Остальные удары «в молоко» — Никита вовремя спрятался под стол. Лебедь
пнул табуретку, и она, подлетев под потолок, плюхнулась на лежащего в
проходе пьяного капитана-перестарка. Тот всхлипнул, но не очнулся. Лебедь
прыгнул босыми ногами на стол и… только тут открыл глаза. Сопоставил себя
и окружающий мир. И себя в окружающем мире, включающем товарищей по
оружию:
— Вы чего?! Охренели?! — он отбил пятками чечетку и только после этого
спрыгнул на пол.
— Ты сам сказал: ведро, вода, душ! — Шмер потирал ушибленную грудь.
— Я?! Сказал?!
— Сказал-сказал, — подтвердил Никита, выбираясь из-под стола. — Сам
сказал, а сам сразу кулаками махать!
— Ну да, сказал, — вынужденно признал Лебедь. — Но! Ведро, вода, душ! А
вы?! Ниагарский водопад тут устроили!.. Заставь вас богу молиться…
— Сам дурак!
— Зато красавец! — благосклонно пропустил «дурака» Лебедь. Содрал с себя,
срывая пуговицы, мокрую рубашку, обтер ею лицо и швырнул, как тряпку, в
дальний угол. Туда же — и майку. Стянул брюки и трусы, перебросил через
спинку кровати, изобразил танец живота и остального хозяйства. Затем,
напрягая мускулы, принял позу культуриста. — О, как я красив! Аполлон!
Как я замечательно красив и прекрасен!.. Нет, мужики, согласитесь — мы,
мужики, гораздо красивше баб!
— Игорь? Игорь! Игорь, блин!!!
— А чего?! Нет?! В природе самцы всегда красивше самок! Как красив
павлин, и насколько убога пава. Лев — красавец, львица — драная кошка. А
рыбки в аквариуме?!
— А рогатый козел? И драная коза? – брякнул не подумавши Шмер.
- Так надо понимать, — напряженно проговорил Никита, — ты предлагаешь нам
с Мишкой себя-великолепного. Заместо дамочек-дурнушек, к которым мы
собрались? Хозяйством своим тут перед нами трясешь, как…
Рискованно, Никита! Можно и по чайнику схлопотать! По сути, гомиком
обозвал.
Но риск благородное дело. Оправдался риск.
Культурист Лебедь секунду раздумывал, нанести ли сослуживцу
сокрушительный маваши-гери или заржать и таки одеться. Заржал и таки
оделся.
— Ну? Я готов? Побежали?
— Погоди, Игорь. Ты же сказал, что скажешь, где у тебя водочка спрятана?
— А я никогда от своих слов не отказываюсь! Вот тут, — Лебедь погладил
себя по брюшному прессу, — тут она вся и спрятана. С утра! И еще там! —
Лебедь ткнул пальцем в недвижимое тело капитана-перестарка. — И водочка,
и спиртяшка вся!
— То есть… у нас ничего нет?! В смысле, с собой?!
— Как?! У вас ничего нет?! В смысле, с собой?!
Поня-а-атно…
— Ладно, шучу, — успокоил Лебедь. — Там вон возьмите. Три бутыля
шампанского. Я его как спортсмен принципиально не пью. Завет номер один:
опасайтесь пузырьковых! Вот и не пью. Даже в Новый год. Покупаю как дань
традиции, но не пью… Нашел, Мишка?
— Нашел, Игорек, — порывшись в «там», отозвался Шмер. — Только тут не
три, а две. То есть три, но одна пустая.
— Ага! А я-то думаю, чего меня так колбасит! Поступился, значит,
принципами. Ну, ничо! Как раз две — по числу приглашающих дамочек. Мы ж к
ним не пить идем, а? Вот и в подарок — по шампусику!
Леблединная железная логика. Чугунная!
…У нужного подъезда офицеры тщательно обтерли сапоги о бордюрные камни,
помыли их в проточном дождевом ручейке и направились искать заветную
квартиру. Где-то ревела музыка — на нее и сориентировались. Точно! Она
раздавалась из-за нужной двери. Значит, пришли не зря. Хозяева не спят,
находятся на месте, и застолье в разгаре.
Однако попытки вызвать кого–либо, нажатием звонка, успехом не увенчались.
Стук в дверь кулаком произвел тот же эффект, то есть никакого.
Лебедь встал спиной к двери и замолотил по ней каблуком:
— Ребятишки! Отворяйте! К вам Лебедь прилетел! Курлы-курлы!
— Прекрати, Игореха! Всех обитателей распугаешь! Хозяева, если услышат,
наоборот, не откроют. Решат, психопат ломится! — попытался урезонить
Никита и… ошибся.
Музыка в комнате внезапно оборвалась. Кто-то подошел, щелкнул замком,
дверь распахнулась.
Лебедь-Белый спиной рухнул в образовавшийся проем. Но не разбился, а
рассмеялся. Так вот в чем радость…
Чернявенькая Вика в халатике на очевидно голое тело и в босоножках на,
разумеется, босую ногу, пожалуй, еще привлекательней, чем в давешнем
плаще и сапожках! И без всякого «пожалуй», пожалуй… Заметьте, халатик не
«домохозяйский», а, мол, кимоно, парадно-выходное. Она настороженно
окинула взглядом новоприбывших и внезапно вспомнила:
— А-а-а! Мальчики, это вы?
— Нет, не мы! Это тени отца Гамлета! — дурацки пошутил Никита. Но что-то
надо же сказать!
За спиной чернявенькой Вики появились другие обитатели квартиры — двое
мужчин и две красотки.
— Ой, Нинка! — радостно всплеснула руками чернявенькая Вика. — Это
мальчики, которые вчера нас от дикарей спасли!
— Ой, ма-альчики! Пришли! Молодцы! — возрадовалась блондинка Нинка,
выглядывая из–за спины пьяненького мужичка в расстегнутой до пупа
рубашке.
— Васенька! Вот эти мальчики спасли нашу невинность! Познакомься! —
подтянула Вика толстяка-очкарика.
В общем… вот и познакомились. Поручкались со всеми. Лебедь поручкался со
всеми, так и лежа на коридорном полу. После чего пружинно вскочил на ноги
и принялся обниматься с хозяевами, как со старыми знакомыми. Дольше всего
обнимался с женщинами.
Значит, чернявенькая Вика, блондинка Нинка. Плюс огненно рыженькая
Татьяна, тоненькая, длинноногая.
Итак, она звалась Татьяна… которая сразу положила глаз на Лебедя-Белого.
Шмер приударил за чернявенькой Викой. Эти чернявенькие… рыбак рыбака
видит издалека!
А блондинка Нинка сразу запала на Никиту. Не случайно, выходит,
подмигнула еще там, на предновогодней улице.
Ах, да! Тут же еще и как бы мужички-сопернички, нет? Нет. Это не
соперники. Не знаем, господа хорошие, чем вы тут до прихода господ
офицеров занимались, но в данный момент ваш номер восемь,
отдохните-проспитесь. А мы… Что — мы? Мы мирно посидим, пообщаемся, по
бокалу шампанского примем с дамами — на брудершафт, так?
Так. Блондинка Нинка в темпе вальса успела уже дважды выпить с Никитой на
брудершафт, крепко поцеловав в губы. Ого! В прозрачной кофточке она была
просто... просто… Да что там! Никита понял, что в брюках ему тесно. То
бишь не целиком ему, а отчасти. От самой дорогой его части. Ну, мужчины
поймут. А уж женщины! Блондинка Нинка мелодично хохотнула и как бы
ненароком мазнула ладонью по…
— А как насчет выпить за любовь с первого взгляда?
— Легко!
Выпили. Вдвоем. И пусть весь мир подождет. Ни рядом, ни вокруг, ни вообще
— никого. Только ты и я. О, темпы! О, amore!
Блондинка Нинка плотно придвинулась, задышала прерывисто и возбужденно.
— Прогуляться бы, — воркнула грудным тоном
— К-х-худа ? — в горле Никиты мгновенно пересохло.
— А… в ванную хотя бы… — она смотрела на него в упор, не мигая.
«В ванную? Вам плохо? — Дурачок, мне хорошо. С тобой. А в ванной будет
еще лучше. С тобой…» — такой взгляд. Ну, я пошла. А ты — через
минуту-две.
Никита несколько опешил. Конечно, господа офицеры для того сюда и шли —
пофлиртовать и кого-нибудь охмурить. Но чтоб так откровенно…
Он плеснул себе в фужер еще вина, выпил для храбрости и потихоньку
выбрался из-за стола. Компания оживленно обсуждала падение Лебедя,
который находился в центре внимания. Никому не было дела ни до Ромашкина,
ни до блондинки Нинки. Пока, во всяком случае. Лови момент!
Поймал. Что было в ванной — если угодно, дело личное, дело интимное.
Стремительный петинг, и тут же оральный секс, и последующая «поза
львицы», и завершающий обоюдный оргазм — нынче все эти понятия почти даже
приличные. Ну так все всё так и… А подробности — для онанистов.
— О-о-о! — громко и протяжно выдохнули, наконец, оба, Никита и блондинка
Нинка, завороженно глядя друг на друга. Причем через зеркало. Ну, поза
такая, ну.
И замерли. От частого дыхания дамы, зеркало запотело.
Никита напряженно вслушался в происходящее там, за дверью ванной.
Одновременно с чувством глубокого удовлетворения вернулась осторожность и
неловкость. Черт! Надо же! За пятнадцать минут знакомства не только
выпили на брудершафт, но и бурно возлюбились! Вот ведь всю жизнь считал
себя скромнягой — и на тебе! Дык! Отказаться? Если «на тебе!»
— Спасибо, мальчик! — воркнула блондинка Нинка. — Ты мой новогодний
подарок! А то вокруг который день одни пьяные козлы-импотенты! А ты
ничего, хороший. Ступай к гостям. Я — чуть позже. А ты мне понра-авился,
знаешь…
Никита из ванной направился к столу, не глядя ни на кого, словно в
бессознательном состоянии. Опустив глаза, сел, налил в стакан вина,
выпил. И — встретился с пронзительным ненавидящим взглядом соседа. Кто
таков? Десять минут назад за столом этого соседа не было.
Рядом с Никитой обособленно плюхнулась блондинка Нинка, радостно
воскликнула:
— О! Вот и Олежек проснулся! Милый, голова не болит? Опохмелишься?
Муж! Никита зябко поежился, невольно передернув плечами. Не было печали!
— Дрянь! Шалава подзаборная! — муж внезапно и свирепо отвесил жене
звучную оплеуху.
Никиты вскочил. Как бы там ни было, кто бы ты, мужик, ни был, но щас
получишь!
Никиту опередил Лебедь. Рефлекс, однако. Женщину бьют! Взметнулся из-за
стола, опрокинув стул, стриганул ногами, угодив ступней в грудь невежы.
Классическое мае-гери, однако.
Муж сложился пополам и заперхал.
— Ты чего, козел! Оборзел?! Ударить даму! — громогласно воспитывал Лебедь
противника.
Никита со Шмером схватили бла-ародного офицера Лебедя за руки, чтоб более
не буянил. Ну-ну, Игорь, ну-ну. Ну, всё уже, ну, всё.
Не-ет, не всё. Проперхавшись, муж истерично крикнул:
— Да-аму?! Это — да-ама?! Это всем подряд дама! И тебе дам, и тебе дам, и
тебе!.. Эта шалава — моя жена! Имею право воспитывать! А ты, гаденышь, не
лезь! — и он, подскочив к Лебедю, ударил его в живот.
Ой, зря. Во-первых, там не живот, а пресс-шоколадка. Почувствуйте
разницу. Во-вторых, атлет Игорёха только притворялся, что его крепко
держат, а на самом деле имитировал невозможность вырваться из цепких рук.
— Хы! Ударил! Как больно! Все видели! Он меня ударил! Хы! А теперь я! —
и, стряхнув сдерживающий фактор в лице Ромашкина со Шмером, ударил. —
Чистая самооборона!
— О-о-о! Он мне зуб выбил! — обманутый и к тому же битый муж сплюнул в
ладонь вместе с кровью половинку зуба.
На Лебедя накинулась вся присутствующая компания. Общими усилиями
вытолкали на лестничную площадку, где он принялся орать на приятелей:
— Да отстаньте вы, дураки! Не пьян я! Трезв! Дайте повеселиться! За что
он, сволочь, мне по печени врезал? Отпустите! Больше не буду!
На площадку выглянула чернявенькая Вика:
— Ты что, герой, делаешь! Это же хозяин квартиры, муж Нинки!
— А мне плевать! Пусть руки не распускает!
— Псих ты, Лебедь! Такое веселое застолье испоганил! — огорчился Шмер. —
Такой прекрасный вечер испортил!
— Ладно! Отстаньте! Буду смирным. Обещаю больше не ерепениться. Пойдемте
мириться. Но как я ему! А? Вот в кулаке клок волос от плешивого! Остатки
скальпа! Скальп снял! Ну, я орел!
Компания ввалилась обратно в квартиру, где муж и жена продолжали на
повышенных тонах выяснять отношения.
— Дурачок! Я вышла из туалета, а не из ванной! Тебе померещилось! — врала
блондинка Нинка, размазывая слезы по щекам.
Косметика на ее лице «поплыла», и сразу стало видно — уставшая женщину
«кому за тридцать». Дальний гарнизон, убогий быт, неудачный брак, никаких
перспектив на будущее. Унылое беспросветное существование и беспорядочный
секс, если повезет, в качестве лекарства от тоски.
Мужу Олегу налили полный фужер водки, который он запил фужером
шампанского, и тотчас скис. Притянул к себе супругу:
— Ну, прости, киска! Я ошибся. Погорячился. Извини. Чего не бывает с
