вспомню! Ну вот что, граждане: звоните сейчас в милицию, чтобы
выслали пять мотоциклетов с пулеметами, профессора ловить. Да
не забудьте сказать, что с ним еще двое: какой-то жирный, клет-
чатый... Пенсне треснуло... И кот черный, жирный. А я пока что
обыщу грибоедова... Я чую, что он здесь!
Иван впал в беспокойство, растолкал окружающих, начал раз-
махивать свечой, заливая себя воском, и заглядывать под столы.
Тут послышалось слово: "доктора!"- И чье-то ласковое мясистое
лицо, бритое и упитанное, в роговых очках, появилось перед ива-
ном.
- Товарищ Бездомный, - заговорило это лицо юбилейным голо-
сом, - успокойтесь! Вы расстроены смертью всеми нами любимого
Михаила Александровича... Нет, просто миши Берлиоза. Мы все это
прекрасно понимаем. Вам нужен покой. Сейчас товарищи проводят
вас в постель, и вы забудетесь...
- Ты, - оскалившись, перебил Иван, - понимаешь ли, что надо
поймать профессора? А ты лезешь ко мне со своими глупостями!
Кретин!
- Товарищ Бездомный, помилуйте, - ответило лицо, краснея,
пятясь и уже раскаиваясь, что ввязалось в это дело.
- Нет, уж кого-кого, а тебя я не помилую, - с тихой ненави-
стью сказал Иван николаевич.
Судорога исказила его лицо, он быстро переложил свечу из
правой руки в левую, широко размахнулся и ударил участливое
лицо по уху.
Тут догадались броситься на Ивана- и бросились. Свеча по-
гасла, и очки, соскочившие с лица, были мгновенно растоптаны.
Иван испустил страшный боевой вопль, слышный к общему соблазну,
даже на бульваре, и начал защищаться. Зазвенела падающая со
столов посуда, закричали женщины.
Пока официанты вязали поэта полотенцами, в раздевалке шел
разговор между командиром брига и швейцаром.
- Ты видел, что он в подштанниках?- Холодно спрашивал пи-
рат.
- Да ведь, арчибальд арчибальдович, - труся, отвечал швей-
цар, - как же я могу их не допустить, если они- член массолита?
- Ты видел, что он в подштанниках?- Повторял пират.
- Помилуйте, арчибальд арчибальдович, - багровея, говорил
швейцар, - что же я могу поделать? Я сам понимаю, на веранде
дамы сидят.
- Дамы здесь ни при чем, дамам это все равно, - отвечал
пират, буквально сжигая швейцара глазами, - а это милиции не
все равно! Человек в белье может следовать по улицам Москвы
только в одном случае, если он идет в сопровождении милиции, и
только в одно место- в отделение милиции! А ты, если швейцар,
должен знать, что увидев такого человека, ты должен, не медля
ни секунды, начинать свистеть. Ты слышишь?
Ополоумевший швейцар услыхал с веранды уханье, бой посуды и
женские крики.
- Ну что с тобой сделать за это?- Спросил флибустьер.
Кожа на лице швейцара приняла тифозный оттенок, а глаза
помертвели. Ему померещилось, что черные волосы, теперь приче-
санные на пробор, покрылись огненным шелком. Исчезли пластрон и
фрак, и за ременным поясом возникла ручка пистолета. Швейцар
представил себя повешенным на фор-марса-рее. Своими глазами
увидел он свой собственный высунутый язык и безжизненную голо-
ву, упавшую на плечо, и даже услыхал плеск волны за бортом.
Колени швейцара подогнулись. Но тут флибустьер сжалился над ним
и погасил свой острый взор.
- Смотри, николай! Это в последний раз. Нам таких швейцаров
в ресторане и даром не надо. Ты в церковь сторожем поступи.-
Проговорив это, командир скомандовал точно, ясно, быстро:- пан-
телея из буфетной. Милиционера. Протокол. Машину. В психи-
атрическую.- И добавил:- свисти!
Через четверть часа чрезвычайно пораженная публика не толь-
ко в ресторане, но и на самом бульваре и в окнах домов, выходя-
щих в сад ресторана, видела, как из ворот грибоедова пантелей,
швейцар, милиционер, официант и поэт рюхин выносили спеленато-
го, как куклу, молодого человека, который, заливаясь слезами,
плевался, норовя попасть именно в рюхина, давился слезами и
кричал:
- сволочь!
Шофер грузовой машины со злым лицом заводил мотор. Рядом
лихач горячил лошадь, бил ее покрупу сиреневыми возжами, кри-
чал:
- а вот на беговой! Я возил в психическую!
Кругом гудела толпа, обсуждая невиданное происшествие, сло-
вом, был гадкий, гнусный, соблазнительный, свинский скандал,
который кончился лишь тогда, когда грузовик унес на себе от
ворот грибоедова несчастного Ивана николаевича, милиционера,
пантелея и рюхина.
Глава 6
шизофрения, как и было сказано
когда в приемную знаменитой психиатрической клиники, не-
давно отстроенной под Москвой на берегу реки, вошел человек с
острой бородкой и облаченный в белый халат, была половина вто-
рого ночи. Трое санитаров не спускали глаз с Ивана николаевича,
сидящего на дИване. Тут же находился и крайне взволнованный
поэт рюхин. Полотенца, которыми был связан Иван николаевич,
лежали грудой на том же дИване. Руки и ноги Ивана николаевича
были свободны.
Увидев вошедшего, рюхин побледнел, кашлянул, и робко ска-
зал:
- здравствуйте, доктор.
Доктор поклонился рюхину, но, кланяясь, смотрел не на него,
а на Ивана николаевича.
Тот сидел совершенно неподвижно, со злым лицом, сдвинув
брови, и даже не шевельнулся при входе врача.
- Вот, доктор, - почему-то таинственным шепотом заговорил
рюхин, пугливо оглядываясь на Ивана николаевича, - известный
поэт Иван Бездомный... Вот, видите ли... Мы опасаемся, не белая
ли горячка...
- Сильно пил?- Сквозь зубы спросил доктор.
- Нет, выпивал, но не так, чтобы уж...
- Тараканов, крыс, чертиков или шмыгающих собак не ловил?
- Нет, - вздрогнув, ответил рюхин, - я его вчера видел и
сегодня утром. Он был совершенно здоров...
- А почему в кальсонах? С постели взяли?
- Он, доктор, в ресторан пришел в таком виде...
- Ага, ага, - очень удовлетворенно сказал доктор, - а по-
чему ссадины? Дрался с кем-нибудь?
- Он с забора упал, а потом в ресторане ударил одного... И
еще кое-кого...
- Так, так, так, - сказал доктор и, повернувшись к Ивану,
добавил:- здравствуйте!
- Здорово, вредитель!- Злобно и громко ответил Иван.
Рюхин сконфузился до того, что не посмел поднять глаза на
вежливого доктора. Но тот ничуть не обиделся, а привычным, лов-
ким жестом снял очки, приподняв полу халата, спрятал их в за-
дний карман брюк, а затем спросил у Ивана:
- сколько вам лет?
- Подите вы от меня к чертям, в самом деле!- Грубо закричал
Иван и отвернулся.
- Почему же вы сердитесь? Разве я сказал вам что-нибудь
неприятное?
- Мне двадцать три года, - возбужденно заговорил Иван, - и
я подам жалобу на вас всех. А на тебя в особенности, гнида!-
Отнесся он отдельно к рюхину.
- А на что же вы хотите пожаловаться?
- На то, что меня, здорового человека, схватили и силой
приволокли в сумасшедший дом!- В гневе ответил Иван.
Здесь рюхин всмотрелся в Ивана и похолодел: решительно ни-
какого безумия не было у того в глазах. Из мутных, как они были
в грибоедове, они превратились в прежние, ясные.
"Батюшки!- Испуганно подумал рюхин, - да он и впрямь нор-
мален? Вот чепуха какая! Зачем же мы, в самом деле, сюда-то его
притащили? Нормален, нормален, только рожа расцарапана..."
- Вы находитесь, - спокойно заговорил врач, присаживаясь на
белый табурет на блестящей ноге, - не в сумасшедшем доме, а в
клинике, где вас никто не станет задерживать, если в этом нет
надобности.
Иван николаевич покосился недоверчиво, но все же пробурчал:
- слава те господи! Нашелся наконец хоть один нормальный
среди идиотов, из которых первый- балбес и бездарность сашка!
- Кто этот сашка-бездарность?- Осведомился врач.
- А вот он, рюхин!- Ответил Иван и ткнул грязным пальцем в
направлении рюхина.
Тот вспыхнул от негодования.
"Это он мне вместо спасибо!- Горько подумал он, - за то,
что я принял в нем участие! Вот уж, действительно, дрянь!"
- Типичный кулачок по своей психологии, - заговорил Иван
николаевич, которому, очевидно, приспичило обличать рюхина, - и
притом кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария. Посмо-
трите на его постную физиономию и сличите с теми звучными сти-
хами, которые он сочинил к первому числу! Хе-хе-хе... "Взвей-
тесь!" Да "развейтесь!"... А вы загляните к нему внутрь- что он
там думает... Вы ахнете! И Иван николаевич зловеще рассмеялся.
Рюхин тяжело дышал, был красен и думал только об одном, что
он отогрел у себя на груди змею, что он принял участие в том,
кто оказался на поверку злобным врагом. И главное, и поделать
ничего нельзя было: не ругаться же с душевнобольным?!
- А почему вас, собственно, доставили к нам?- Спросил врач,
внимательно выслушав обличения Бездомного.
- Да черт их возьми, олухов! Схватили, связали какими-то
тряпками и поволокли в грузовике!
- Позвольте вас спросить, вы почему в ресторан пришли в
одном белье?
- Ничего тут нету удивительного, - ответил Иван, - пошел я
купаться на Москва-реку, ну и попятили мою одежу, а эту дрянь
оставили! Не голым же мне по Москве идти? Надел что было, по-
тому что спешил в ресторан к грибоедову.
Врач вопросительно посмотрел на рюхина, и тот хмуро пробор-
мотал:
- ресторан так называется.
- Ага, - сказал врач, - а почему так спешили? Какое-нибудь
деловое свидание?
- Консультанта я ловлю, - ответил Иван николаевич и тревож-
но оглянулся.
- Какого консультанта?
- Вы Берлиоза знаете?- Спросил Иван многозначительно.
- Это... Композитор?
Иван расстроился.
- Какой там композитор? Ах да, да нет! Композитор- это
однофамилец миши Берлиоза!
Рюхину не хотелось ничего говорить, но пришлось об"яснить.
- Секретаря массолита Берлиоза сегодня вечером задавило
трамваем на патриарших.
- Не ври ты, чего не знаешь!- Рассердился на рюхина Иван, -
я, а не ты был при этом! Он его нарочно под трамвай пристроил!
- Толкнул?
- Да при чем здесь "Толкнул"?- Сердясь на общую бестол-
ковость, воскликнул Иван, - такому и толкать не надо! Он такие
штуки может выделывать, что только держись! Он заранее знал,
что Берлиоз попадет под трамвай!
- А кто-нибудь, кроме вас, видел этого консультанта?
- То-то и беда, что только я и Берлиоз.
- Так. Какие же меры вы приняли, чтобы поймать этого убий-
цу?- Тут врач повернулся и бросил взгляд женщине в белом хала-
те, сидящей за столом в сторонке. Та вынула лист и стала за-
полнять пустые места в его графах.
- Меры вот какие. Взял я на кухне свечечку...
- Вот эту?- Спросил врач, указывая на изломанную свечку,
лежащую на столе рядом с иконкой перед женщиной.
- Эту самую, и...
- А иконка зачем?
- Ну да, иконка...- Иван покраснел, - иконка-то больше все-
го и испугала, - он опять ткнул пальцем в сторону рюхина, - но
дело в том, что он, консультант, он, будем говорить прямо... С
нечистой силой знается... И так его не поймаешь.
Санитары почему-то вытянули руки по швам и глаз не сводили
с Ивана.
- Да-с, - продолжал Иван, - знается! Тут факт бесповорот-
ный. Он лично с понтием пилатом разговаривал. Да нечего на меня
так смотреть! Верно говорю! Все видел- и балкон и пальмы. Был,
словом, у понтия пилата, за это я ручаюсь.
- Ну-те, ну-те...
- Ну вот, стало быть, я иконку на грудь пришпилил и побе-
жал...
Вдруг часы ударили два раза.
- Эге-ге!- Воскликнул Иван и поднялся с дИвана, - два часа,
а я с вами время теряю! Я извиняюсь, где телефон?
- Пропустите к телефону, - приказал врач санитарам.
Иван ухватился за трубку, а женщина в это время тихо спро-
сила у рюхина:
- женат он?
- Холост, - испуганно ответил рюхин.
- Член профсоюза?
- Да.
- Милиция?- Закричал Иван в трубку, - милиция? Товарищ де-
