меченный мной ранее синяк теперь явно наличиствует... Хотя для опытного
глаза, вроде моего, вполне очевидно, что это не недавнее ранение.
Конечно, будучи Танандой и обладая хорошим драматическим чутьем, она
не остановилась на этом. Хотя носимое ей платье того же цвета, что и
бывшее на ней раньше, его длина и покрой куда скромнее, чем тот завлека-
тельный наряд, который она использовала для овладения вниманием Майжу-
ка... Намного скромнее.
И венец всему - ее буйная, сексапильная прическа теперь больше смахи-
вает на девичий узел какой-нибудь незамужней библиотекарши, разодранный
грубыми лапами на куски. Однако настоящая красота всего этого в том в
том, что она стоит там, где легавые ее видят, но ВП - нет!
Конечно, толпе ее тоже видно.
- Это никакая не шлюха! - заявляет парень, что вякал раньше.
- Эй! По-моему, она работает у нас! - вмешивается еще кто-то.
- Видите, что происходит, когда сюда пускают солдат?
Толпа начинает становиться опасной, но надо отдать должное этому ле-
гавому, он пытается утихомирить страсти.
- Успокойтесь-ка, все! - кричит он. - Мы разбираемся с этим!
А затем снова поворачивается к ВП, с мрачным-таким выражением лица.
- Мы должны докопаться до сути, сержант, - говорит он. - Я хочу, что-
бы вы задержали тех троих...
Говоря это он подымает руку и показывает в нашу сторону.
Ну так вот, есть один трюк, который мы с Нунцио так часто проворачи-
вали, что нам теперь даже не требуется переглядываться, чтобы знать, че-
го делать. Мы все еще держали под руки Майжука, и легавый стоит доста-
точно близко, чтобы при попытке показать на нас нам было совсем нетрудно
переместить Майжука вбок, поставив перед его рукой... а потом отпустить!
Если не смотреть в данный момент действительно пристально, то все
выглядит точь-в-точь так, словно легавый ткнул Майжука и свалил его!
Учитывая и так уже напряженный характер ситуации, это немного походит
на стуканье молотком по подрывному капсюлю.
ВП тянется к легавому, но я добираюсь туда первым... в основном пото-
му, что я знаю, что грядет, и имею фору.
- Дай мне! - ору я, а затем делаю то, чего ждал всю жизнь.
Я отвешиваю легавому свой лучший удар... при свидетелях!
___________________________________
ГЛАВА 13
Разве вы меня не ждали?
Дж.Рэмбо
Нам с Нунцио приходится немножко подождать, прежде, чем командир роты
появляется в своем кабинете. Меня это вполне устраивает, так как появля-
ется возможность сделать кровотечение из носа не таким обильным и нам
даже удается уговорить охраняющих нас ВП достать немного дезинфектанта
для смазки костяшек пальцев.
Если вы сделаете из этого вывод, что драка вышла еще та, то вы правы.
Именно такая... и что еще важнее, мы одержали чистую победу. Так вот,
штаские легавые, возможно, придерживаются иного мнения по этому поводу,
но мы все еще стояли на ногах в конце драки, а они - нет, и поэтому я
считаю, что мы оправдано притязаем на победу.
Как я упомянул, наши охранники - отличные ребята, и находятся в очень
даже хорошем настроении, что вполне понятно, так как в означенной свалке
они дрались на нашей стороне. Мы весьма неплохо проводим с ними время,
пока ждем, обмениваясь рассказами о драке, являющимися по крайней мере
частично правдой, постоянно перебивая друг друга замечаниями типа: "Ты
видел, как я...?" и "Да, а как насчет того, когда тот здоровенный лега-
вый...". Фактически, мы прямо-таки корешимся с ними, но тут входит капи-
тан.
Когда он появляется, все наши разговоры прекращаются, хотя он, должно
быть, слышал нас задолго до того, как мы его увидели, поэтому на са-
мом-то деле нет никакого смысла притворяться, будто все это время мы си-
дели тихо.
Однако он выглядит отнюдь не довольным и потому мы все без какого-ли-
бо изустного соглашения снова начинаем играть в назначенные нам роли.
Под этим я подразумеваю, что охранники становятся по строевой стойке
"вольно" и принимают строгий вид, в то время как мы с Нунцио просто си-
дим и принимаем вид чувствующих себя очень неуютно... что не слишком
трудно, поскольку, как я сказал, из той свалки мы вышли не совсем чтобы
без потерь. В полном молчании мы наблюдаем, как капитан усаживается за
стол и принимается изучать положенный туда рапорт. Полагаю, я мог бы и
сам заглянуть в него, пока мы болтали с охранниками, но, по правде гово-
ря, мне это не пришло в голову, пока я не увидел, как капитан читает
его, и не понял, что его содержимое вполне может решить нашу с Нунцио
судьбу.
Наконец, капитан подымает взгляд, словно впервые нас всех увидел.
- А где остальные? - спрашивает он у одного из охранников.
- В палатке лазарета, вашбродь, - говорит охранник. Капитан подымает
брови.
- Что-нибудь серьезное?
- Никак нет. Всего лишь несколько синяков и шишек. Кроме того...
Охранник колеблется и глядит на меня, и я понимаю, что пора выска-
заться и мне.
- Я сказал солдатам, что им следует дать себя заштопать и позволить
мне сперва поговорить с вами, капитан... Ваше благородие, - говорю я.
- Понимаете, драку-то ведь начали мы с Нунцио, а отделение просто
подключилось позже, помочь нам выбраться... поэтому я подумал, что...
ну, поскольку ответственность лежит на нас...
- Вы можете подтвердить это? - обращается капитан к тому же охранни-
ку, обрывая мою речь.
- Так точно, ваше благородие.
- Отлично. Пошлите извещение в лазарет. Скажите остальным бойцам от-
деления, что они могут, после того как залечат раны, вернуться в свои
казармы. Сержант Гвидо и капрал Нунцио берут на себя всю ответственность
за их действия.
- Слушаюсь, вашбродь, - говорит охранник, а затем отдает часть и вы-
ходит. Это снимает некоторую часть груза с моей души, так как меня нем-
ного беспокоило, не втравлю ли я команду в неприятности из-за нашего
гамбита. Некоторую часть, но не весь... так как остается вопрос, что же
капитан намерен сделать со мной и с Нунцио. Это самый настоящий вопрос,
так как наведенный на нас ровный взгляд капитана действительно непрони-
цаем, то есть, попросту говоря, он не выглядит ни довольным, ни расстро-
енным... Хотя с чего ему быть довольным в такой ситуации?
- Вам известно, - говорит наконец он, - что меня вызвали прямо со
сцены для разбирательства с этим делом? Да притом еще когда в моем пос-
леднем выступлении одна песня?
- Никак нет, - говорю я, потому что и правда этого не знал.
Однако это простое заявление объясняет две вещи, вызывающие у меня
безмолвное недоумение. Во-первых, это довольно броский наряд... который
хоть и очень великолепен, но решительно не по уставу. А во-вторых, сни-
мает любые сомнения, какие у меня могли завестись по поводу испытываемо-
го капитаном уровня благожелательности по отношению к нам... каким бы
там ни был непроницаемым его взгляд.
- Согласно этому рапорту, - говорит он, снова глядя на бумагу, - вы
двое участники, если не настоящие зачинщики, драки в баре, не только со
штатскими, но также и с местной полицией. Хотите что-нибудь добавить к
этому?
- Одна из этих штатских пыталась ограбить одного из нашего отделения,
- говорю я.
- Я решаю, что теперь, когда мы выполнили свою задачу, пора начинать
заботиться о себе самих.
- А потом, когда мы попытались вызволить его, другие пытались утверж-
дать, будто он напал на нее. Что же касается легавых... я имею в виду,
местной полиции, ну, они пытались арестовать нас всех, хотя там на месте
этого, якобы преступления, присутствовала наша собственная военная поли-
ция, а нас на основной подготовке учили, что...
- Да, да, я знаю, - отмахивается он. - Солдат положено судить только
военным, а не гражданским судом, поэтому вы двое сцепились с целой пив-
ной, набитой штатскими из-за параграфа военного кодекса. Так?
- Так точно. И, кроме того, пытались помочь одному из нашего отделе-
ния.
- Отлично, - говорит он, и смотрит на охранников. - Можете теперь ид-
ти. Дальше с этим управлюсь я.
Мы тихо ждем, пока ВП не выходят гуськом из помещения, а затем еще
немного, пока капитан снова изучает наши личные дела.
- Вас двоих перевели ко мне всего около недели назад... а до того вы
всего несколько недель как записались на службу в армию? Правильно?
- Так точно.
- Значит, вы только-только прошли основную подготовку, и уже сер-
жант... и капрал. А теперь еще и это.
Он возвращается к рассматриванию наших личных дел, но я начинаю ощу-
щать немного меньше беспокойства. Хотя наказания нам явно не избежать,
раз мы сами во всем признались, мне начинает казаться, что, возможно, мы
отделаемся всего-навсего потерей нашивок... и такая возможность меня
как-то не особенно расстраивает.
- Штатские власти рекомендуют подвергнуть вас суровому дисциплинарно-
му взысканию... требуют сделать из вас показательный пример, чтобы не
поощрять других солдат следовать вашему примеру.
Я снова начинаю беспокоиться. Это звучит не столь поощряюще, а я,
после неомрачненной ни одним осуждением карьеры, как-то не горю желанием
отбывать срок на армейской гаупвахте. Я гадаю, а не слишком ли поздно
взять назад наше признание... и стоят ли по-прежнему за дверью ВП.
- Отлично, - говорит наконец капитан, отрывая взгляд от наших личных
дел. - Считайте себя подвергнутыми дисциплинарному взысканию.
Мы ждем, чего он скажет еще, а потом понимаем, что это все.
- Ваше благородие?
Видя нашу реакцию, капитан слегка раздвигает губы в натянутой улыбке.
- Вы знаете, в чем больше всего нуждается такая быстрорастущая армия,
как наша?
Я ощущаю тоскливое сосание под ложечкой, поскольку уже слышал эту
речь. Однако, Нунцио не присутствовал, когда ее обрушивали на меня в
прошлый раз.
- В портном получше, - говорит он.
Капитан удивленно моргает, а затем разражается неудержны смехом.
- Весьма неплохо, - одобряет он. - В портном получше. Тут вы в чем-то
правы, капрал Нунцио... но я говорил не об этом.
Он стирает с лица улыбку и возвращается к теме.
- А нуждаемся мы в лидерах. Можно научить людей стрелять, но нельзя
научить их руководить. Во всяком случае, по-настоящему. Можно научить их
процедурам и вдолбить им принципы так, чтобы они могли, по крайней мере,
делать вид, но настоящее руководство... природный дар внушать предан-
ность и смелость, действовать при кризисе... Этому научить нельзя.
Он берет со стола рапорт и небрежно бросает его обратно.
- Так вот, публично мы обязаны не поощрять наших солдат драться со
штатскими, как бы их не провоцировали. Любая другая позиция подвергла бы
опасности благожелательное отношение к нам в общине... какое там оно ни
есть. Однако мы сознаем, что есть такие, кто старается при всяком удоб-
ном случае эксплуатировать наших солдат, а также многие откровенно непе-
реваривающие нас... хотя я так и не смог понять почему.
Я готов оставить это без комментариев, но Нунцио - нет.
- Возможно потому, что армия главный получатель денег, взымаемых с
них в виде налогов, - говорит он.
- Но благодаря нашим кампаниям их налоги снижаются, а не увеличивают-
ся, - хмурится капитан.
Точно так же, как и в первый раз, когда я услышал это, этот элемент
вызывает у меня в голове какую-то нечистую ноту. Однако мне снова не да-
ют времени подумать об этом.
- Как бы там ни было, - говорит, встряхивая головой, капитан. - Исти-
на в том, что, хотя мы не можем публично прощать инциденты, подобные то-
му, в котором вы участвовали, на взгляд армии есть и куда худшие вещи,
чем готовность драться ради своих бойцов и военного кодекса. То, что вы
готовы были занять такую позицию против штатских, и даже полиции... и
прослужив в армии всего три недели... Скажите, вы не подумывали о
карьере? О том, чтобы сделать армию своей постоянной профессией?
Этот вопрос малость захватывает нас врасплох, так как мы уделяли этой
