Из аэропорта она поехала на такси. Вилла была закрыта и пуста, так
как о приезде Элизабет никого не известила. Своим ключом она открыла дверь
и медленно прошла по просторным знакомым комнатам и вдруг почувствовала
себя так, словно отсюда и не уезжала. Только сейчас она поняла, как
скучала по этому месту. Ей казалось, что все, что у нее было счастливого в
детстве, было связано именно с виллой. Странно было в одиночестве бродить
по этому лабиринту комнат, где всегда ключом била жизнь и то тут, то там
мелькал кто-либо из более чем полдюжины слуг, занятых каждый своим делом:
уборкой, чисткой, приготовлением пищи. Теперь она была наедине с собой.
Оставив кейс Сэма в прихожей, понесла наверх свой чемодан. По
укоренившейся за долгие годы привычке направилась к своей комнате, но на
полпути остановилась. В противоположном конце коридора находилась комната
отца. Она повернулась и направилась прямо к ней. Медленно отворив дверь,
осторожно просунула голову внутрь, понимая, что там никого не могло быть,
но под влиянием какого-то атавистического чувства надеясь увидеть в
комнате отца и услышать его голос.
Комната, естественно, была пуста, и в ней ничего не изменилось с тех
пор, как Элизабет видела ее в последний свой приезд. Там стояли большая
двухспальная кровать, красивый комод, туалетный столик с зеркалом, два
обитых материей удобных стула и кушетка рядом с камином. Поставив на пол
чемодан, Элизабет подошла к окну. Плотно закрытые железные ставни и
наглухо задернутые занавески не пропускали внутрь лучи позднего
сентябрьского солнца. Она широко распахнула окно, и мягкий свежий осенний
горный воздух тотчас наполнил комнату. Теперь она будет спать здесь.
Элизабет вернулась вниз и прошла в библиотеку. Села в одно из мягких,
обитых кожей кресел, и задумалась. В этом кресле обычно сидел Рис, когда о
чем-либо беседовал с отцом.
Вспомнив о Рисе, она ужасно захотела, чтобы он был сейчас здесь. В
памяти всплыла та ночь, когда после поездки в Париж он привез ее обратно в
школу и как она в своей комнате стала писать и переписывать заветное
"Миссис Рис Уильямз". Под влиянием внезапного порыва она подошла к столу,
взяла ручку и написала: "Миссис Рис Уильямз". И улыбнулась, подумав:
"Интересно, сколько же еще дур вроде меня делают в это время то же самое?"
Она попыталась отогнать от себя мысли о Рисе, но они упорно
отказывались уходить и странным образом согревали ее одиночество. Она
встала и прошлась по дому. Зайдя на огромную кухню, внимательно осмотрела
старомодную печку, топившуюся дровами, и две духовки.
Затем пошла к холодильнику и открыла его. Холодильник был пуст.
Другого она и не ожидала увидеть. Но именно потому, что он был пуст,
Элизабет почувствовала, что голодна. Она стала шарить по буфетам. Нашла
две маленькие консервные банки тунца, полбанки кофе и нераспечатанную
пачку печенья. Если она собирается провести здесь весь уик-энд, решила про
себя Элизабет, надо позаботится о еде. Вместо того, чтобы по нескольку раз
в день катать в город, она лучше съездит в Кали ди Вольпе и на рынке
закупит все необходимое сразу на несколько дней. Для этих целей обычно
использовался маленький джип, и она решила проверить, стоит ли он на своем
месте под навесом. Она прошла на кухню, выйдя на заднее крыльцо, толкнула
дверь, ведущую под навес, и убедилась, что он там - в целости и
сохранности. Возвратившись на кухню, подошла к одному из буфетов, за
которым к стене были прибиты крючки с висевшими на них ключами. Каждый
ключ был снабжен биркой. Она нашла нужный ей ключ от джипа и вернулась под
навес. Но есть ли в баке бензин? Она повернула ключ зажигания и надавила
на стартер. Мотор ожил мгновенно. Слава богу, одной проблемой меньше!
Утром она съездит в город и наберет все, что ей необходимо.
Она вернулась в дом. Когда проходила по выложенному плиткой полу
гостиной, шаги гулко отдавались в пустом помещении, и она вновь
почувствовала себя одинокой. Ей ужасно захотелось, чтобы позвонил Алек, и
не успела она об этом подумать, как раздался резкий телефонный звонок, до
смерти напугавший ее. Она подошла к телефону и подняла трубку:
- Алло.
- Элизабет, это я, Алек.
Элизабет рассмеялась.
- Что же тут смешного?
- Если я скажу тебе правду, ты не поверишь. Ты где?
- В Глостере.
Элизабет охватило непреодолимое желание немедленно увидеть его,
рассказать ему о своем решении относительно фирмы. Но не по телефону.
- Алек, могу я тебя попросить об услуге?
- Ты же знаешь, что да.
- Ты можешь прилететь сюда на уик-энд? Мне надо кое-что с тобой
обсудить. После секундного молчания он сказал:
- Конечно могу.
Ни слова о том, что ему придется отложить все встречи, что это не
совсем удобно и так далее. Просто "конечно могу". В этом был весь Алек.
Элизабет заставила себя сказать:
- Не забудь прихватить с собой Вивиан.
- Боюсь, что она не сможет приехать. Она... она очень занята. Приеду
завтра утром, хорошо?
- Прекрасно. Скажи мне точное время прибытия, и я тебя встречу в
аэропорту.
- Будет еще проще, если я доберусь к тебе на такси.
- Ладно, будь по-твоему. Спасибо тебе, Алек. Огромное.
Положив трубку на рычаг, она уже более не чувствовала себя одинокой.
Она знала, что приняла верное решение. На этом месте она оказалась
волею случая, и то только потому, что Сэм, так неожиданно умерев, не успел
назвать своего преемника.
Интересно, кто станет следующим президентом "Роффа и сыновей",
подумала она. Пусть решает Совет. Она попыталась взглянуть на это решение
глазами Сэма, и первое имя, которое пришло ей в голову, было: Рис Уильямз.
Остальные были компетентны каждый в своей области, но только Рис
досконально знал подноготную всех глобальных операций концерна. Он был
умен и деятелен. Но президентом он стать не мог. Так как не был Роффом или
женат на Рофф, он даже не мог входить в Совет в качестве его члена.
Элизабет прошла в прихожую и заметила все еще лежавший там кейс
своего отца. Ее стали одолевать сомнения. Стоит ли вообще его открывать?
Утром она отдаст его Алеку, и дело с концом. Но может быть, там есть
что-либо сугубо личное, принадлежащее _т_о_л_ь_к_о_ ее отцу? Она отнесла
кейс в библиотеку, поставила на стол, сняла с ленты ключи и открыла оба
замка. Внутри лежал огромный запечатанный конверт. Вскрыв его, Элизабет
достала пачку отпечатанных на машинке листков из картонной папки, на
которой крупными буквами стояло:
Г-НУ СЭМУ РОФФУ, КОНФИДЕНЦИАЛЬНО,
В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ.
Вероятно, какой-то отчет, правда, без подписи. Элизабет так и не
смогла обнаружить имени его составителя. Она пробежала глазами начало,
потом стала читать медленнее и более внимательно, потом и вовсе
остановилась. Она глазам своим не поверила. Перенесла листочки в кресло,
сбросила с себя туфли, поудобнее уселась в него, подобрав под себя ноги, и
вернулась к первой странице.
Теперь она не пропускала ни слова, и ужас переполнял все ее существо.
Это был удивительный документ, конфиденциальный отчет о результатах
негласного расследования по ряду событий, получивших широкую огласку в
прошлом году.
В Чили взорвался химический завод, принадлежавший "Роффу и сыновьям",
и тонны ядовитого вещества покрыли площадь в десять квадратных миль.
Десятки людей были убиты, сотни людей с различными степенями отравления
госпитализированы. Пал скот, отравлена растительность. Пришлось
эвакуировать почти целый район. "Роффу и сыновьям" был предъявлен иск на
сотни миллионов долларов. Но самым страшным в этом кошмаре было то, что
взрыв был не случайным, а преднамеренным. В отчете этот инцидент
резюмировался следующим образом: "Расследование, проведенное чилийской
правительственной комиссией, было поверхностным. Официальное предположение
свелось к следующему: концерн богат, народ беден, пусть концерн платит.
Комиссия не сомневается, что это акт саботажа, предпринятый неизвестным
или группой неизвестных лиц, использовавших для этой цели пластиковые
взрывчатые вещества. Расследовать реальные причины взрыва не
представляется возможным в связи с предвзятым отношением к инциденту
членов комиссии".
Элизабет помнила этот взрыв. Газеты и журналы были полны ужасными
подробностями, сопровождающимися фотографиями жертв, и вся мировая пресса
обрушилась на "Роффа и сыновей", обвинив концерн в бездушии и
наплевательском отношении к человеческим страданиям. В общественном мнении
образ фирмы значительно потускнел.
Следующий раздел отчета был посвящен основным направлениям научных
исследований, проводившихся в течение целого ряда лет учеными "Роффа и
сыновей". Речь шла о четырех проектах, каждый из которых потенциально
обладал колоссальными возможностями. Стоимость общих затрат на их
разработку превышала пятьдесят миллионов долларов. И в каждом из этих
четырех случаев та или иная из конкурирующих фармацевтических фирм
опередила "Роффа и сыновей", предъявив патент на изготовление того или
иного из четырех лекарств по абсолютно идентичным с концерном формулам.
Отчет утверждал: "Один случай совпадения можно было бы отнести к разряду
непредвиденных случайностей. В сфере, где десятки компаний работают над
одним и тем же, совпадения результатов неизбежны. Но четыре таких
совпадения, произошедших подряд одно за другим в течение нескольких
месяцев, наводят на мысль, что кто-то из сотрудников "Роффа и сыновей"
выдал или продал за деньги исследовательские материалы конкурирующим
фирмам. В связи с повышенной секретностью проводимых исследований, каждое
из которых велось самостоятельно в различных, значительно удаленных друг
от друга лабораториях в условиях, полностью исключающих возможность
разглашения, мы полагаем, что лицо или лица, повинные в выдаче
окончательных формул конкурирующим фирмам, имеют доступ к совершенно
секретным документам фирмы. Из чего заключаем, что этот человек или группа
людей занимают ответственные посты в управлении концерном "Рофф и
сыновья".
Но это было еще не все.
...Большая партия токсических лекарств была неправильно маркирована и
отправлена в продажу. Прежде чем это обнаружилось, несколько человек
умерли. Пресса же вновь обвинила концерн в халатности и небрежности к
человеческой жизни. Выяснить, каким образом была неверно промаркирована
эта партия товара, так и не удалось.
...Из охраняемой лаборатории исчез смертельно опасный токсин. В
течение часа неизвестный обзвонил сразу несколько редакций и сообщил о
случившемся. Газеты немедленно подняли шум.
Длинные полуденные тени стали еще длинней и постепенно переросли в
сплошную темень ночи, в воздухе потянуло прохладой. Элизабет, поглощенная
отчетом, ничего не замечала вокруг. Когда в кабинете стало совсем темно,
она включила настольную лампу и продолжала читать, переходя от описания
одного ужаса к другому.
Даже сухой, канцелярский тон отчета не был в состоянии скрыть
глубокий драматизм его содержания. Ясно было одно. Кто-то упорно и
целенаправлено пытался нанести "Роффу и сыновьям" максимальный ущерб, а
возможно, даже и уничтожить их. _К_т_о_-_т_о _в _в_ы_с_ш_е_м
э_ш_е_л_о_н_е _в_л_а_с_т_и_.
На последней странице аккуратным четким почерком отца было написано:
"Давление на меня. Цель: заставить согласиться на свободную продажу акций?
Вычислить подонка".
Она вспомнила, каким озабоченным в последнее время казался ей Сэм, и
