плыть!
И ответ - смаху, не в бровь, а в глаз:
- Охота была жопу из-за вас мочить, Василий Максимович!
Потрясение наше было столь велико, что тирада Христины Адамовны про-
летела мимо ушей и, подхваченная темным, ненашенским ветром таинственной
Парадигмы Беспамятства, унеслась прочь.
- Но и это еще не все! - горестно вскричал Рихард Иоганнович. - Де-
зертируя, четыре нечистых на руку негодяя похитили мои личные... м-ме...
провиденциалистические очки. Находящийся среди вас рядовой М. подтвер-
дит, что слепота без черных очков - это слепота в квадрате, господа. -
При этом он, сволочь, скосил глаза на левое плечо и щелчком отшиб нутро
какой-то неосторожно севшей на него козявке. Совершив это злодеяние, Ри-
хард Иоганнович заложил левую руку за спину, а правую за борт кителя.
- Сложившаяся ситуация, - спокойно продолжил он, - требует от нас вы-
сочайшей ответственности, железной дисциплины, еще более безоговорочного
соблюдения самого священного для нашей армии принципа - принципа...
м-ме... единоначалия! Как говорил великий Суворов, только не Виктор -
тьфу, тьфу на него! - не перебежчик на сторону врага! Как говорил дру-
гой, настоящий Суворов: "Сам погибай, а приказ вышестоящего... м-ме...
начальника - выполняй!" А поскольку такового (тут опять раздался гогот
товарища майора Лягунова), поскольку такового на данный момент нет в на-
личии, предлагаю немедленно избрать на освободившуюся вакансию самого,
на
От рядового М. - свидетелю и очевидцу В. Т.
Но здесь вновь все происшествие скрывается туманом, и что было потом
решительно неизвестно. Н. В. Гоголь. "Нос"
Ну что, поди, думал, уже и не напишу? Чего греха таить кое-какие
предпосылки к этому были: дошло до того, что вчера среди бела дня с "ко-
ломбины" свинтили передние колеса. Бежал на обед - были, а когда, нало-
павшись свининки, вернулся, их не стало, как Германской Демократической
Республики. Да и вообще тут творится такое - Шекспир бледнеет!.. Впро-
чем, об этом как-нибудь в другой раз, в иной, более располагающей к па-
тетике, обстановке. А сейчас о земном, о нашем с тобой, Тюхин, самом на-
сущном: о творчестве. Ты как там - хорошо сидишь? Стул под тобой, часом,
не ломаный? Ну, все одно - возьмись, на всякий случай, за стол, а лучше
за стеночку, а то еще, неровен час, упадешь. Романчик-то я, в некотором
смысле, завершил! И слово "Конец", как ведется, написал и "ай да, сукин
сын!" воскликнул, только вот в пляс не пустился, да и то исключительно
из опасения нарушить равновесие на лишившейся колес "коломбине"...
Чувствуешь слог? Это все он - мой роман о Зеленом Зюзике! А может и не о
Зюзике, может, и вовсе не о нем, совершенно не о нем, правда, выяснилось
это, Тюхин, в самый последний момент и так странно, так вопреки задуман-
ному... Ну да - все по порядку!..
Итак, мы остановились на том, что юный наш герой, по странному совпа-
дению, тоже Тюхин, так и не повесился. Более того, - он обрел друга, и
такого, бля, задушевного, что хоть стой, хоть падай, а полежавши, подни-
майся и тащись опять на чердак с веревочкой. То и дело часики на руке у
Витюши чирикали и он слышал канифольный, за душу берущий голосок Зелено-
пупого Зануды: "Застегни пуговицу! У тебя пуговица на гимнастерке расс-
тегнута!", или - "Ты почему не отдал честь товарищу сержанту Филину? Это
нарушение Устава! Немедленно вернись назад и отдай ему честь!", а то и
того хлеще: "Ты не забыл с какой ноги нужно начинать движение в строю?..
Нет, назови конкретней! Я боюсь ты опять все перепутаешь!" А однажды
после отбоя эти чокнутые часики щебетнули засыпающему Тюхину: "У тебя
опять кака!" - "Какая еще "кака"?!" - подскочил Витюша. "Внимание, цити-
рую: "И был рассвет, как атомный удар..." "Как а..." Получается - "ка-
ка". Неужели не слышишь? У тебя что, поэтический слух отсутствует?" -
"Доста-ал!" - зеленея от злобы, простонал Витюша и в сердцах засунул
этого новоявленного Крыщука* в голубую пластмассовую мыльницу.
Одним словом, дошло до того, что когда однажды солдатик открыл
мыльницу и не обнаружил в ней часиков, он даже вроде как и обрадовался.
"Ну что ж, значит, так надо, - философски подумал рядовой Тюхин... Мину-
точку-минуточку! Да что же это я! Не Тюхин, а конечно же - Эмский!.. "Ну
что ж, значит так надо, - подумал рядовой Эмский, чуть было не ставший,
по причине на глазах прогрессирующего авторского склероза, Тюхиным. -
Пропали и пропали. Мало ли! Вон из клуба беккеровский рояль пропал - и
ничего! И небо на землю не рухнуло, советская власть не кончилась!.."
Впрочем, ровно через сутки часики обнаружились у Витюши под подушкой.
После команды "подъем" он, зевая, сунул туда руку и аж вздрогнул, нащу-
пав нечто круглое, шибанувшее его электрическим током. "Меня Шпырной ук-
рал! - зашипел Зюзик на ухо солдатику. - Это неслыханно! Надо немедленно
доложить товарищу майору Лягунову!" - "Ну уж ты это... Скажешь тоже", -
пробормотал Витюша, испуганно оглядываясь.
Долго ли, коротко - пришла, наконец, пора уезжать в строго засекре-
ченный Тютюнор, на ракетные стрельбы. "Если отличусь, меня оттуда в от-
пуск пошлют", - размечтался Витюша. - "В качестве свидетеля и очевидца?"
- восхищенно чирикал его задушевный друг. - "В качестве отличника боевой
и политической подготовки!"
И вот однажды бригада погрузилась в эшелон и покатила на восток, в ту
самую сторону, где по утрам всходило красно солнышко, куда улетел, пани-
чески нажимая на кнопки, небесный друг и товарищ (но не брат) Зеленого
Зюзика по имени Марксэн. Без всяких происшествий, как будто ее и не было
вовсе, миновали ГДР, потом, когда рано на рассвете в стенку телятника
долбанул булыжник, бывалые солдаты воскликнули: "Ого! А вот уже и
Польша!" Тут уж рядовой Эмский и вовсе перестал спать. Стоя на коленках
на втором ярусе нар, он неотрывно глядел в отпахнутый наружу прямоу-
гольной формы вентиляционный лючок теплушки, боясь прозевать свою люби-
мую Россию.
Родина началась рано-ранешенько сразу же после моста через знаменитую
реку Буг. Первым, кого увидел Витюша, был небритый беззубый дедок с жел-
тым флажком в руке и настежь распахнутой ширинкой. "Эй, дедуля, - ласко-
во окликнул рядовой Эмский, - середыш-то застегни, простудишься!" На что
дедок ему незлобливо ответствовал: "Ни фига, внучек, просморкаимси!.." И
дивная эта фраза тотчас же аукнулась музыкой на мотив "Кирпичиков" в от-
зывчивом сердце Витюши.
Сразу же после границы начались маневры. Сбивая со следу коварных
агентов империалистических разведок, эшелон сначала свихнул на юг, к
Одессе, потом среди ночи, круто вдруг сменив направление, рванул на се-
вер - через Львов и Вильнюс, аж до самого Пскова, где, опять же под пок-
ровом темноты, взял наконец истинный курс - на юго-восток, за Волгу, к
стартовым площадкам самого засекреченного полигона в мире. Ехать приш-
лось, почитай, через всю страну.
Стучали на стыках колеса, радостными возгласами встречали сослуживцы
солдатика самых прекрасных девушек на свете, но Витюша в этих восторгах,
увы, уже не участвовал. Черт его знает, как это произошло - то ли съел
что-то не то, то ли надуло злым ветром, но сразу же после Бреста все ли-
цо Витюши обметала какая-то пузырчатая, гнойная, засыхающая струпьями,
дрянь. Болячки невыносимо зудели. А тут еще, в довершение всего, пря-
мо-таки нелегкая дернула солдатика обратиться в санчасть. "Эти инфех-
сий!" - ужаснулся чучмек Бесмилляев и безжалостно, буквально с ног до
головы, расписал Витюшу ляписом. Теперь уже днями и ночами Эмский плас-
том лежал на нарах. Высовываться в окошко не было никакого желания, осо-
бенно после того, как он услышал в свой адрес: "Девки! Глянь какой мар-
сианин! Глянь какой зеленый, етитский корень!" - "Ничего они не понима-
ют, - утешал его Зашифрованный Зюзик, - зеленый цвет - самый прекрасный,
самый оптимистический свет во всем мироздании. А что касается твоего но-
вого стихотворения, то в третьей строчке взамен слова Россия я бы реко-
мендовал тебе употребить словосочетание - <<мое дорогое, вовеки незаб-
венное Отечество>>". "Ты чего, сдурел, что ли?! - нервничал Витюша. -
Это же весь ритм нарушит! Это не по правилам!" - "Ну и что, что не по
правилам, - упорствовал Зюзик. - Зато как хорошо!.."
Миновали Тамбов. Долго вслед эшелону махал замасленной армейской шап-
кой демобилизованный солдат Дедулин, стоявший на крыше трактора. Когда
он наконец скрылся из виду, Витюша вынул из кармана подаренную Дедулиным
гайку и со слезами на глазах понюхал ее. "Ну чего ты ее все нюхаешь и
нюхаешь? - ревнуя, зашипели часики. - Ну объясни мне, пожалуйста, чем
она таким особенным пахнет!" И Витюша, уже с трудом сдерживаясь, скрипел
зубами: "Тебе этого не понять!"
Чаша терпенья переполнилась, когда подъезжали к Волге. "Ну, хорошо!"
- сказал Зюзик. - "Если уж так хочешь, шут с тобой поступай в Литератур-
ный. Договоримся так: ты будешь творить, а я буду осенять тебя гени-
альными замыслами. То есть, я стану твоим творческим гением. Но только -
чур! - не поэтическим!" - "А каким же?!" - подскочил Витюша. - "Ты ста-
нешь единственным в мире теоретиком и практиком социалистического мфуси-
анизма." - "Что-о?!" - взвился Витюша и на этот раз не только засунул
этого засранца в мыльницу, но еще и завернул его в сопливый носовой пла-
ток, а мыльницу - в полотенчико: это чтобы он там сидел, говнюк, и не
вякал, елки зеленые!
Больше никогда в жизни рядовому Эмскому так не спалось, как в том
эшелоне. Не мешал даже чудовищно храпевший рядом Гриша Непришейкобылех-
вост. Снились несусветные, пугающе реалистические сны. Как-то однажды
приснился большущий черный котяра Кузя с дырой во лбу, до странности на-
поминавшей дырку в его пятке, ту самую, что осталась после Митькиных ма-
нипуляций с пассатижами. Снилось гулявшее само по себе пальто о четырех
пуговицах, с хлястиком. Пальто вынимало из кармана паспорт и декламиро-
вало: "Читайте, завидуйте, я гражданин Сове... Совершенно Секретного Со-
юза Парадигм!" Снился стойкий коммунист Тюлькин, которого брал в плен не
менее стойкий и советский (в душе) оловянный грузин Хвамылия. "Комар в
жопу!" - грозно кричал он, размахивая эмалированной кружкой с отбитыми
краями. Часто снилась гражданка в смысле послеармейской неописуемо прек-
расной жизни. Она была хоть и туманная, но зато с самыми большими в Ле-
нинградской области грудями и могучими, как у Христины Адамовны, ручища-
ми. Гражданка обнимала Витюшу самым крепким на свете объятием, причитая
в голос: "Возвернулся, прынц датскый! А уж я-то ждала-ждала, уж я так-то
ждала - изо...жданилася!" И солдатик, пугаясь, глядел снизу вверх и
действительно видел над собой беломраморный бюст незабвенного идеолога.
А однажды пригрезился Витюше совершенно ослепительный старшина батареи
Сундуков. В адмиральском, с золотыми шевронами, кителе он стоял за штур-
валом научно-фантастического летательного аппарата, по борту которого,
то ли в качестве названия, то ли в качестве лозунга, было начертано:
"Дембиль неизбежен!" Обнаружив Витюшу с высоты соколиного полета, Сунду-
ков стремительно снизился и, тормознув, проскрежетал своими челябинскими
челюстями: "Зу тубуй, рудувуй Мы, тфа нарада унэ учэредь!" Витюша
вскрикнул и проснулся весь в поту, с бешено тарахтящим, как телеграфный
ключ в руке лейтенанта Скворешкина, сердцем. Было темно. Страшно, с зах-
лебами, всхрапывал Непришейкобылехвост. Витюша посмотрел на светящийся
циферблат, поднес часики к уху - уж не стоят ли? - и вдруг услышал:
"И ты знаешь, что этот мерзавец натворил?"
"Кто?"
"Твой Шпырной! Он - испортил меня!"
"Это как это?" - удивился Витюша.
"Я же говорил, говорил ему: не смей во мне ковыряться ножиком. Не
послушал. Ковырнул! И вот результат: я никак не могу вспомнить каким об-
