больше, потому что приближается.
- Мы попадем в него?
- Лесли, все складывается не в пользу пыльного дьявола, у которого
для перемещений в распоряжении вся пустыня Невада, все складывается не
в его пользу, если пожелает столкнуться с этим крохотным трейлером,
затерявшимся на этих просторах. У него приблизительно один шанс из
нескольких сотен тысяч, что...
И тут мир закачался, солнце исчезло, наш навес рванул вверх за
стойки и разразился хлопанием ткани на крыше, дверь трейлера внезапно
распахнулась, окна завыли от ветра. Песок и мельчайшая пыль посыпались
внутрь как от разорвавшейся мины. Занавески прямо влетели в комнату,
трейлер задрожал и начал взлетать. Это очень знакомо - поломка
аэроплана без высотной панорамы.
Затем солнце снова замигало, завывание прекратилось, вырванный
навес свалился на кучу, покрывая собой часть трейлера.
- ...но, кажется, у него... чтобы столкнуться с нами...
приблизительно один шанс из двух!
Лесли была недовольна.
- Я только что закончила уборку, закончила пылесосить весь наш
трейлер!
Если бы она могла достать своими руками шею этого торнадо, она бы
показала ему, где раки зимуют.
Случилось так, что дьявол поработал с трейлером какие-то десять
секунд, но за это время ему удалось через перегородки, окна и двери
забросить в него сорок фунтов песка. Этой земли хватило бы на
несколько квадратных футов - мы могли бы посадить картошку на таком
огороде!
- Вуки, - сказала она беспомощно, - у тебя возникает иногда
чувство, что нам не следует больше жить здесь? Что для нас настало
время двигаться дальше?
Я положил на пол гаечный ключ, который сжимал в течение всего
налета, и мое сердце наполнилось теплым согласием.
- Я как раз собирался тебя спросить то же самое. Я так устал жить в
маленьком ящичке на колесиках! Это прололжается уже больше года!
Может, уже хватит? Может, нам найти дом, настоящий дом где-нибудь,
который не сделан из пластика?
Она с удивлением посмотрела на меня.
- Неужели я слышу, как Ричард Бах говорит о том, чтобы поселиться
на одном постоянном месте?
- Да.
Она смахнула песок с одной части стула и спокойно села.
- Нет, - сказала она. - Я не хочу вкладывать свою душу к
приобретение дома, обустройство всего, чтобы затем стать посреди него
и понять, что тебе это надоело, и эксперимент не сработал. Если ты еще
убежден в том,что нас рано или поздно может охватить скука, мы все еще
не готовы для дома, не правда ли?
Я подумал об этом.
- Я не знаю.
Лесли считала, что мы открывали впутренние горизонты, возможности
нашего ума; она знала, что мы находимся на пути к открытию радостей,
которые ни она, ни я сами не могли бы найти. Была ли она права, или
просто надеялась?
Мы были женаты уже больше года, и не важно, была ли у нас свадебная
церемония или нет. По-прежнему ли я поклоняюсь своим старым страхам?
Неужели я продал биплан и пустился в поиски родной души для того,
чтобы учиться бояться? Неужели я никак не изменился в итоге всего, что
мы сделали вместе, и ничему не научился?
Она сидела неподвижно и думала о своем.
Я вспомнил дни, проведенные во Флориде, когда я всматривался в свою
жизнь и видел, что она мертвеет - уйма денег, аэропланов и женщин, но
никакого продвижения вперед. Сейчас нет и малой части тех денег, и
скоро их может уже не быть вообще. Большая часть аэропланов продана.
Есть лишь одна женщина, единственная. И жизнь моя движется плавно, как
гоночная лодка - так сильно я изменился и вырос вместе с ней.
Присутствие друг друга было для нас единственным образованием и
развлечением. Наша совместная жизнь разрасталась, как летние облака.
Спросите у женщины и мужчины, которые плавают на яхте по океанам,
скучно ли им? Как они действительно проводят время? Они улыбнутся. Не
хватает часов в году, чтобы сделать то, что нужно!
То же и с нами. Мы восхищались, иногда смеялись до упаду, время от
времени пугались, были ласковыми, отчаянными, радостными,
исследующими, страстными... но ни секунды не скучали.
Какая бы история из этого получилась! Как много мужчин и женщин
проходят по тем же рекам, подвергаясь угрозе со стороны тех же самых
жестких стереотипов, тех же самых коварных опасностей, которые
нависали под нами! Если идея оправдывает себя, думал я, стоило бы
снова взяться за пишущую манишку. Как бы Ричард-из-прошлого хотел
узнать ответ на вопрос: "Что случается, когда мы отправляемся на
поиски родной души, которой не существует, и находим ее?"
- Неправильно говорить "Я не знаю", вук, - скачал я после паузы. -
На самом деле я знаю. Я хочу, чтобы мы нашли дом, где мы сможем в
спокойствии и тишине долго-долго жить вместе.
Она снова повернулась ко мне.
- Ты считаешь, что это обязательно?
- Да.
Она поднялась со своего стула, села рядом со мной на дюйм пустыни,
рассыпанной у нас на полу, и нежно поцеловала меня.
После продолжительного молчания она заговорила.
- Ты знаешь уже какое-то конкретное место?
Я кивнул.
- Если ты не будешь сильно возражать, вук, я надеюсь что мы найдем
такое место, где будет намного больше воды и намного меньше песка.
Тридцать девять
Три месяца ушло на то, чтобы тонуть в потоках каталогов торговцев
недвижимостью, географических карт и провинциальных газет; целые
недели ушли на полеты и осмотры с высотой из нашего Майерса в поисках
идеального места для жизни в городах с названиями типа Сладкий Дом,
Счастливий Лагерь и Рододендрон. Но наконец настал день, когда окна
трейлера представили нашим взорам панораму не полыни, скал и
иссохшейся земли, а усыпанных цветами весенних лугов, крутых холмов,
покрытых зелеными лесами, и целой рекой воды.
Это была Долина Малых Яблочных Ворот, Орегон. С высоты нашего холма
мы могли видеть на двадцать миль вокруг, и нужно было долго
всматриваться, чтобы заметить другие дома. Они были, но спрятались
среди деревьев и холмов. Здесь мы почувствовали себя наедине и в
блаженном покое; здесь мы построим наш дом.
Сначала маленький домик; одну комнату с мансардой пока будут
продолжаться переговоры с ДН. Позже, когда все проблемы решатся мы
построим здесь рядом настоящий дом, а маленький будем называть домиком
для гостей.
Департамент порыкивал про себя, пытаясь разделаться с моим новым
предложением, а тем временем месяцы складывались в годы. Такое
предложение мог бы сделать ребенок - я ни от чего не отказывался. Я
чувствовал себя как турист из другой страны, который не знает местных
денег. У меня был счет, по которому я не знал, как платить, а поэтому
представил все, что у меня было, и попросил ДН взять все, что ему
хочется.
Мое предложение перешло на стол еще одного агента в Лос-Анжелесе,
который запросил отчет о текущем финансовом состоянии. Он его получил.
Затем мы ничего не слышали в течение месяцев. Дело было передано в
другие руки. Новый агент потребовал новый отчет о финансовом
положении. Он его получил. Снова прошли месяцы. Еще отчет, еще отчет.
Агенты сменяли друг друга как листки перекидного календаря.
Сидя в трейлере, Лесли грустила после получения очередного
требования дать отчет о новом финансовом положении. Я услышал тот же
самый тихий голос, который я слышал далеко отсюда, в Мадриде, двумя с
половиной годами раньше.
- О, Ричи, если бы только я познакомилась с тобой до того, как ты
влип в эту историю! Этого бы не произошло...
- Мы не могли встретиться раньше, - сказал я. - Если бы это
случилось еще раньше, ты ведь знаешь, - я бы погубил тебя или убежал
от тебя, или у тебя не хватило бы терпения, ты бы бросила меня, - и
было бы за что. Ничего бы не сработало; мне нужно было самому
выпутываться из этой истории. Я бы теперь ни за что этого не делал, но
ведь сейчас я уже совсем другой человек.
- Спасибо Создателю, - сказала она. - Ну что ж, а сейчас уже есть
я. Если мы переживем это, то, обещаю тебе, наше будущее никогда не
будет похоже на твое прошлое!
Часы тикали, а ДН не замечал и не заботился о том, что наши жизни
поставлены на карту.
Банкротство, сказал юрист. Вполне возможно, причудливая теория
Джона Маркворта правильна. Не самое лучшее завершение, думал я, но все
же лучше, чем эта мертвая точка, лучше, чем эти вечные повторяющиеся
снова и снова запросы.
Мы пытались придумать что-то, но в конце концов ничего не сумели.
Банкротство. Такая ужасная вещь. Никогда!
Вместо путешествия по Парижу, Риму и Токио мы начали стройку на
вершине холма.
На следующий день после того, как мы залили фундамент, делая
покупки в бакалейной лавке городка, я обратил внимание на новый
магазин, появившийся на улице: "Домашние компьютеры".
Я зашел внутрь.
- Лесли, я знаю, что ты будешь называть меня глупым гусем, - сказал
я, когда вернулся назад к трейлеру.
Она была испачкана грязью, потому что закапывала канавки с трубами
для подвода воды к солнечным батареям на вершине холма, взрыхляла
почву своим ручным культиватором "Бобкэт", создавая огород, и щедро
отдавала свою заботу и любовь этому месту, где мы наконец решили
поселиться.
Такая красивая, думал я, будто целый отдел гримеров накладывал пыль
аккуратными полосками, чтобы подчеркнуть, черты ее лица. Она не
обращала внимания. Она как раз собиралась принять душ.
- Я знаю, что ехал в город чтобы купить для нас хлеба, - сказал я,
- а еще молока, салата и помидоров, если я найду хорошие помидоры. Но
знаешь, что я купил вместо них?
Она села, прежде чем начать говорить.
- О, только не это, Ричард. Ты ведь не сабираешься мне сказать, что
купил... волшебный горшочек?
- Подарок для моей любимой! - сказал я.
- Помилуй, Ричард! Что ты купил? Ведь у нас нет места! Может, еще
не поздно вернуть назад?
- Мы вернем его, если он тебе не понравится. Но он тебе понравится,
ты полюбишь его. Я предрекаю: твой ум и эта машина...
- Ты купил машину? В бакалее? Она большая?
- Это в каком-то смысле продукт. Это - "Эппл" ("Яблоко").
- Ричард, твой замысел очень приятен мне, но уверен ли ты, что мне
нужно... яблоко... сейчас?
- Как только ты покажешься из душа, вук, ты увидишь чудо, прямо
здесь в трейлере. Я обещаю тебе.
- Нам еще очень много нужно сделать, и к тому же не хватает
пространства. Оно большое?
Но я больше ничего не сказал, и она, наконец рассмеявшись, ушла в
душ.
Я втащил ящики через узкую прихожую, убрал печатную машинку с
откидного столика, положил книги на пол, затем вынул компьютер из
пенопластовой упаковки и поставил его на месте машинки. Я перенес
тостер и миксер в хозяйственный шкаф, чтобы освободить место для
принтера на кухонном столе. Через пару минут два дисковода были
подключены, и экран дисплея бледно засиял.
Я вставил диск с программой обработки слов и включил компьютер.
Дисковод зажужжал, в течение минуты издавал негромкие звуки, как при
вздохах, а затем смолк. Я напечатал сообщение и вывел его за пределы
видимых строк на экране, так что один лишь маленький квадратик света
остался на мигающем экране.
Она вернулась из ванной свежая и чистая, с волосами, завернутыми
для сушки на голове в полотенце.
- Ну, Ричи, я не могу больше терпеть! Где оно?
Я сдернул с компьютера посудное полотенце.
- А вот!
- Ричард?- сказала она. - Что что?
- Твой самый персональный... компьютер!
Она взглянула на меня без слов.
- Садись здесь, - посоветовал я, - а затем нажми клавишу,
обозначенную "Control", и одновременно с ней нажми "В". Это называют
"Control-В".
- Так? - спросила она.
