достаточно преклонном возрасте, вернувшись-таки в Нью-Орлеан, она из-
лучала некую экзотическую ауру - в ручной работы расписном индийском
сари, c украшениями из бирюзы, в замшевых сапогах и в черном берете. В
последние годы жить в Квартале она уже не хотела - говорила, что тот
слишком изменился. Она снимала комнату у собственной сестры в районе
Фэйр-Граундз, почти всеми забытая, практически без средств к существо-
ванию. Помогали лишь старые друзья, вроде Нили Черковски, который вы-
таскивал ее на лекции и дискуссии о литературной жизни Нью-Орлеана,
или Эдвина Блэра, собиравшегося в 1994 году сделать факсимильное пере-
издание всех выпусков журнала "Аутсайдер". Это могло принести ей хоть
какие-то деньги - тридцать лет назад никто не помышлял о том, что по-
добный самиздат достоин места в Библиотеке Конгресса США, поэтому ник-
то и не беспокоился о регистрации авторского права.
А оглавление первого номера, задуманного ею и ее мужем, бывшим га-
зетчиком и писателем, в 1960-м и выпущенном на следующий год, можно
читать, как "Кто Есть Кто" поколения битников: Гэри Снайдер, Аллен
Гинзберг, Чарлз Олсон, Эдвард Дорн, Генри Миллер, ЛеРой Джоунз, Колин
Уилсон, Уильям Берроуз, Кэй Бойл, Чарлз Буковски. У последнего в пер-
вом номере журнала вышла едва ли не первая подборка стихов: 11 коро-
теньких произведений, составивших "Альбом Чарлза Буковски". Уже тогда
Уэббы знали и ценили творчество сорокалетнего новичка от литературы.
Каждый из шести номеров предваряла колонка Джона Эдгара Уэбба "Ку-
сочек от Редактора" - веселый и очаровательный отчет о жизни Уэббов в
Нью-Орлеане и финансовых заморочках "Луджон Пресс" и самого журнала.
Эдвин Блэр вспоминал: "Самым здоровским у них было то, что все в жур-
нале было очень личным. Частью "Луджон Пресс" чувствовали себя все."
Первыми двумя книгами в девятилетних трудах издательства как раз и
стали ограниченные издания Буковски - "Оно Ловит Мое Сердце В Свои Ла-
пы" (It Catches My Heart in Its Hands), вышедшая в 1963 году с предис-
ловием профессора английской словесности Луизианского Университета
Джона Уильяма Коррингтона, давшего "молодому поэту" "путевку в жизнь",
и "Распятие В Рукесмерти" (Crucifix in a Deathhand), опубликованная в
1965-м совместно с нью-йоркским издателем Лайлом Стюартом. На антик-
варном рынке сегодня обе они невероятно ценятся: ошеломляющие примеры
мастерства печатника, набранные вручную на тонкой разноцветной текс-
турной бумаге (я даже подумал, что и бумага сделана ими самими, когда
подержал их в руках), в переплете тоже ручной работы, где каждая ти-
пографская мелочь тщательно продумана и выполнена с огромным вкусом.
Книги "Луджон Пресс" встречались по всей стране восторженными рецензи-
ями и необычным для подобного самиздата вниманием, неоднократно завое-
вывали призы и премии "за качество полиграфической работы, дизайн и
печатное исполнение". За то, что были Книгами, короче говоря.
Биограф Буковски и литературный критик Нили Черковски вспоминает,
что первый поэтический сборник Бука "вызвал настоящую шоковую волну в
поэтическом мире. Репутации Буковски совершить квантовый скачок помог-
ло вс° - печать, бумага, переплет, это вводное слово Билла Коррингто-
на, который впервые сказал, что Буковски "прибивает сказанное слово к
бумаге гвоздями". Эта книга стала медальоном поэтического мировосприя-
тия: невозможно было не бросить на нее второго взгляда, поскольку сама
поэзия соответствовала любовной тщательности производства." Корринг-
тон, кстати, первым отметил сугубую реальность реальности Буковски:
"это - тупик в переулке, скверик или заваленная мусором дорога вдоль
Тихоокеанского побережья - или же вдоль Миссиссиппи. Причем населяют
ее отнюдь не актеры..."
Серьезные проблемы со здоровьем не дали Уэббам переехать из Нью-Ор-
леана подальше на Запад, как им того хотелось, - в Сан-Франциско, го-
род на самом краю океана, где мечтает пожить, наверное, любой америка-
нец. Они пробовали несколько раз, но оказывались то в Санта-Фе, то в
Альбукерке, а дольше всего задержались в Тусоне, Аризона, где выпусти-
ли два остававшихся номера "Аутсайдера" и три книги Генри Миллера:
"Порядок И Хаос С Гансом Райхелем" (Order And Chaos Chez Hans Reic-
hel), "Синий Оазис" (Blue Oasis), и "Бессонница, или Дьявол Ночью"
(Insomnia, or Devil аt Night). Мне посчастливилось полистать их: пос-
ледняя книга - сложная конструкция рукописного текста, созданного са-
мим Миллером сразу на трех языках, набора серебряных оттисков редких
фотографий автора, его гравюр, роскошного, обшитого парчой футляра...
Да, и когда я бережно, стараясь не дышать на него, снимал крышку, от-
туда выпорхнули на пол несколько листов ватмана и картона. "А-а, это
акварели Генри," - как бы небрежно пояснил Эдвин Блэр, тем не менее,
убирая их от меня подальше. - "Мне кажется, вот этот портрет под гриб-
ком на пляже, кроме меня, никто больше не видел..." Я успел присмот-
реться к подписи - подлинная... И сама книга, наконец, с маленькой
фирменной примочкой Уэббов - неровно оборванными лесенкой разноцветны-
ми начальными листами, как и в первых книгах Буковски.
В конце концов, пара перебралась в Нэшвилл, Теннесси, где Джипси Лу
планировала продолжить свою карьеру певицы. Джон Эдгар Уэбб умер в
1971 году. После его смерти нью-орлеанский литератор Бен Толедано ска-
зал о нем: "Этот человек ближе всего подошел к нашему представлению о
настоящей литературной фигуре Нью-Орлеана за последние 20 лет. Он -
один из немногих, кто был у нас и действительно оказывался в основном
потоке литературы."
Уэбб сам состоялся как писатель - причем, не только как журналист,
но и как романист ("Четыре Шага к Стене"), - но отказался от собствен-
ного творчества ради неблагодарного ремесла независимого издателя без
сожалений. Он писал: "Мы работаем из непреодолимого влечения, и точно
так же я писал всегда. Здесь передается любовь, только и всего. Все
равно, как если умирает кто-то любимый, умирает и сама мысль писать."
Многие годы Уэббов преследовало нездоровье и финансовые тяготы. На
вопрос, не хотелось ли им когда-нибудь сдаться и все бросить, Джипси
Лу твердо отвечала "нет". Они прожили вместе 32 года, создав несколько
выдающихся книг и переплетя свою необычную жизнь с судьбами нескольких
великих писателей этого века. Только и всего? Как написал однажды Джон
Уэбб: "Вс° хорошее, чем мы занимаемся тут, - просто случайность."
Но те из нас, кто любит книгу и читал своего Фрейда, знают, что
случайностей не бывает. Джон Эдгар Уэбб и Джипси Лу просто были пра-
вильными людьми, оказавшимися в правильном месте в нужное время - как
раз во время, чтобы помочь таким, как Чарлз Буковски, "засветиться" на
литературной сцене.
Только на один вопрос Джипси Лу не смогла ответить - что влекло ее
в Нью-Орлеан все эти годы? "В точности я никогда этого не знала. Мо-
жет, потому, что я любила и ненавидела этот город одновременно. Навер-
ное, дело было в свободе. Я говорю, конечно, о том времени, а не о ны-
нешнем..."
Но даже в то время просвещенному издателю побить экномику было не
просто. Неоперившийся издатель Джон Мартин днем управлял компанией
конторского оборудования и припасов, чтобы прессы его издательства не
останавливались по вечерам. В настоящее время, с портфелем из 23 наз-
ваний Буковски, "Черный Воробей" - одно из самых уважаемых литератур-
ных издательств в стране. Доходы от книг Хэнка до сих пор составляют
около трети более чем 800-тысячного годового объема продаж. "Он помог
мне построить мой издательский бизнес, я помог ему стать преуспевающим
писателем и зажиточным человеком," - говорит Джон Мартин. Это так -
умер Хэнк по-прежнему бичом, но бичом не бедным.
За двадцать лет своего существования "Черный Воробей" использовал
эти прибыли для того, чтобы запустить не одну литературную карьеру.
Как говорит 65-летний издатель: "Я издаю тех людей, у которых в Соеди-
ненных Штатах найдется, быть может, всего тысяча читателей, но десять
лет назад их аудитория могла быть 35-45 тысяч." В списках издательства
- такие поэты современного авангарда, как Роберт Крили, Дениз Левер-
тов, Диана Ваковски. Кроме этого, Мартин оживил давно и незаслуженно
забытые работы "пролетарского" новеллиста 20-30-х годов Джона Фанте.
До сего времени издательство остается одним из подлинно независимых
книгопроизводителей в стране, где подобного рода независимостью трудно
кого-либо удивить. В то время. как большинство мелких издательств
по-прежнему выживает за счет полученных наследств, правительственных
стипендий и грантов или богатых бизнесменов, Джон Мартин создал на-
чальный капитал своего предприятия, продав собственную коллекцию пер-
вых изданий. Чтобы покрыть первоначальные убытки, потребовалось четыре
года. Сейчас в штате - шесть человек, включая художника и автора всех
обложек издательства Барбару Мартин, на которой Джон женат уже больше
тридцати лет. За вычетом заработной платы, гонораров и налогов ежегод-
ная прибыль издательства составляет 3%.
Джон Мартин - пурист и издатель старой школы. Он едва ли тратит
время на маркетинг своих публикаций, старается избегать книжных ярма-
рок и литературных междусобойчиков, неохотно идет на контакты с "внеш-
ним миром", предпочитая бездействовать через своих хорошо проверенных
и законспирированных агентов. В отличие от прочих своих коллег, он от-
казывается наращивать прибыли за счет издания поваренных книг и кален-
дарей. "Я никогда не уйду в коммерцию," - говорит он. - "Теперь я могу
печатать любую книгу, которую пожелаю, так, как захочу, и продавать
достаточные тиражи, чтобы выжить. Чего ради мне ввязываться в какие-то
корпорации?"
Помимо крупных городов с основными книготорговыми сетями найти
где-либо книги "Черного Воробья" в Америке непросто - хотя о них все
книгопродавцы как бы знают. Отличить их от прочих всегда несложно: ас-
кетичные шрифтовые композиции, отдающие чем-то вроде русского пост-
конструктивизма и мягкие, рыхлые разноцветные макулатурные обложки. В
этих книгах ощущается какая-то удивительная хрупкость, кажется, что
они покрыты тончайшим восковым налетом. Очень быстро отпечатки пальцев
читателей покрывают их неопровержимыми уликами. Единственный способ
очистить эти книги - долго и тщательно тереть жесткой резинкой, но ко-
му охота беспокоиться? Поэтому грязь впитывается в них, да так и оста-
ется навсегда. Ничего не поделаешь.
В 1983 году канадский кинодокументалист Рон Манн попытался воссоз-
дать на целлулоиде "то время", а точнее - североамериканский ренессанс
"поэтического представления", в своей ленте "Поэзия В Движении". На
запоздалую нью-орлеанскую премьеру его я попал в "Кафе Бразил", самом
живом месте новой джазовой тусовки Города Полумесяца на перекрестке
Шартр и улицы Французов. Чарлз Буковски выступал в фильме неким ан-
ти-рассказчиком и "адвокатом дьявола", комментируя этот полуторачасо-
вой киновзгляд на стили примерно двух дюжин поэтов-исполнителей, раз и
навсегда решивших, что печатная страница для их искусства слишком
плоска. Единственным аналогом этого действа в истории американской ли-
тературы могут служить только хайку Джека Керуака, записанные им в на-
чале 50-х с саксофонистом Стивом Алленом. Но бит продолжает звучать и
сейчас. Все эти поэты (а среди них в фильме представлены такие выдаю-
щиеся исполнители, как Аллен Гинзберг в сопровождении неистовой
рок-группы, танцующая шимми Энн Уолдман, Гэри Снайдер, Роберт Крили,
Амири Барака и Нтозаке Шэйндж, читающие под аккомпанемент джаза, Кену-
орд Элмсли с магнитофоном в обнимку, Эд Сэндерс, напевающий оду Матис-
су под записанную им самим электронную пульсацию, Уильям Берроуз, че-
рез 11 лет спевший свои тексты на пластинке Тома Уэйтса, и сам Том
Уэйтс со своей гитарой) видят себя трубадурами сегодняшних дней. Они
