– На месте всё поймёшь – пошли же скорей!
Гарри оглянулся на Рона, тот ответил заинтригованным взглядом.
– Ладно, пошли, - согласился Гарри и пошёл за Гермионой; Рону
пришлось пробежать пару шагов, чтобы догнать их.
– А на меня, значит, можно не обращать внимания! – раздражённо
прокричала вслед Толстая Тётя. – Можно не извиняться за то, что
потревожили меня! Я могу и так повисеть, вся настежь, пока вы не
соизволите вернуться, так, что ли?
– Ага, спасибо, - через плечо крикнул Рон.
– Гермиона, скажи хоть, куда мы идём? – не выдержал Гарри,
когда они прошли уже шесть этажей и начали спускаться по мраморной
лестнице в вестибюль.
– Увидишь, сейчас всё увидишь! – еле сдерживая лихорадочное
возбуждение, ответила Гермиона.
Спустившись с лестницы, она повернула налево и побежала по
направлению к двери, за которой скрылся Седрик Диггори в тот вечер,
когда Огненная чаша провозгласила их с Гарри чемпионами. Гарри никогда
ещё не бывал здесь. Вслед за Гермионой они с Роном спустились по
каменным ступеням, но попали вовсе не в мрачный подземный коридор,
аналогичный тому, который вёл в подземелье Злея, а в широкую галерею с
каменными стенами, ярко освещённую факелами и увешанную красивыми
картинами, в основном натюрмортами с различной едой.
– Ох, подожди-ка... – медленно проговорил Гарри, оказавшись на
середине галереи, - подожди минуточку, Гермиона...
– Что? – она обернулась. Её лицо выражало нетерпеливое
предвкушение.
– Я знаю, куда ты нас ведёшь, - сказал Гарри.
Он ткнул Рона в бок и показал на картину, висевшую прямо за
спиной Гермионы. Там была изображена огромная серебряная ваза с
фруктами.
– Гермиона! – Рон тоже сообразил, в чём дело. – Опять хочешь
нас вовлечь в свои дела с пукни!
– Нет-нет, ничего подобного! – затрясла головой Гермиона. –
Только не пукни, Рон...
– Ах, значит, ты поменяла название? – сурово воззрился на неё
Рон. – И кто же мы теперь? Фронт Освобождения Домовых Эльфов? Я не
пойду в кухню уговаривать их бросить работу. Ни за что...
– А я тебя и не прошу! – нетерпеливо перебила Гермиона. – Я
только что была там, просто хотела с ними поговорить, а там... Ой, ну
пошли же скорей, Гарри, я покажу!
Она опять схватила его за руку, потянула к картине с фруктовым
натюрмортом и указательным пальцем пощекотала громадную зелёную грушу.
Та, захихикав, начала извиваться и внезапно превратилась в большую
зелёную дверную ручку. Гермиона потянула за неё, открыла дверь и с
силой толкнула Гарри в спину, понуждая его войти.
Он едва успел мельком разглядеть необъятное помещение с высоким
потолком, такое же огромное, как и Большой зал, располагавшийся прямо
над ним, с грудами сияющих медных кастрюль и сковородок вдоль стен и
громадным кирпичным очагом на противоположном конце, когда из центра
зала к нему вдруг бросилось нечто маленькое, с писком:
– Гарри Поттер, сэр! Гарри Поттер!
В следующую секунду это нечто с силой ударилось Гарри в живот,
совершенно вышибив из него дух, и сжало в объятиях с такой силой, что
Гарри испугался за свои рёбра.
– Д-добби? – выдохнул Гарри.
– Добби, сэр, Добби, конечно, Добби! – запищал голос откуда-то
от его пупка. – Добби многие дни надеялся повидать Гарри Поттера, сэр,
и вот Гарри Поттер сам пришёл повидаться с Добби, сэр!
Добби отпустил дорогого гостя и отступил на несколько шагов
назад, радостно оглядывая Гарри. Огромные, размером с теннисный мяч,
зелёные глаза наполнились слезами от счастья. Эльф выглядел точно так
же, каким Гарри его и запомнил: нос-карандашик, уши как у летучей
мыши, длинные пальчики и ступни – только одежда была другой, совсем
другой.
Когда Добби служил у Малфоев, он всегда носил одно и то же –
старую грязную наволочку. Теперь же его одежда состояла из самых
немыслимых предметов; пожалуй, с подбором гардероба он справился даже
хуже, чем колддуны на финале кубка. В качестве шляпы Добби использовал
стёганный чехольчик на чайник, к которому он приколол множество
разнообразных значков; галстук с узором из подков прикрывал голую
грудь, далее следовали детские футбольные шорты и, наконец, носки – по
одному от двух разных пар. Один из этих носков, как понял Гарри, был
тот самый, чёрный, который он снял со своей собственной ноги с тем,
чтобы хитростью заставить мистера Малфоя отдать его Добби и тем самым
освободить эльфа. Другой носок пестрел яркими розово-оранжевыми
полосками.
– Добби, что ты здесь делаешь? – в полнейшем изумлении спросил
Гарри.
– Добби пришёл в "Хогварц" и получил работу, сэр! – скрипуче
похвастался Добби. – Профессор Думбльдор дал Добби и Винки работу,
сэр!
– Винки? – переспросил Гарри. – Она тоже здесь?
– Да, сэр, да! – воскликнул Добби, схватил Гарри за руку и
потащил вглубь кухни по проходу между двумя из четырёх длинных
деревянных столов. Гарри заметил, что расположение этих столов точно
такое же, как и столов четырёх колледжей наверху, в Большом зале.
Сейчас на них не было никакой еды, поскольку ужин уже кончился, но
Гарри не сомневался, что всего час назад они ломились от яств, которые
через потолок отправлялись наверх, на соответствующий стол.
В кухне находилось не меньше сотни эльфов. Они стояли, источая
любезные улыбки, кланялись и делали реверансы Гарри, когда Добби
проводил его мимо них. Все они были одеты в форму: кухонное полотенце
с хогварцевским гербом, завязанное на манер тоги, как в своё время у
Винки.
Добби остановился у выложенного кирпичом очага и показал
пальцем.
– Винки, сэр! – объявил он.
Винки сидела у огня на стуле. В отличие от Добби, она,
очевидно, не сама нашла себе одежду. На ней была аккуратная короткая
юбочка, блузка и подходящая к ним голубая шапочка с прорезями для
ушей. Однако, если все предметы одежды Добби блистали ухоженной
чистотой и выглядели как с иголочки, то Винки не заботилась о своём
платье вовсе. Блузка была заляпана пятнами от супа, а на юбке
красовалась прожжённая дырка.
– Здравствуй, Винки, - поприветствовал её Гарри.
У Винки задрожали губы. А потом она, точно так же, как после
финального матча, разразилась слезами, брызнувшими из огромных карих
глаз на блузку.
– О Боже, - произнесла Гермиона. Они с Роном вслед за Гарри и
Добби прошли в дальний конец кухни. – Винки, не плачь, пожалуйста, не
плачь...
Но Винки только сильнее зарыдала. А Добби продолжал счастливо
смотреть на Гарри.
– Не пожелает ли Гарри Поттер чашечку чая? – спросил он
визгливо и громко, чтобы перекричать всхлипывания Винки.
– Э-э-э... да, хорошо, - согласился Гарри.
В то же мгновение раздалось деловитое топотание, и к нему
трусцой подбежали шесть домовых эльфов с огромным серебряным подносом,
на котором стояли чайник, чашки для Гарри, Рона и Гермионы, кувшин с
молоком и большое блюдо бисквитов.
– Хорошо работаете! – восхитился Рон. Гермиона насупилась,
поглядев на него, но эльфы выглядели польщёнными; они очень низко
поклонились и ретировались.
– А сколько ты уже здесь? – поинтересовался Гарри, когда Добби
протянул ему чашку.
– Всего неделю, Гарри Поттер, сэр! – радостно отрапортовал
Добби. – Добби посетил профессора Думбльдора, сэр. Понимаете, сэр,
домовому эльфу, которого уволили, сэр, очень трудно снова найти себе
работу, сэр, очень-очень трудно...
При этих словах Винки громко взвыла, из носа-томата потекло, но
она не сделала ни единой попытки остановить этот ручей.
– Добби путешествовал по стране целых два года, сэр, и всё
пытался найти работу, сэр! – визгливо продолжал Добби. – Но Добби не
нашёл работы, сэр, потому что ему теперь нужна заработная плата!
Услышав это, остальные домовые эльфы, с интересом внимавшие
разговору, отвели глаза, как будто Добби сказал что-то неприличное.
Зато Гермиона, наоборот, поддержала:
– И правильно, Добби!
– Благодарю вас, мисс! – зубасто улыбнулся ей Добби. – Только
большинство колдунов не хотят платить домовым эльфам, мисс. "С какой
стати мы должны платить домовому эльфу" - вот что они говорили и
захлопывали дверь прямо у Добби перед носом! Добби любит работать, но
он хочет носить одежду и хочет, чтобы ему платили, Гарри Поттер...
Добби нравится быть свободным!
Весь штат домовых эльфов "Хогварца" попятился от Добби, словно
узнав, что у него заразная болезнь. Одна Винки оставалась где была, но
рыдания её сделались значительно громче.
– А потом, Гарри Поттер, Добби навестил Винки и узнал, что
Винки тоже дали свободу, сэр! – восторженно вскричал Добби.
Тут Винки бросилась со стула на выложенный каменной плиткой пол
и осталась лежать лицом вниз. Она била кулачками и заходилась
отчаянными криками. Гермиона стремительно упала перед ней на колени и
попыталась успокоить, но никакие её слова не находили у Винки ни
малейшего отклика.
Добби продолжал свой рассказ, пронзительно перекрикивая
истеричные вопли.
– А потом Добби пришла в голову одна мысль, Гарри Поттер, сэр!
"А почему бы Добби и Винки не поискать работу вместе?" - сказал Добби.
"Где же найдётся работа сразу для двух домовых эльфов?" - спросила
Винки. Тогда Добби стал думать и придумал, сэр! В "Хогварце"! И вот
Добби и Винки пришли к профессору Думбльдору, сэр, и профессор
Думбльдор согласился принять нас!
Добби засиял, и его глаза опять наполнились счастливыми
слезами.
– И профессор Думбльдор сказал, что будет платить Добби, сэр,
раз уж Добби хочет получать заработную плату! И теперь Добби свободный
эльф, сэр, и Добби получает галлеон в неделю и один выходной день в
месяц!
– Но это же очень мало! – возмущённо прокричала с пола
Гермиона, поверх непрекращающихся рыданий и стука кулачков.
– Профессор Думбльдор предлагал Добби десять галлеонов и два
выходных в неделю, - пояснил Добби, содрогаясь, как будто перспектива
подобного богатства и праздности его пугала, - но Добби сумел сбить
цену, мисс... Добби любит свободу, мисс, но ему не нужно слишком много
свободы, мисс, работу он любит больше.
– А сколько профессор Думбльдор платит тебе, Винки? – ласково
спросила Гермиона.
Она жестоко ошибалась, если рассчитывала таким образом
приободрить Винки. Рыдания прекратились, и бедняжка села, но её
огромные глаза на мокром лице заполыхали свирепой яростью.
– Винки, конечно, падший эльф, но не настолько, чтоб получать
плату! – запищала она. – Винки никогда до такого не опустится! Винки
стыдится своей свободы, как и подобает!
– Стыдится? – непонимающе переспросила Гермиона. – Но... Винки,
брось! Это мистер Сгорбс должен стыдится, а не ты! Ты не сделала
ничего дурного, это он вёл себя с тобой ужасно...
Услышав такое, Винки прижала ладошки к прорезям в шляпе,
приплюснув уши к голове, чтобы ничего не слышать, и заверещала:
– Вы не смеете оскорблять моего господина, мисс! Мистер Сгорбс
хороший колдун, мисс! Мистер Сгорбс правильно уволил бедную Винки!
– Винки плохо привыкает, Гарри Поттер, - доверительно
проскрипел Добби. – Винки всё время забывает, что больше не
принадлежит мистеру Сгорбсу. Ей теперь позволено говорить всё что
вздумается, но она этого делать не будет.
– Значит, домовые эльфы не могут говорить про своего хозяина
то, что думают? – спросил Гарри.
– О, нет, сэр, нет, - Добби внезапно посерьёзнел. – Таковы
условия порабощения, сэр. Мы храним их секреты и наше молчание, сэр,
поддерживает честь семьи, и мы никогда не говорим о них дурно – хотя
профессор Думбльдор сказал Добби, что не настаивает на этом. Профессор
Думбльдор сказал, мы можем даже... можем...
Добби вдруг занервничал и поманил Гарри поближе. Гарри
наклонился.
Добби прошептал:
– Он сказал, что мы можем даже называть его... старым
маразматиком, если нам так нравится, сэр!
