вид, Рон применил к воротнику и манжетам Обрывное заклятие. Оно
сработало довольно удачно, во всяком случае, от кружев не осталось и
следа, но, поскольку Рон не проявил достаточной аккуратности,
обтрёпанные края сильно напоминали бахрому. С тем ему и пришлось пойти
вниз.
– Я так и не могу понять, как вам удалось заполучить двух самых
симпатичных девочек нашей параллели, - проворчал Дин.
– Животный магнетизм, - хмуро ответил Рон, выдёргивая нитки из
манжет.
Общая гостиная, полная народу в разноцветных вместо привычного
чёрного одеждах, выглядела необычно. Парватти дожидалась Гарри у
подножия лестницы. Она и в самом деле была очень хорошенькая в своей
ярко-розовой робе, с украшенными золотом косичками и золотыми
браслетами, сверкающими на запястьях. Гарри с облегчением увидел, что
она не хихикает.
– А ты... м-м-м... прекрасно выглядишь, - неловко сделал
комплимент он.
– Спасибо, - кивнула Парватти. – Падма будет ждать тебя в
вестибюле, - добавила она, обращаясь к Рону.
– Ладно, - буркнул Рон, оглядываясь. – А где Гермиона?
Парватти пожала плечами.
– Ну что, пойдём вниз, Гарри?
– Пошли, - сказал Гарри, больше всего на свете желая никогда не
покидать общей гостиной. Но он направился к портретному отверстию и по
дороге прошёл мимо Фреда – который подмигнул ему.
Вестибюль тоже был полон школьников. Они толпились там в
ожидании восьми часов, когда должны были открыться двери в Большой
зал. Те, чьи партнёры учились в других колледжах, рыскали в толпе в
поисках друг друга. Парватти нашла свою сестру Падму и подвела её к
Гарри с Роном.
– Привет, - поздоровалась Падма, такая же хорошенькая, как и
Парватти, только в ярко-бирюзовом. Впрочем, она была не особенно
довольна Роном как партнёром; она осмотрела его сверху донизу, и её
тёмные глаза с неодобрением задержались на бахромчатых краях воротника
и манжет его парадной робы.
– Привет, - бросил Рон, не глядя на неё, но озираясь вокруг. –
О, нет...
Он слегка согнул колени, чтобы спрятаться за Гарри – мимо
проплыла ослепительная Флёр Делакёр в одеждах серебристого-серого
шёлка, сопровождаемая капитаном квидишной команды "Равенкло" Роджером
Дэвисом. Когда они удалились, Рон выпрямился и снова начал озираться.
– Ну где же Гермиона? – опять спросил он.
По лестнице из подземелья вышла компания слизеринцев. Шествие
возглавлял Малфой. В чёрной бархатной робе с высоким воротником он был
ужасно похож на викария. Под руку с Малфоем, прильнув к нему, шла
Панси Паркинсон в бледно-розовой робе со множеством оборок. Краббе с
Гойлом нарядились в зелёное и напоминали покрытые мхом булыжники. Ни
один из них, с удовольствием отметил про себя Гарри, не нашёл себе
пары.
Распахнулись парадные дубовые двери. Все головы повернулись
посмотреть, как входят учащиеся "Дурмштранга", ведомые профессором
Каркаровым. Первым шёл Крум с какой-то красивой девочкой в голубой
робе; Гарри её не знал. Поверх голов дурмштранговцев он увидел, что
часть газона перед замком превратилась в просторный грот, увешанный
китайскими фонариками – тысячи настоящих живых фей сидели в
наколдованных розовых кустах, а также висели, трепеща крылышками, у
статуй – кажется, Деда Мороза и его оленей.
Затем раздался голос профессора МакГонаголл:
– Чемпионы, сюда, пожалуйста!
Сияющая Парватти поправила браслеты. Они с Гарри сказали:
"Увидимся позже" Рону и Падме и прошли вперёд. Оживлённо болтающие
ребята расступались, пропуская их. Профессор МакГонаголл в парадной
робе в красную клетку, украсившая край своей шляпы довольно уродливым
венком из чертополоха, попросила их подождать возле двери, пока все
остальные пройдут в зал. Процессия чемпионов и их сопровождающих
должна была войти после того, как все усядутся. Флёр Делакёр и Роджер
Дэвис стояли ближе всего к дверям. Дэвис был так потрясён своей
счастливой участью стать кавалером Флёр, что не мог ни на минуту
отвести от неё глаз. Седрик и Чу тоже были рядом, Гарри отвёл глаза,
чтобы не пришлось с ними разговаривать. В результате он случайно
взглянул на девочку, пришедшую с Крумом. И тут у него отвисла челюсть.
Это была Гермиона.
Но она была совершенно не похожа на себя. Она сделала что-то
такое со своими волосами, отчего они больше не стояли дыбом, а были
стянуты в блестящий, гладкий, элегантный узел на затылке. Гермиона
была одета в робу из летящего материала цвета барвинка и держалась
как-то иначе – возможно, из-за того, что на плече у неё не висел
рюкзак с двадцатью учебниками, как обычно. И она улыбалась – да, очень
нервно, конечно – но уменьшение размера передних зубов сразу бросалось
в глаза. Гарри никак не мог понять, как же он не замечал этого раньше.
– Привет, Гарри! – сказала она. – Привет, Парватти!
Парватти уставилась на Гермиону с не слишком лестным
изумлением. И не она одна. После того, как открылись двери в Большой
зал, мимо прошагал Крумов фэн-клуб, по пути обдав Гермиону волнами
глубочайшего презрения. Панси Паркинсон, пройдя мимо с Малфоем, чуть
ли не икнула от потрясения, но даже её спутник не нашёлся, что
сказать, как оскорбить Гермиону. А вот Рон прошёл мимо Гермионы, даже
не посмотрев в её сторону.
Как только в зале все уселись, профессор МакГонаголл велела
чемпионам и их сопровождающим выстроиться парами и проходить. Они так
и сделали, и зал зааплодировал, как только они вошли внутрь и начали
медленно двигаться по направлению к большому круглому столу в конце
зала, за которым сидели судьи.
Стены покрывал слой сверкающего серебристого инея; усеянный
звёздами чёрный потолок украшали сотни гирлянд из плюща и омелы. Столы
колледжей исчезли, вместо них повсюду стояли небольшие столики человек
на двенадцать с горящими на них фонариками.
Гарри был поглощён тем, чтобы не споткнуться. Парватти,
кажется, наслаждалась происходящим, она посылала всем вокруг сияющие
улыбки и вела Гарри так властно, что он чувствовал себя собакой на
выставке. Подходя к главному столу, он вдруг увидел Рона и Падму. Рон
прищуренными глазами следил за Гермионой. Падма глядела мрачно.
При виде приближающихся чемпионов Думбльдор радостно
заулыбался. Каркаров глядел на Крума и Гермиону с тем же выражением,
что и Рон. Людо Шульман, одетый по случаю праздника в ярко-бордовую с
жёлтыми звёздами робу, хлопал в ладоши с энтузиазмом школьника, а
мадам Максим, сменившая форменное платье из чёрного шёлка на красиво
ниспадающее, тоже шёлковое, платье цвета лаванды, аплодировала с очень
вежливым выражением. А мистера Сгорбса, как вдруг понял Гарри, здесь
не было. Пятый стул за столом занимал Перси Уэсли.
Когда чемпионы и их партнёры подошли к столу, Перси выдвинул
стоящий рядом с ним свободный стул и многозначительно посмотрел на
Гарри. Тот понял его намёк и сел возле Перси, одетого в новую, с
иголочки, парадную робу цвета морской волны и всем своим видом
выражавшего редкостное самодовольство.
– Меня повысили, - провозгласил он раньше, чем Гарри успел что-
либо сказать, и по его тону можно было подумать, что он объявляет о
своём избрании на пост Главного Правителя Вселенной. – Я теперь личный
помощник мистера Сгорбса, и здесь я присутствую от его имени.
– А сам он почему не приехал? – спросил Гарри. Ему не улыбалось
весь вечер слушать лекции про днища.
– К сожалению, мистер Сгорбс, боюсь, очень неважно себя
чувствует, очень и очень неважно. С самого финала кубка. И
неудивительно – он переутомлён. Он уже не так молод – хотя,
разумеется, он по-прежнему прекрасный руководитель, и память
замечательная, нисколько не ухудшилась. Но организация финального
матча оказалась полным фиаско для всего министерства, к тому же мистер
Сгорбс испытал настоящее потрясение из-за неповиновения этого его
домового эльфа, Блинки или как-бишь-её-там. Естественно, он её тут же
уволил, но – как я обычно говорю – ему тем не менее надо жить, за ним
нужен уход и, мне кажется, после её увольнения он почувствовал дома
существенное снижение уровня комфортности. А нам тем не менее нужно
было организовывать Турнир и исправлять последствия произошедшего на
финале кубка – эта отвратительная Вритер вилась вокруг нас как муха –
нет, он, бедняга, заслужил спокойное, тихое Рождество. Я очень рад,
что он знает, что у него есть на кого положиться, есть кому заступить
на его пост, и может быть спокоен.
У Гарри зачесался язык спросить у Перси, перестал ли уже мистер
Сгорбс называть его "Уэзерби", но он сдержался.
На золотых тарелках пока не было еды, перед каждым прибором
лежало маленькое меню. Гарри неуверенно взял карточку в руки и
осмотрелся – официантов нигде не было. Думбльдор, однако, внимательно
изучил своё меню, а затем, обращаясь к тарелке, отчётливо произнёс:
– Свиную отбивную, пожалуйста!
И появилась свиная отбивная. Уловив, как нужно действовать, все
остальные за столом тоже сделали заказы своим тарелкам. Гарри
покосился на Гермиону: интересно, как она отреагирует на этот новый,
более сложный, способ питания – очевидно, из-за него у домовых эльфов
значительно прибавится работы – но Гермиона, ради праздника, на время
забыла про П.У.К.Н.И. Она оживлённо беседовала с Виктором Крумом и
едва ли замечала, что ест.
Гарри внезапно пришло в голову, что он никогда раньше не
слышал, чтобы Крум разговаривал, но сейчас он определённо именно этим
и занимался, причём с огромной охотой.
– Что ше, - говорил он Гермионе, - у нас тоше замок, не такой
болшой как ваш и не такой уютный. У нас всего шетыре эташа, а камины
разшигаются только для волшебных целей. Но территория у нас болше шем
ваша – правда, зимой ми имеем ошень мало света, и не мошем много
гулять. А вот летом ми летаем кашштый день, над озёрами и горами...
– Виктор, Виктор! – одёрнул Каркаров с улыбкой, так и не
достигшей его холодных глаз. – Не выдавай уж нас, пожалуйста, не то
твоя очаровательная подруга сразу догадается, где нас можно найти!
Думбльдор улыбнулся и сверкнул глазами.
– Игорь, вся эта конспирация... можно подумать, вы не рады
гостям.
– Знаете, Думбльдор, - отозвался Каркаров, демонстрируя жёлтые
зубы, - всем нам свойственно защищать свои частные владения, не так
ли? Не все ли мы ревниво охраняем палаты просвещения, вверненные
нашему попечению? Разве не правы мы в том, что гордимся тем, что
только нам одним известны секреты наших школ, разве не правы в желании
сохранить их?
– Что вы, Игорь, я и не мечтаю узнать все секреты "Хогварца", -
дружелюбно возразил Думбльдор. – Вот сегодня утром, например, я не
туда повернул по дороге в ванную и оказался в очень красивой комнате,
безупречной архитектуры, оказавшейся вместилищем превосходной
коллекции ночных горшков. А когда я потом вернулся, чтобы исследовать
повнимательнее, комната исчезла. Но я теперь буду следить. Возможно,
доступ в неё открыт лишь в пять тридцать утра. А может быть, она
появляется лишь при видимой четверти луны – или когда у того, кто её
ищет, особенно сильно переполнен мочевой пузырь.
Гарри хрюкнул в гуляш. Перси нахмурился, но – Гарри готов был
дать голову на отсечение – Думбльдор едва заметно подмигнул ему.
Тем временем, Флёр Делакёр, обращаясь к Роджеру Дэвису,
критиковала праздничное убранство "Хогварца".
– Ето всьё пустьяки, - уничижительно заявила она, обводя
глазами сверкающие стены Большого зала. – У нас во двогце Бэльстэк в
‘ождьество по всьему обедьенному залу гасставльены льедяные
скульптугы. Коньечно, они не таят... Они как г’омадные алмазные
статуи, зальивают сиянием всьё вок’уг. А еда пгосто вьеликольепна! И
ми не имеем всех этих ужасных доспьехов по стьенам, а ужье если би
полтеггейст вздумаль явиться в Бэльстэк, его викинули би вот так! – и
она с силой хлопнула по столу ладонью.
