ним был, обозлились, даже наказали его, Юру! А этого бандита отпусти-
ли...
И тут Юра внезапно решил, если уж все складывается против него, он
сам отомстит этому человеку за маму. За себя. И конечно, за всех хороших
людей, которых когда-нибудь обидел этот бандит... Он достанет пистолет,
подойдет к нему и в упор выстрелит. Пусть знают, что он умеет мстить. А
потом все объяснит Владимиру Зеноновичу. Юра был уверен - он поймет его.
Он - добрый и справедливый. Поймет - и, конечно, простит.
Но одно плохо: как достать пистолет? Да чтобы был небольшой и меткий,
чтобы взял в руку, взвел курок - и раз! Где добыть такой? У Павла Андре-
евича? Но тогда его могут наказать за небрежное хранение оружия. А этого
Юра не мог допустить даже ради самого необходимого случая.
И тут Юру осенило, он даже удивился: как это ему раньше в голову не
пришло? Обернувшись к Павлу Андреевичу, он спросил:
- Вот Владимир Зенонович называет меня все время то лейб-гвардией, то
юнкером... Скажите, Павел Андреевич, если это он не понарошке, я - воен-
ный?
- Наверное, - согласился с ним Кольцов.
- Нет, вы скажите мне точно! - с неожиданной недетской решимостью
настаивал Юра.
- Ну раз ты носишь форму и состоишь на воинском довольствии, значит,
военный, - то ли всерьез, то ли добродушно посмеиваясь, ответил Кольцов.
- Так почему же мне не дают оружия? - решительно продолжал Юра. - Мне
ведь положено оружие? Ведь так? Для самообороны... Ну и вообще...
- Видишь ли, Юра, ты мал еще для оружия, - уже поучительно сказал
Кольцов. - К тому же с оружием нужно уметь обращаться...
- Но мне очень, очень нужно! - вспыхнул Юра и тут же замолчал, поду-
мал и поправился: - Очень хочется иметь оружие... как у папы...
Кольцов внимательно посмотрел на Юру и, почувствовав, что мальчик
серьезно загорелся этой мыслью, решил ему помочь.
- Давай сделаем так, - сдался Павел Андреевич. - Я научу тебя владеть
оружием. А потом ты покажешь свое умение Владимиру Зеноновичу. Уверен,
что он будет рад. И быть может, отдаст тебе отцовский пистолет.
- Уговор, Павел Андреевич! - обрадовался Юра и благодарно прижался
плечом к Кольцову.
...В просторном дворе, отгороженном высоким забором от улицы, стояло
довольно внушительное здание, в котором размещалась канцелярия градона-
чальника и городская комендатура. Во дворе было шумно и людно. Солдаты в
скатках, с притороченными котелками, с винтовками в руках сгрудились
вокруг белобрысого, безбрового и оттого на вид добродушносмешливого сол-
датика - балалаечника.
Видавшая виды балалайка звенела весело и громко. Она подпрыгивала,
вскидывалась вверх и снова обессиленно падала в руки солдатика, выделы-
вая немыслимые коленца. А молодой балалаечник, по возрасту почти подрос-
ток, был с виду непроницаемо бесстрастен, словно каменное изваяние. И
казалось, что руки живут помимо него, а он только изредка, слегка скосив
глаза, наблюдает за их замысловатой работой.
Машина прокатила мимо деревянного гриба часового - оттуда, волоча за
ствол винтовку, выскочил пожилой солдат, вытаращенными глазами уставился
на "фиат" и уже вослед машине недоуменно отдал честь. Автомобиль остано-
вился возле приземистого особняка.
Кольцов, не дожидаясь, когда шофер, откроет ему дверцу, вышел из ма-
шины. Балалайка в руках у балалаечника замерла и упала вниз, солдаты вы-
тянулись, приветствуя офицера.
Кольцов с небрежным адъютантским артистизмом приложил пальцы к ко-
зырьку и прошел в помещение градоначальства.
А молодой солдат-балалаечник опять присел на крыльцо, поднял руку,
расслабил пальцы и на мгновение застыл. Потом снова лихо ударил по стру-
нам.
Юра с неподдельным восторгом уставился на виртуоза, который и сам,
прикрыв глаза, вслушивался в чарующее волшебство своей музыки. Кто-то
весело и азартно приговаривал:
- Балалаечка играет - мое сердце замирает...
В кабинете градоначальника Кольцов в это время, строго поглядывая на
полковника Щетинина, говорил:
- Для встречи наших верных союзников пригласите из местного общества
наиболее именитых... Ну и город, само собой, надо привести в порядок.
Вытирая большим фуляровым платком лоб и щеки, одышливо развалясь в
кресле, Щетинин записывал распоряжения Кольцова на листке бумаги и сует-
ливо отвечал:
- Сам! Сам, господин капитан, собственным неусыпным оком прослежу за
дворниками и домовладельцами. С мылом, с мылом заставлю этих каналий
мыть тротуары. Пусть его превосходительство не беспокоится.
- На днях Владимир Зенонович изволил быть в театре и выразил удо-
вольствие, что в городе гастролирует оперная труппа... Англичане и фран-
цузы, между прочим, большие любители оперы...
Усердно слушавший Щетинин заулыбался.
- Будет исполнено! Прикажу им играть исключительно английские и фран-
цузские оперы...
Кольцов несколько озадаченно посмотрел на градоначальника, затем,
снисходительно улыбаясь, сказал:
- Ну не обязательно английские и французские. Пусть игра - ют то, что
у них есть. Не плохо им послушать и русскую оперу, например "Евгения
Онегина"...
...А пальцы солдата с непостижимой быстротой касались струн балалай-
ки, бежали по грифу, словно стараясь догнать друг друга, но, так и не
догнав, замирали...
Увлеченные игрой солдаты не заметили, как к кругу подо - шел поручик.
По лицу его скользнула злая, оскорбленная гримаса, лицо вытянулось, Он
нервно передернул плечом и ударом ноги в новеньких щегольских сапогах
выбил из рук музыканта балалайку.
- Почему не даете дорогу офицеру? Распустились, скоты! - мальчишечьим
фальцетом вскричал поручик.
Солдаты отхлынули от крыльца, приниженные и растерянные, не в силах
понять беспричинной злости поручика.
Около поручика остались стоять только солдат-музыкант и Юра. Солдат
понуро смотрел на разбитую балалайку, лежавшую у ног Юры.
Поручик брезгливо посмотрел на балалайку, перевел взгляд на солдата и
опять закричал:
- Как стоишь?!
И тут шагнул вперед Юра. Он вскинул голову и возмущенно крикнул:
- Вы гадкий человек! Вы не смеете так поступать!..
- Что?.. Что ты сказал?! - разъяренный офицер резко обернулся к Юре.
- Поручик, подойдите сюда!
На крыльце стоял Кольцов.
- Слушаю вас, господин капитан! - тотчас подошел поручик и козырнул.
Не отвечая на его приветствие, Кольцов процедил сквозь зубы:
- Воюете? - Он кивнул головой в сторону солдата, - бережно поднимав-
шего изломанную балалайку. - Не стыдно вам?
- Нет, представьте себе! Не стыдно! - вдруг задергался поручик, и в
глазах его вспыхнула истеричная тоска. - Не стыдно, господин капитан!
Такие вот мужички-музыкантики грабили наши имения!..
Юра вздрогнул и обернулся на стоявших поодаль солдат Он увидел разные
лица - озлобленные, покорные, гневные и умиренные. Но было и нечто об-
щее-печать страшной усталости, которая лежала на их лицах.
А поручик, сжимая в левой руке перчатки, а правую продолжая держать
на отлете, словно пытаясь еще раз поприветсвовать капитана, истерически
продолжал:
- А теперь и вовсе уже начинают забывать, что такое дисциплина...
офицеров не хотят признавать!..
Кольцов брезгливо усмехнулся:
- Так вы ее мордобоем хотите поддерживать?..
- А хотя бы и так! - скривил губы поручик и продолжал, настаивая на
своем: - До чего доводит либерализм, мы уже собственными глазами ви-
дим... Пожинаем урожай, господин капитан...
Кольцов не стал слушать. Он пренебрежительно отвернулся, приказал шо-
феру:
- Возвращайтесь в штаб. Мы пойдем пешком!..
Звеня шпорами, Кольцов шел по улице. Рядом шагал Юра, исподтишка наб-
людая за своим наставником. Наконец он решился, спросил:
- Павел Андреевич, а у вас тоже мужики разграбили имение?
- Не знаю. Давно в тех краях не был, - сухо ответил Кольцов.
И снова они шли молча сквозь многоголосую толпу. Что-то у мальчиш-
ки-газетчики. Миловидные девушки гремели содержимым металлических кружек
с надписью: "В пользу раненых". Каждому, кто опускал в кружку деньги,
они с улыбкой вручали цветы.
- Павел Андреевич, а когда мы начнем?
Кольцов не понял.
- Что?
- Ну, обучать меня стрельбе из нагана?
- А-а... Как-нибудь... вот буду посвободнее... - рассеянно ответил
Кольцов.
- Нет! Сегодня!.. Сегодня же, Павел Андреевич... Ладно? - Юра,
чувствовал подавленное настроение Кольцова и считал, что и ему тоже нуж-
но отвлечься.
- Ну что ж... - согласился Кольцов. Он уважал в людях упорство и це-
леустремленность. И еще подумал: "Интересно, для чего ему нужно оружие?
Просто так, из мальчишеского тщеславия, или же задумал что-то?.. Надо
будет спросить. И возможно, даже вмешаться..."
Они свернули на другую улицу, прошли мимо гостиницы и по каменным
ступенькам спустились к пустырю, где в приземистом деревянном бараке
размещался офицерский тир.
Одноногий солдат, обслуживающий тир, обрадовался посетителям: работы
у него было немного и он откровенно скучал, и торопливо выложил на стой-
ку несколько духовых ружей, пистолеты.
- Мы попробуем своим оружием, - сказал Кольцов и, вынув из кобуры не-
большой бельгийский браунинг, показал, как с ним обращаться, и после
этого передал Юре:
- Ну, давай!
Сухо прозвучали под сводами барака выстрелы. Один, второй... Однако
пестро раскрашенные, похожие на матрешек фигурки, уставленные на дальнем
барьере, не падали.
- Плохо целишься, - недовольно бросил Кольцов.
- Вы, барчук, сквозь прорезь на мушечку, а с мушечки на куколку гля-
дите. И будет в аккурат, - поучал Юру одноногий солдат.
Юра снова прицелился, удерживая дыхание. Потом передохнул и опять на-
чал все сначала.
Выстрел отбросил руку вверх. А фигурок на барьере было столько же,
сколько до выстрела.
- Наверное, мушка сбита, - оправдывался Юра.
- Наверное, - лукаво согласился Кольцов и взял в руки пистолет.
Один за другим прозвучали пять выстрелов. Стрелял Кольцов в обычной
своей манере навскидку. Впечатление было такое, что он вовсе не целится.
А фигурки слетали с барьера одна за другой, точно их сдувало ветром.
Равнодушный солдат, повидавший на своем веку всякое, и тот удивленно
замер.
Исчезла последняя фигурка.
- Браво, капитан! - послышался сзади голос.
Кольцов оглянулся. В дверях стоял ротмистр Волин, одна рука за спи-
ной, другая - за ремнем портупеи.
- Я думал, вы только пулеметом отлично владеете, - сказал он, напоми-
ная об их побеге от ангеловцев.
- Я, ротмистр, был полевым офицером. А там иной раз от владения пис-
толетом зависела жизнь, - довольно сухо ответил Кольцов.
- У нас в контрразведке, капитан, тоже. - Волин вынул свой пистолет,
поиграл им в руке. - Пари?
- Принимаю, - согласился Кольцов.
- На что? Может быть, на коньяк? - прищурился ротмистр.
- Согласен.
Солдат установил новые фигурки. Волин нетерпеливо махнул ему: отойди!
Стал целиться. Но выстрелить не успел. На плечо ротмистра легла чья-то
рука.
Волин недовольно обернулся: сзади стоял Щукин.
- Покажите пистолет, ротмистр. - Начальник контрразведки как-то
странно смотрел на растерявшегося Волина.
- "Смит-Вессон", - упавшим голосом зачем-то объяснил Щукину Волин,
передавая пистолет.
Щукин с подчеркнутым спокойствием опустил пистолет Волина себе в кар-
ман.
- Что все это значит, господин полковник? - скорее изумленно, чем ис-
пуганно, спросил Волин.
Щукин ледяным взглядом посмотрел на него и, с трудом совладев с подс-
тупившим гневом, ответил:
- Не задавайте глупых вопросов, Волин, или как вас там еще! Вы арес-
тованы!
- Не понимаю... Объясните мне, наконец... Это... это черт знает что!
- растерянно возмущался ротмистр, и тонкая, голубенькая жилка у него на
шее нервно запульсировала.
Но Щукин не слушал, он громко приказал:
- Взять его!..
В тир вошли два унтер-офицера с винтовками и встали как вкопанные по
