На этом, считаю, с лирическими отступлениями покончено. Могу перехо-
дить к ответам на неудобные вопросы.
1. Вопрос, казалось бы, простой. Потому что как еще я могу относиться
к фэндому, если отдал ему добрых полтора десятка лет своей жизни? Если
только благодаря ему я стал, как вы выразились, "профессиональным редакто-
ром фантастики"? Однако - не все так просто. Ибо в подтексте вопрос звучит
совсем не так, как в тексте. Ведь не о том вы спрашиваете, ребята, как я -
лично я - отношусь к фэндому. А спрашиваете вы о том, какое влияние он,
фэндом, оказывает на меня. А также: влияют ли на меня мнения и настроения,
которые им продуцируются. Вот, скажем, есть такое мнение, что премия
"Странник" - это прямое оскорбление всех честных советских фэнов. Или еще:
в лице издательства "Terra Fantastica" мы имеем новую "Молодую гвардию",
стремящуюся узурпировать власть в отечественной фантастике. А у меня вдруг
странное ощущение - словно перенесся я на десять лет назад, в царство клас-
совой черно-белой логики ("кто не с нами, тот против нас").
Что ж, господа хорошие, на сформулированный в подтексте вопрос отвечу
прямо. Я действительно люблю и уважаю фэндом, более того - по-прежнему счи-
таю себя его частью. Тем не менее, нынешние настроения, сложившиеся здесь,
в этой среде, не разделяю и разделять не собираюсь. И потому, что работаю в
пресловутом издательстве "Terra Fantastica" и уходить из него не планирую
(если, конечно, самого оттуда не попрут). И потому, что знаю, какой ценой
даются нам наши книги, которые вы читаете и которые вы - возможно, справед-
ливо - критикуете. А также потому, друзья и коллеги, что фэндома, о кото-
ром вы так много говорите в последнее время, на самом деле давно не сущес-
твует. Фэндом, по определению, это МАССОВОЕ движение ЛЮБИТЕЛЕЙ фантастики.
Ну так и где оно? Где все те клубы, что составляли некогда Великое Кольцо?
Где многолюдные конвенции, куда мог приехать любой неофэн и полной грудью
вдохнуть в себя радость общения с себе подобными? Где фэнзины, выходившие
ранее едва ли не в каждой деревне (и даже в Москве)? Ничего этого более
нет. Прежний советский фэндом умер. А новый не возник - условий для этого
пока не сложилось. То же, что мы по привычке именуем "фэндомом" - лишь не-
большая тусовка из старых "профессиональных фэнов" - бывших завсегдатаев
конвенций, председателей клубов и прочих фэн-активистов, которые слишком
крепко сошлись друг с дружкой и слишком сильно любят фантастику (а также
быть при фантастике), чтобы разбегаться по своим углам. К тому же, выраже-
ние "профессиональный фэн" нынче не выглядит простой фигурой речи. Потому
что большинство из них (из нас) является реальными профессионалами - если
не в роли редакторов и издателей, то уж, как минимум, книготорговцев. Одна-
ко вот что странно: претендуя по старой памяти на статус фэна, фэновским
энтузиазмом иные из них (из нас) не очень-то и горят. Например, один мой
хороший приятель (и это именно так - подчеркиваю!) признался мне как-то,
что он с большим кайфом покупает все книжки российских фантастов, выпущен-
ные "TF" - для себя лично, однако как сотрудник книготорговой фирмы связы-
ваться с их реализацией не хочет - хлопот больше, а финансовая отдача сов-
сем не та, чем в случае с западным "верняком". Что ж, я его понимаю - одна-
ко в этом случае имею полное право задать вопрос: а кто же тогда больший
фэн - издатель, выпускающий хорошие книги отечественных авторов себе в убы-
ток, или торговец, который эти книги с удовольствием читает, а работать с
ними - тем самым помогая выжить российской фантастике - отказывается?
Ну и как мне прикажете относиться к черной кошке в темной комнате? Тем
более, что там ее, видимо, нет.
2. Значит, так: на выступлении Андрея Михайловича я, к сожалению, не
присутствовал - в тот момент, закруглив все дела по "Страннику" и изрядно
от этого утомившись, я ощутил острую потребность очутиться где-нибудь в
другом, менее официальном месте. Каковую потребность с успехом и осущес-
твил. Можете спросить об этом у... А, впрочем, не надо. Так что с докладом
я знаком только в его письменном варианте. О том же, что происходило на за-
седании и что говорил уважаемый Борис Натанович, я знаю только по показа-
ниям очевидцев, а это, согласитесь, не одно и то же, что собственные впе-
чатления. В любом случае, не думаю, что тезисы Андрея Михайловича можно
охарактеризовать как изложение точки зрения Бориса Натановича. Разумеется,
определенное созвучие есть. Но иначе, наверное, и быть не может. Борис На-
танович - руководитель семинара. Что означает - педагог. Было бы странно,
если бы ученики не перенимали мысли и идеи своего Учителя, особенно если
Учитель - Личность. Читайте об этом у тех же Стругацких - например, в "Пол-
дне" или в "Отягощенных злом". И это касается не только Андрея Михайловича,
но и многих других членов семинара. Меня тоже, наверное, можно обвинить в
том, что если не в большинстве случаев (все-таки в семинаре я не столь дав-
но), то уж в некоторых наверняка я высказываю мнение Бориса Натановича.
Впрочем, ученики тоже бывают разные - одни все больше отмалчиваются, даже
когда у доски, а другим и на месте не усидеть - им есть что сказать! Гово-
рю об этом по собственному опыту: когда я работал в школе, у меня тоже бы-
ли такие ребята, о которых до сих пор нет-нет да и вспомню. Однако лучшие
ученики - не те, которые только повторяют за учителем, а те, которые, от-
талкиваясь от чужих мыслей, чужих идей, могут отправиться дальше - своей
дорогой. И по опыту своего общения с Борисом Натановичем и Андреем Михайло-
вичем (как на семинаре, так и вовне его) могу уверенно сказать, что на са-
мом деле Столяров в своих идеях уже давно и во многом не совпадает со Стру-
гацким. Быть может, именно поэтому Борис Натанович с таким вниманием отно-
сится к его идеям?
3. Этот вопрос действительно следует из предыдущего. Равно как и мой
ответ - см. выше.
4. Наверное, я и в самом деле давно оторвался от фэндома, раз о быто-
вании такого рода мнения мне до сих пор известно не было. Отвечу так. Писа-
тели - люди в большинстве своем откровенно честолюбивые (как, впрочем, и
другие творческие люди). Это и не хорошо, и не плохо - это природа. Столя-
ров может считать себя фигурой номер один в отечественной фантастике. Его
право. Однако то же самое - и не без основания - может считать о себе Рыба-
ков. Интересно, а что думает про себя Щеголев? Неужели и в самом деле, что
он посредственный писатель? Чушь! Не верю! Однако главное не то, что ты ду-
маешь о себе сам - главное, чтобы это же думали о тебе другие. Я вот тоже
считаю, что я лучший редактор в стране. Увы, члены жюри "Странника" со мной
не согласились и выбрали в лучшие редакторы страны Ефима Шура - наверное,
справедливо. А я вообще оказался на четвертом месте - после Гены Белова из
"Северо-Запада". Ничего не поделаешь - значит, мало работал. Кроме того,
есть еще один нюанс, который ставит под сомнение упомянутое в вашем вопро-
се "мнение". Дело в том, что Столяров не считает, что он пишет фантастику -
он считает, что пишет этакую "пограничную" современную прозу. Что ж, счи-
тать так - его право, однако все же первыми его заметили и признали именно
любители фантастики. А что касается пьедестала, то это, право, несерьезно.
Ни один уважающий себя писатель никогда не будет претендовать на пьедестал
своих великих предшественников. Он будет строить собственный. Так вот:
Андрей Михайлович себя уважает.
5. Помнится, в детстве меня волновал вопрос: а кто сильнее - слон или
кит? Когда я стал постарше, этот вопрос меня занимать перестал. Потому что
я понял: не имеет смысла сравнивать то, что сравнивать смысла не имеет.
Когда я был простым фэном (ну ладно - простым фэнзинером), я тоже любил по-
разглагольствовать о премиях: эта премия хорошая, потому что за нее голо-
суют фэны, а та - г..., потому что ее присуждают за закрытыми дверями дяди
в замшевых пиджаках, причем исходят не из художественных соображений, а из
каких-то своих, нам непонятных. Например, всем сестрам по серьгам. Но с тех
пор я стал чуть-чуть постарше (то есть - если и фэнзинером, то непростым) и
перестал задаваться подобными вопросами. Точнее - они перестали меня волно-
вать. Потому что каждая премия должна оцениваться исходя из тех задач, ра-
ди которых она учреждалась. И в этом плане все вышеуказанные премии: а)
прекрасно дополняют друг друга; б) дают возможность всем, кто достоин, "не
уйти обиженным"; в) предоставляют мне как журналисту массу материала для
различного рода выводов и комментариев. Кстати, последний пункт имеет отно-
шение и к тем премиям, которые вы почему-то в свой список включить постес-
нялись - скажем, "Золотой Змей". С другой стороны, раз "Золотого Змея" в
списке нет, то это еще одно свидетельство того, что премии, в список попав-
шие, по-настоящему престижны.
6. Художественную значимость литературных произведений может опреде-
лить только время. Пройдет десять-двадцать лет - что-то останется, а что-то
умрет. И вполне допускаю, что останется произведение, которое не было в
свое время удостоено лауреатской медали. В конце концов, ни Рэй Брэдбери,
ни Курт Воннегут ни разу не получали "Хьюго". А кто сейчас, кроме специа-
листов (даже там, у них), помнит роман Марка Клифтона и Фрэнка Рили "Види-
мо, они были правы" ("Хьюго-55")? И кстати, если бы уже тогда, в 50-х, аме-
риканцы имели "Небьюлу", Брэдбери и Воннегут могли бы и не остаться без
заслуженных ими наград. Впрочем, не уверен. Потому что премии в первую оче-
редь ориентированы не на шедевры (шедевр редко удостаивается признания сра-
зу), а на текущую литературную конъюнктуру. Они оперируют понятиями относи-
тельного, а не абсолютного. Кроме того, каждая премия имеет свой механизм
присуждения, в который заложена большая или меньшая степень лотерейности.
Скажем, степень лотерейности Беляевской премии довольно невелика. Это не
значит, что Беляевская премия плоха или необъективна - просто у нее такой
механизм. А вот у "Странника" степень лотерейности весьма высокая, что,
кстати, подтвердили присуждения этого года (например, по категории "худож-
ник" - я чуть со стула не упал). Причем, как мне кажется, не менее высокая,
нежели у премии "Интерпресскон". И в этом плане "Гравилету" просто не по-
везло. Тем, что "Гравилет" не попал в финальный список, я был расстроен
нисколько не меньше, чем Вячеслав Михайлович. Быть может, даже больше - тем
более, что Булычев (чей роман "Река Хронос" я тоже оцениваю весьма высоко)
приехать на "Интерпресскон" не соизволил (подробнее об этом - в ответе на
11 вопрос), а Рыбаков - вот он, здесь, злой и расстроенный. И я очень рад,
что Слава получил "Бронзовую Улитку" и "Интерпресскон". Но это, опять-таки,
не значит, что премия "Странник" менее объективна, чем те, которых был
удостоен "Гравилет "Цесаревич". Потому что абсолютно объективных премий в
природе не существует.
7. На мой взгляд, такая возможность совершенно реальна.
Во-первых потому, что ни механизм присуждения "Странника", ни состав
жюри не представляют из себя некую железобетонную глыбу, придавившую своей
тяжестью нежные молодые ростки. И механизм будет дорабатываться, и состав
жюри расширяться - причем в первую очередь за счет тех авторов, которых вы
перечислили. Во всяком случае, именно эти фамилии назывались в кулуарах жю-
ри - и не только до того, как начался известный конфликт, но и много после.
Следовательно, не стоит придавать проблемам чисто технического плана (а
именно они сейчас наиболее сложны, уж мне поверьте) статус идеологических
или эстетических разногласий.
Во-вторых, нет вещи более изменчивой, нежели эстетические предпочте-
ния. Да, на коне сегодня турбореализм - то есть то направление, которое
