и мой мощный воздушный змей пошел вверх, оставляя траву внизу и играя
на солнце яркими красками, как Ангел Полета, возвращающийся домой.
Директор фирмы Птеродактиль подарил мне снегозащитный костюм, который
очень здорово гармонировал с аэропланом - летать в это время года в
открытой кабине было довольно прохладно.
Ну и воздух же на высоте! Ветер и затишье, горы и долины, трава и
земля снова окружали меня; дождь и сладкий ледяной воздух вновь
пронизывали меня, как в былые времена! Я перестал отсчитывать часы,
проведенные в воздухе, на отметке 8 000, и типы аэропланов, в которых
летал, на числе 125. Но в этом я получал такое чистое удовольствие от
парения в воздухе, какое мне было недоступно ни в одном из всех тех
самолетов, в которых я поднимался в небо когда-либо раньше.
Этот аэроплан требовал соблюдения особых мер предосторожности - в
нем ни в коем случае нельзя было, например, летать в плохую погоду. Но
в спокойный день ничто не могло сравниться с восторгом пребывания в
воздухе. Когда полеты на этот день заканчивались, Птеродактиль
складывал крылья, проскальзывал в длинный чехол, который размещался на
крыше автомобиля, и ехал домой, чтобы переночевать во дворе.
Одно в нем было неправильно - аэроплан мог взять с собой только
одного человека, и я не мог поделиться полетом с Лесли.
- Не беда, - говорила она. - Я тоже там, в небе, когда ты летишь. Я
могу даже посмотреть оттуда вниз и увидеть себя, когда я машу тебе с
земли!
Она садилась в закругленную кабину, заводила мотор, прятала свои
волосы в защитный шлем и для развлечения каталась по пастбищу в
маленьком самолетике, обещая научиться летать в нем, когда у нее будет
достаточно времени.
Наверное, благодаря приятному возбуждению, которое владело мной в
течение первого месяца возобновившихся полетов, однажды вскоре после
этого ночью мне приснился самый необычный сон.
На Птеродактиле, в котором вместо одного было два места, я
пролетел высоко над туманным серебристым мостиком и
приземлился на холме, покрытом зеленой травой, возле громадного
места для собраний - аудитории под открытым небом, войдя
внутрь, все еще одетый в свой яркий комбинезон, я сел и ждал,
упираясь подбородком себе в колени. Мне никогда раньше не
снилось, подумал я, что я прихожу раньше туда, где что-то еще
не вполне готово. Через минуту или две я услышал звук у себя за
спиной.
Я обернулся и сразу узнал его. Он узнал меня. Это был
я-из-прошлого, выглядевший несчастным. Это был
я-пять-лет-назад, закованный в скорлупу своих желаний, которые
стали броней, и пытающийся понять, куда он попал.
Почему-то было приятно увидеть этого человека, и меня охватил
порыв любви к нему. Но мне с разу же стало жаль его: он был
одиноким на грани отчаяния, и это было заметно. Он так много
хотел спросить, но так мало отваживался понять. Я встал и
улыбнулся ему, вспоминая это время в прошлом. Он боялся встреч
за пределами обычного времени, но никогда не опаздывал.
- Привет, Ричард, - сказал я как можно развязнее. - Ты не
просто пунктуален, ты пришел раньше, не так ли?
Он чувствовал себя не в своей тарелке, сомневаясь, кто я.
Если ты не уверен, думал я, почему бы тебе не спросить?
Я вышел с ним наружу, зная, что он будет чувствовать себя
более по-домашнему возле ауроплана.
У меня были все ответы на его вопросы, я мог указать ему
причину его страданий и одиночества, мог объяснить ему все его
ошибки. Однако эти ключи, которые творили волшебство в моих
руках, были для его рук подобны раскаленному докрасна железу.
Что мне оставалось сказать?
Я показал ему самолет, рассказал об управлении им. Забавно,
подумал я. О полетах рассказывает ему тот, кто сам годами уже
не летал ни на чем, кроме сверхлегких машин. Возможно, он
одинок, но несомненно, что он - намного лучше управляет
аэропланом, чем я.
Когда он уселся на свое место, я крикнул "От винта!" и завел
мотор. Эта произошло так спокойно и так не похоже на то, что
было раньше, что на мгновенье он забыл, зачем решил встретиться
со мной, забыл, что аэроплан - это декорация, а не цель нашего
сновидения.
- Готов?- спросил я, направляясь ни взлет.
- Пошел!
Как мне описать его жизнь? Игра, думал я. Парень переживает
соблазнительную эпопею внезапного приобретения денег и
наблюдает последствия того, что происходит с невинным ее героем
и его друзьями, когда все это раздувается вокруг него, а его
мир разваливается на куски. Однако в эту минуту он, как ребенок
с игрушкой, ведь он так сильно любит аэропланы. Как легко быть
сострадательным, думал я, когда ты видишь, что неприятности не
у кого нибудь другого, а у тебя.
На высоте тысяча футов я отпустил рычаги управления.
- Теперь твоя очередь.
Он летал с легкостью, осторожно и мягко в машине, всей
прелести которой даже не мог себе вообразить.
Я знал, что эти события во сне - как бы мое шоу, и что он
ждет, чтобы я что-то рассказал ему. И все же этот человек был
так уверен в том, что понял все, что мог когда-либо понять! Я
чувствовал, что в нем будто скрыта сжатая пружина, которая
отталкивает от него все знания, которые освободили бы его.
- Давай выключим мотор? - спросил он против ветра.
В ответ я прикоснулся к кнопке глушения на рычаге газа.
Пропеллер завращался медленнее, остановился, и мы стали
планеристами.
Урокам управления аэропланом он не оказывал сопротивления.
- Какой отличный маленький самолет! - воскликнул он. - Как бы
мне достать такой?
Несколько минут полета - и он был готов побежать и купить
Птеродактиль. У него было для этого достаточно денег; он мог
приобрести сотню Птеродактилей, если не принимать во внимание
то, что в его время эта было невозможно, не было даже чертежа
на бумаге.
Купить этот аэроплан не было никакой возможности, и это было
хорошим поводом для того, чтобы я мог начать разговор о его
сопротивлении изменениям.
Я попросил его сказать мне все, что он знает об этом
аэроплане и об этом парне, который сидит в нем в снегозащитном
костюме. Я не был удивлен, когда он ответил на этот вопрос. Он
знал, и только ждал, пока его спросят.
Через некоторое время по ходу нашего полета я сказал ему
прямо,что знаю ответы на все его вопросы и что не сомневаюсь в
том, что он не будет слушать их.
- Ты уверен, что я не буду слушать? - спросил он.
- Неужто будешь?
- Кому же мне доверять больше, чем тебе?
Лесли. - подумал я, но он бы рассмеялся в ответ и не понял бы
меня.
- Вот то, чему ты пришел сюда научиться. Это то, что ты
сделаешь, - сказал я ему. - Ответ, который ты ищешь, состоит в
том, чтобы отказаться от своей Свободы и Независимости и
жениться на Лесли Парриш. При этом ты получишь совсем другую
свободу, которая так прекрасна, что ты даже не можешь себе
вообразить...
Он не слышал ничего, что я сказал после слов "жениться на
Лесли"; он едва не вывалился из кабины - так он был удивлен.
Какой долгий путь предстоит ему пройти, думал я, тогда как он
глотал воздух и переводил дыхание. И он пройдет его всего лишь
за пять лет. Упрямый, замкнутый сукин сын, но в общем мне
нравился этот парень. Он справится с трудностями, и все будет
хорошо, думал я ... или нет? Может быть, это голос того, кто
разбился на планере, или того, кто сбежал в Монтану? Предстоит
ли ему в будущем потерпеть неудачу?
Его одиночество, которое было так хорошо защищено, стало моей
надеждой. Когда я говорил о Лесли, он внимательно слушал и даже
соглашался и принимал некоторые истины о своем будущем. Знание
о ней может сделать его выживание более вероятным, думал я,
даже если он забудет слова и сцены. Я повернул самолет на
север.
Она ждала нас, когда мы приземлились. Она была одета
по-домашнему, как в будние дни. Один взгляд на нее заставил его
вздротуть, ее вид испарил тонну железа его брони меньше чем за
секунду. Какой силой наделена красота!
Она хотела сказать ему что-то наедине, поэтому я зашевелился
во сне, отстранился и проснулся годами позже после того, как он
проснется после того же самого сна.
Вскоре после того, как я открыл глаза, история начала таять,
рассеиваться, как пар в воздухе. Мимолетный сон, думал я. Как счастлив
я, что вижу так много мимолетных снов! Но в этом было что-то
особенное, хотя... что это было? Я вложил деньги в нешлифованные
алмазы, так кажется, и летел куда-то с коробкой алмазов, семян или
чего-то еще, а они выпали из самолета? Это был сон о вкладывании
денег. Какая-то часть моего подсознания все еще считает, что у меня
есть деньги? Возможно, она знает что-то, чего не знаю я.
В ночном блокноте я записал: Почему бы не пользоваться снами по
собственному желанию для путешествий, исследований и обучения всему
тому, чему мы желаем научиться?
Я лежал спокойно, наблюдая как Лесли спит, а утренняя заря начинает
сиять на ее золотистых волосах, рассыпавшихся по ее подушке. Какое-то
время она была полностью неподвижна - а что, если она умерла? Она
дышит так легонько, что я не могу заметить этого. А дышит ли она? Не
дышит!
Я знал, что придумываю, но какое я испытал облегчение, какую
неожиданную радость, когда она в этот момент, не просыпаясь, чуть-чуть
зашевелилась и улыбнулась самой незаметной из своих улыбок во сне!
Я прожил жизнь в поисках этой женщины, думал я. Я говорил себе, что
мое призвание в том, чтобы быть вместе с ней снова.
Я ошибался. Найти ее не было целью моей жизни, это было начало
начал. Только когда я нашел ее, моя жизнь приобрела смысл.
И вот вопрос: "А что теперь? Что вы вдвоем собираетесь изучать в
мире любви?" Я так сильно изменился, думал я, и это лишь самые первые
шаги.
Подлинные истории любви не заканчиваются никогда. Единственная
возможность узнать, что случается в "жилидолго-и-счастливо-потом" с
идеальным супругом, состоит в том, чтобы прожить ее самому. Вначале,
конечно, завязывается роман, и главную роль в нем играет эротический
восторг влюбленности.
А что потом?
Затем дни и месяцы непрекращающихся разговоров, радость встречи
после стольких столетий жизни вдали друг от друга. Что ты делал тогда?
Что ты подумал? Чему ты научился? Как ты изменился?
А что потом?
Каковы твои самые сокровенные надежды, мечты, желания, твои самые
настоятельные если-только, которые должны осуществиться? Каковы твои
самые до невозможности прекрасные представления об этой жизни, какие
только ты можешь себе вообразить? А вот мои, и они соответствуют друг
другу как солнце и луна в нашем небе, и вместе мы сможем воплотить их
в жизнь!
А что потом?
Как много всего можно познать вместе! Как много всего можно
передать друг другу! Иностранные языки и искусство перевоплощения;
поэзия, драматургия и программирование компьютера; физика и
метафизика; парапсихология, география, приготовление пищи, история,
изобразительное искусство, экономика, резьба по дереву, музыка и ее
происхождение; самолеты, корабли и история парусного мореходства;
политическая деятельность и геология; смелость и домашний уют, и
полевые растения, и лесные животные; умирание и смерть; археология,
палеонтология, астрономия и космология: гнев и раскаяние;
писательство, металлургия, прицельная стрельба, фотографирование и
