создал каббалу? Каббалисты, глупенький, знают такое средство.
- Какое средство?
- Они уж знают! Они знают такое слово, и стих такой есть в псалмах,
который нужно произнести сорок раз по сорок.
- Какой стих?
- Э, глупенький, если б я знал этот стих! Да и знай я его-это тоже не
так просто. Нужно сорок дней не есть и не пить, и каждый день читать по
сорок глав из псалмов, а на сорок первый день, сразу же после того как
солнце сядет, выскользнуть из дому. Да так ловко, чтобы никто тебя не
приметил, потому что если кто-нибудь, не дай бог, увидит, то нужно будет
начинать все сначала - опять не есть и не пить сорок дней. И только тог-
да, если тебе повезет и никто тебя не встретит, ты должен пойти темной
ночью в начале месяца на склон горы, по ту сторону синагоги, и там прос-
тоять сорок минут на одной ноге, считая сорок раз по сорок, и, если не
ошибешься в счете, клад тебе сам откроется.
И сирота Шмулик вполне серьезно поверяет своему товарищу Шолому тайну
клада, и голос его становится все тише, тише, и говорит он, точно читает
по книге, не останавливаясь ни на мгновение:
- И откроется тебе клад огоньком, малюсеньким огоньком. И, когда ого-
нек покажется, ты должен сразу подойти к нему, только не бойся обжечься,
- огонек этот светит, но не жжет, и тебе останется только нагнуться и
загребать полными пригоршнями. - Шмулик показывает обеими руками, как
нужно загребать золото, и серебро, и алмазы, и брильянты, и камни, та-
кие, которые носят название "Кадкод" *, и такие, которые называются "Яш-
пе".
- А какая между ними разница?
- Э, глупенький, большая разница! "Кадкод" - это такой камень, кото-
рый светит в темноте, как "стриновая" свеча, а "Яшпе" все может; "Яшпе"
превращает черное в белое, красное-в желтое, зеленое - в синее, делает
мокрое сухим, голодного - сытым, старого- молодым, мертвого-живым...
Нужно только потереть им правый лацкан и сказать: "Пусть явится, пусть
явится предо мной хороший завтрак!" И появится перед тобой серебряный
поднос, а на подносе две пары жареных голубей и свеженькие лепешки из
крупчатки первый сорт. Или же сказать: "Пусть явится, пусть явится предо
мной хороший обед!" И появится перед тобой золотой поднос с царской
едой-всевозможные кушанья: жареные языки, фаршированные шейки; их вкус-
ный запах приятно щекочет ноздри. Перед твоими глазами вырастут свежие
поджаристые плетеные калачи и вина, сколько хочешь, самых лучших сортов,
и орешки, и рожки, и конфет много, так много, ешь - не хочу!
Шмулик отворачивается и сплевывает. И Шолом видит по его пересохшим
губам, по его бледному лицу, что он не отказался бы отведать ломтик жа-
реного языка, фаршированной шейки или хотя бы кусочек калача... И Шолом
дает себе слово завтра же вынести ему в кармане несколько орехов, poжков
и конфету, которые он попросту стащит у матери в лавке. А пока он просит
Шмулика рассказывать еще и еще. И Шмулик не заставляет себя просить, он
отирает губы и рассказывает дальше.
- ...И когда ты насытишься всеми этими яствами и запьешь их лучшими
винами, ты потрешь камешком свой лацкан и скажешь: "Пусть явится, пусть
явится предо мной мягкая постель!" И вот уже стоит кровать из слоновой
кости, украшенная золотом, с мягкой постелью и шелковыми подушками, нак-
рытая атласным одеялом. Ты растянешься на ней и уснешь. И приснятся тебе
ангелы, херувимы и серафимы, верхний и нижний рай... * Или же потрешь
камешком лацкан и поднимешься высоко-высоко, до самых облаков, и поле-
тишь, как орел, высоко-высоко! Далеко-далеко!..
Отразились ли когда-нибудь удивительные сказки бедного сироты на про-
изведениях его друга Шолома, когда Шолом, сын Нохума Вевикова, стал Шо-
лом-Алейхемом, - трудно сказать. Одно ясно. Шмулик обогатил его фанта-
зию, расширил кругозор. Грезы и мечты Шмулика о кладах, о чудодействен-
ных камнях и тому подобных прекрасных вещах и до сих пор дороги его
сердцу. Возможно, в другой форме, в других образах, но они живут в нем и
по нынешний день.
6
РАВВИН В РАЮ
Дружба Давида и Ионафана*. -Рыба Левиафан и бык-великан*. -Как выгля-
дят праведники на том свете
Прекрасные, чудесные сказки сироты Шмулика совершенно очаровали его
юного друга и привели к тому, что принцы и принцессы являлись ему по но-
чам, будили, тянули его за рукав, звали: "Вставай, Шолом, одевайся, идем
с нами!.." Однако не только во сне-и наяву он теперь почти все время
пребывал среди принцев и принцесс... где-нибудь в хрустальном дворце,
или на Ледовитом океане, или на острове, населенном дикарями. А то ока-
зывался в нижнем раю, где двенадцать колодцев с живым серебром1 и три-
надцать шафрановых садов, а серебро и золото валяются, точно мусор; или
же он вдруг поднимался с помощью камешка "Яшпе" высоко за облака... Дело
зашло так далеко, что он начал бредить, видел все это на каждом шагу.
Нескольких сложенных во дворе бревен было достаточно, чтобы он, взоб-
равшись на них, вообразил себя на острове; сам он принц, гуси и утки,
разгуливающие по двору,-дикари-людоеды, и он над ними владыка, волен
гнать их куда угодно, делать с ними что угодно, потому что они его под-
данные... Случайно найденный осколок стекла его воображение превращало в
чудодейственный камень "Кадкод"... Простой камешек, подобранный с земли,
заставлял задуматься: а не "Яшпе" ли это? Он потихоньку натирал камешком
правый лацкан и говорил, как Шмулик: "Пусть явится, пусть явится..."
Однако самое сильное впечатление производили на Шолома сказки Шмулика
о кладах. Шолом был более чем уверен, что не сегодня-завтра клад ему
откроется. Все золото он, конечно, отдаст отцу и матери. Отец не будет
тогда так озабочен и поглощен делами. Матери не придется мерзнуть по це-
лым дням в лавке. Силою камня "Яшпе" он построит им хрустальный дворец,
окруженный шафрановым садом. А посреди сада он выроет колодец с живым
серебром. Ученая собака будет охранять вход, чудовище-пипернотер, лешие
и дикие кошки будут лазить по деревьям. А он сам-принц-станет щедрой ру-
кой раздавать милостыню воронковским беднякам: большое подаяние, ма-
ленькое подаяние,-каждому такое, какое он заслужил.
Трудно было себе представить, что два таких любящих друга, как Шолом,
сын Нохума Вевикова, и сирота Шмулик должны будут расстаться навеки...
Во-первых, с какой стати друзьям вообще разлучаться? Кроме того, они
ведь поклялись перед богом, целовали цицес, что один без другого никогда
никуда не уедет и что бы с каждым из них ни случилось, куда бы их ни
забросило, они будут всегда жить душа в душу. Это была дружба Давида с
Ионафаном. Но кто мог предположить, что раввин, правда уже глубокий ста-
рик лет семидесяти, вдруг ни с того ни с сего ляжет и помрет и сирота
Шмулик уедет со вдовой раввина в какое-то местечко, бог весть куда, в
Херсонокую губернию, и бесследно исчезнет, точно никогда никакого Шмули-
ка и на свете не было.
Однако то, что говорится, не так просто делается. Вы думаете, так
просто равнин ложится и помирает? Наш раввин, который всегда был хилым,
болезненным от постоянных постов и воздержаний, на старости лет слег в
постель, пролежал больше года парализованный, без еды и питья, все время
читал священные книги, молился и боролся с ангелом смерти. Шмулик расс-
казывал своему товарищу и клялся при этом всевозможными клятвами, что
каждый день в сумерки, между предвечерней и вечерней молитвами, влетает
через щель в окне черный ангел, становится у раввина в изголовье и ждет,
не перестанет ли он молиться, тогда он ему сделает "хик!". Но раввин
хитрей его; он ни на секунду не перестает молиться: либо молится, либо
читает священную книгу.
- Как же он выглядит?
- Кто?
- Ангел смерти.
- Откуда мне знать?
- Ты ведь говоришь, что он приходит, значит, ты его видел.
- Глупый ты, кто видит ангела смерти, тот не жилец на свете. Как же я
мог его видеть!
- Откуда же ты знаешь, что он приходит?
- Вот тебе раз! А как же! Он, думаешь, станет ждать приглашения?
Смерть раввина превратилась в праздник для наших друзей. Похороны бы-
ли такие пышные, какие может себе позволить только раввин в маленьком
местечке. Лавки были закрыты, хедеры распущены, и весь "город" пошел его
провожать.
На обратном пути наши задушевные друзья-Давид и Ионафан-оказались в
хвосте. Взявшись за руки, они шли не спеша, чтобы вдоволь наговориться.
А поговорить было о чем: о смерти раввина, о том, как он явится на тот
свет, как его там встретят у врат рая, как примут и кто выйдет почтить
его прибытие.
Шмулик знал все, даже то, что делается "там". И обо всем говорил так,
словно собственными глазами видел. Выходило, что раввин вовсе не умер,
он только перенесся в другой мир, в лучший мир, где его ждали-с рыбой
Левиафаном, с быком-великаном, с заветным вином и со всей райской благо-
датью.
О, там он узнает настоящую жизнь, новую, счастливую жизнь в велико-
лепных райских садах вместе с такими вельможами, как Авраам, Исаак и Иа-
ков, Иосиф-прекрасный, Моисей и Аарон, царь Давид, царь Соломон, пророк
Илья* и Маймонид *, Бал-Шем-Тов, ружинский чудотворец*. Как живых изоб-
разил их Шмулик, как живые стояли они перед глазами-у каждого свое лицо
и свой облик: праотец Авраам-старец с седой бородой, Исаак-длинный и ху-
дой, праотец Иаков - болезненный и сутуловатый, Иосиф - "красавец", про-
рок Моисей - низкорослый, но зато широколобый, первосвященник Аарон-вы-
сокий, с длинным посохом из бамбука в руках, царь Давид - со скрипкой,
царь Соломон - в золотой короне, Илья-пророк-бедный еврей, Маймо-
нид-франтоватый мужчина с круглой бородой, Бал-Шем-Тов-обыкновенный че-
ловек с обыкновенной палкой, ружинский чудотворец-почтенный человек в
шелковом кафтане.
Разбирало желание повидаться со всеми этими лицами. Очень хотелось
побыть с ними там, в раю, отведать хоть кусочек Левиафана или быка-вели-
кана, выпить хоть глоток заветного вина. Можно было позавидовать равви-
ну, который живет там в свое удовольствие. Мы совсем забыли, что его
только что опустили в тесную, холодную могилу, засыпали липкой черной
землей, заровняли могилу деревянными лопатами, и сам Шмулик прочел над
ним поминальную молитву, потому что раввин был бездетным, да минует та-
кая беда и вас и всякого.
7
ШМУЛИК ИСЧЕЗАЕТ
"Давид и Ионафан" разлучаются навеки. - Тайна клада. - Потеря товари-
ща
Все семь дней траура, которые справляла раввинша, Шмулик бродил в
одиночестве по городу с видом сироты, вторично осиротевшего. Он с нетер-
пением ждал вечера, когда детей распускают из хедеров, - тогда уж он
сможет повидаться со своим товарищем Шоломом, еще больше привязавшимся к
нему с тех пор, как скончался раввин. Оба друга как бы инстинктивно
чувствовали, что вскоре им придется расстаться. Как это случится, они
еще сами не знали, да и не хотели знать. Поэтому они старались все вече-
ра проводить вместе, быть как можно ближе друг к другу.
К счастью, время стояло летнее. А летом в хедере по вечерам не учат-
ся. Можно забраться вдвоем в сад Нохума Вевикова и просидеть там под
грушей, беседуя, и час, и два, и три. Можно и за город пройтись, дале-
ко-далеко за мельницы, только бы не встретились им крестьянские ребятиш-
ки и не натравили на них собак.
Там, за мельницами, приятели могли наговориться вдоволь. А поговорить
было о чем. Обоих интересовало одно: что будет, если Шмулику придется
уехать. Шмулик слышал, что вдова раввина собирается куда-то далеко, в
Херсонскую губернию. У нее там сестра, которая пишет, чтобы она приеха-
ла. А раз едет вдова раввина, значит и Шмулик едет. Что он здесь будет
делать один? Ему даже негде голову приклонить.
Он, разумеется, едет ненадолго и во всяком случае не навсегда. Как
только приедет на место, сразу сядет за изучение "каббалы". Постигнув
