был, наверно, вдвое моложе Эйвери - высокий худой молодой человек, не
знающий куда девать свои ноги, с взлохмаченными каштановыми волосами,
серыми глазами, простыми прямыми чертами лица, покрытого ровным лунным
загаром.
- Очень рад, что вы пришли, доктор Лоренцен. - Эйвери выглядел
виновато и понизил свой голос до шепота. - Боюсь, я не смогу предложить
вам сейчас выпить. Здесь другой участник экспедиции, пришел по делу...
марсианин, понимаете...
- А? - Лоренцен вовремя остановил себя. Он еще не знал, понравится ли
ему участвовать в экспедиции с марсианином, но сейчас уже было поздно
думать об этом.
Они вошли в гостиную. Марсианин сидел там, и не поднялся им
навстречу. Он тоже был высоким и стройным; узкое черное платье члена секты
Ноя только подчеркивало общую суровость; угловатое лицо, выдающиеся нос и
подбородок, жесткие черные глаза под коротко подстриженными темными
волосами.
- Джоаб Торнтон - Джон Лоренцен - прошу садиться. - Эйвери опустился
в кресло.
Торнтон сидел, выпрямившись на краю кресла, подчеркивая свою
неприязнь к мебели, которая стремилась принять форму сидящего в нем
человека.
- Доктор Торнтон - физик - оптические и радиоактивные излучения,
ньюзионский университет, - объяснил Эйвери. - Доктор Лоренцен из
обсерватории в Лунополисе. Вы оба, джентльмены, отправляетесь с нами в
составе экспедиции Лагранжа. Теперь вы знакомы. - Он попытался улыбнуться.
- Торнтон... не мог ли я слышать ваше имя в связи с фотографированием
в х-лучах? - спросил Лоренцен. - Мы используем некоторые ваши результаты
для изучения жесткого излучения звезд. Очень ценные результаты.
- Благодарю вас, - уголки губ марсианина поползли вверх. - Но хвалить
нужно не меня, а господа.
На это ответить было нечего.
- Прошу меня извинить, - он повернулся к Эйвери. - Я хочу покончить
со всем этим: мне сказали, что в этой экспедиции все плачутся вам в
жилетку. Так вот, я посмотрел список участников экспедиции. Там есть один
инженер, Рубен Янг. Его религия, если это можно так назвать - новое
христианство.
- Гм-м... да. - Эйвери опустил глаза. - Я знаю, что ваша секта не
поддерживает отношений с ними, но...
- Не поддерживает отношений! - жилка пульсировала на шее Торнтона. -
Новые христиане заставили нас эмигрировать на Марс, когда находились у
власти. Это они исказили нашу религиозную доктрину, пока все реформисты не
стали презираемы повсеместно. Это они вовлекли нас в войну с Венерой. -
(Не совсем так, подумал Лоренцен, частично эта война была следствием
борьбы за власть, частично же ее организовали земные психопаты, которые
хотели заставить своих хозяев биться, словно килкенийские коты
[легендарные килкенийские коты, которые дрались до тех пор, пока от них
оставались только хвосты].
- Это они по-прежнему клевещут на нас по всей Солнечной системе. Это
их фанатики заставляют меня повсюду ходить с оружием здесь, на Земле. - Он
сглотнул и сильно сжал кулаки. Когда он снова заговорил, его голос звучал
спокойно:
- Я терпеливый человек. Только всевышний знает, кто из нас прав. Вы
можете привлечь в экспедицию иудеев, католиков, магометан, неверующих,
коллективистов, себастьянцев, не знаю еще кого. Но отправляясь в
экспедицию я принимаю на себя некоторые обязательства: работать вместе и
если придется - сражаться за жизнь бок о бок. Я не смогу выполнить это по
отношению к новому христианину. Если Янг участвует в экспедиции - я не
участвую. Вот так.
- Ну-ну... - Эйвери беспомощно теребил рукой свою шевелюру. - Я
сожалею, что так получилось...
- Эти идиоты в правительстве, которые подбирали участников
экспедиции, должны были знать об этом с самого начала.
- Вы не считаете...
- Не считаю. У вас есть два дня, чтобы сообщить мне, что Янг исключен
из состава экспедиции, иначе я отправляю свой багаж обратно на Марс.
Торнтон встал.
- Извините, что я говорю столь резко, - закончил он, - но в данном
случае иначе не могу. Обсудите этот вопрос с дирекцией. А сейчас я лучше
пойду. - Он пожал Лоренцену руку. - Рад познакомиться с вами, сэр.
Надеюсь, что в следующий раз мы встретимся с вами в лучших условиях. Я
хотел бы поговорить с вами о некоторых аспектах работы с х-лучами.
Когда он вышел, Эйвери шумно вздохнул.
- Что-нибудь выпьем? Надо прийти в себя. Он меня расстроил.
- С разумной точки зрения, - осторожно сказал Лоренцен, - он прав.
Если эти двое вместе окажутся на корабле, может произойти убийство.
- Думаю, да. - Эйвери вытянул микрофон из ручки кресла и заказал
выпивку в сервис-комнате. Снова повернулся к гостю: - Не понимаю, как
могла произойти подобная ошибка. Но, на самом деле, это меня не удивляет.
Кажется, над всем проектом тяготеет какое-то проклятие. Все идет
наперекосяк. Мы уже на год отстаем от намеченного графика, а затраты почти
вдвое превысили первоначальную смету.
Из сервис-комнаты появился поднос с двумя порциями виски и бутылочкой
содовой; он покоился на столике с колесами, который подъехал к людям.
Эйвери схватил стакан и мгновенно выпил.
- Янгу придется остаться, - сказал он. - Он всего лишь инженер, каких
много. А нам нужен физик уровня Торнтона.
- Странно, - сказал Лоренцен, - что человек, выдающийся в своей
области - вы должно быть знаете, он один из лучших математиков - может
быть... сектантом.
- Ничего странного, - Эйвери задумчиво отхлебнул виски. -
Человеческий мозг - удивительная и непредсказуемая вещь. Он может
одновременно верить в дюжину взаимоисключающих вещей. Мало кто из людей
вообще умеют мыслить; те же, кто умеет, делают это лишь поверхностным
мозгом. Остальное - условные рефлексы и рационализация тысяч
подсознательных страхов, ненависти и желаний. Мы, наконец-то, постигаем
науку о человеке - _п_о_д_л_и_н_н_у_ю_ науку; мы, наконец-то, учимся
воспитывать детей. Но на это нужно очень и очень много времени. Слишком
много безумного в человеческой истории и во всем устройстве человеческого
общества.
- Ну... - смущенно начал Лоренцен, - полагаю вы правы. Но, вы
зачем-то хотели меня видеть...
- Только чтобы немного поговорить, - сказал Эйвери. - Я должен знать
членов экипажа лучше, чем они знают сами себя. Но на это тоже нужно время.
- Посмотрите психотесты, которые проходили все участники экспедиции,
- сказал Лоренцен. Он почувствовал, что краснеет. - Разве этого
недостаточно?
- Нет. Пока что вы для меня - лишь собрание отдельных черт, этакий
многомерный профиль эмпирических формул и цифр. Я же хочу узнать вас как
человека, Джон. Я вовсе не любопытствую. Я просто хотел бы, чтобы мы стали
друзьями.
- Хорошо, - Лоренцен сделал большой глоток. - Приступайте.
- Никаких вопросов. Это не обследование - всего лишь беседа. - Эйвери
вновь вздохнул. - Господи, как я буду рад, когда мы наконец выйдем в
космос! Вы не представляете себе всю мышиную возню вокруг нашего
предприятия. Если бы наш друг Торнтон знал все детали, он бы определенно
решил, что божья воля не пускает людей на Трою. Возможно, он был бы прав.
Иногда я готов поверить этому.
- Первая экспедиция вернулась...
- Первая экспедиция не имела отношения к институту Лагранжа. Это была
специальная астрономическая экспедиция, для исследования звезд в созвездии
Геркулеса. Изучая лагранжевы звезды, они обнаружили систему Троя-Илион и
сделали из космоса кое-какие наблюдения, в частности, провели
планетографическую оценку, но на поверхность не садились.
Первая _н_а_с_т_о_я_щ_а_я_ экспедиция Лагранжа так и не вернулась.
В комнате повисла тишина. За широким окном во тьме сверкали огни
города.
- И мы, - произнес, наконец, Лоренцен, - будем вторыми.
- Да. И с самого начала все шло плохо. Я расскажу вам. Вначале
институт затратил три года на сбор средств, после чего последовали
невероятные перемещения в администрации института. Затем началось
строительство корабля - купить сразу его не удалось, детали строили в
разных местах, и свозили все в одну кучу. Эта деталь непригодна, эту можно
улучшить... Время строительства затягивалось, стоимость возрастала.
Наконец - это тайна, но вы должны знать - был случай саботажа. Главный
конвертер вышел из повиновения при первом испытании.
Практически только один человек, сохранивший хладнокровие, спас его
от полного уничтожения. После этого штрафы и задержки истощили средства
института, пришлось сделать еще один перерыв для их сбора. Это было
нелегко: безразличие общественного мнения ко всему проекту росло с каждой
неудачей.
Теперь все готово. Есть, конечно, кое-какие неполадки - сегодняшний
разговор маленький пример этого, но в целом все готово. - Эйвери покачал
головой. - К счастью, директор института и капитан Гамильтон, и еще
кое-кто оказались достаточно упорными. Обычные люди давным-давно бросили
бы все.
- Да... ведь со времени исчезновения первой экспедиции прошло лет
семь? - спросил Лоренцен.
- Угу. И пять лет с начала подготовки этой.
- Кто... кто же оказался саботажником?
- Никто не знает. Может быть, какая-нибудь из фанатичных групп со
своими собственными разрушительными мотивами. Теперь их так много
развелось, вы знаете. Или, может быть... нет, это слишком фантастично. Я
готов скорее поверить, что второй экспедиции института Лагранжа просто не
везет, и надеюсь, что эта полоса невезения прошла.
- А первая экспедиция? - тихо спросил Лоренцен.
- Не знаю. Да и кто знает? Это как раз один из тех вопросов, на
которые мы должны найти ответ.
Некоторое время они сидели молча. Невысказанный обмен мыслями
проходил между ними:
"Похоже, что кто-то или что-то не хочет, чтобы люди попали на Трою.
Но кто, почему и как?"
"Возможно, мы найдем ответ. Но хотелось бы вернуться с ним назад. А
первая экспедиция - хорошо оборудованная, с не менее сильным экипажем, чем
наш - не вернулась."
3
"...Межзвездные расстояния перестали быть непреодолимыми
препятствиями после изобретения двигателя для перемещения в искривленном
пространстве. Теперь путешествие на расстояние в 100.000 световых лет и на
один световой год занимают почти одинаковое время. Естественно, сразу
после того, как были посещены ближайшие звезды, исследователи с Солнечной
системы устремились к самым интересным объектам Галактики, несмотря на то,
что многие из них были очень далеко, и на какое-то время игнорировали
миллионы более близких, но обычных звезд. За двадцать два года, прошедших
после первой экспедиции к Альфе Центавра, люди достигли сотен звезд. И
если надежда открыть планету земного типа, пригодную для колонизации,
постепенно ослабевала, ученые были вознаграждены обильными новыми
сведениями.
Первая экспедиция к созвездию Геркулеса была чисто астрономической,
ее участники интересовались только астрофизикой созвездия - тесной группы
из миллионов звезд и окружающим их пространством, сравнительно чистом от
пыли и газа. Но, облетая двойную звезду Лагранжа, наблюдатели обнаружили
планету и исследовали ее. Точнее там было две планеты, причем большая из
них - земного типа. Из-за троянского расположения планету назвали Троей, а
меньший компонент системы - Илионом. Из-за отсутствия средств для посадки,
экспедиция ограничилась наблюдениями из космоса..."
Лоренцен вздохнул и положил листки с текстом. Он уже знал все это.
Спектрографические данные об атмосфере говорили, что на планете должна
