преграды... он имел бы шансы?
- Да, - ответила Гедда.
- Так вот, - сказал Престо, - теперь этой преграды не существует. Ан-
тонио Престо не умер, но переменил свою внешность. Антонио Престо - это
я. Ведь вы не можете сказать, что я безобразен?
Престо поднялся с кресла и сделал несколько шагов, как "живой мане-
кен" в магазине модных костюмов. Люкс невольно откинулась назад. В гла-
зах ее отразился ужас. Мысль ее напряженно работала. Кто этот странный
человек? Сумасшедший? Преступник?..
- Что вам от меня надо?.. - спросила Гедда, едва владея собой.
- Я пришел за ответом и уже получил его, - ответил Престо, - Вы ска-
зали: "Да".
- Но вы не Престо... Прошу вас, не мучайте меня! Что вам надо?
- Успокойтесь, мисс Люкс. Вам не угрожает опасность. Я не сумасшедший
и не бандит. Я знаю, вам трудно поверить в то, что вот этот неизвестный
молодой человек, разговаривающий с вами, есть действительно отвергнутый
вами Антонио Престо. Но я постараюсь убедить вас в этой невероятной ве-
щи.
И Престо рассказал Гедде все, что произошло с ним после свидания, по-
казал вырезки из газет о "чудесных превращениях" доктора Цорна, наконец,
вынул фотографии, отметившие все этапы эволюции, происшедшей в теле
Престо. Эти фотографии были убедительнее всего. И все же, когда Гедда,
оторвав взгляд от фотографий, посмотрела на красивого молодого человека
и мысленно представила себе старого Тонио Престо, ее разум отказывался
верить, что такие превращения возможны.
Она задумалась. Наступило молчание, которое Престо не нарушал. Он
ждал ответа Гедды, как приговора. Наконец Люкс подняла голову и сказала:
- Мистер... Престо... - Это начало не понравилось Тонио. Раньше Гедда
не называла его так официально, обращаясь к нему по-товарищески: "То-
нио". - Допустим, что все так, как вы говорите. Стена уродства не стоит
перед нами. Но...
- Какое же еще может быть "но"?.. - нетерпеливо спросил Престо.
- Я выслушала все, выслушайте теперь вы меня. Вспомните наш разговор,
когда вы еще были уродом Тонио. Я говорила вам о том, что положение обя-
зывает. Преклонение толпы много дает, но и много требует. Я возвеличена
волею той толпы, которая посещает кино. И я не должна ссориться с тол-
пой. Я говорила, что толпе было бы приятнее всего, если бы я осталась
вечной невестой. И тогда каждый клерк, каждый метельщик улиц, хранящий
мой портрет, мысленно представлял бы себя в роли моего "героя". Толпа
еще простит мне, если я выйду замуж за подлинного героя...
- За бога или полубога, - сказали вы тогда.
- Да, за тех, кого превозносит сама толпа.
- Но разве Престо не бог? - гордо спросил Тонио.
- Вы больше не Престо. В этом-то и весь вопрос. Вы были бог-страшили-
ще, но вы были неподражаемы в своем безобразии. Теперь вы красивы, как
Нарцисс, но таким вас не знает толпа. Вы превратились в безвестного кра-
сивого юношу. А безвестная красота - это хуже, чем прославленное безоб-
разие Престо. Я не хочу, не могу допустить, чтобы про меня сказали, что
стареющая Люкс, - а я ведь старше вас на два года, вы это знаете, - что
стареющая Люкс купила себе на свои миллионы молодого мужа, бездарного,
неизвестного, но смазливого юношу Да едва ли и вы сами согласитесь быть
"мужем знаменитости". Для мужчины с самолюбием это непривлекательная
роль. А вы избалованы славой и успехом.
- Кто вам сказал, что я никому не известен? Разве я не Тонио Престо?
Престо надел на себя новую маску. Но разве он перестал быть Тонио? Разве
мой талант не остался тем же? Раньше я смешил людей, теперь буду потря-
сать их сердца. Я был комик, паяц, теперь буду трагик. О, как я буду иг-
рать! Поверьте мне, зрители будут потрясены до глубины души, когда уви-
дят на экране Престо-трагика. Если я был полубогом, то стану богом...
- "Буду, буду, стану"... Это все только мечты. Путь до экрана очень
тернист, труден, чаще всего непроходим для тех, кто мечтает о славе...
- Зачем вы говорите мне все это? Разве я не знаю, что стать знамени-
тостью не легко? Но ведь я... допустим даже, что я никому не известный
юноша. Но у меня есть хорошее наследство, оставленное мне Тонио Престо:
общепризнанный талант, великолепное знание артистической техники, нако-
нец, связи...
- Но у вас нет главного: невероятно смешного туфлеобразного носа То-
нио Престо. И толпа не признает вас.
- Я заставлю ее признать. Смотрите же, это последняя отговорка. И ес-
ли я приду к вам, увенчанный славой и преклонением толпы...
- Тогда мы продолжим этот разговор Но помните, Престо, я не даю ника-
ких обещаний и ничем себя не связываю.
- Вы влюблены? У вас есть жених? - спросил Престо.
- У меня есть живое сердце и свободная воля. Престо. Идите добывать
вашу славу!
ЭТО НАШ НОС, А НЕ ВАШ
Пробраться к мистеру Питчу обновленному Тонио Престо оказалось еще
труднее, чем к Гедде Люкс. Драгоценнейшее время мистера Питча охраняло
несколько слуг, немых и глухих ко всяким доводам, мольбам и убеждениям.
Отчаявшись в силе словесного оружия. Престо решил прорвать блокаду Он
оттолкнул лакея и быстро пошел вперед К счастью, Тонио хорошо знал рас-
положение комнат и потому без особого труда добежал до кабинета мистера
Питча и успел скрыться за дверью.
Престо увидел знакомый ему кабинет, уставленный глубокими кожаными
креслами, устланный ковром и украшенный по стенам фотоснимками и портре-
тами киноартистов На видном месте, в центре стены, красовался его
собственный портрет. Тонио Престо был снят в натуральную величину и
изображал Отелло с платком Дездемоны в руках. Сколько раз Престо бывал в
этом кабинете! Питч всегда был неизменно любезен с ним, предлагал хоро-
шую сигару, усаживал в кресло, ухаживал за ним, как за дорогим гостем.
Мистер Питч сидел на своем обычном месте, у открытого американского
бюро, и разговаривал с юрисконсультом мистером Олкоттом.
- В контракте обусловлена неустойка в пятьсот тысяч долларов, - гово-
рил мистер Питч, не обращая внимания на Престо - Если мистер Тонио Прес-
то сбежал неведомо куда, не закончив съемки начатого фильма "Любовь и
смерть", то он, Престо, обязан уплатить неустойку и убытки. Коммерческая
часть даст вам справку, во сколько обошлась нам постановка незаконченно-
го фильма по день исчезновения Престо и сколько мы теряем от того, что
не пустим этой картины в прокат. Получится весьма солидная сумма. Подго-
товьте иск.
- Но к кому мы будем предъявлять его? - спросил юрисконсульт. - Не
лучше ли подождать возвращения Престо? Быть может, его и в живых нет.
Ходят разные слухи.
- Тем более. Мы назначим опеку для ответа на суде и наложим арест на
его имущество. Неужели вы не понимаете моей цели?
Разговор этот был прерван появлением лакея, который, потоптавшись за
дверью, решил нарушить строгий регламент и войти в кабинет без доклада,
чтобы оправдать себя за свое невольное упущение.
- Простите, мистер, - сказал лакей, - вот этот мистера - и лакей гла-
зами указал на Престо, - самовольно вошел в ваш кабинет, несмотря на все
мои...
Мистер Питч посмотрел на Престо. У мистера Питча были свои правила.
Он строжайше наказывал слугам не пропускать к нему "шляющихся молодых
людей", но уж если кто-либо из них так или иначе пробирался в его каби-
нет, мистер Питч был любезен и не подавал вида, что это вторжение непри-
ятно ему.
Мистер Питч кивнул головой, приказывая лакею выйти, и очень любезно
спросил мистера, пожаловавшего к нему, что мистеру угодно.
- Я могу сообщить вам кое-какие сведения об Антонио Престо, - сказал
Тонио.
- Ах, вот как! Это интересно. Говорите скорее, он жив?
- И да, и нет. Вот такого, - Тонио показал на свой портрет в золоче-
ной раме, - такого Престо нет. Тонио Престо жив, и он стоит перед вами в
своем новом облике. Я - Тонио Престо.
Питч вопросительно посмотрел на Олкотта.
- Вы не верите мне, это вполне понятно. Родная мать не узнала бы ме-
ня, но я сейчас докажу вам, что я - Тонио Престо.
- Пожалуйста, не трудитесь доказывать, я вполне верю вам, - поспешно
ответил мистер Питч. - Что же вам угодно, ээ... мистер Престо?
- Я слыхал отрывок разговора о том, что вы хотите предъявить ко мне
иск за то, что я уехал, не закончив сниматься в фильме "Любовь и
смерть". Можете не предъявлять иска. Я уплачу вам неустойку и убытки. Но
этот фильм должен быть заснят вновь. И я опять буду играть в нем роль
мейстерзингера. Только новый фильм будет уже не комедией, а трагедией.
- Да-с, трагедией... - неопределенно подтвердил Питч. - Вы хорошо ос-
ведомлены о наших делах. Но... Это не пройдет, молодой человек.
- Значит, вы не верите мне, что я Тонио Престо.
- Верю, верю, но... но вы Тонио Престо... совсем из другого теста. Вы
нам не нужны, кто бы вы ни были. Такими штампованными Аполлонами, как
вы, хоть пруд пруди, а Тонио Престо был неподражаем, неповторим в своем
уродстве. Это был уникум. И если вы действительно перевоплотившийся То-
нио Престо, чему я... верю, то по какому праву вы могли делать это пере-
воплощение? Вы заключили с нами генеральный договор на десять лет и ряд
отдельных договоров на ваше участие в тех или иных фильмах. Ни один ци-
вильный лист короля не стоит столько ни одному государству, сколько сто-
или нам вы. За что мы платили вам эти сумасшедшие деньги? За ваш непод-
ражаемый нос. Мы купили его у вас дороже, чем на вес золота. Где же она,
эта драгоценность? Что вы сделали с ней? Брильянт величиною в туфлеоб-
разный нос - дешевая побрякушка по сравнению с носом мистера Престо. Вы
не имели ни морального, ни юридического права лишать нас вашего носа.
Это был наш нос, а не ваш. Да, да! Нос Тонио Престо принадлежал всем,
как чудесный дар природы. Как смели вы лишить общество этого дара? Вы
видите, я обращаюсь к вам как к Тонио Престо. Что вы скажете в свое оп-
равдание?
- Я найду свое оправдание не в словах, а в делах. Дайте мне выступить
перед объективом, и вы увидите, что новый Престо дороже старого...
Питч подскочил в кресле.
- Вы не Престо! Теперь я вижу, что вы не Престо. Вы - молодой чело-
век, мечтающий стать кинознаменитостью. Вы подслушали наш разговор о
Престо и повели рискованную игру. Тонио Престо не сказал бы того, что
говорите вы. Тонио Престо знает, что талант - дело второстепенное. Глав-
ное - реклама. С талантом нередко люди погибают под забором, в неизвест-
ности, никем не оцененные и не признанные, а рекламой можно вознести
бездарность на вершину славы. Престо был бесподобен, великолепен, очаро-
вателен. Но пусть черти сожгут меня, как старую кинопленку, если таких
же Тонио не найдутся десятки в ярмарочных балаганах...
- Вы сами только что говорили о том, что Престо и его нос - уникум.
- Да, говорил и буду говорить. Потому что на рекламу этого носа мною
затрачено больше миллиона долларов, прежде чем этот нос показался на эк-
ране. Слава всякого киноартиста прямо пропорциональна суммам, затрачен-
ным на рекламу. Это хорошо знал Тонио Престо, как бы он ни ценил себя.
Не делайте трагических жестов. Допустим, что вы самый настоящий Тонио
Престо, то есть что вы были им. Допустим, что душа, талант у вас оста-
лись престовские. Что я, аппаратом душу снимаю? Как бы вы ни были гени-
альны, будь вы трижды гений, публика не знает вас, и в этом все ваше
несчастье. А делать из вас нового Престо, Престо-трагика, - это слишком
хлопотливо, накладно, скучно. Довольно. Я временно прекращаю произ-
водство кинозвезд и гениев. Слишком дорого. Вы не нужны нам, молодой че-
ловек. Кланяйтесь нашему старику Тонио Престо, если вы увидите его, и
скажите, что мы с нетерпением ожидаем его и отечески облобызаем святей-
шую туфельку.
- Я все же настаиваю...
- И напрасно. Я допускаю, что вы - гений. Но публика поверит в гени-
альность только тогда, когда я украшу путь гения радугой банковых биле-
