все беды происходят от злодея Стали-
на, исказившего благостные и гуманнейшие "ленинские заветы", к которым
следует непременно вернуться*. И лишь впоследствии, не так уж давно, от-
важились признать, что эти "ленинские принципы" на деле - свод палачес-
ких установлений, и самый кровавый террор творился как раз при "дедушке
Ильиче". Причины таких зигзагов лежат на поверхности: чересчур уж многие
"демократы" и "диссиденты" были детьми и внуками ленинских палачей, а на
Сталина злобились главным образом из-за того, что он, наводя глянец на
красную историю России, без малейшей жалости перестрелял "комиссаров в
пыльных шлемах", ибо их дальнейшее существование никак не сочеталось с
"приличным" вариантом советских мифов...
* В "перестроенные" времена иные витии проливали слезы по поводу
участи пресловутого генерала Григоренко, которого держали в психушке за
то, что он в начале 70-х требовал "вернуться к ленинским нормам жизни".
По моему личному убеждению - за такие желания надо не просто держать в
психушке, а держать безвылазно...
Вернемся к летописям и хроникам. Как уже говорилось, их авторы могли
о чем-то не знать, что-то пропускать умышленно, что-то исказить (не обя-
