мастер никуда и не уезжал, просто не желал одеваться, развивая
перед маргаритой ту мысль, что вот-вот начнется какая-то со-
вершеннейшая чепуха. Правда, он был выбрит впервые, считая с
той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой).
Комната также имела очень странный вид, и что-нибудь понять
в хаосе ее было очень трудно. На ковре лежали рукописи, они же
были и на диване. Валялась какая-то книжка горбом в кресле. А
на круглом столе был накрыт обед, и среди закусок стояло не-
сколько бутылок. Откуда взялись все эти явства и напитки, было
неизвестно и маргарите и мастеру. Проснувшись, они все застали
уже на столе.
Проспав до субботнего заката, и мастер, и его подруга чув-
ствовали себя совершенно окрепшими, и только одно давало знать
о вчерашних приключениях. У обоих немного ныл левый висок. Со
215
стороны же психики изменения в обоих произошли очень большие,
как убедился бы всякий, кто мог подслушать разговор в подваль-
ной квартире. Но подслушать было решительно некому. Дворик-то
этот был тем и хорош, что всегда был пуст. С каждым днем все
сильнее зеленеющие липы и ветла за окном источали весенний за-
пах, и начинающийся ветерок заносил его в подвал.
- Фу ты черт, - неожиданно воскликнул мастер, - ведь это,
подумать только, - он затушил окурок в пепельнице и сжал голову
руками, - нет, послушай, ты же умный человек и сумасшедшей не
была. Ты серьезно уверена в том, что мы вчера были у сатаны?
- Совершенно серьезно, - ответила маргарита.
- Конечно, конечно, - иронически заметил мастер, - теперь,
стало быть, налицо вместо одного сумасшедшего двое! И муж и
жена.- Он воздел руки к небу и закричал:- нет, это черт знает,
что такое, черт, черт, черт!
Вместо ответа маргарита обрушилась на диван, захохотала,
заболтала босыми ногами и потом уж вскричала:
- ой, не могу! Ой, не могу! Ты посмотри только, на что ты
похож!
Отхохотавшись, пока мастер сердито поддергивал больничные
кальсоны, маргарита стала серьезной.
- Ты сейчас невольно сказал правду, - заговорила она, -
черт знает, что такое, и черт, поверь мне, все устроит!- Глаза
ее вдруг загорелись, она вскочила, затанцевала на месте и стала
вскрикивать:- как я счастлива, как я счастлива, как я счаст-
лива, что вступила с ним в сделку! О, дьявол, дьявол! Придется
вам, мой милый, жить с ведьмой.- После этого она кинулась к
мастеру, обхватила его шею и стала его целовать в губы, в нос,
в щеки. Вихры неприглаженных черных волос прыгали на мастере, и
щеки и лоб его разгорались под поцелуями.
- А ты действительно стала похожей на ведьму.
- А я этого и не отрицаю, - ответила маргарита, - я ведьма,
и очень этим довольна!
- Ну, хорошо, - оветил мастер, - ведьма так ведьма. Очень
славно и роскошно! Меня, стало быть, похитили из лечебницы!
Тоже очень мило. Вернули сюда, допустим и это... Предположим
даже, что нас не хватятся, но скажи ты мне ради всего святого,
чем и как мы будем жить? Говоря это, я забочусь о тебе, поверь
мне.
В этот момент в оконце показались тупоносые ботинки и ни-
жняя часть брюк в жилочку. Затем эти брюки согнулись в колене,
и дневной свет заслонил чей-то увесистый зад.
- Алоизий, ты дома?- Спросил голос где-то вверху над брюка-
ми, за окном.
- Вот, начинается, - сказал мастер.
- Алоизий?- Спросила маргарита, подходя ближе к окну, - его
арестовали вчера. А кто его спрашивает? Как ваша фамилия?
В то же мгновение колени и зад пропали, и слышно было, как
стукнула калитка, после чего все пришло в норму. Маргарита по-
валилась на диван и захохотала так, что слезы покатились у нее
из глаз. Но когда она утихла, лицо ее сильнейшим образом из-
менилось, она заговорила серьезно и, говоря, сползла с дивана,
подползла к коленям мастера и, глядя ему в глаза, стала гладить
голову.
- Как ты страдал, как ты страдал, мой бедный! Об этом знаю
только я одна. Смотри, у тебя седые волосы в голове и вечная
складка у губ. Мой единственный, мой милый, не думай ни о чем.
Тебе слишком много пришлось думать, и теперь буду думать я за
тебя! И я ручаюсь тебе, ручаюсь, что все будет ослепительно
хорошо.
- Я ничего и не боюсь, марго, - вдруг ответил мастер и под-
нял голову и показался ей таким, каким был, когда сочинял то,
216
чего никогда не видел, но о чем наверно знал, что оно было.- И
не боюсь потому, что я все уже испытал. Меня слишком пугали и
ничем более напугать не могут. Но мне жалко тебя, марго, вот в
чем фокус, вот почему я твержу об одном и том же. Опомнись!
Зачем тебе ломать свою жизнь с больным и нищим? Вернись к себе!
Жалею тебя, потому это и говорю.
- Ах, ты, ты, - качая растрепанной головой, шептала мар-
гарита, - ах, ты, маловерный, несчастный человек. Я из-за тебя
всю ночь вчера тряслась нагая, я потеряла свою природу и за-
менила ее новой, несколько месяцев я сидела в темной каморке и
думала только про одно- про грозу над ершалаимом, я выплакала
все глаза, а теперь, когда обрушилось счастье, ты меня гонишь?
Ну что ж, я уйду, я уйду, но знай, что ты жестокий человек! Они
опустошили тебе душу!
Горькая нежность поднялась к сердцу мастера, и, неизвестно
почему, он заплакал, уткнувшись в волосы маргариты. Та, плача,
шептала ему, и пальцы ее прыгали на висках мастера.
- Да, нити, нити, на моих глазах покрывается снегом голова,
ах, моя, моя много страдавшая голова. Смотри, какие у тебя гла-
за! В них пустыня... А плечи, плечи с бременем... Искалечили,
искалечили, - речь маргариты становилась бессвязной, маргарита
содрагалась от плача.
Тогда мастер вытер глаза, поднял с колен маргариту, встал и
сам и твердо сказал:
- довольно! Ты меня пристыдила. Я никогда больше не допущу
малодушия и не вернусь к этому вопросу, будь покойна. Я знаю,
что мы оба жертвы своей душевной болезни, которую, быть может,
я передал тебе... Ну что же, вместе и понесем ее.
Маргарита приблизила губы к уху мастера и прошептала:
- клянусь тебе своею жизнью, клянусь угаданным тобою сыном
звездочета, все будет хорошо.
- Ну, и ладно, ладно, - отозвался мастер и, засмеявшись,
добавил:- конечно, когда люди совершенно ограблены, как мы с
тобой, они ищут спасения у потусторонней силы! Ну, что ж, со-
гласен искать там.
- Ну вот, ну вот, теперь ты прежний, ты смеешься, - отвеча-
ла маргарита, - и ну тебя к черту с твоими учеными словами.
Потустороннее или не потустороннее- не все ли это равно? Я хочу
есть.
И она потащила за руку мастера к столу.
- Я не уверен, что эта еда не провалится сейчас сквозь зем-
лю или не улетит в окно, - ответил тот, совершенно успокоив-
шись.
- Она не улетит!
И в этот самый момент в оконце послышался носовой голос:
- мир вам.
Мастер вздрогнул, а привыкшая уже к необыкновенному мар-
гарита вскричала:
- да это азазелло! Ах, как это мило, как это хорошо!- И,
шепнув мастеру:- вот видишь, видишь, нас не оставляют!- Броси-
лась открывать.
- Ты хоть запахнись, - крикнул ей вслед мастер.
- Плевала я на это, - ответила маргарита уже из коридор-
чика.
И вот уже азазелло раскланивался, здоровался с мастером,
сверкал ему своим кривым глазом, а маргарита восклицала:
- ах, как я рада! Я никогда не была так рада в жизни! Но
простите, азазелло, я голая!
Азазелло просил не беспокоиться, уверял, что он видел не
только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей,
охотно подсел к столу, предварительно поставив в угол у печки
какой-то сверток в темной парче.
217
Маргарита налила азазелло коньяку, и он охотно выпил его.
Мастер, не спуская с него глаз, изредка под столом щипал себе
кисть левой руки. Но щипки эти не помогали. Азазелло не раст-
ворялся в воздухе, да, сказать по правде, в этом не было ни-
какой необходимости. Ничего страшного в рыжеватом маленького
роста человеке не было, разве только вот глаз с бельмом, но это
бывает и без всякого колдовства, разве что одежда не совсем
обыкновенная- какая-то ряса или плащ- опять-таки, если строго
вдуматься, и это попадается. Коньяк он тоже ловко пил, как и
все добрые люди, целыми стопками и не закусывая. От этого само-
го коньяку у мастера зашумело в голове, и он стал думать:
"нет, маргарита права! Конечно, передо мной сидит посланник
дьявола. Ведь я же сам не далее как ночью позавчера доказывал
ивану о том, что тот встретил на патриарших именно сатану, а
теперь почему-то испугался этой мысли и начал что-то болтать о
гипнотизерах и галлюцинациях. Какие тут к черту гипнотизеры!"
Он стал присматриваться к азазелло и убедился в том, что в
глазах у него виднеется что-то принужденное, какая-то мысль,
которую тот до поры до времени не выкладывает. "Он не просто с
визитом, а появился он с каким-то поручением", - Думал мастер.
Наблюдательность его ему не изменила.
Выпив третью стопку коньяку, который на азазелло не про-
изводил никакого действия, визитер заговорил так:
- а уютный подвальчик, черт меня возьми! Один только вопрос
возникает, чего в нем делать, в этом подвальчике?
- Про то же самое я и говорю, - засмеявшись, ответил ма-
стер.
- Зачем вы меня тревожите, азазелло?- Спросила маргарита, -
как-нибудь!
- Что вы, что вы, - вскричал азазелло, - я и в мыслях не
имел вас тревожить. Я и сам говорю- как-нибудь. Да! Чуть не
забыл, мессир передавал вам привет, а также велел сказать, что
приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку, если, конечно,
вы пожелаете. Так что же вы на это скажете?
Маргарита под столом толкнула ногою мастера.
- С большим удовольствием, - ответил мастер, изучая азазел-
ло, а тот продолжал:
- мы надеемся, что и маргарита николаевна не откажется от
этого?
- Я-то уж наверное не откажусь, - сказала маргарита, и
опять ее нога проехалась по ноге мастера.
- Чудеснейшая вещь!- Воскликнул азазелло, - вот это и лю-
блю. Раз-два и готово! Не то, что тогда в александровском саду.
- Ах, не напоминайте мне, азазелло! Я была глупа тогда. Да,
впрочем, меня и нельзя строго винить за это- ведь не каждый же
день встречаешься с нечистой силой!
- Еще бы, - подтверждал азазелло, - если бы каждый день,
это было бы приятно!
- Мне и самой нравится быстрота, - говорила маргарита воз-
бужденно, - нравится быстрота и нагота. Как из маузера- раз!
Ах, как он стреляет, - вскричала маргарита, обращаясь к масте-
