них какою-то лампой. Затем на помощь мужчине пришла другая жен-
щина, и ивана кололи, но не больно, чем-то в спину, рисовали у
него ручкой молотка какие-то знаки на коже груди, стучали моло-
точками по коленям, отчего ноги ивана подпрыгивали, кололи па-
лец и брали из него кровь, кололи в локтевом сгибе, надевали на
руки какие-то резиновые браслеты...
Иван только горько усмехался про себя и размышлял о том,
как все это глупо и странно получилось. Подумать только! Хотел
предупредить всех об опасности, грозящей от неизвестного кон-
сультанта, собирался его изловить, а добился только того, что
попал в какой-то таинственный кабинет затем, чтобы рассказывать
всякую чушь про дядю федора, пившего в вологде запоем. Нестер-
пимо глупо!
Наконец ивана отпустили. Он был препровожден обратно в свою
комнату, где получил чашку кофе, два яйца в смятку и белый хлеб
с маслом.
С"Ев и выпив все предложенное, иван решил дожидаться кого-
то главного в этом учреждении и уж у этого главного добиться и
внимания к себе, и справедливости.
И он дождался его, и очень скоро после своего завтрака.
Неожиданно открылась дверь в комнату ивана, и в нее вошло мно-
жество народа в белых халатах. Впереди всех шел тщательно, по-
актерски обритый человек лет сорока пяти, с приятными, но очень
пронзительными глазами и вежливыми манерами. Вся свита оказыва-
ла ему знаки внимания и уважения, и вход его получился поэтому
очень торжественным. "Как понтий пилат!" - Подумалось ивану.
Да, это был, несомненно, главный. Он сел на табурет, а все
остались стоять.
- Доктор стравинский, - представился усевшийся ивану и по-
глядел на него дружелюбно.
- Вот, александр николаевич, - негромко сказал кто-то в
опрятной бородке и подал главному кругом исписанный иванов
лист.
"Целое дело сшили!"- Подумал иван. А главный привычными
глазами пробежал лист, пробормотал: "угу, угу..." И обменялся с
окружающими несколькими фразами на малоизвестном языке.
"И по-латыни, как пилат, говорит..." - Печально подумал
иван. Тут одно слово заставило его вздрогнуть, и это было слово
"шизофрения"- Увы, уже вчера произнесенное проклятым иностран-
цем на патриарших прудах, а сегодня повторенное здесь профес-
сором стравинским.
"И ведь это знал!"- Тревожно подумал иван.
Главный, по-видимому, поставил себе за правило соглашаться
со всем и радоваться всему, что бы ни говорили ему окружающие,
и выражать это словами "славно, славно...".
- Славно!- Сказал стравинский, возвращая кому-то лист, и
обратился к ивану:- вы - поэт?
- Поэт, - мрачно ответил иван и впервые вдруг почувствовал
какое-то необ"яснимое отвращение к поэзии, и вспомнившиеся ему
тут же собственные его стихи показались почему-то неприятными.
Морща лицо, он, в свою очередь, спросил у стравинского:
- вы - профессор?
На это стравинский предупредительно-вежливо наклонил голо-
ву.
- И вы - здесь главный?- Продолжал иван.
Стравинский и на это поклонился.
- Мне с вами нужно поговорить, - многозначительно сказал
иван николаевич.
- Я для этого и пришел, - отозвался стравинский.
- Дело вот в чем, - начал иван, чувствуя, что настал его
час, - меня в сумасшедшие вырядили, никто не желает меня слу-
шать!..
- О нет, мы выслушаем вас очень внимательно, - серьезно и
успокоительно сказал стравинский, - и в сумасшедшие вас рядить
ни в коем случае не позволим.
- Так слушайте же: вчера вечером я на патриарших прудах
встретился с таинственною личностью, иностранцем не иностран-
цем, который заранее знал о смерти берлиоза и лично видел по-
нтия пилата.
Свита безмолвно и не шевелясь слушала поэта.
- Пилата? Пилат, это - который жил при иисусе христе?- Щу-
рясь на ивана, спросил стравинский.
Тот самый.
- Ага, - сказал стравинский, - а этот берлиоз погиб под
трамваем?
- Вот же именно его вчера при мне и зарезало трамваем на
патриарших, причем этот самый загадочный гражданин...
- Знакомый понтия пилата?- Спросил стравинский, очевидно,
отличавшийся большой непонятливостью.
- Именно он, - подтвердил иван, изучая стравинского, - так
вот он сказал заранее, что аннушка разлила подсолнечное ма-
сло... А он и поскользнулся как раз этом месте! Как вам это
понравится?- Многозначительно осведомился иван, надеясь про-
извести большой эффект своими словами.
Но эффекта не последовало, и стравинский очень просто задал
следующий вопрос:
- а кто же эта аннушка?
Этот вопрос немного расстроил ивана, лицо его передернуло.
- Аннушка здесь совершенно не важна, - проговорил он, не-
рвничая, - черт ее знает, кто она такая. Просто дура какая-то с
садовой. А важно то, что он заранее, понимаете ли, заранее знал
о подсолнечном масле! Вы меня понимаете?
- Отлично понимаю, - серьезно ответил стравинский и, ко-
снувшись колена поэта, добавил:- не волнуйтесь и продолжайте.
- Продолжаю, - сказал иван, стараясь попасть в тон стравин-
скому и зная уже по горькому опыту, что лишь спокойствие по-
может ему, - так вот, этот страшный тип, а он врет, что он кон-
сультант, обладает какою-то необыкновенной силой... Например,
за ним погонишься, а догнать его нет возможности. А с ним еще
парочка, и тоже хороша, но в своем роде: какой-то длинный в
битых стеклах и, кроме того, невероятных размеров кот, самосто-
ятельно ездящий в трамвае. Кроме того, - никем не перебиваемый
иван говорил все с большим жаром и убедительностью, - он лично
был на балконе у понтия пилата, в чем нет никакого сомнения.
Ведь это что же такое? А? Его надо немедленно арестовать, иначе
он натворит неописуемых бед.
- Так вот вы и добиваетесь, чтобы его арестовали? Правильно
я вас понял?- Спросил стравинский.
"Он умен, - подумал иван, - надо признаться, что среди ин-
теллигентов тоже попадаются на редкость умные. Этого отрицать
нельзя!"- И ответил:
- совершенно правильно! И как же не добиваться, вы подумай-
те сами! А между тем меня силою задержали здесь, тычут в глаза
лампой, в ванне купают, про дядю федю чего-то расспрашивают!..
А его уж давно на свете нет! Я требую, чтобы меня немедленно
выпустили.
- Ну что же, славно, славно!- Отозвался стравинский, - вот
все и выяснилось. Действительно, какой же смысл задерживать в
лечебнице человека здорового? Хорошо-с. Я вас немедленно же
выпишу отсюда, если вы мне скажете, что вы нормальны. Не до-
кажете, а только скажете. Итак, вы нормальны?
Тут наступила полная тишина, и толстая женщина, утром уха-
живавшая за иваном, благоговейно поглядела на профессора, а
иван еще раз подумал: "Положительно умен".
Предложение профессора ему очень понравилось, однако прежде
чем ответить, он очень и очень подумал, морща лоб, и, наконец,
сказал твердо:
- я - нормален.
- Ну вот и славно, - облегченно воскликнул стравинский, - а
если так, то давайте рассуждать логически. Возьмем ваш вчераш-
ний день, - тут он повернулся, и ему немедленно подали иванов
лист.- В поисках неизвестного человека, который отрекомендовал-
ся вам как знакомый понтия пилата, вы вчера произвели следующие
действия, - тут стравинский стал загибать длинные пальцы, по-
глядывая то в лист, то на ивана, - повесили на грудь иконку.
Было?
- Было, - хмуро согласился иван.
- Сорвались с забора, повредили лицо? Так? Явились в ресто-
ран с зажженной свечой в руке, в одном белье и в ресторане по-
били кого-то. Привезли вас сюда связанным. Попав сюда, вы зво-
нили в милицию и просили прислать пулеметы. Затем сделали по-
пытку выброситься из окна. Так? Спрашивается: возможно ли, дей-
ствуя таким образом, кого-либо поймать или арестовать? И если
вы человек нормальный, то вы сами ответите: никоим образом. Вы
желаете уйти отсюда? Извольте-с. Но позвольте вас спросить,
куда вы направитесь отсюда?
- Конечно, в милицию, - ответил иван уже не так твердо и
немного теряясь под взглядом профессора.
- Непосредственно отсюда?
- Угу.
- А на квартиру к себе не заедете?- Быстро спросил стравин-
ский.
- Да некогда тут заезжать! Пока я по квартирам буду раз"Ез-
жать, он улизнет!
- Так. А что же вы скажете в милиции в первую очередь?
- Про понтия пилата, - ответил иван николаевич, и глаза его
подернулись сумрачной дымкой.
- Ну, вот и славно!- Воскликнул покоренный стравинский и,
обратившись к тому, что был с бородкой, приказал:- федор васи-
льевич, выпишите, пожалуйста, гражданина бездомного в город. Но
эту комнату не занимать, постельное белье можно не менять. Че-
рез два часа гражданин бездомный опять будет здесь. Ну
что же, - обратился он к поэту, - успеха я вам желать не буду,
потому что в успех этот ни на йоту не верю. До скорого свида-
ния!- И он встал, а свита его шевельнулась.
- На каком основании я опять буду здесь?- Тревожно спросил
иван.
Стравинский как будто ждал этого вопроса, немедленно уселся
опять и заговорил:
- на том основании, что, как только вы явитесь в кальсонах
в милицию и скажите, что виделись с человеком, лично знавшим
понтия пилата, - как моментально вас привезут сюда, и вы снова
окажетесь в этой же самой комнате.
- При чем здесь кальсоны?- Растерянно оглядываясь, спросил
иван.
- Главным образом понтий пилат. Но и кальсоны также. Ведь
казенное же белье мы с вас снимем и выдадим вам ваше одеяние. А
доставлены вы были к нам в кальсонах. А между тем на квартиру к
себе вы заехать отнюдь не собирались, хоть я и намекнул вам на
это. Далее последует пилат... И дело готово!
Тут что-то странное случилось с иваном николаевичем. Его
воля как будто раскололась, и он почувствовал, что слаб, что
нуждается в совете.
- Так что же делать?- Спросил он на этот раз уже робко.
- Ну вот и славно!- Отозвался стравинский, - это резонней-
ший впрос. Теперь я скажу вам, что, собственно, с вами про-
изошло. Вчера кто-то вас сильно напугал рассказом про понтия
пилата и прочими вещами. И вот вы, разнервничавшийся, издерган-
ный человек, пошли по городу, рассказывая про понтия пилата.
Совершенно естественно, что вас принимают за сумасшедшего. Ваше
спасение сейчас только в одном - в полном покое. И вам непре-
менно нужно остаться здесь.
- Но его необходимо поймать!- Уже моляще воскликнул иван.
- Хорошо-с, но самому-то зачем же бегать? Изложите на бума-
ге все ваши подозрения и обвинения против этого человека. Ни-
чего нет проще, как переслать ваше заявление куда следует, и
если, как вы полагаете, мы имеем дело с преступником, все это
выяснится очень скоро. Но только одно условие: не напрягайте
головы и старайтесь поменьше думать о понтии пилате. Мало ли
чего можно рассказать! Не всему надо верить.
- Понял!- Решительно заявил иван, - прошу выдать мне бумагу
и перо.
- Выдайте бумагу и коротенький карандаш, - приказал стра-
винский толстой женщине, а ивану сказал так:- но сегодня со-
ветую не писать.
- Нет, нет, сегодня же, непременно сегодня, - встревоженно
вскричал иван.
- Ну хорошо. Только не напрягайте мозг. Не выйдет сегодня,
выйдет завтра.
- Он уйдет!
- О нет, - уверенно возразил стравинский, - он никуда не
уйдет, ручаюсь вам. И помните, что здесь у нас вам всемерно
помогут, а без этого у вас ничего не выйдет. Вы меня слышите?-
Вдруг многозначительно спросил стравинский и завладел обеими
руками ивана николаевича. Взяв их в свои, он долго, в упор гля-
дя в глаза ивану, повторял:- вам здесь помогут... Вы слышите
меня?.. Вам здесь помогут... Вам здесь помогут... Вы получите
облегчение. Здесь тихо, все спокойно. Вам здесь помогут...
Иван николаевич неожиданно зевнул, выражение лица его смяг-
чилось.
- Да, да, - тихо сказал он.
- Ну вот и славно!- По своему обыкновению заключил беседу
