невековая (?) диктатура, урановая роща, где вручную произво-
дят половинки ядерных бомб... Дети-мутанты... Притча на че-
тыре странички, железная, кубическая, правильная по форме,
но сравнимая по банальности разве что с тем же железным ку-
биком. Ну, положишь его на стол. Ну, уронишь на пол. Можешь
молотком по нему постучать... Что называется, ни уму, ни
сердцу.
Роман А.Дашкова "Отступник" -- первый в серии. Ну очень
похоже на Муркока. Фэнтези в духе "Корумовского цикла", хо-
тя и на порядок умнее. Да не примет это автор за комплимент:
по моему мнению, умнее переводчиков Муркока (оригиналов я,
увы, не читал) быть не трудно.
Мир, в котором мечется Сенор Холодный Затылок, Незавер-
шенный, напоминает более всего пузырь, болтающийся в мироз-
дании: город и три деревеньки, ограниченные Завесой Мрака.
Миров таких, видимо, много. В течение всего романа герой на-
меревается по ним прогуляться, но благоразумно оставляет это
развлечение на вторую серию. В первой серии развлечений хва-
тает и так. Герой, например, с чисто тактической целью поки-
дает собственное тело и берет напрокат женское. Он встре-
вает в интриги Великих Магов, Повелителей Башни, вынужден
бежать, подвергается репрессиям со стороны обезглавленного
им Слуги Башни, встречается с тутошним аналогом Волшебника
Блуждающей Башни (мурковка!), и прочая, и прочая. Воображе-
ние, с которым все это описано, делает автору честь. С фило-
софией и психологией несколько хуже, но нельзя же бить че-
четку сразу на обеих сторонах большого барабана.
Надо признать, что цели своей автор добился: мне уже хо-
чется прочитать продолжение. Муркоку это не удалось: вторую
трилогию о Коруме я читать не собираюсь (разве что из садис-
тских соображений: говорят, там его, наконец, убивают).
Рассказ Лу Мэна (Е.Мановой) "Колодец" трактует о пробле-
ме контакта. На этот раз речь идет о мире, где человечество
медленно вымирает от радиоактивного заражения. Протагонист
(любопытной Варваре нос оторвали) лезет в деревенский коло-
дец, попадает в подземелье и встречает разумных существ со-
вершенно нечеловеческой расы. Налаживание контакта и после-
дующие события вскрывают глубокую общность социального мыш-
ления человека и подземных монстров. Рассказ написан легко и
читается с интересом.
Завершают сборник пять миниатюр Ф.Чешко, которые можно
отнести, скорее, к жанру ужасов. "Час прошлой веры" и "Пе-
рекресток" повествуют о воздействии богов древних религий на
современного человека. "Проклятый" -- историческая зарисов-
ка о временах опричнины. "Бестии" произвели на меня до-
вольно тягостное впечатление общей атрофией сюжета (в лесу
завелись монстры -- ново до отпадения челюсти). Последний
рассказ, "Давние сны", посвящен пророческим снам мальчика,
которому предстоит погибнуть, защищая Россию от заразы
большевизма.
По отдельности рассказы Ф.Чешко выглядят достаточно тус-
кло, чтобы вызвать какой-то особый интерес, но в контексте
сборника они сильно выигрывают. Странным образом авторы
сборника схожи эстетикой мировосприятия. Несмотря на то, что
в книгу вошли ну просто оч-чень разные -- и по форме, и по
содержанию -- вещи, сборник воспринимается как плотно сби-
тый и уравновешенный. Пожалуй, это следует отнести на счет
именно общности мировосприятия авторов. Имеет смысл гово-
рить даже о появлении "харьковской школы фантастики" -- не
более, не менее. Конечно, школа эта страдает многими болез-
нями совковой литературы (в частности, обожает открывать
Америки и нести заумную чушь), но объединяет весьма небез-
дарных людей, вполне способных справиться с болезнями роста.
Чур, чур! Не сглазить бы...
Сергей БЕРЕЖНОЙ
"Интеркомъ" #5 (1'94)
____________________________________________________________
Андрей СТОЛЯРОВ. Малый апокриф. / Послесл. С.Переслегина;
Худ. Я.Ашмарина; Фотогр. А.Филиппов.-- СПб.: Terra
Fantastica, 1992.-- ISBN 5-7921-0006-3.-- 384 с., илл.; 50
т.э.; ТП+С; 60х90/16.
____________________________________________________________
Гениально, что сборник этот начинается с "Ворона".
Я не принял бы никакого иного начала. "Альбом идиота"?
Слишком резкий перепад между пространствами реальности и
сказки. "Сад и канал"? Очень уж мрачно. "Цвет небесный"?
Правда жизни -- и никакой фантастики. Стихи? Ни за что, в
финале они очень на месте.
А "Ворон" самодостаточен.
Более того -- он, написанный раньше прочих, стал фунда-
ментом для остальных произведений сборника. Фундаментом фи-
лософским, гносеологическим, эстетическим, мировоззренчес-
ким -- ставьте сюда какую хотите тавтологию, не ошибетесь.
"Ворон" -- это ранний Столяров. Это 1983 год (я не ошиб-
ся?). "Ворон" -- это именно _та_вещь_, из _тех_вещей_, о ко-
торых грезили в своем легальном полуподполье клубы любите-
лей фантастики -- _настоящие_ клубы _настоящих_ любителей.
_Тех_вещей_ было написано немного. Когда свобода творчества
была разрешена, они вышли в свет. При этом оказалось, что
слухи о гениальности большинства молодых авторов были сильно
преувеличены. Как следствие, количество _вещей,_ в соответ-
ствии с Законом Старджона, сократилось на порядок.
Столярова это не касалось ни в малейшей степени. Вот уж
кому было наплевать на фэнские сплетни! Даже если принять во
внимание его обостренное самолюбие. И все равно -- напле-
вать. Почему?
У него уже был "Ворон".
Говорят, что автор не способен объективно оценивать соб-
ственное творение. Возможно. Я только не знаю, какой автор,
случись ему написать "Ворона", не обалдел бы от собственно-
го творения. Тут не мудрено увериться в собственных силах.
Это был взлет. Пик. Вершина. Из всего, что я читал у бо-
лее позднего Столярова (а читал я не все), мне так же сильно
понравилась лишь повесть "Послание к коринфянам".
Истинные удачи бывают редко.
Остальные произведения Столярова или опоздали выйти ко
времени (виноват -- _их_ опоздали), или не совпали с моим
внутренним ритмом. Насчет моего внутреннего ритма больше по-
везло работам Вячеслава Рыбакова -- но это отдельная история.
Пожалуй, для читателя повестей Столярова они равно необхо-
димы -- время, настройка и интеллект. Пожалуй, лишь оконча-
тельный тупица откажет автору "Альбома идиота" в талантли-
вости. Но для эффекта, на который рассчитывал автор, нужно
было прочитать эту вещь в 1989 году. Время ушло. Не время
событий, но время состояния духа. Изменилось состояние духа
-- изменилось восприятие повести.
А время повести "Сад и канал", мне кажется, еще не насту-
пило. Автор написал Смерть. Умирание. И я не люблю эту по-
весть, потому что люблю Жизнь. Просто поэтому.
"Цвет небесный"... Ну, тут просто меняются масштабы. Не
все же Столярову пытать философию да духовное состояние на-
ций. Есть же еще люди -- более талантливые, менее талантли-
вые -- люди сами по себе, опрокинутые в себя, живущие не де-
лом революции или перестройки, а своим собственным делом.
Например, живописью. Интересно, что для таких людей важнее:
их дело, абстрагированное от них самих -- или они сами,
пусть не во всем талантливые, но в этом деле, деле своей
жизни? Чувствуете? _Своей_ жизни. _Только_ своей.
Каждый, как говорится, выбирает для себя. Важен только вы-
бор. То, что было до момента выбора, то, что будет после --
лирика. Кому какое дело до причин предательства? Даже если
ты предаешь самого себя...
А поэзия? Нет, господа, увольте. Факт издания поэзии --
учтите, это мое глубоко продуманное мнение! -- касается
только самого автора -- и никого более. Если это, конечно,
истинная поэзия. И критик здесь совершенно ни при чем. Автор
его в виду не имел.
Сергей БЕРЕЖНОЙ
"Интеркомъ" #5 (1'94)
____________________________________________________________
Андрей СТОЛЯРОВ. Монахи под луной. / Суперобл. Я.Ашмариной;
Ил. С.Строгалевой.-- СПб.: Terra Fantastica, 1993.-- ISBN
5-7921-0023-3. -- 368 с., ил.; 50 т.э.; ТП+С; 60х90/16.
____________________________________________________________
Второй том неофициального "избранного" Столярова показал-
ся мне чрезмерно эклектичным. Три произведения -- роман,
рассказ и повесть. Три манеры: концентрированный "фирменный"
столяровский турбореализм, совковый алкогольный анекдот и
социально-психологический триллер.
Роман "Монахи под луной" -- ну очень тяжелое чтение. Бе-
зусловно, таким он и задумывался (Столяров вообще никогда не
"проваливает" вещь: что задумано, то и сделано), но сам факт
того, что автор намеренно _хочет,_чтобы_читателю_было_
_трудно_продираться_сквозь_книгу,_ говорит лишь о переоцен-
ке автором желания читателя прочесть именно его роман. Я,
скажем, продерусь. И Чертков тоже. Мы (льщу себя надеждой)
профессиональные читатели-мазохисты. А рядовой читатель --
извините, не уверен.
Проблема того, какому читателю адресовано произведение,
слишком сложна, чтобы останавливаться на ней подробно здесь
и сейчас. Стоит, пожалуй, только упомянуть, что для Столяро-
ва это вопрос весьма актуальный, и "Монахи" иллюстрируют это
достаточно наглядно. В этом романе форма явно задавила со-
держание. Да, одно очень здорово связано с другим, Андрей
Михайлович это шикарно придумал и очень умно выстроил. Но --
я -- лично -- предпочитаю, чтобы автор вкладывал в содержа-
ние ума на порядок больше, чем в форму. Прочел с кайфом, по-
лучил материал для размышлений -- "и делай с ним, что хошь".
После прочтения "Монахов" у меня было ощущение, будто автор
вылил в меня два ведра мировоззрения, добавил ведро песси-
мизма и дал запить литром мазута. После такого, сами пони-
маете, как-то не возникает настроения мирно размышлять о па-
костях командно-административной системы и других великих
достижениях совка. Как-то не до совка, когда в голове один
издыхающий редактор... "Циннобер, Циннобер, Цахес..."
(Поймал себя на том, что Столяров, возможно, этого и до-
бивался. Вот только ума у меня не хватает понять: на черта
гнусное ощущение от похабени совка превращать в гнусное ощу-
щение от романа? Совок -- одно, роман -- другое. Компрене
ву?)
Рассказ "Маленький серый ослик" -- совершенно другой Сто-
ляров. Просто золото, а не Столяров. Читается, как пьется.
Главное -- все в меру. И издевки. И лирики. И быта. И фанта-
зии. Почти реализм: рядовой мэнээс, одаренный талантом ши-
карно травить анекдоты, начинает прямо с утра и меняет собу-
тыльников по восходящей -- от грузчика до генсека. Кажется,
система совка на этом мэнээсе дает сбой за сбоем, стоит сма-
зать ее колесики сорокаградусным. Увы -- только кажется. На
самом деле, все предусмотрено. И финал у этого анекдота, к
сожалению, печальный. Так что -- "давайте выпьем, ребята"...
И, наконец, "Послание к коринфянам". Вот это, братцы,
действительно да. Не скажу, что это лучшая вещь Столярова
(для Столярова понятие "лучшая вещь" это почти анахронизм),
но -- наиболее гармоничная. Несомненно, одна из лучших фан-
тастических повестей 1992 года. Это тоже "фирменный" столя-
ровский турбореализм -- но лишенный затянутости "Монахов",
неэмоциональности "Сада и канала" и изодранности
"Бонапарта". На сегодняшний день, Столяров написал по край-
ней мере две повести, которым не грозит быстрое забвение:
первая -- "Ворон", вторая -- "Послание к коринфянам". При
всей несхожести, обе они открывают читателю настоящего Сто-
лярова -- не холодного регистратора Апокалипсиса, но сильно-
го и умного борца с Предопределенностью...
Сергей БЕРЕЖНОЙ
"Интеркомъ" #5 (1'94)
____________________________________________________________
Андрей Столяров. Альбом идиота. / Ил. А.Карапетяна; Оформл.
