талитет не позволит снять кальку с образца американской массовой
литературы (естественно, я говорю о Писателях, не о ремесленни-
ках). И не хочется писателям отказываться от старого, родного. И
сейчас в России возникают те же жаркие споры, что шли вокруг НФ в
США двадцатых - или, скажем, у нас в шестидесятых. В "МЕГЕ" #3 за
1993 год помещена полемика А.Силецкого и Е.Дрозда. Силецкий оли-
цетворяет здесь крайнюю точку зрения - полного неприятия ("неин-
тересны гномы и драконы!"): "Это плохо написанная, сугубо развле-
кательная и лишенная какой-либо осмысленности разновидность прик-
люченческого жанра - совершенно непонятно кем и почему она была
причислена к фантастике. Пристойно написано в жанре фэнтези - не
бывает. Там, где хорошо - уже не фэнтези, а нечто, хоть каким-то
боком сопричастное литературе". Ничего не напоминает? Разве не
говорили так об НФ, разве не отбирали у фантастики "Мастера и
Маргариту" и "Нос", как теперь отбирают у фэнтези трилогию Толки-
на? Разве не крушили все чохом: в НФ не может быть чего-то напо-
минающего литературу, это чтиво для идиотов! История повторяется.
И находятся графоманы, которые быстро шлепают новые и новые тома,
подобно Доку Смиту, и плевать хотели на добрую память и литера-
турный процесс. И в историю войдут лишь потому, что оказались
первыми, и снова будет стыдно... И приверженцы жанра пытаются от-
городить фэнтези от литературы, как некогда Гернсбек боролся за
чистоту жанра: "нельзя выходить за границы традиций!" И бурлит
фэндом, и спорят критики, и думают писатели...
Фэнтези - часть фантастики, которая, как известно, часть лите-
ратуры. И, как свойственно литературе, чихала она на все убий-
ственные прогнозы и попытки уложить ее на прокрустово ложе. Ее
читают - это главное. И она будет развиваться в России так, как
посчитает необходим. И породит творения, равноценные "Туманности
Андромеды", "Полдню" и "Улитке на склоне". Нет сомнений.
Кстати, "Там, где нас нет" Успенского еще не читали?
----------------------------------------------------------------
Галерея герцога Бофора
Новые поступления в экспозицию
1. Эдуард Геворкян, сбацав чечетку на любимой мозоли известно-
го питерского деятеля фэндома, горестно вопрошает у общественнос-
ти: "Какая бяка разбудила Флейшмана? Кому мешало, что ребенок
спит?" (Художник неизвестен)
2. Борис Завгородний размножает уже отправленный им в КГБ ты-
сячестраничный отчет об "Интерпрессконе" для Моссада, ЦРУ и
Армянской Внутренней Разведки - чтобы зря лишний раз не писать.
(Народный лубок)
3. С.Витицкий по этическим соображениям отказывается получать
"Бронзовую Улитку" из рук Б.Стругацкого. (Шарж)
4. Эдуард Геворкян наблюдает за творческим ростом Льва Верши-
нина. (Автопортрет)
5. Издательство "Terra Fantastica" по скудости финансов проиг-
рывает тяжбу за Землю, на которой стоит, и делается Странником.
(Триптих из коллекции В.М.Рыбакова)
6. Николаев под покровом ночи пытает Стругацкого, требуя дать
"Улитку" Рыбакову; Стругацкий умоляет позволить ему наградить
Звягинцева, но не выдерживает мук. (Диптих на рисовом зерне из
коллекции В.М.Рыбакова)
7. Поединок Пересвета и Челубея за три голоса на "Интерпрес-
сконе". (Подражание Орловскому из коллекции В.М.Рыбакова)
8. Запорожцы пишут "Послание к коринфянам". (Фотомонтаж из
коллекции В.М.Рыбакова)
9. Князь Трубецкой трехпудовым гравилетом с краснозвездной
пряжкой поротно учит своих детей любить человечество; Зюганов от-
таскивает не выдержавших курс обучения. (Педагогическая поэма из
коллекции В.М.Рыбакова)
-----------------------------------------------------------------
Умножение сущностей
Я.СКИЦИН, В.СКИЦИН
КАК УМИРАЮТ ЁЖИКИ,
или Смерть как животворящее начало
в идеологии некроромантизма
(Опыт краткого обзора, вступление в исследование)
______________________
Авторы просят не воспринимать этот материал слишком серьезно.
Кое-где кусочки мозаики вывалились, и тело мальчика словно
пробито было кубическими пулями. Но он все равно был беззаботный
и живой.
В.П.Крапивин, "Крик петуха"
Настоящая работа ни в коей мере не претендует на полноту осве-
щения затронутой темы и лишь заявляет ее. Значительную часть ра-
боты составляют оригинальные цитаты из произведений В.П.Крапиви-
на (далее ВПК), во многом являющиеся самодостаточными.
Сразу хотели бы отметить, что мы глубоко уважаем Командора
(ВПК) и любим его произведения. Мы понимаем, что после этой
статьи каждый честный фэн и каждый человек, которому "всегда две-
надцать", имеет право и обязан застрелить нас из рогатки. Но от-
крытая нами тема требует донесения ее до масс.
Тысячелетиями человечество боялось смерти. Тысячелетиями ее
если и воспевали, то лишь как избавительницу от страданий. (Един-
ственное исключение - стихи Тони из пьесы Чапека "Мать": "...Но
вот прекрасная приходит незнакомка...") И только ВПК изучил страх
смерти и, отразив его в сознании вечно двенадцатилетнего ребенка,
преобразовал в радостное ее ожидание, в романтический порыв дли-
ною в годы, заложив, таким образом, основы нового течения, а в
будущем, может быть, и учения - некроромантизма.
Тему смерти ВПК нащупал не сразу. Первый погибший персонаж -
мальчик Яшка из "Той стороны, где ветер" - гибнет трагически и
бесповоротно. Однако уже и в этой повести проскальзывает момент
воскресения (именем Яшки хотят назвать лодку, правда, в конце
концов называют именем его мечты "Африка"; кстати, в дальнейшем
смерть часто выступает связующим звеном между жизнью персонажа и
реализацией его мечты). Причем тут же является намек на тему
смерти МНОГОКРАТНОЙ - лодка "Африка" сгорает. (В дальнейшем из
темы многократной смерти вырастает тема смерти как естественного
состояния, к которому можно стремиться и которое надо заслужить:
так, Дуго Лобман за покушение на ребенка наказан бессмертием).
"Только бы не насмерть"...- успел подумать Яшка..." [В.Крапи-
вин, М., "Дет.Лит", 1968, "Та сторона, где ветер": с. 134.- Я.С.,
В.С.] Но Яшка гибнет. Зато это желание сбывается у многих других
героев ВПК.
Достаточно вспомнить Игнатика Яра и Гельку Травушкина ("Голу-
бятня на желтой поляне"), Рому Смородкина и Сережку Сидорова
("Самолет по имени Сережка", но к ним мы еще вернемся), Валерку и
Василька ("Ночь большого прилива"), Ежики ("Застава на Якорном
поле"), гнома Гошу ("Возвращение клипера "Кречет"), и многих,
многих мальчишек из глубин Великого Кристалла. Часто, правда, эта
смерть символическая (как у Гальки из "Выстрела с монитора") - но
зато многократная. Тот же Галиен Тукк переживает гражданскую
казнь и изгнание, ожидание выстрела из пушки, в которой сидит, а
затем расстрела... Так же псевдосмерть переживает Севка Глущенко
- в дуэли с Иваном Константиновичем ("Сказки Севки Глущенко"). А
вот Стасик Скицын, похороненный заживо при участии шпаны, перехо-
дит грань между символической и реальной смертью, причем встре-
чается с характерным персонажем (назовем его "проводником отсюда"
["Проводники отсюда" иначе называются "психопомпы" (см. об этом в
"Темной половине" С.Кинга); это, например, воробьи (см ниже хож-
дение Ежики) или потусторонние создания (Чиба).- Я.С., В.С.]) -
отчимом.
Что важно, так это то, что именно после этой смерти у Стасика
"ВСЕ БЫЛО ХОРОШО": навсегда приходит Яшка, жутко гибнут злые че-
кисты... Невольно вспоминается история о том, как "все было хоро-
шо" после случая на мосту через Совиный ручей у А.Бирса.
Придирчивый читатель, возможно, уже готов обвинить нас в без-
доказательности. Ну что же. Мы тоже не сразу заметили. А когда
заметили, не сразу поверили... Итак, о придирчивый читатель, воо-
ружитесь книгой Моуди "Жизнь после смерти", вспомните все, что вы
знаете о "той стороне" (включая кирпичные лабиринты инферно из
фильма "Восставший из ада"), и запаситесь терпением на длинную
цитату. Итак:
"Вблизи кирпичные стены с отеками вовсе не казались приземис-
тыми. А башня стала совсем высоченной. В ней был арочный проход с
воротами из решетчатого железа. На них висел кованый средневеко-
вый замок. Но в левой створке ворот оказалась калитка тоже из же-
лезной решетки с завитками. Ежики осторожно пошатал ее. Петли за-
визжали, калитка отошла.
Под кирпичными сводами было сумрачно и неуютно, даже мурашки
побежали. Шумно отдавалось дыхание. В конце прохода видна была
серая, из валунов, стена, из нее торчали ржавые петли (наверное,
для факелов). [Ничего не вспоминается? Например "стена плача" из
"Ночи Большого прилива"? - Я.С., В.С.] Идти туда не хотелось, да
и незачем. Нужно было на башню. Ежики потоптался, зябко поджимая
ноги. И увидел справа и слева, в кирпичной толще, узкие двери.
Обе они были приоткрыты (железные створки даже в землю вросли)...
...Потянулась наверх лестница - почти в полной темноте, среди
тесных кирпичных стен. Ежики насчитал сорок две ступени и четыре
поворота, когда забрезжил свет. [И это - не первый "свет в конце
тоннеля"! - Я.С., В.С.] За аркой открылся широкий коридор с окна-
ми на две стороны. Он плавно изгибался.
Коридор явно уводил от башни, но иного пути не было. Не спус-
каться же обратно. Ежики осторожно пошел по холодному чугуну
плит. Их рельефный рисунок впечатывался в босые ступни. Под высо-
ким сводчатым потолком шепталось эхо. Изогнутые балки перекрытий
поднимались от пола между окнами и на потолке сходились стрельча-
тыми арками...
...Странно все это было: слева почти день, справа почти ночь.
И этот коридор - будто внутренность дракона с ребрами. И полное
безлюдье... [Граница! - Я.С., В.С.]
Тревожное замирание стиснуло Ежики. Такое же случалось, когда
он забирался в старые подземелья с надеждой отыскать редкости и
клады. Но там он был не один и к тому же точно знал, ГДЕ он.
А здесь? Зачем он сюда попал, куда идет?
Желание повернуть назад, помчаться прочь стало упругим, как
силовое поле. Он остановился. Уйти?.. [О, Моуди, Моуди! - Я.С.,
В.С.]
А там, сзади, что? Лицей, прежняя жизнь. Вернуться в нее, ни-
чего не узнав? Но... маленькая надежда, о которой он боится даже
думать... она тогда исчезнет совсем.
И кроме того, что написано на ребре монетки! "На дороге не ос-
танавливайся! Через границу шагай смело!" Ну, пусть не совсем
так, но смысл такой!
Ежики ладонью прижал карман с монеткой. То ли ладонь была го-
рячая, то ли сама монетка нагрета - толчок хорошей такой теплоты
прошел по сердцу. [Вообще монетка как ключ к проходу ТУДА - это
еще от медяков Харона...- Я.С., В.С.] И Ежики зашагал быстрее. Не
бесконечен же путь! Куда-нибудь приведет!
Коридор привел в квадратный зал с потолком-куполом. Там, в вы-
соте, тоже сходились ребра перекрытий. Окна были круглые, не-
большие, под верхним карнизом. На тяжелой цепи спускалась черная
(наверно, из древней бронзы) громадная люстра без лампочек и све-
чей. Она висела так низко, что, если подпрыгнуть, достанешь рукой.
Ежики подпрыгнул - сердито, без охоты. Из чащи бронзовых заго-
гулин вылетел воробей! Умчался в разбитое окно. [Вспомним о "пси-
хопомпах". И зачем ВПК подчеркивает это незатейливое событие вос-
клицательным знаком? - Я.С., В.С.]
Ежики присел на корточки. Отдышался. Потом сказал себе: "Не
стыдно, а?" Но сердце еще долго колотилось невпопад...
Потом он успокоился. Прислушался... И в него проникло то пол-
ное безлюдье, которое наполняло все громадное здание. Мало того,
и за окнами - далеко вокруг - не было ни одного человека. Ежики
теперь это чувствовал и знал точно. Даже всяких духов и привиде-
ний (если допустить, что они водятся на свете) здесь не было.
