начиналась на «П». Не Пушкин, точно. Или Плющев, или Паньшин, или вообще
Пущин. С именем в ходе знакомства разобрались, а фамилию уточнить было
как-то недосуг. И ладно! Ведь не у следователя на допросе. Давай,
Александр Сергеевич П., трави байку. Или байки.
Да, действительно, их у Александра Сергеевича П. несколько. Какую
сначала? Грустную? Или ироничную?
Валяй грустную!
Байка первая. Грустная.
Знаешь, лейтенант, с той поры, как мы посидели в привокзальном пивбаре,
много чего случилось. Я в тот день ждал поезд на Ашхабад, ехал на
гарнизонную гауптвахту — отбывать десять суток. Нет, не за растрату! А то
все думают, что если начфин, значит обязательно растрата, финансовые
злоупотребления, хищения. Нет, не за растрату. За банальный мордобой…
Вернее за укрепление воинской дисциплины подручными средствами.
Весной прошлого года отправился я в командировку на Украину получить и
доставить новобранцев в батальон. Причем сам, балбес, вызвался!
Призывники набирались из Закарпатья, а лететь через Москву и Киев. В
Москве у меня было одно неотложное дело, личного характера, и Киев я
давно мечтал посмотреть. Да и в городе Львове было на что посмотреть.
Турист хренов выискался! Знал бы!..
В Москве и Киеве время я провел с пользой и превеликим удовольствием. В
городе Львове обстановка похуже, национализм, в кабаках лучше по-русски
не трепаться, ешь и пей молча. А по улицам шататься, желательно в дневное
время. Только Львовом маршрут не ограничился, призывной контингент
предстояло забрать в Самборе. Вот где настоящие истинные западенцы!
Бандеровец на бандеровце сидит и бандеровцем погоняет. Сплошная
«самостийность» и русофобство. Два раза за «драного кацапа» и «вонючего
москаля» от меня местные хлопцы по мордам получили, разок — я от них.
Нервы мне тогда попортили крепко. Я ж парень простой, с Поволжья. Прадед
был бурлаком, да и меня бог силой в руках не обидел.
В общем, получил с рук на руки в военкомате двадцать хлопцев и отправился
в обратный путь. Из Львова до Киева добрались без происшествий. В самолет
до Ташкента сели без задержек и эксцессов. Долетели, и слава богу. До
дому рукой подать, Педжен вот он рядом, всего-то одну ночь ехать.
Тут я расслабился и недоглядел. Кто-то из ухарей сбегал в магазин и
приволок авоську водки. Ребята хоть и селяне, а ушлые. Это они до поры до
времени затихарились, а как перезнакомились, так решили отметить начало
службы в армии. Я же их вещи в военкомате проверил, в Львове, в Киеве
торбы и кошелки осмотрел несколько раз, чтоб спиртного не утаили или не
получили в дальнюю дорожку от кого-то из знакомых.
Бандеры меня очень разозлили своей негостеприимностью, поэтому я, хотя и
не строевой офицер, но им «равняйсь», «смирно», «шагом марш» по полной
программе устроил! Проверки, пересчеты, построения через каждые полчаса.
Мои хохлы стонали и проклинали зверюгу-капитана, меня то есть. А я внушал
новобранцам, что предстоящие полгода главней меня начальника в части не
будет.
Куда едем, для чего готовить их будут, хлопцы не знали до отлета в
Ташкент. А как услышали номер рейса и место прибытия, так всполошились:
Афганистан рядом, а там война! Запаниковали…
Видимо, со страха и решили нажраться. Я лишь на полчаса в вагоне
задремал, а ко мне в купе уже проводник прибежал, тормошит:
— Там твои напились, куролесят!
Ну, я туда. В плацкартном вагоне хорошо протоплено, от жары хлопчиков
совсем развезло: слюни распустили, сопли по пояс. Мат- перемат! Кто песни
спевает, кто друг дружку за грудки хватает, кто к женщинам пристает.
Взялся я успокаивать, а они только сильнее взбесились. Неуправляемый
процесс начался. Они — в драку. Ну, я и приложился к их пьяным
физиономиям. В проходе встал и молочу кулаками одного за другим. Подходи,
следующий, кто смелый!
Им ко мне толпой не подобраться, мешают друг дружке.
Хрясть первому в челюсть — готов! Хрясть второму — он под полку упал.
Хрясть в рыло третьему — он в ноги наседающим приятелям рухнул, те по
нему прошлись и не заметили. Еще двоих вырубил: одного ногой в пах,
второго правым боковым в голову. Следующую парочку за шеи схватил и —
головой об голову, даже звон услышал.
В общем, подавил, можно сказать, бунт. Те, кому еще не досталось,
попятились, рванули от меня к дальнему туалету. Догнал и накостылял без
жалости и без исключения. Каждому перепало!
Короче, они у меня все в одну шеренгу построились по стойке смирно и
государственный гимн спели. Кто на ногах не стоял, тот на колени
опустился. Но пели, пели!
Вот так, салажня! Я вас научу Родину любить! И офицерский состав уважать,
как неотъемлемую часть Родины! Все, отбой!
Утром — Педжен. Прибыли. Я хохлов на вокзале построил — гляжу, рожи у
некоторых никуда не годятся: распухли, в кровоподтеках. Да и у меня у
самого в груди щемит — тоже кто–то из них вчера неслабо кулаком зацепил
(позже выяснилось — трещина в ребре). Строем отвел в туалет — там
умылись, почистились, привели себя в порядок. На всякий случай, заставил
написать объяснительные, где сами хлопчики каялись в пьянстве и дебоше,
просили прощения.
Прибыл в батальон, доложил командиру о происшедшем. Тот обругал меня
насчет спиртного, что не доглядел, не уследил. На том история и
закончилась. Так мне показалось. Ан, нет! История только началась.
Полгода курсанты отучились. Я уж и забыл, ребро зажило, по служебным
делам замотался совсем. Как вдруг перед выпуском из учебки курсанты
дружно написали на меня жалобы в прокуратуру: избивал, измывался,
всячески унижал (гимн на коленях), причинил тяжелые телесные повреждения,
повлекшие тяжкие последствия.
Ну, я действительно, может, немножко погорячился в поезде: двоим сломал
челюсть, одному вывихнул руку, троим выбил зубы, у двоих трещина ребра.
Ну, а как — если толпа пьяных переростков на тебя одного?! Так что
виноватым себя абсолютно не считал! Я ведь тоже пострадал!
А прокурор возбудил уголовное дело, представляешь! Постановление ЦК
партии «О борьбе с пьянством» мне сильно навредило. Солдаты твердят, что
сопровождающий был крепко пьян!
Командир и замполит, чтоб себя обезопасить и прикрыть, разбираться не
стали — свалили все на меня. Отстранили от должности, быстренько
исключили из партии. Комбат объявил пять суток ареста и отправил в
Ашхабад на «кичу» посидеть, подумать о дальнейшей жизни и перспективах
службы.
Тем временем в Афган вместо этих кляузников отправили других ребят! А
моих хохлов на время следствия разместили по дивизии как потерпевших —
для присутствия в суде.
И вот вскоре меня плавно переместили из гауптвахты в вонючую городскую
тюрьму. Хорошо хоть камера отдельная, сиделец-сосед только один —
мент-взяточник. Урок уголовных я почти не видал, с туркменами и
чеченцами, заправляющими в тюряге, почти не общался… Кстати, в соседней
камере был наш бывший начальник политотдела Хавов. Но это отдельная
история. Другая. После расскажу.
Срок мне, чувствую, светит немалый, лет пять. Сидеть ужасно не хочется.
Но повезло. Адвокат хороший попался, отработал полученный гонорар на
совесть. Я вспомнил про объяснительные, о трещине в ребре — он съездил в
Педжен, нашел бумаги в моем столе, рентгеновский снимок. На суде это
сыграло решающую роль. Судья, выяснив, что я вынужден был отбиваться от
двух десятков пьяных призывников, дал мне два года. Но условно!
Почему срок все ж нарезали? Да потому, что я не сумел доказать, что был
трезв. Адвокату удалось вдобавок вытянуть из потерпевших, что претензий
они ко мне больше не имеют. А действительно, какие у них претензии? Цели
своей добились — на войну не поехали. А пока следствие шло, один из
медиков, что вместо них в Афган отправился, погиб! Эти козлы даже
рады-радешеньки, что я их побил.
Короче, из-под стражи меня освободили, в должности восстановили. Взял я
отпуск по семейным обстоятельствам, потому что пока я сидел, жена собрала
вещички и умотала домой, бросила меня. Хотел вернуть ее, а потом
передумал что-то.
Вот и развлекаюсь теперь вместе с Байрамом, по кабакам таскаемся с
девицами. Мы с ним вместе в один день вышли, теперь вместе празднуем
освобождение. Очень серьезный мужчина. Авторитет!
— А что за история с начпо, Саш? — напомнил Никита. — Ты сказал, что
видал начальника политотдела в тюрьме. Но я Хавова не знаю. У нас в
дивизии другой — Луценко!
— Э-э-э, то новый. А полковник Хавов год назад в Афган уехал.
Интернационалист хренов! — Александр Сергеевич П. хлебнул пива из
очередной бутылки. — И пес с ним! Слушай еще историю!..
Байка вторая. Ироничная.
Ты, Никита, Адрусевича знаешь? Заместителя командира дивизии? Так вот,
этот Адрусевич раньше был командиром вашего танкового полка и тоже год
назад чуть в тюрьму не угодил. Сколько взяток он раздал, какие подарки
дарил прокурорам и следователям, чтоб остаться на свободе — один бог
ведает. В тюрягу чудом не загремел. А Хавов в Афгане служил, и что дело
против него завели, сразу не узнал. Вовремя подмазать не успел, а когда
следственный маховик раскрутился, было поздно. М-да… Блатные тут сказали,
что Хавова позавчера расстреляли. А за какие художества, сейчас расскажу!
Группа штабных придумала целую систему по извлечению «нетрудовых доходов»
из родителей военнослужащих. Сам понимаешь, война — дело нешуточное, и
родители заплатят любые деньги, чтоб свое чадо уберечь. Пуля - дура,
вдруг убьют?
Не знаю точно, как и с чего все началось, но взятки были поставлены на
поток. Настоящий конвейер!
Приезжал папаша к Хавову на беседу, тот звонил особисту дивизии — и
солдата вычеркивали из списка как политически неблагонадежного.
А к начпо отцов на беседу направлял Андрусевич или начальник связи
Бордодым. И вроде бы еще командир пехотного полка.
Цепочку хитро выстроили. Родитель шел к командиру части просить за
сыночка. Тот отвечает, что сделать ничего не может, но знает, кто
поможет. Все, дескать, во власти начальника политотдела, а Хавов тоже бы
рад помочь, но сам не имеет права, зато знает, кто такой властью
обладает. Однако помощь стоит дорого.
Если договаривались с родителями, то после получения денег Хавов сообщал
особисту дивизии, подполковнику Путятину, фамилию солдата, который не
должен ни в коем случае убывать в Афган. Особист звонил в полк, и курсант
по окончанию учебки ехал в тихий гарнизон Туркмении или Узбекистана.
Отлаженную стройную систему нарушила кадровая перестановка. Самого нашего
Хавова отправили на войну! Вводить в курс дела нового начпо Хавов вводить
побоялся, а без него комбинация распалась. Хавов был главным
организатором: он деньги получал, делил, прикрытие обеспечивал. Полковник
как психолог был незаменим. Сразу точно оценивал человека: даст тот
деньги или нет, и какова сумма. А сумма до трех тысяч рублей доходила.
Такса была не твердая, а гибкая (от и до). Грузин и армян трясли по
максимуму, с узбеков брали меньше, с киргизов — еще меньше.
В общем, расставаясь, подельники решили эту лавочку тихо закрыть.
Адрусевича по протекции Хавова назначили на повышение в дивизию —
заместителем комдива. Новый командир танкового полка ничего о махинациях
не знал, не посвятили. Он ограничился только «работорговлей» — сдачей
бойцов в наем на строительство и на колхозные поля.
И тут случилось то, чего никто не мог ожидать. Эффект «законченного
кретина»! Нет, бывают дураки, но не до такой же степени! Приехал один
папаша просить за своего сыночка. Назовем его Мамбековым (кто знает,
какая у него фамилия — Ишакбаев или Ослоханов). Приехал, значит, и по
