трактующая о зарождении и развитии надчеловеческого созна-
ния, осуществленного с помощью машины. Осуществленное созна-
ние получается, само собой, гнусным и пакостным, что и при-
водит к ряду детективно-хорроровых закруток.
И последняя повесть -- "Вика в электрическом мире". Роль
мумбо-юмбо здесь играет экстрасенсорика -- не банальное яс-
новидение, которым может похвастаться даже герой "Мертвой
зоны" уже поминавшегося Кинга. Бур-Кинг изображает в этой
вещи профессионала-экстрасенса, способного подселяться в чу-
жие разумы (читали ли вы "Нехорошее место" Кунца?), толко-
вать по душам с иными мирами и создавать своих матрикатов.
Талантливый мужик, которого губят непомерные амбиции.
Достоинства перечисленных работ Буркина несомненны: он
строит достаточно глубокие характеры, умеет при случае пофи-
лософствовать, любит устраивать своим героям погони со
стрельбой и без нее. В таких местах автор обычно увлекается
и читать его становится на редкость интересно. Несомненно,
он способен писать нестандартным языком -- к сожалению, за-
метно это, в основном, в сказочке "Автобиография", -- не
чужд ему и юмор (оцените, например: "Государственность дол-
жна быть безопасной" -- с.193).
К сожалению, хватает у Буркина и недостатков. Во-первых,
герои его склонны в самом неподходящем месте излагать тео-
рии и философии, а то и рассказывать друг другу (явно имея в
виду читателя) свои анкетные данные. Для иллюстрации можете
взглянуть на с.141 или 180 ("Рок-н-ролл мертв"). Такое впе-
чатление, что автор, выписывая все это, стремиться слегка
"подумнить" текст. А надо ли? У меня сложилось стойкое мне-
ние, что Буркину просто нужен хороший редактор -- не чер-
кать рукописи (Боже упаси!), но отмечать слабые места, дабы
автор обратил на них специальное внимание. Вот уж что Бурки-
ну не повредит -- так это такого рода советы.
Кроме художественной прозы, в книге есть авторское пос-
лесловие "Как это делалось" -- об истории возникновения и
воплощения в жизнь идеи авторского комплекта книга-пластин-
ка. Весьма занятное чтение, должен сказать.
Завершают сборник тексты песенного альбома Юлия Буркина.
Альбом называется "Vanessa io" и сделан в духе бард-рока (я
не крутой спец в музыкальных направлениях, но здесь, кажет-
ся, не ошибся). Несомненно, предварительное знакомство с
книгой поможет слушателю "въехать" в песни. Но на диске есть
две композиции, которые хватают за душу и сами по себе.
Прежде всего, это "Василиск" -- очень красивая маршевая бал-
лада, динамичная и запоминающаяся. Несколько хуже "Колокол"
-- прекрасно сбалансированный философский зонг. Остальные
песни более или менее верно иллюстрируют книгу и/или добав-
ляют прозе Буркина своеобразное музыкальное измерение. Что
касается пластинки в целом, то мне не очень понравился во-
кал -- мягкий голос вокалиста Владимира Дворникова мало
соответствует настроению и стилю песен, я предпочел бы неч-
то более весомое. Во многих песнях ("Королева полтергейста",
"Рок-малютка-Дженни-ролл") очень к месту был бы могучий
драйв -- увы, чего нет, того нет...
Тем не менее, я очень рад, что Буркину удался его экспе-
римент. Да послужит его опыт примером для тех, кто пока не
решается двинуться по его следам!
Сергей БЕРЕЖНОЙ
"Интеркомъ" #5 (1'94)
____________________________________________________________
Александр БОРЯНСКИЙ. Змея, кусающая свой хвост. / Худ.
А.Близнюк.-- Кировоград: ОНУЛ, 1993 (Отечественная фантасти-
ка).-- ISBN 5-7707-1727-0.-- 320 с., ил.; 35 т.э.; ТП;
84х108/32.
____________________________________________________________
Дебютный сборник одесского автора Александра Борянского
составили три повести, две из которых являются фантастичес-
кими (в той или иной степени), третья же фантастической не
является ни с какого боку, а является, наоборот, эротикой
средней крутизны.
Начнем, естественно, с эротики.
Повесть "Теннис в недавнем прошлом" рассказывает о чув-
ственных удовольствиях, которым предавались в 1979 году доч-
ка второго секретаря обкома и сын проректора интститута. На-
писано все это со вкусом, со знанием дела и не без психоло-
гических тонкостей. Читал я повесть с удовольствием (чув-
ственным). Не будучи близко знаком ни с одним шедевром миро-
вой эротической литературы (на мой взгляд, хорошая фантасти-
ка интереснее, а реальный секс дает большее удовлетворение),
я не берусь определить для повести Борянского достойное мес-
то среди "Эммануэлей" и "Машин любви". Я ее просто рекомен-
дую вниманию читателей обоих полов -- не разочаруетесь.
Нуте-с, а теперь перейдем непосредственно к фантастике.
Заглавная повесть сборника посвящена... м-м-м... восточ-
ным единоборствам. Главный герой (рядовой такой студент без
особенных комплексов) вдруг узнает, что он, возможно, новое
земное воплощение величайшего мастера кунг-фу, погибшего
триста лет назад при таинственных обстоятельствах. Мастер
этот обитал в сокрытой от внешнего мира части Тибета (см.
"Шамбала"), где процветала всяческая восточная философия
совместно с боевыми искусствами (какая же без них, в самом
деле, может быть философия). После исчезновения Мастера в
Шамбале царят разброд и шатание. Герою предстоит "вспомнить"
свои прежние навыки и вернуть таинственной стране спокой-
ствие духа.
Повесть местами сильно напоминает фильмы о ниндзя, хотя
Борянский всеми силами уклоняется от черно-белой логики ка-
рате-фильмов (очень хороший парень против очень плохого) --
все-таки, на уровне "янь-ин" философию Востока он знает. По-
лучается это у него средне. Чувствуется, что герою проще
дается тоби-маваши, чем созерцание гармонии сфер. Кстати,
для приведения Шамбалы к исходному умиротворенному состоя-
нию тоби-маваши оказывается гораздо более эфективным сред-
ством, нежели всяческие созерцания.
Если смотреть на эту повесть как на несложный боевик, то
она заслуживает оценки "нич-чо". При прочих способах осмот-
ра до таких высот восприятия подняться трудно.
Зато следующая повесть, которая называется "Еще раз поте-
ряный рай", сделана в совершенно другом ключе.
Неведомая катастрофа уничтожает большую часть человечес-
тва. Главный герой переживает холокост в подземном бункере,
где он на многие годы вперед обеспечен пищей телесной и ду-
ховной. Там, в бункере, он и вырастает во вполне интеллиген-
тного хранителя погибшей культуры. Сюжет повести постепенно
ускоряется -- длиннющая статичная экспозиция переходит пос-
тепенно в динамичный приключенческий финал, впрочем, все это
весьма органично, к месту и в полной гармонии с философией
вещи. По ходу дела герой пишет рассказ -- совершенную по за-
мыслу и исполнению психологическую притчу, прекрасно вписы-
вающуюся в повесть, но великолепно смотрящуюся и вне ее кон-
текста. Пожалуй, именно этот рассказ я назвал бы самым удач-
ным произведением сборника.
Сборник в целом выглядит достаточно небанально и я ис-
кренне рад, что в русскоязычной литературе появился еще один
дебютант, достойный заинтересованного внимания читателей.
Сергей БЕРЕЖНОЙ
"Интеркомъ" #6 (2'94)
____________________________________________________________
Сергей ИВАНОВ. Крылья Гремящие. / Худ. Я.Ашмарина.-- СПб.:
Terra Fantastica, 1993 (Кольцо Мариколя; 2).-- 544 с., ил.--
ISBN 5-7921-0015-2.-- 544 с., ил.; 30 т.э.; ТП+С; 70х100/32.
____________________________________________________________
Сборник составили повести (названные в подзаголовке кни-
ги почему-то романами) "Крылья Гремящие", "Двое" и "Пока
стоит Лес". Последние две вещи уже публиковались (даже по
два раза), поэтому сначала кратенько остановимся на них, да-
бы не мешались под ногами.
"Пока стоит Лес" -- одна из лучших повестей в русскоязыч-
ной фантастике. Мне нравится думать, что по производимому на
читателя впечатлению она сравнима с "Дюной" Херберта.
Повесть "Двое" (издавалась также под титулом "Двойник")
нравится мне существенно меньше. Она рациональнее. Не всег-
да это качество идет в минус, но в случае с Сергеем Ивано-
вым, увы, это выглядит именно так.
И, наконец, "Крылья Гремящие".
Хорошо иногда побеситься! -- вот, пожалуй, основная
мысль, с которой писался сей достойный опус. Автор некогда
позволил себе расслабиться и написал ни на что не претендую-
щее фэнтези с принцессой, драконом (даже не одним), ведьма-
ми, оборотнями, рыцарями, колдуном и даже королем Артуром и
Бабой Ягой. Главный герой -- крутой качок-мэнээс -- вляпы-
вается в это фэнтези с головой. Как водится, он мастер на
все руки. Там, это, сковать противодраконную стрелу. Или
прищучить ведьму. Или оборотня. Мечом помахать -- за
здрасьте. Дракона посадить на перо, не переставая мило ос-
трить в объектив. Написана повесть легко, но слегка нарочи-
то. Именно эта нарочитость меня постоянно раздражала во вре-
мя чтения.
В общем, все это не слишком скучно. Но как-то убого. Не-
когда была попытка сварить из этого мосла комикс -- уверен,
вышло бы на ять, -- кабы вышло. Но как чтение... Мы, пога-
ные зануды, предпочитаем "Пока стоит Лес".
Очень хорошо, что Сергей Иванов выпустил в свет и свои
ранние вещи. Рубить хвосты пользительно всякому писателю --
и не только писателю. Главным образом, пользительно тем, что
хвост больше ни за что не цепляется и не мешает бодрым ша-
гом двигаться вперед.
Сергей БЕРЕЖНОЙ
"Интеркомъ" #5 (1'94)
____________________________________________________________
Рустам Святославович КАЦ. История советской фантастики. /
Послесл. Р.Арбитмана.-- Саратов: Изд-во Саратовского универ-
ситета, 1993.-- ISBN 5-2920-1795-7.-- 216 с.; 1 т.э.; МО;
60х84/16.
____________________________________________________________
Те, кто считает эту книгу литературной мистификацией,
ошибаются сильнее, чем те, кто полагает ее серьезным литера-
туроведческим исследованием. Это ни то, ни другое. Скорее,
это эпос. Эпичны в ней масштаб событий и протяженность их во
времени, эпичны деяния, эпичны герои... и, конечно, главный
герой -- Степан Петрович Кургузов.
Автор, очевидно, творчески переработал традиции соцреа-
листических опупей типа "Тени исчезают в полдень" -- герои
рождаются в одних исторических условиях, воюют с родителями
в других и трудятся на производстве в совершенно третьих.
Доктор Кац привнес в эти традиции нечто определенно свежее:
он прослеживает не семейную или общественную жизнь героев,
но жизнь литературную, жизнь в литературе. В остальном, все
остается по-прежнему: авторы опупей изобретали мир, в кото-
ром стойкие коммунисты страдали под гнетом любви к подкулач-
ницам анфисам, а Кац изобрел мир, в котором фантастика ста-
ла генеральным потоком советской литературы.
Справедливости ради следует сказать, что слишком много
изобретать ему не пришлось: история советской фантастики в
его мире в целом мало отличается от истории советской лите-
ратуры в мире нашем. Более того: книга рассчитана именно и
только на того, кто великолепно знает историю советской ли-
тературы и мировой фантастики. Только такой читатель сможет
оценить всю прелесть этого труда.
Главной удачей автора, как мне кажется, является образ
Степана Кургузова. Кац сделал все, чтобы Кургузов не просто
получился "ярким представителем советской фантастики", но ее
единственным воплощением. Все, что происходило в советской
фантастике до появления Кургузова, было им либо уничтожено,
либо встроено в "его систему". После его смерти советская
фантастика прекратила существование свое: Кургузов скончал-
ся в ночь с 22 на 23 августа 1991 года... И Кацу остается
лишь вести речь о том, что происходило в советской фантасти-
