В трубке раздался глубокий вздох.
- Хорошо, я скажу тебе - чтобы на нее не падала тень. Я перед ней ви-
новат. Но прошу, чтобы это осталось между нами, не хочу сплетен. Такого
рода огласка может повредить фирме. Она ушла потому, что мой дурак зятек
приставал к ней с гнусными предложениями. Вот и все.
- Спасибо. Обещаю, что дальше это не пойдет. Желаю приятного отдыха.
- Спасибо. - Старик засмеялся. - А я тебе желаю успеха, мой мальчик.
Только не перетрудись, делая деньги. Живешь-то ведь один раз.
- Не беспокойтесь, - весело отозвался Филдинг и повесил трубку.
Откинувшись в кресле, он удовлетворенно хмыкнул. Все встало на место.
Только сейчас до него дошла ирония его утреннего разговора с Кармоди. Ну
и потеха!
Он ее предупреждал, чтобы она не выходила за рамки служебных отноше-
ний, а она делала то же самое!
Наверно, это все выдумки - про молодых любовников. Впрочем, неважно.
И что бы там она ни говорила, у себя он упадка сил не замечает. Пусть
спросит Митци. Тридцать восемь лет для мужчины немного - самый расцвет
сил. У него превосходно идут дела. До заслуженного отдыха еще очень да-
леко. И ему еще предстоит покорить много вершин.
Интересно все же, что скрывается под этим бесформенным костюмом?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Получил! - ликовала Энн. - Напоролся! Сражен собственным же оружием!
Так тебе и надо!
Вспомнив, какое у Филдинга было выражение лица, когда она сказала,
что предпочитает иметь дело с мужчинами помоложе, она тихонько хихикну-
ла. Ее сосед по купе бросил на нее изумленный взгляд - что это ее так
развеселило? Энн прикусила губу и постаралась взять себя в руки. У нее
кружилась голова, словно она выпила лишнего, хотя она вообще не брала в
рот спиртного. Ее просто опьянил успех.
Во-первых, она получила-таки эту работу. Во-вторых, она поставила на
место Мэтью Филдинга: пусть о себе не воображает. В-третьих, ему приш-
лось оценить по достоинству ее деловые качества, признать, что она зас-
луживает уважения. После обеда работа у них пошла совсем по-другому. И
ей было страшно интересно.
Ничего не скажешь - голова у него работает великолепно. Как он разде-
лывался с этими сводками - дух захватывало! Отсекал лишнее, выделял
главное, заново формулировал задачу и искал ее решение в совершенно нео-
жиданном, но всегда безошибочно выбранном направлении.
Да, несомненно, работать с Мэтью Филдингом будет очень интересно. Энн
и сама увлеклась, даже осмелилась подсказать несколько решений. Это было
для него полной неожиданностью, но надо отдать ему должное - он не отб-
росил ее предложения с обычным мужским высокомерием, но обдумал и принял
большинство из них. Даже похвалил ее:
- У вас есть голова на плечах, Кармоди.
В его голосе звучало уважение; а это Энн ценила больше всего. Она
чуть ему не улыбнулась, но остановила себя в последнее мгновение. Нет
уж, еще вообразит, что она с ним кокетничает.
А кокетничать с ним она не собирается!
Подумаешь, магнетический взгляд!
Поезд остановился у станции Уоллстоункрафт. Энн вскочила и стала про-
талкиваться к выходу. Она успела выйти на платформу за секунду до того,
как захлопнулись автоматические двери. Чуть не проехала свою остановку!
И все оттого, что мысли ее были заняты Филдингом.
Но все равно все замечательно! Это не шутка - личный секретарь Мэтью
Филдинга.
Энн не чувствовала знобящего зимнего ветра. Горячая волна радости
пронесла ее по дорожке к дому. Она поднялась на лифте и вошла в кварти-
ру. С любовью окинула взглядом фотографии матери, и вдруг на глаза у нее
навернулись слезы.
- Мама, сегодня у меня счастливый день, - сказала она, стараясь не
поддаваться слабости.
Она подошла к столу и взяла в руки свою любимую, сделанную ею самой
фотографию матери, с которой Шантенель улыбалась ей доброй теплой улыб-
кой - улыбкой матери, а не звезды телевизионного экрана.
- Я им отплатила и за тебя, мама, - тихо проговорила Энн, глядя на
прелестное лицо.
Ее охватила щемящая грусть. Шантенель хотела, чтобы ее все любили.
Молодые любовники были доказательством того, что возраст не имеет над
ней власти. Что она остается красивой, желанной, обольстительной.
Как-то, смеясь, она бросила фразу, что с годами мужчины киснут, - ту са-
мую, что Энн повторила Филдингу. Но вот она, Шантенель, никогда не за-
киснет!
Энн ненавидела мир, в котором вращалась Шантенель, но, несмотря на
это, очень любила мать. Та всегда желала добра людям, всегда думала о
них хорошо. Она жила в мире своих фантазий, цеплялась за них наперекор
рассудку и действительности, но для дочки у нее всегда находились время
и огромный запас нежности и любви.
Энн вовсе не стыдилась матери. Шантенель была честным и добрым чело-
веком и, кроме себя самой, никогда никому не причинила зла. Но Энн сты-
дилась ее позорной смерти. В памяти людей она осталась как наркоманка,
растленная женщина. А на самом деле все было совсем не так. Шантенель
свела в могилу очередная глупая ошибка - и ее доверчивое сердце. Ее же-
лание жить радостной, красивой жизнью. Но никто этого не понимал. Никто,
кроме Энн.
Она глубоко вздохнула и поставила фотографию на место. Потом маши-
нально включила магнитофон. Любовь к музыке сближала ее с матерью. Музы-
ка дарила ей радость и утешение, скрашивала ее одиночество.
Но сегодня у Энн не было причин для грусти, сегодня она праздновала
победу и душа ее пела от счастья. И она выбрала кассету с записью модно-
го мюзикла, которую недавно купила, вставила ее в магнитофон и под звуки
увертюры, пританцовывая, прошла в спальню.
Затем аккуратно повесила в шкаф серый костюм, в ванной бросила в кор-
зину с грязным бельем белую блузку, надела свой любимый шелковый халат,
на котором весело алели маки, и направилась в кухню, готовить себе ужин.
Зазвучала вступительная песня, и Энн стала ей вторить. Она знала наи-
зусть весь текст либретто и любила подпевать магнитофону, получая от
этого большое удовольствие.
Иногда она завидовала певцам и спрашивала себя, не сделала ли она
ошибки, отказавшись идти по стопам матери. Может быть, не следовало
рвать с миром, в котором жили ее родители? Но этот мир убил сначала ее
отца, потом и мать. Это слишком ненадежная, беспокойная жизнь: то взле-
таешь на гребень успеха, то падаешь в бездну неудач. Там нет ничего
прочного и устойчивого.
По крайней мере на избранной ею стезе успех зависит только от ее спо-
собностей. А способности у нее есть. Она докажет Мэтью Филдингу, что
женщина способна на большее, нежели ублажать его в постели или мечтать о
том, чтобы он допустил ее к себе в постель.
Энн перестала петь и упрямо сжала губы. Нет уж, она не позволит, не
допустит, чтобы физиологические потребности как-то отразились на ее ра-
боте. Да и вообще, весь этот секс - одна морока. Она прекрасно может без
него обойтись. Без него жить значительно проще и легче.
Серый костюм сослужил ей добрую службу. В нем ее меньше всего можно
было принять за охотницу за мужскими черепами. Надо просто сохранить
этот имидж, и тогда до Мэтью Филдинга дойдет, что как мужчина он для нее
не существует.
Завтра в обед нужно пойти по магазинам и купить еще парочку таких же
серых костюмов - чем скучнее, тем лучше. Подберет к ним несколько стро-
гих закрытых блузок и будет в этом ходить на службу. А что на ней надето
под костюмом - это никого не касается. Вот удивился бы Филдинг, узнав,
какие очаровательные прозрачные вещички она носит под унылым серым кос-
тюмом! Энн обожала дорогое, изысканное белье.
У нее вообще была склонность к экстравагантным нарядам - видимо, она
унаследовала ее от матери. К сожалению, ей не часто приходилось их наде-
вать - деловой женщине пристало носить строгую одежду. Иногда Энн жале-
ла, что не родилась на два-три века раньше. В повседневной жизни совре-
менная мода оставляет мало места для игры воображения. Актеры, конечно,
могут позволить себе экстравагантность, но это не для Энн. Нет, не для
нее.
Тем не менее Энн с удовольствием "принарядится" для Мэтью Филдинга.
Надо же постоять за свои убеждения! Надо заставить его признать ее дос-
тоинства как человека, а не как женщины.
Однако получилось так, что первым нанес удар Филдинг.
Удар по самолюбию Энн, которое она так оберегала.
На следующее утро, не удостоив ее даже кивка головы, он сказал, как
только она открыла дверь:
- Наконец-то. Мне нужен кофе. Кофеварка и все необходимое у вас в
комнате. Молока не надо, сахара тоже. И побыстрей!
- Хорошо, сэр. Доброе утро, сэр, - ядовито-сладко ответила Энн. Ни ее
тон, ни скрытая в ее словах отповедь не произвели на него ни малейшего
впечатления. Он даже не поднял головы от бумаг.
Внутренне кипя, она сварила кофе и принесла ему в кабинет.
- Надеюсь, я угадала ваш вкус, сэр, - сказала она, хотя нарочно поло-
жила слишком мало кофе. В конце концов, он не говорил, чтобы она сделала
его покрепче. Он разговаривал с ней как со служанкой, которая обязана
знать вкусы своего господина и не имеет права возмущаться его грубостью.
Вот она его и проучит.
Филдинг хмуро посмотрел на нее.
- Кармоди, я не учитель, и вы не ученица. Перестаньте величать меня
"сэр".
- Извините, сэр.
- Что я вам сказал, Кармоди!
Энн сказала с вкрадчивой вежливостью:
- Это получается машинально, мистер Филдинг. Я чувствую, что говорю
со старшим. Дело в том, что вы напоминаете мне отца...
- Хватит! - рявкнул Филдинг. - Идите займитесь почтой. Она у вас на
столе.
- Хорошо, мистер Филдинг, - отчетливо проговорила Энн и поспешно
отошла от стола, чувствуя, что у него вот-вот лопнет терпение. Но он сам
виноват - не надо было обращаться с ней как с прислугой, которая не зас-
луживает даже слова "пожалуйста".
Энн принялась разбирать почту.
Через десять минут в дверях появился Филдинг с чашкой в руках.
- Что за помои вы мне подали, Кармоди?
Энн изобразила удивление.
- Помои, сэр?
Он тяжело вздохнул.
- В будущем варите мне кофе в два раза крепче.
- Вот как? Извините, сэр. В следующий раз я положу больше кофе, - с
серьезным видом пообещала Энн.
- Да уж пожалуйста, - бросил Филдинг, швырнул чашку с блюдцем на стол
и размашистым шагом вышел из комнаты.
В душе Энн зашевелился червячок сомнения. Может быть, он уже нес-
колько часов сидит тут за столом и ломает голову над какойнибудь особен-
но заковыристой задачей. Ну, не поздоровался, ну, потребовал кофе - так
ли уж это ужасно?
В конце концов, всем секретаршам приходится поить своих начальников
кофе. А раз уж у нее в кабинете стоит кофеварка и лежат все нужные запа-
сы, она и себе в любой момент может сварить чашечку. Пожалуй, она была к
Филдингу не совсем справедлива. А Энн старалась всегда поступать по
справедливости. Ладно уж, впредь она будет варить ему такой кофе, какой
ему нравится.
Но что касается обращения "сэр", тут у Энн никаких угрызений совести
не было. Когда он перестанет с ней разговаривать как придирчивый учи-
тель, тогда и она перестанет называть его "сэр". А до тех пор... не уво-
лит же он ее за чересчур почтительное обращение! Однако придется соблю-
дать меру и не доводить дело до крайности.
Вообще-то говоря, может быть, не стоит вести с Филдингом непрерывную
войну. Он не виноват, что Роджер Хопман так безобразно с ней обошелся. А
место личного секретаря Филдинга стоит того, чтобы кое-что и перетер-
петь.
Когда начальник позвал Энн обсудить очередные дела, она, помня о сво-
ем решении, постаралась называть его "мистер Филдинг", лишь изредка
вкрапляя "сэр". В одиннадцать часов он объявил, что идет к зубному вра-
чу, велел ей отвечать на телефонные звонки и записывать, кто и зачем
звонил.
Что Энн и делала с большим удовольствием - отвечать по телефону вхо-
дило в круг ее обязанностей, - пока не позвонила Митци.
