облачку, которое очаровательно сияло серебряно-золотистым
цветом лишь и двух футах от меня. Это была совершенная живая
любовь.
О, моя любовь! - подумал я. Лесли, которую я видел раньше
глазами, - это меньше чем самая крохотная частичка той
сущности, которой она в действительности является! Она - тело в
теле, жизнь внутри жизни; развертывающаяся, распускающаяся,
расстилающаяся... узнаю ли ее когда-нибудь всю?
Слова были не нужны - я знал все то, что она хотела мне
сказать.
- Ты спал, а я была здесь и выманила тебя сюда, Ричи. Я
говорила: "Пожалуйста, выйди, выйди..." - и ты вышел.
- Здравствуй, милая! Здравствуй!
Я потянулся к ней, и когда наши светящиеся очертания
соприкоснулись, возникло ощущение, которое у нас было, когда мы
держали друг друга за руку, только намного более интимное,
нежное и радостное.
- Выше, - мысленно сказал я ей, - давай не спеша попытаемся
подняться вверх...
Как два воздушных шара, заполненных теплым воздухом, мы
поднялись вместе сквозь потолок, будто это был прохладный
воздух.
Крыша дома уходила вниз под нами, а с нею грубая деревянная
кровельная дранка, покрытая опавшими сосновыми иголками,
кирпичные дымоходы, телевизионная антенна, указывающая в
сторону цивилизации. Внизу на клумбах и на газонах спали
цветы.
Когда мы поднялись выше деревьев и поплыли осторожно дальше
над водой, над нами засияло знездное небо, подернутое редкими
полупрозрачными перистыми облаками. Поле зрения не
небезгранично, южный ветер дул со скоростью около двух узлов.
Ощущения температуры не было.
Если эта и есть жизнь, думал я, то она бесконечно прекраснее,
чем все то, что я себе когда-либо... - Да, - услышал я мысли
Лесли, - да...
- Запечатлей это в той своей благоговейной памяти, - сказал я
ей. - Ты не забудешь об этом, когда мы проснемся!...
- И ты тоже...
Как начинающие пилоты, впервые поднявшиеся и небо, мы
медленно плыли вместе, не делая резких движений. У нас не было
ни малейшего страха перед высотой - как два облака, которые не
боятся упасть, две рыбы, которые не боятся утонуть. Каковыми
бы ни были эти наши тела, они были невесомы и призрачны. Мы
могли бы пройти и сквозь железо, и через толщу солнца, если бы
пожелали этого.
- Ты видишь? Струны?
Когда она сказала это, я вспомнил и посмотрел. Две сверкающие
паутинки тянулись от нас к нашему дому.
- Мы - духи, летающие подобно воздушным змеям на привязи, -
подумал я. - Ты готова возвращаться?
- С удовольствием, но только не спеша.
- Мы можем и не возвращаться обратно...
- Но ведь мы хотим вернуться, Ричи.
С удовольствием и не спеша мы поплыли над водой обратно к
дому и попали в спальню, пройдя через западную стену.
Мы остановились возле книжной полки.
- Вон там! - подумала она. - Видишь? Это Амбер!
Пушистое светящееся очертание проплыло в сторону Лесли.
- Привет, Амбер! Привет, маленький Амбер!
Все было проникнуто этим настроением приветствия, чувством
любви, которое исходило от светящейся ауры. Я отделился от них
и медлено поплыл по комнате. А что если мы захотим
разговаривать с кем-то? Если Лесли пожелает увидеть своего
брата, который умер, когда ему было девятнадцать, если я
захочу поговорить со своей матерью или отцом, который ушел из
жизни совсем недавно, что случится тогда?
Каково бы ни было это состояние существования вне физического
тела, вопросы здесь приходят вместе с ответами. Если мы желаем
поговорить с ними, мы можем зто сделать. Мы можем быть со
всеми, с кем мы так или иначе связаны и кто хочет быть с нами.
Я обернулся и посмотрел на них, женщину и кошку. Теперь я
впервые заметил серебряную нить, тянущуюся от кошки. Она
проходила во тьме прямо к корзине на полу, где находился спящий
белый комочек пуха. И тут случилось такое, что если бы у меня
было сердце, то оно бы замерло и пропустило удар.
- Лесли! Амбер... Амбер - зто Ангел Т. Кот!...
В этот момент как будто сработал какой-то механизм, о
существовании которого мы ничего не знали, и наша другая кошка,
Долли вскочила в спальню из коридора и на полной скорости с
разбега прыгнула, как четырехколесный автомобиль, на нашу
кровать.
В следующий миг мы, потревоженные кошкой, внезапно
проснулись, все забыв.
-ДОЛЛИ! - закричал я, я она соскочила с кровати и пулей выбежала
снова в коридор. Она любила так играть с нами.
- Извини, вук, - сказал я. - Жаль, что разбудил тебя.
Она включила свет.
- Как ты понял, что это была Долли? - сонно спросила она.
- Это была она. Я видел ее.
- В темноте? Ты в темноте увидел Долли, коричневую с черным кошку,
которая на полной скорости вбежала сюда?
Мы оба одновременно вспомнили.
- Мы выходили из тела, правда? - спросила она. - О, вуки, мы были
вместе и парили в облаках!
Я схватил свой блокнот и нащупал ручку.
- Быстро, прямо сейчас. Рассказывай мне все, что ты помнишь.
Начиная с этого дня занятия становились все менее трудными, и
каждый успех открывал путь для следующего.
Посде первого года практики мы могли встречаться за пределами тела
по нескольку раз в месяц. Вместе с этим росла догадка, что мы являемся
пришельцами на этой планете. И вот настало время, когда мы могли,
просматривая по телевизору программу вечерних новостей, с пониманием
обмениваться улыбками, как заинтересованные наблюдатели.
Благодаря нашим занятиям, смерть и трагедии, которые мы видели по
пятому каналу, не казались нам больше смертью и трагедиями. Это были
лишь приходы и уходы, приключения духов с бесконечными возможностями.
Из программы леденящих душу ужасов вечерние новости превратились
для нас в передачу о других жизнях, об испытаниях, через которые можно
пройти, о возможностях успехов в социальной сфере, дерзаниях и
брошенных на землю перчатках.
- Добрый вечер, Америка! Я - Нэнси Ведущая-программу-новостей. Вот
наш сегодняший список ужасов, случившихся по всему миру. Духовные
первооткрыватели, все, кто желает совершенствоваться путем оказания
помощи, слушайте внимательно! Сегодня на Ближнем Востоке... - И она
начинает читает, надеясь, что совершенствующиеся включили телевизор.
- А теперь у нас на очереди перечень Неудач Правительства! Кто из
вас там, перед голубым экраном, получает удовольствие от
предотвращения бюрократических катастроф? После короткой рекламной
паузы мы откроем лукошко с Особенно Серьезными Проблемами. Если у вас
имеются в распоряжении их решения, обязательно посмотрите нашу
передачу до конца.
Мы надеялись посредством практики выходов на астральные уровни
научиться быть хозяевами, а не рабами нашего физического тела и его
возможной смерти. Мы не могли тогда предположить, что эти занятия
повлекут за собой изменение наших жизненных взглядов во всех других
отношениях. Когда мы из рабов становимся хозяевами, как мы используем
нашу новую силу?
* * *
В один из вечеров я закончил свои писания на этот день и заполнял
едой и маленькими кусточками зефира посуду наших кошек и енота Рэйчел,
прежде чем отправиться в ночные приключения. Лесли подошла и наблюдала
за моими действиями. Она пораньше закончила свою работу с компьютером
для того, чтобы разузнать, что творится в мире.
- Ты увидела в программе новостей места, где нужна наша помощь? -
спросил я.
- Прекращение эпидемий, прекращение войны, как всегда. Космические
станции; возможно, защита окружающей среды, - это обязательно; и эти
киты, которые находятся в опасности.
Посуда с едой выглядела восхитительно, когда я прищурил глаза, как
енот.
- Ты положил слишком много зефира, - сказала она и забрала сверху
несколько кусочков. - Мы кормим Рэйчел, а не Поросенка.
- Я решил, что сегодня несколько дополнительных кусочков пойдут ей
на пользу. Чем больше зефира она съест, тем меньше у нее будет желания
поедать маленьких птичек или кого-то еще.
Не говоря ни слова, Лесли положила взятый зефир обратно и пошла
стелить для нас постель.
Я вынес на улицу пищу для енота и устроился рядом со своей женой в
гостиной.
- Самое перспективное, я думаю, - это индивидуальное
совершенствование, - сказал я. - Мы с тобой учились... и можем теперь
что-то контролировать!
- Мы можем теперь выскакивать из тела на другие уровни, ты ведь
заметил это? - сказала она лукаво. - Может быть, мы уже полностью
готовы для того, чтобы распрощаться с нашей маленькой планеткой?
- Еще не совсем готовы, - сказал я. - Достаточно уже того, что мы
теперь знаем о своей способности покинуть ее, когда захотим. Возможно,
мы и пришельцы на Земле, вуки, но мы обладаем здесь преимуществами!
Годы обучения понадобились нам, чтобы научиться пользоваться телом,
достижениями цивилизации, идеями, языком. Мы научились изменять вещи.
Но мы еще не готовы выбросить все это. Я рад, что не убил себя
когда-то в прошлом, до того, как нашел тебя.
Она с удивлением взглянула на меня.
- Ты знал тогда, что пытаешься покончить с жизнью?
- Мне кажется, что сознательно я не отдавал себе отчета в этом. Но
в то же время я не думаю, что все мои промахи были случайны.
Одиночество было для меня такой проблемой тогда, что я был бы не
против умереть. Это было бы моим новым приключением.
- Интересно, как себя чувствует тот, - сказала она, - кто покончил
с собой, а потом понял, что его родная душа все еще живет на земле и
ждет его?
Ее слова повисли в воздухе. Может быть, я тогда приблизился к
такому исходу ближе, чем подозревал об этом? Мы сидели вместе на
кушетке в снятом нами доме, а на улице смущались сумерки.
- Б-р-р! - сказал я. - Какая жуткая мысль!
Самоубийство, как и всякое убийство, совсем не творческий поступок!
Каждый, кто отчаялся настолько, что может совершить самоубийство, -
думал я, обладает достаточным запасом настойчивости, чтобы подойти к
проблеме творчески и решить ее: подхватиться в полночь, незаконно
проникнуть на борт судна, идущего в Новую Зеландию, и начать все
сначала - жить так, как он всегда хотел. Однако люди боятся бросить
вызов судьбе.
Я нашел ее руку во тьме.
- Какая ужасная мысль! - воскликнул я. - Вот я, только что
совершивший самоубийство, покидаю свое мертвое тело и вдруг понимаю,
но уже поздно... Я бы встретился с тобой случайно по пути из
Лос-Анжелеса в Новую Зеландию, если бы только что не покончил с
собой! "О, зачем?! - сказал бы я себе тогда. - Каким я был глупым!"
- Бедный покойный глупыш, - сказала она. - Но ведь ты мог в любой
момент начать другую жизнь.
- Конечно, мог бы. И был бы на сорок лет моложе тебя.
- С какого года мы начинали отсчет возраста? - засмеялась она,
слушая мои выступления против новых дней рождения.
- Дело даже не в возрасте, а в том, что мы бы принадлежали тогда к
разным поколениям.Ты бы занималась чем-то, связанным с демонстрациями
против войны или племенами африканских негров, а я бы сидел и слушал
тебя с недоумением и спрашивал: "Что?!" Да и к тому же с еще одной
жизнью связано столько неудобств! Ты можешь себе вообразить, как ты
снова становишься младенцем? Учишься... ходить? А переходной возраст.
Поразительно, как мы вообще выжили в юности. А теперь представь, что
снова будешь восемнадцатилетней, двадцатичетырехлетней. Я не собираюсь
больше допускать такие жертвы, по крайней мере в ближайшие тысячу лет
