дружба! Не то, что тут. Мозгомойство, долбодубизм!
***
— Э! «Шароп» — вкусно? — встрепенулся разведчик Виталик. — Дрянь дрянью!
- Пробовал, знаю! Самая вкусная вещь была в Афгане — армянский коньяк! –
солидно подтвердил Котиков.
— Совершенно справедливо! – согласился Кирпич, опрокидывая в бездонную
глотку очередной стакан. — Сашка Мандретов не дал бы соврать. Ох, любил
он это дело! В смысле, коньяк армянский. Ну, Сашка Мандретов, командир
героической первой роты! За его здоровье! За славного сына обрусевшего
греческого народа!
— И долгих ему лет! – поддержал Серж.
Глава 15. Пещера Али Бабы
— Когда в пещеру полезем? Что-то прохладно стало, — поежился Ромашкин. —
В конце концов, я не пьянствовать ехал сюда, а купаться. Пить можно и в
лагере, в теплой «конуре».
— Не гони волну, замполит! Сейчас прибежит специально обученный туркмен,
отопрет решетку, включит освещение, проводит до подземелья. Ты же не
хочешь свернуть шею в темноте?
— А что, там темно?
— Конечно! Это ж пещера, а не какой-нибудь овраг. Глубокая пещера Али
Бабы. Сказку в детстве читал? – усмехнулся Чекушкин. — Вот это она и
есть. И клад где-то там замаскирован, возможно… Ага! А вон и проводник
спешит!
Маленький сухонький старикашка-туркмен прихромал к машине:
— Салам! — произнес он и жестом показал: мол, следуйте за мной.
Проследовали.
— Товарищи командиры! А нам можно с вами искупаться? — подали голос
Кулешов и солдатик-шофер.
— Можно! Но вначале сбегайте в душевую и помойтесь! — распорядился
Чекушкин. — От вас портянками за версту воняет. А под землей и так воздух
спертый. Бегом! Догоните…
Кулешов и солдатик-шофер помчались мыться. Офицеры, сказано, проследовали
за старикашкой.
Тот поминутно оглядывался назад, что-то сердито бормотал про себя,
энергично тряся редкой седой бородой. Чем выше они поднимались по
серпантину, тем сильнее дул ветер. Врываясь в небольшую пещеру в конце
тропы, он издавал звуки, напоминающие фальшивое пение простуженного
человека.
— Джинн изволит сердиться! – произнес нарочито мрачно Чекушкин. — Или не
джинн. Дух самого Али Бабы.
Добрались. Туркмен отомкнул массивную, выше человеческого роста решетку,
дернул рубильник на электрощите и щелкнул потайным включателем. Минуту
назад казалось, что сразу за решеткой — провал в таинственную мрачную
бездну, где обитает злобный джинн. На самом деле — широкая площадка,
которую соорудили обыкновенные люди.
Тут их и запыхавшиеся солдатики нагнали, у входа, — Кулешов с шофером,
свежевымытые, полуголые. Быстроногие олени…
Никита легкомысленно пошел вперед и едва не загремел по ступеням, которые
резко повернули вниз и влево. Вырубленная внутри скалы лестница имела
крутой наклон и представляла собой закрученную против часовой стрелки
спираль. Небольшие перильца из металлических прутьев — довольно
жиденькие, раскачивались, за них лучше не хвататься.
Внизу действительно разверзлась пропасть глубиною несколько десятков
метров. Никита благоразумно отпрянул к стене и уцепился за выступающий из
нее остроугольный камень. Он взглянул вверх — там, высоко над головой,
светила тусклая одинокая лампочка. Лучше бы не смотрел вверх — стены
закружились и поплыли перед глазами. Никита зажмурился. Страшно! Вот ты
какая, клаустрофобия! И вот ты какая, боязнь высоты, в придачу!
— А не лезь поперек батьки, герой! — придержал сзади Чекушкин. — Думал,
спелеологом быть легко и просто? Улетишь вниз, костей не соберешь! Дай-ка
я впереди пойду. Дорогу ветерану- следопыту!
Держась за плечи Никиты, он обошел его и аккуратно потопал вниз по
ступеням, цепляясь за скальные выступы.
Ромашкин потряс головой и вновь огляделся. Ствол пещеры был в диаметре
метров десять, имел форму купола цирка «шапито». Над лесенкой,
выдолбленной в горном монолите, метрах в семи нависал каменный свод, где
и была закреплена лампочка. Внизу — квадратная площадка с яркими фонарями
по периметру. Воды как-то нигде не видать. Где-же озеро-то?
Осторожно ступая по неровным ступенькам, след в след спустились в
нерукотворную шахту и из полумрака выбрались на освещенную террасу,
сооруженную на шероховатом граните. Тут по углам висели четыре
светильника, а над перилами был закреплен яркий прожектор. Под террасой
действительно (о чудо!) плескалась вода. Вернее не плескалась, а
расстилалась черная, спокойная водяная гладь. Настоящее озеро «мертвой
воды»! Для того чтоб в него погрузиться, предстояло спуститься еще по
нескольким скользким, узким ступеням на другую площадку. А вот с нее уже
можно было нырять.
Какая неописуемая, величественная красота, сотворенная неведомыми силами,
открылась взору! Какое великолепие и чудо создала природа! Сверху, на
поверхности, безжизненные горы и выжженная солнцем пустыня, а под землей
замечательный водный мир. И если у самого входа промозгло и сыро, то
внизу холод совершенно не чувствовался. Наоборот, тепло, словно попали в
другое время года. Вода тихо шуршала о камни, значит все-таки это живая
вода, а не «мертвое море». Интересно, а есть тут рыба?
— Васька, в озере живность какая-то имеется? Лягушки там, пиявки?
— Не боись! Ни крокодилов, ни змей! Акулы отсутствуют, барракуды не
водятся! Пираньий тож нет. Проверено. Никто тебе яйца в воде не откусит!
Раздевайся и ныряй. Водица чистая, можно сказать стерильная. Надеюсь,
такой останется и после наших чмошников!
Ромашкин, Колчаков, оба солдатика разулись на верхней площадке у входа в
пещеру и вниз спустились босиком (даже без носок), так как тапочек не
взяли, а ненавязчивым местным сервисом наличие сменной обуви не
предусматривалось.
Никита снял китель, брюки, майку… Трусы? А! И трусы! Чтоб после купания
форму не замочить. Остальные поступили аналогично. И без неуместного в
чисто мужской компании стеснения устремились к воде. О-ой, води-ичка! Как
парное молоко! Не менее тридцати градусов!
Обоих солдатиков, окунувшихся несколько раз, отправили наверх, от греха
подальше. Чтоб не плевались. Дрова там, вода, все такое… Хорошего
помаленьку! Еще утонут, отвечай за них!
— Ох, хорошо! — воскликнул Колчаков, выныривая через минуту из воды. —
Там глубина — не донырнуть! Я уж не стал опускаться ниже. Темно как у
негра… Нырнешь, Никит?
Нырять Никита не любил — уши закладывает. Лучше он поплывет вперед,
посмотрит, что там дальше.
Прожектор и фонари освещали овальное водное зеркало размером
приблизительно двадцать метров на пятьдесят. Вдалеке каменный свод, резко
снижаясь, опускался к воде. Непонятно, что это — большой и глубокий
колодец, заводь от подводной реки или залив широкого озера? Кто построил,
такой «бассейн»?
—Алади-и-инн! Али–и Баба-а-а! Джинны! — заорал, сложив ладони рупором,
Никита.
Со скального купола булькнул мелкий камешек. Так, больше не орать! А то,
не ровен час, накличешь булыжник на голову.
Никита несколькими гребками добрался до нависшего гранитного гребня и
очутился перед торчащим из воды массивным каменным выступом. Вскарабкался
на валун. Что удивительно, глыба теплая и гладкая — ни тины, ни
водорослей, ни мха. Все мертво и безжизненно, только сглаженные водой
гранитные края. Купол в этом месте нависал на высоте двух метров над
головой. Далее потолок опускался еще ниже, соединяясь с кромкой озера.
Видимо, этот валун когда-то был частью стены, которую подмыло, и она
рассыпалась. Вода уходила в черную непроглядную темень, и что там в этой
мгле разглядеть было невозможно, хотя и разбирало сильное любопытство.
— Разведаем? — предложил Никита подплывшему следом Колчакову.
— Можно попробовать. Но до тех пор, пока оглядываясь назад, будем видеть
хоть лучик света. Как исчезнет — плывем обратно.
Осторожно гребя, углубились еще немного и почти уперлись в нависающий
потолок. Продвигались, держась руками за острые камни, чтоб не удариться
нечаянно о какой-нибудь остроконечный выступ. Вроде бы свод дальше в
пещере вновь поднимался вверх, но свет ламп сзади совсем потускнел. Пора
возвращаться обратно.
— Жутковато! — признался Колчаков. — Как перед преисподней, а?
— Не без того! — признался Ромашкин. — И вода намного теплей стала.
Может, черти кочегарят? Поплыли обратно?
— Поплыли!
Поплыли… Когда — туда, было ощущение, что с километр преодолели. А как
обратно — чуть ли не меньше стометровки.
Заветный камень находился на прежнем месте. Значит, полный порядок!
Реальность не исчезла, жизнь продолжается! Фонари светят, потолок не
рухнул, врата преисподней не открылись! Рановато туда, погодим.
— Ну, что? Теперь поплыли на террасу к одежде?
Поплыли. На свету как-то веселей.
— Сейчас только еще разок нырну! — впал в азарт Колчаков. Нет, я это дно
доста-ану! — нырнул.
А интересно, русалки здесь водятся? Крокодилы-змеи, акулы-барракуды —
нет, если верить Чекушкину. А вот русалки? Русалки, ау! Тут в
первозданной наготе плещутся более чем достойные мужики!
Где-то под каменным сводом раздался звонкий женский смех. Как по заказу!
Действительно, пещера Али Бабы! Только подумаешь о русалках, и
пожалуйста!.. Или глюк? Никита потряс головой, но женский смех
повторился. Никита похолодел — в теплой воде. Здрас-с-сьте!
— Не понял! — вынырнул из глубин Колчаков. — Это только мне мерещится?
Или?..
— Глюк! — выбрал меньшее из зол Никита. — У обоих. У нас глюк. Причем
одинаковый. Так бывает, я читал.
Мало ли, что читал! Жизнь богаче наших представлений о ней. Не глюк.
Не глюк, однако… Ромашкин с Колчаковым, более чем достойные мужики в
первозданной наготе, поимели счастье наблюдать веселую компанию,
спускающуюся по ступеням. Впереди — толстый туркмен, за ним — три
стройные девицы, а замыкающим — офицер в шинели и с портфелями в обеих
руках. Блин! Этот замыкающий явно из Ашхабада, штабной! На полигоне все
офицеры одеты в бушлаты, а этот в шинели! Только нарваться на
проверяющего не хватало в тайном подземелье!
На «пляже» новоявленных экскурсантов приветствовал Чекушкин громкими
возгласами восхищения неземной красотой посланниц небес. Он, словно
петушок вокруг курочек, что-то «кудахтал», щебетал, смеялся, совершенно
не стесняясь отсутствия одежды. Даже не сымитировал ладонями «фиговый
лист».
Девицы взвизгнули, дружно рассмеялись.
— Ребята, плывите сюда! Тут к нам шикарные девчата в гости!
Гм! Нахальства Чекушкина хватило бы на троих. Но Никита и Колчаков, хоть
их с Чекушкиным аккурат трое, вылезать постеснялись. Без плавок-то!
Плавали вокруг до около с якобы независимым видом (как бы до своей одежды
добраться?!) — типа да мы еще поплещемся, нам и тут хорошо. Эх, а
хотелось, хотелось пообщаться с девицами… Пришлых мужиков двое, а девиц —
три. Перебор. Один экземпляр явно свободен для обхаживания. Если начнется
разврат, не скучать же ей, не для того пришла. Или это «дуплет» для
толстяка? Не переломишься, толстопуз? Тут другие тоже хочут.
Гм! Хочут-то, хочут, но кто ж им даст, изначально бесштанным! Как бы
положено сперва представиться, каблуками щелкнуть, к ручке приложиться,
всё такое… А уж потом… М-да, проблема!
Проблему в одночасье решили сами девицы. Если гора не идет к Магомету,
то… Девицы скинули с себя все и бросились в воду. Две —голышом, а третья,
относительно стеснительная, что ли, всё-таки в трусиках.
Чёрт! Подбор — как… на подбор. Брюнетка, блондинка, рыженькая. Ведьмы с
лысой горы?
— Привет, мальчики! Вам тут не скучно без нас?
— Исскуча-а-ались! — нарочито страстно протянул Колчаков. Если вдруг что,
спишется на шутку. — А вы, девушки?
— Ой, а мы-то-о-о! — не менее страстно в голос отозвались девушки. И
похоже, на шутку не списать.
— С такими-то ухажерами и скучать? — кивнул Никита в сторону сухопутных
