тучивается, и на месте уплывшего все время строится новое. Через мгнове-
ние вы уже не тот, что были, а в продолжение, примерно, семи лет в вашем
теле не останется ни одного атома из тех, что составляют сейчас ваше те-
ло.
- И тем не менее сегодняшний я как две капли похож на вчерашнего, -
со вздохом сказал Престо.
Цорн улыбнулся. Но это была не обидная для Престо улыбка. Доктор
улыбнулся его словам, а не жестам.
- Да, иллюзия постоянства форм имеется. Но эта иллюзия получается от-
того, что формы тела строятся вновь по тому же самому образцу, как и те-
ло "уплывшее", сгоревшее в обмене веществ, исчезнувшее. А строится тело
в том же самом виде только потому, что органы внутренней секреции своими
гормонами направляют строительство по раз намеченному плану.
- Но разве это не говорит о постоянстве форм?
- Ни в коем случае! Отлитая из бронзы статуэтка не изменяется, пока
время не разрушит ее. Она имеет устойчивые формы. Иное дело - формы на-
шего тела. Довольно одной из желез внутренней секреции начать работать с
малейшим отступлением от определенного плана, и формы нашего тела начнут
изменяться. Да вот, не угодно ли посмотреть на этих больных.
Навстречу им по дорожке сада шел человек гигантского роста. Пропорции
тела его были неправильны. Он имел чрезвычайно длинные ноги и руки при
коротком туловище и маленькой голове. Несмотря на свой огромный рост, у
великана было совершенно детское выражение лица. Увидев доктора Цорна,
он начал оправлять свой костюм, как мальчик, который боится получить за-
мечание от взрослого.
Гигант поклонился врачу и прошел мимо.
- Видите, какой гигант? Нормальный рост европейца колеблется между
ста шестьюдесятью двумя сантиметрами у итальянцев и ста семьюдесятью
семью у норвежцев. А рост этого великана - двести тринадцать сантимет-
ров. Ему всего семнадцать лет. До десяти лет он рос совершенно нор-
мальным ребенком, а потом вдруг начал неудержимо тянуться вверх. Почему?
Потому что у него передняя доля придатка мозга-гипофиза начала разви-
ваться слишком быстро или, как говорим мы, врачи, это результат гипер-
функции, то есть усиленной деятельности передней доли гипофиза. А вот
карлица, - смотрите вправо. Ей тридцать семь лет, а рост ее всего девя-
носто семь сантиметров. Задержка роста у нее произошла потому, что функ-
ция щитовидной железы была ослаблена.
- Да, но все эти изменения произошли в детском возрасте.
- Со взрослыми дело, конечно, сложнее. Но наука преодолевает все пре-
пятствия... Пойдемте вот к тому домику у холма. Может быть, нам удастся
посмотреть на мисс Веде.
У веранды домика сидела женщина, откинувшись на спинку большого крес-
ла.
- Добрый вечер, мисс Веде! - любезно сказал Цорн.
Женщина, не поднимаясь, кивком головы приветствовала Цорна.
Престо, взглянув на женщину, содрогнулся. Это было какое-то чудовище
с удлиненным лицом, резко выдающимся подбородком и затылком, с утолщен-
ным носом и губами. У нее были уродливо большие руки и ноги.
- Как она страшна! - тихо сказал Престо, когда они прошли мимо
больной.
- Да, уродлива, - ответил доктор. - Но поверите ли вы, что эта женщи-
на еще недавно блистала красотой, что всего два года тому назад она взя-
ла в Чикаго приз красоты. И, поверьте, она действительно была необычай-
ной красавицей. У меня есть ее фотография, где она снята до болезни. Я
покажу вам ее.
- И что же так ее изуродовало?
- Без видимой причины у нее начали разрастаться кости лица, главным
образом подбородка, концы пальцев рук и ног, а также ребра и остистые
отростки позвонков. Болезнь началась с общей слабости. Акромегалия - так
называется эта болезнь, и зависит она от болезненного увеличения, скорее
всего опухоли передней доли гипофиза. Если бы это случилось в детстве,
она стала бы великаншей, а в двадцать лет получилось вот такое уродство.
Впрочем, искусственно я мог бы создать великана и из взрослого чело ве-
ка.
- Она безнадежна?
- Нисколько. Как только нам удастся привести в норму функции ее при-
датка мозга, формы ее тела изменятся сами собой.
- Вы хотите сказать, что вновь уменьшатся ее кости и она станет похо-
жа на самое себя?
Цорн кивнул головой.
- Не правда ли, разве это не кажется чудесным? А вы говорите о незыб-
лемости форм человеческого тела. Нет ничего незыблемого. Все течет, все
изменяется.
ГОРМОНЫ, ГИПОФИЗЫ...
Вторую ночь Престо провел почти так же плохо, как и первую. Он долго
не мог заснуть. Сидя в глубоком сафьяновом кресле, он проверял в памяти
волнующие впечатления дня. Очаровательная женщина, превращенная злым не-
дугом в какую-то страшную ведьму, карлики, великаны, и среди всех этих
уродцев и чудовищ - доктор Цорн как волшебник, который собирается разру-
шить злые чары и вернуть всем уродцам вид нормальных, здоровых людей.
Престо начинал дремать, и ему пригрезилось, что женщина-чудовище с
огромным подбородком поднимается со своего кресла, идет к нему и, прос-
тирая свои уродливые большие руки, говорит:
"Я люблю тебя, Тонио, жених оставил меня. Но ты мне нравишься больше,
чем жених. Мы оба уроды. Мы стоим друг друга. И мы родим уродов, каких
не видал еще свет... Они будут так смешны, что все люди подохнут от сме-
ха. И тогда землю наследуют наши потомки. Над ними уже никто не будет
смеяться, потому что все будут ужасающе уродливы. И уродство будет приз-
нано красотой. И самый уродливый будет признан самым красивым..."
Тонио проснулся в холодном поту.
"Какой отвратительный сон..." - подумал он. И вдруг быстро сел на
кровати и схватился за голову. Одна мысль поразила его: "Я бежал во сне
от страшной мисс Веде. А разве я сам лучше? Да, Гедда Люкс была права,
тысячу раз права, отвергнув меня. Как несправедливо жесток я был с нею в
последний раз... Что, если в самом деле Гедда умерла от смеха? Я оставил
ее без памяти. Быть может, у нее слабое сердце..."
Тонио соскочил с кровати и зашагал по комнате.
"Надо будет телеграфировать Гофману, спросить его. Впрочем, Гофман,
наверно, уже уехал... Если я в самом деле убил ее смехом, то начнется
следствие, меня арестуют, быть может, обвинят в убийстве и казнят. И я
умру уродом... Нет! Нет! Если Гедда умерла, этого не исправишь. Кроме
Гофмана, никто не знает о том, куда я уехал. Сначала надо излечиться от
уродства, а там будет видно... Однако как расшатались у меня нервы! Надо
взять себя в руки".
Тонио заставил себя лечь в кровать, но до самого утра не мог уснуть.
"Безобразие - самая тяжелая болезнь!" - повторял он в бреду. Только ког-
да первые утренние лучи осветили верхушки деревьев, Тонио задремал, пов-
торяя в полусне неизвестные мудреные слова, которые звучали как заклина-
ния: "Гипофиз... Гормон... Акромегалия... Гиперфункция..."
- Нет, право, от этого можно с ума сойти, - говорил Престо, проснув-
шись в одиннадцать часов утра. - Я должен знать совершенно точно, что
такое эти гормоны и гипофизы, я должен знать всю механику, - тогда туман
рассеется, и в голове будет порядок.
Умывшись, Престо подошел к большому зеркалу в ванной комнате и внима-
тельно рассмотрел свое лицо. О, недаром он был киноартистом! Он знал
каждый миллиметр этого лица, безобразного и смешного.
- Лопоухий, туфленосый уродец! - сказал Престо, обращаясь к своему
отражению в зеркале. - Скоро тебе придет конец. Ты сгоришь, утечешь,
улетучишься, а на смену тебе придет... хотел бы я знать, как буду я выг-
лядеть после лечения, - сказал Престо уже другим тоном.
Быстро одевшись, он пошел к доктору Цорну, но тот был занят с больны-
ми, и Престо отправился бродить по парку.
У содержателя ярмарочного балагана глаза разгорелись бы при виде всех
этих уродцев. Их хватило бы на составление не одной труппы карликов и
великанов. Престо встречались мужчины и женщины, толстые, едва перевали-
вающиеся на ногах-тумбах, и тощие, как капитан Фракасс, он видел мужчин
с женским бюстом, бородатых женщин... все это были жертвы игры неведомых
Престо сил, скрывающихся в недрах человеческого организма.
Вот уродец с огромной головой и короткими ногами. Это - кретин. Он
внимательно осмотрел Тонио и вдруг засмеялся смехом идиота.
- Джим! Джим! Иди скорее, посмотри на это чудо! Тонио Престо соскочил
с экрана и пожаловал к нам. Иди, иди, посмотри бесплатный кинематограф!
- закричал он, обращаясь к другому больному.
Престо узнавали все, кто только видел его на экране. А кто же не был
в кино? Кретины, великаны, привлеченные "живым Престо", шли следом за
ним. Это раздражало его. Он сделал крутой поворот на боковую дорожку и
неожиданно вышел к теннисной площадке. Мужчины и женщины в белых спор-
тивных костюмах с увлечением играли в теннис. Это были вполне нормальные
люди. "Вероятно, выздоровевшие", - решил Престо.
В некотором отдалении стояли уроды. Они жадно наблюдали за играющими.
Как впоследствии узнал Престо, между уродами и людьми, вернувшими се-
бе нормальный вид, были своеобразные отношения. Уроды очень хотели быть
в обществе пациентов, которые уже прошли курс лечения. Это поднимало на-
строение уродов, укрепляло их надежду на то, что они скоро будут такими
же здоровыми, нормальными людьми. Выздоровевшие же очень неохотно встре-
чались с уродами, чуждались их, так как вид уродов напоминал им
собственное недавнее уродство. Они начинали волноваться. Некоторые жен-
щины вынимали даже зеркальце, чтобы убедиться, что безобразная личина
спала с их лица. И поэтому в городке Цорна всегда существовало несколько
общественных кругов, как в иерархии общественных классов. "Плебеи и па-
рии", уроды, по мере хода лечения переходили в "высший" класс вместе со
своей кастой, своим кланом.
Скоро Престо заметили и здесь. Тогда он углубился в самый конец го-
родка-парка. За невысокой стеной он услышал детские голоса. Там было
детское отделение.
И снова назойливые взгляды встречных больных, смех, приглушенные го-
лоса: "Престо! Смотрите, Престо!.."
Увы, здесь он был последним из париев.
Престо вернулся домой и до вечера никуда не выходил. Только с наступ-
лением темноты, когда большинство больных разбрелось по своим виллам.
Престо вновь направился к дому доктора.
Цорн повстречался ему на полдороге.
- Я к вам, - сказал Цорн. - Идемте гулять. Перед сном это полезно.
Как спали вы прошлую ночь?
- Плохо. Я думаю, в этом виноваты ваши гипофизы. Я хочу знать, что
это за звери, иначе мне будет казаться, что я хожу окруженный злыми де-
монами, как это казалось моему далекому предку.
- Ну что же, давайте знакомиться с "демонами".
- Если можно, доктор, пойдемте вот этой дорожкой.
И Престо показал на крайнюю глухую дорожку, по которой почти никто не
ходил.
Цорн кивнул головой и начал свои объяснения.
- Железы внутренней секреции вы только что назвали "демонами". Так
вот, одни и те же демоны могут быть злыми и добрыми. Каким образом? Я
вам сейчас объясню Вы, конечно, знаете, что человеческое тело состоит из
многих миллиардов живых клеток, то есть мельчайших комочков живого ве-
щества. Эти маленькие клеточки, выполняя различные, присущие им функции,
живут и действуют в удивительном взаимодействии и в полном согласии меж
собой. Чем больше изучаешь жизнь тела, тем больше удивляешься этой гар-
монии частей, этому порядку и согласию, царящему между всеми клетками и
частями организма. Кто устанавливает этот порядок? Вопрос, который давно
интересовал ученых. В течение девятнадцатого века ученые полагали, что
все части и клетки организма связываются и объединяются нервной систе-
мой, а мозг является центром, которому слепо подчиняются все клетки. Од-
нако оказалось, что это не совсем так. Мозгу отведено более скромное,
хотя и очень важное место. Он является центром передачи возбуждения с
одной точки тела на другую. Такая передача носит название рефлекса. Но
