кончились игрушки! Хватит с меня! Наигрался! Ни ты мне не нужна, ни твои
проклятые игры!
Ты меня поняла? Приняла к сведению? Или башка у тебя еще толще лодыжек?
- Хэнк...
- Да.
- Это не Лидия. Это Бонни. Я сижу с детьми за Лидию. Она сегодня ушла
на весь вечер.
Я повесил трубку и пошел обратно к машине.
15
Лидия позвонила мне утром.
- Каждый раз, когда ты будешь напиваться, - заявила она, - я буду
ходить на танцы. Вчера вечером я ходила в Красный Зонтик и приглашала
мужчин потанцевать. У женщины есть на это право.
- Ты шлюха.
- Вот как? Так если и есть что-то похуже шлюхи, - это скука.
- Если есть что-то хуже скуки, - это скучная шлюха.
- Если тебе моей пизды не хочется, - сказала она, - я отдам ее
кому-нибудь другому.
- Твоя привилегия.
- А после танцев я поехала навестить Марвина. Я хотела найти адрес его
подружки и увидеться с ней. С Франсиной. Ты сам ведь как-то ночью ездил к
его девчонке Франсине, - сказала Лидия.
- Слушай, я никогда ее не еб. Я просто слишком напился, чтобы ехать
домой после тусовки. Мы даже не целовались. Она разрешила мне переночевать
на кушетке, а утром я поехал домой.
- Как бы то ни было, когда я доехала до Марвина, я раздумала спрашивать
у него адрес Франсины.
У родителей Марвина водились деньги. Дом его стоял на самом берегу.
Марвин писал стихи - получше, чем большинство. Мне Марвин нравился.
- Ну, надеюсь, ты хорошо провела время, - сказал я и повесил трубку.
Не успел я отойти от телефона, как тот зазвонил снова.
Марвин.
- Эй, угадай, кто ко мне вчера посреди ночи нагрянул? Лидия.
Постучалась в окно, и я ее впустил. У меня на нее встал.
- Ладно, Марвин. Я понимаю. Я тебя не виню.
- Ты не злишься?
- На тебя - нет.
- Тогда ладно...
Я взял вылепленную голову и загрузил в машину. Доехал до Лидии и
водрузил ее на порог. Звонить в дверь не стал и уже повернулся уходить.
Вышла Лидия.
- Почему ты такой осел? - спросила она.
Я обернулся.
- Ты не избирательна. Тебе что один мужик, что другой - без разницы. Я
за тобой говно жрать не собираюсь.
- Я тоже твое говно жрать не буду! - завопила она и хлопнула дверью.
Я подошел к машине, сел и завел. Поставил на первую. Она не
шелохнулась. Попробовал вторую. Ничего. Тогда я снова перешел на первую.
Лишний раз проверил, снято ли с тормоза. Машина не двигалась с места. Я
попробовал задний ход. Назад она поехала. Я тормознул и снова попробовал
первую. Машина не двигалась. Я все еще был очень зол на Лидию. Я подумал:
ну ладно же, поеду на этой злоебучке домой задом. Потом представил себе
фараонов, которые меня остановят и спросят, какого это дьявола я делаю.
Ну, понимаете, офицеры, я поссорился со своей девушкой и добраться до дому
теперь могу только так.
Я уже не так сердился на Лидию. Я вылез и пошел к ее двери. Она втащила
мою голову внутрь. Я постучал.
Лидия открыла.
- Слушай, - спросил я, - ты что - ведьма какая-то?
- Нет, я шлюха, разве не помнишь?
- Ты должна отвезти меня домой. Моя машина едет только назад. Ты эту
дрянь заговорила, что ли?
- Ты что - серьезно?
- Пойдем, покажу.
Лидия вышла со мной к машине.
- Все работало прекрасно. Потом вдруг ни с того ни с сего она начинает
ехать только задним ходом. Я уже домой так пилить собирался.
Я сел.
- Теперь смотри.
Я завел и поставил на первую, отпустив сцепление. Она рванулась вперед.
Я поставил вторую. Она перешла на вторую и поехала еще быстрее. Перевел на
третью. Машина мило катила дальше. Я развернулся и остановился на другой
стороне улицы. Подошла Лидия.
- Послушай, - сказал я, - ты должна мне поверить. Еще минуту назад
машина ехала только назад. А теперь с ней все в порядке. Поверь мне,
пожалуйста.
- Я тебе верю, - ответила она. - Это Бог сделал. Я верю в такие вещи.
- Это должно что-то значить.
- Оно и значит.
Я вылез из машины. Мы вошли к ней в дом.
- Снимай рубашку и ботинки, - сказала она, - и ложись на кровать.
Сначала я хочу выдавить тебе угри.
16
Бывший японский борец, теперь занимавшийся недвижимостью, продал дом
Лидии. Ей приходилось съезжать. Там жили Лидия, Тонто, Лиза и пес Непоседа.
В Лос-Анжелесе большинство хозяев вывешивает один и тот же знак: ТОЛЬКО
ВЗРОСЛЫМ. С двумя детьми и собакой найти квартиру очень сложно. Лидии
могла помочь только ее привлекательность. Необходим был хозяин-мужчина.
Сначала я возил их всех по городу. Бестолку. Потом стал держаться
подальше и оставался сидеть в машине. Все равно не срабатывало. Пока мы
ездили, Лидия орала из окна:
- В этом городе есть хоть кто-нибудь, кто сдаст квартиру женщине с
двумя детьми и собакой?
Неожиданно случай подвернулся в моем же дворе. Я увидел, как люди
съезжают, и сразу пошел и поговорил с миссис О'Киф.
- Послушайте, - сказал я, - моей подруге нужно где-то жить. У нее двое
детишек и собака, но все они ведут себя хорошо. Вы позволите им заселиться?
- Я видела эту женщину, - ответила миссис О'Киф. - Ты разве не замечал,
какие у нее глаза? Она сумасшедшая.
- Я знаю, что она сумасшедшая. Но мне она небезразлична. У нее и
хорошие качества есть, честно.
- Она же для тебя слишком молода! Что ты собираешься делать с такой
молодой женщиной?
Я засмеялся.
Мистер О'Киф подошел сзади к жене и взглянул на меня сквозь сетчатую
летнюю дверь.
- Да он пиздой одержимый, только и всего. Очень все просто, он
пиздострадалец.
- Ну, как насчет? - спросил я.
- Ладно, - ответила миссис О'Киф. - Вези....
И вот Лидия взяла напрокат прицеп, и я ее перевез. Там была главным
образом одежда, все вылепленные ею головы и большая стиральная машина.
- Мне не нравится миссис О'Киф, - сказала мне она. - Муж у нее вроде
ничего, а сама она мне не нравится.
- Она из хороших католичек. К тому же, тебе надо где-то жить.
- Я не хочу, чтобы ты пил с этими людьми. Они стремятся тебя погубить.
- Я плачу им только 85 баксов аренды в месяц. Они относятся ко мне как
к сыну. Я просто обязан с ними иногда хоть пива выпить.
- Как к сыну - хуйня! Ты почти одного с ними возраста.
Прошло около трех недель. Заканчивалось субботнее утро.
Предыдущую ночь я у Лидии не ночевал. Я вымылся в ванне и выпил пива,
оделся.
Выходных я не любил. Все вываливают на улицы. Все режутся в пинг-понг,
или стригут свои газоны, или драют машины, или едут в супермаркет, или на
пляж, или в парк. Везде толпы. У меня любимый день - понедельник. Все
возвращаются на работу, и никто глаза не мозолит. Я решил съездить на
бега, несмотря на толпу.
Поможет прикончить субботу. Я съел яйцо вкрутую, выпил еще одно пиво и,
выходя на крыльцо, запер дверь. Лидия во дворе играла с Непоседой, псом.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - ответил я. - Я поехал на бега.
Лидия подошла ко мне.
- Послушай, ты же знаешь, что у тебя от бегов бывает.
Она имела в виду, что с ипподрома я всегда возвращался слишком усталым,
чтобы заниматься с ней любовью.
- Ты вчера вечером напился, - продолжала она. - Ты был ужасен.
Ты напугал Лизу. Я вынуждена была тебя выгнать.
- Я еду на скачки.
- Ладно, валяй, поезжай на свои скачки. Но если ты уедешь, то меня
здесь уже не будет, когда ты вернешься.
Я сел в машину, стоявшую на парадной лужайке. Опустил стекла и завел
мотор. Лидия стояла в проезде. Я помахал ей на прощанье и выехал на улицу.
Стоял славный летний денек. Я поехал в Голливуд-Парк. У меня новая
система. С каждой новой системой я все ближе и ближе к богатству. Все дело
- только во времени.
Я потерял 40 долларов и поехал домой. Заехал на лужайку и вышел из
машины. Обходя крыльцо на пути к своей двери, я увидел миссис О'Киф,
шедшую по проезду.
- Ее нет!
- Что?
- Твоей девушки. Она съехала.
Я не ответил.
- Она наняла прицеп и загрузила свои пожитки. Она была в ярости.
Знаешь эту ее большую стиральную машину?
- Ну.
- Так вот, эта штука - тяжелая. Я б не смогла ее поднять. А она не
давала даже своему мальчишке помогать. Просто подняла сама и засунула в
прицеп. Потом забрала детей, собаку и уехала. А за неделю вперед еще
уплочено.
- Хорошо, миссис О'Киф. Спасибо.
- Ты сегодня выпить-то зайдешь?
- Не знаю.
- Постарайся.
Я отпер дверь и вошел. Я одалживал ей кондиционер. Тот сидел теперь на
стуле возле чулана. На нем лежала записка и голубые трусики. В записке
были дикие каракули:
Вот твой кондиционер, сволочь. Я уехала. Я уехала насовсем, сукин ты
сын! Когда станет одиноко, можешь взять эти трусики и сдрочить в них.
Лидия.
Я подошел к холодильнику и достал пива. Выпил его, подошел к
кондиционеру. Подобрал трусики и постоял, размышляя, получится или нет.
Затем сказал:
- Говно! - и швырнул их на пол.
Я подошел к телефону и набрал номер Ди Ди Бронсон. Та была дома.
- Алло? - сказала она.
- Ди Ди, - ответил я, - это Хэнк....
17
У Ди Ди дом стоял в Голливудских Холмах. Ди Ди жила там с подругой, тоже
директором, Бьянкой. Бьянка занимала верхний этаж, а Ди Ди - нижний. Я
позвонил. Было 8.30 вечера, когда Ди Ди открыла дверь. Около 40, черные,
коротко стриженные волосы, еврейка, хиповая, с закидонами. Она была
ориентирована на Нью-Йорк, знала все, что надо, имена: нужных издателей,
лучших поэтов, самых талантливых карикатуристов, правильных
революционеров, кого угодно, всех. Она непрерывно курила травку и вела
себя так, будто на дворе начало 60-х и Время Любви, когда она была слегка
известнее и намного красивее.
Долгая серия неудачных романов окончательно ее доконала. Теперь у нее в
дверях стоял я. От ее тела много чего осталось. Миниатюрна, но фигуриста,
и многие девчонки помоложе сдохли бы, только б заиметь ее фигуру.
Я вошел в дом следом за ней.
- Так Лидия, значит, отвалила? - спросила Ди Ди.
- Я думаю, она поехала в Юту. В Башке Мула на подходе танцульки в честь
4 Июля. Она их никогда не пропускает.
Я уселся в обеденный уголок, пока Ди Ди откупоривала красное вино.
- Скучаешь?
- Господи, не то слово. Плакать хочется. У меня все кишки внутри
изжеваны. Наверное, не выкарабкаюсь.
- Выкарабкаешься. Мы тебе поможем пережить Лидию. Мы тебя вытащим.
- Значит, ты знаешь, каково мне?
- Со многими из нас по нескольку раз так было.
- Начать с того, что этой суке никогда до меня не было дела.
- Было-было. И до сих пор есть.
Я решил, что лучше уж пить в большом доме у Ди Ди в Голливудских
Холмах, чем сидеть одному в собственной квартире и гундеть.
- Должно быть, я просто не очень умею с дамами, - сказал я.
- Ты с дамами достаточно умеешь, - сказала Ди Ди. - И ты просто
дьявольский писатель.
- Уж лучше б я с дамами умел.
Ди Ди подкуривала. Я подождал, пока она закончит, затем перегнулся
через стол и поцеловал ее.
- Мне от тебя хорошо становится. Лидия вечно в атаке была.
- Это вовсе не значит того, что ты думаешь.
- Но это может быть неприятно.
- Еще как, черт возьми.
- Не подыскала еще себе дружка?
- Пока нет.
- Мне тут нравится. Как тебе удается в чистоте все держать?
- У нас есть горничная.
- Во как?
- Тебе она понравится. Она большая и черная, и бросает работу, стоит
мне уйти. Потом забирается на кровать, ест печенюшки и смотрит телик.
Каждый вечер в постели я нахожу крошки. Я скажу ей, чтобы приготовила
тебе завтрак, когда уеду завтра утром.
- Ладно.
- Нет, постой. Завтра же воскресенье. По воскресеньям я не работаю. В
ресторан поедем. Я знаю одно место. Тебе понравится.
- Ладно.
- Знаешь, наверное, я всегда была в тебя влюблена.
- Что?
- Много лет. Знаешь, когда я раньше к тебе приезжала, сначала с Берни,
потом с Джеком, то всегда тебя хотела. Но ты меня никогда не замечал. Ты
вечно сосал свою банку пива или бывал чем-то одержим.
- Сумасшедший был, наверное, почти сумасшедший. Почтовое безумие.
Прости, что я тебя не заметил.
- Можешь заметить теперь.
