такие отвлеченные темы, для которых у него не было запаса слов. Но он
услышал достаточно! Он лежал в спальном мешке и чувствовал холодную дрожь.
14
Горный хребет неожиданно изогнулся вглубь суши и понизился,
растекаясь пологими склонами. Появились обширные пастбища, деревья, луга,
и бегущие между холмами ручьи. Рорванцы пошли быстрее.
Еще один представитель их расы, одетый и вооруженный как они,
встретился им. Раздались свистящие крики приветствия; Джугас и Силиш
подбежали к нему и быстро посовещались. Затем рорванец кивнул и убежал.
- Он пошел передавать новость, - сказал Эйвери, поговорив с Джугасом.
- Вся деревня хочет встречать нас. Они довольно дружественный народ, эти
рорванцы.
- Гм... - Джаммас-луджиль внимательно взглянул на него. - Кажется, вы
все-таки неплохо овладели языком.
- Да. В последние несколько дней я нашел ключ, и все встало на свои
места. Очаровательная семантика у этого языка. Я все еще не до конца
понимаю значения некоторых слов, но могу переводить обычный разговор.
- Да? В таком случае, кто эти парни с нами?
- Это делегация в другой город, возвращающаяся домой после...
делового совещания по какому-то вопросу. Я не совсем понимаю это слово.
Они натолкнулись на нас и довольно быстро поняли, кто мы такие. У них
хорошо развиты познания в астрономии, примерно на уровне нашего
восемнадцатого века, и Джугас быстро схватил все, что я рассказал ему о
подлинном устройстве Вселенной - ее размерах и тому подобное.
Лоренцен не удержался от вопроса:
- Где же их обсерватории? Как они определили конечную скорость света?
Они же не могут использовать метод Ромера в своей системе и...
- Еще не знаю. - Эйвери выглядел раздосадованным. - Не будьте таким
догматиком, Джон. Разве их наука обязательно должна развиваться тем же
путем, что и наша?
Лоренцен промолчал. Нет смысла выдавать себя - о Боже, нет! Иначе он
рискует получить нож под ребра.
- Подземные города, как мы и предполагали, - продолжал Эйвери. - Этот
обычай возник давно, несколько тысяч лет назад, когда климат на планете
был гораздо холоднее, чем сейчас. Подземные жилища требуют меньше
строительных материалов и их легче согревать, но теперь это лишь традиция,
как наше табу на наготу в общественных местах.
- И они иметь фермы под землей? - фон Остен нахмурился, пытаясь
уяснить для себя этот вопрос.
- Нет, они никогда не развивали сельское хозяйство - тут круглый год
растет много диких съедобных растений. К тому же они разводят животных на
мясо и содержат их где-то поблизости, только я не понял, почему? Джугас
сказал мне, но я не могу найти соответствующего слова ни в одном земном
языке.
Аласву прислушивался к их разговору, наклонив голову набок, словно
понимая, о чем идет речь. Несомненно, он понимает, подумал Лоренцен. В его
янтарных глазах был слабый радостный блеск.
- Прекрасно, что они оказались способными развить цивилизацию, -
сказал Торнтон. - Талантливая раса... вероятно, без первородного греха...
Вы не знаете, сколько их?
- Население многочисленное, не менее ста миллионов, хотя никто из
нашего отряда не знает точного числа. Там, куда мы идем - всего лишь
маленькая деревенька; но у них вообще нет больших городов, как у нас. Они
расселены более свободно.
Лоренцен взглянул на психолога. За недели путешествия Эйвери похудел,
загорел, но в его внешности по-прежнему не было ничего впечатляющего. Все
такой же маленький круглый человек средних лет, вежливый, добродушный.
Всякий сказал бы, что он скучный, но надежный, благожелательный и слегка
застенчивый. И он принимал участие в каком-то грандиозном обмане! Какая-то
цель сделала его столь безжалостным, что для него ничего не значила судьба
двух кораблей, ни будущее семи биллионов человеческих существ. Лоренцен
подобрался поближе к массивному, внушающему спокойствие Джаммас-луджилю.
Он едва не рассказал все турку...
Одна из гор, возвышающихся на востоке горизонта, протянула свои
отроги к самому морю. Когда отряд приблизился к ним, показалось низкое
укрепление, стоящее перед холмом. Окружающая земля была голой, вытоптанной
множеством ног. Деревья перед холмом становились толще, некоторые
достигали трехметровой высоты и образовывали рощу. Из этой рощи показались
рорванцы.
Они двигались тихо, почти без гомона, не было того рокота, присущего
земной возбужденной толпе. Их было около пятидесяти или шестидесяти,
примерно поровну мужчин и женщин, как определил Лоренцен. Женщины были в
юбках и сандалиях, их четыре груди выглядели не по-человечески, но ясно
свидетельствовали, что их обладательницы были млекопитающими. Некоторые из
мужчин держали мушкеты, остальные были без оружия. Они окружили людей и в
целом держались дружелюбно. Шелест разговоров послышался из толпы.
- Почему нет детей? - спросил Торнтон.
Эйвери передал вопрос Джугасу и, выслушав ответ, сказал:
- Все дети в специальных... яслях, думаю, их можно так назвать.
Семейная организация здесь совершенно другая по устройству и функциям,
нежели у нас.
Пробираясь сквозь толпу, они подошли ко входу в холм - большому
искусственному тоннелю десяти метров шириной и трех высотой. Лоренцен с
трепетом заставил себя войти внутрь - увидит ли он снова солнечный свет?
Толстые колонны поддерживали потолок тоннеля, убегающего вглубь холма
со многими ответвлениями в разные стороны. Воздух был прохладным и свежим:
Лоренцен увидел в стенах вентиляционные отверстия.
- Хорошие насосы, - прокомментировал Джаммас-луджиль. - Они
используют электричество. - Он кивнул на светящиеся трубки, развешанные на
потолке и стенах. - Их технология не соответствует уровню восемнадцатого
века.
- Этого и следовало ожидать, - сказал Эйвери. - Многие инженерные
изобретения в нашей истории были сделаны совершенно случайно. Если бы
ученые прошлого внимательно изучили трубку Крукса, у нас задолго до 1900
года было бы радио и радар.
В подземелье было тихо, слышался лишь шум воздуха в вентиляторах и
топот ног. Коридор тянулся под уклон добрых полкилометра. Заглядывая в
боковые тоннели, Лоренцен решил, что они, очевидно, ведут в жилые
помещения.
Главный ход заканчивался в большой кубической пещере. Из нее вело
множество ходов, затянутых какой-то тканью, похожей на шерстяную.
- Подземный город, - сказал Эйвери с легкой улыбкой.
- У них, кажется, не богатый художественный вкус, - сказал Лоренцен.
Все помещения были мрачными, очень чистыми, но без следа украшений.
Джугас что-то сказал, и Эйвери перевел:
- Просто это новое поселение. У них не было времени обжиться здесь.
Это скорее военный пост; я думаю, что женщины у них сражаются наравне с
мужчинами.
- Так они здесь не все вместе? - проворчал фон Остен.
- Нет, я понял, что на континенте существуют несколько разных наций.
Сейчас у них мир, они объединяются, но еще совсем недавно тут была серия
ужасных войн, и поэтому все нации еще сохранили армии.
Глаза немца сверкнули:
- Они могут начать снова играть против друг друга.
- Сомневаюсь... даже если мы попытаемся помочь им в этом, - сказал
Эйвери. - Я думаю, что они не хуже нас знакомы с принципом "разделяй и
властвуй".
Один из рорванцев жестом указал на два входа, что-то быстро говоря
при этом.
- Мы почетные гости, - объяснил психолог. - Нас приглашают сюда и
просят чувствовать себя, как дома.
Внутри помещение имело все тот же скупой военный вид: за каждой
дверью находились две комнаты и ванная, обставлены они были низкой
каменной мебелью. Очевидно, камень здесь был более привычным материалом,
чем дерево. Но тут была горячая и холодная вода, сточная система, нечто
вроде мыла. Кухня в деревне, очевидно, была общая.
Эйвери ушел, разговаривая с Джугасом и несколькими жителями деревни,
которые казались предводителями. Фон Остен осмотрел помещения, где они
находились и вздохнул:
- Мы пришли так далеко, чтобы видеть это все?
- А мне нравится, - сказал Торнтон. - Их аппаратура, общий вид
города, образ жизни - это должно быть интересно.
Немец нахмурился и сел.
- Для вас, может быть. Но я пролететь тридцать тысяч световых лет и
не видеть, ничто, чтобы оправдать путешествие. Нет даже хорошей драка в
конце.
Джаммас-луджиль вытащил трубку и начал раскуривать ее. Лицо его было
печально.
- Да. Я согласен. Без разрешения рорванцев селиться на их планете...
все путешествие теряет смысл. Мы не можем высаживаться на планету,
населенную сотней миллионов вооруженных туземцев с высокоразвитым военным
искусством. Они устроят для нас настоящий ад, даже располагая своим
собственным оружием, а я держу пари, что они скоро усвоят и наше оружие.
- Их можно покорить!
- Но какой ценой? Ценой скольких жизней? И все для блага нескольких
миллионов человек, которые мы сумеем перевезти сюда. Они не наберут
большинства голосов! Парламент никогда не даст на это согласие.
- Ну... рорванцев можно убедить... - Торнтон говорил это, сам не веря
в свои слова.
И никто не верил. Раса, способная построить электрический генератор,
не будет столь глупа, чтобы позволить нескольким миллионам чужаков
высадиться у себя дома. Последствия этого они легко могут предвидеть.
Эйвери вернулся примерно через час. Он старался выглядеть бодро, но
голос его звучал устало.
- Я говорил с местными вождями, они отправили сообщение правительству
своей нации. У них есть несколько телеграфных линий, это новое для них
изобретение. Нас просят подождать, пока они не смогут прислать к нам своих
ученых.
- Каковы шансы, что они позволят людям селиться здесь? - спросил
Джаммас-луджиль.
Эйвери пожал плечами.
- А вы что думаете? Это будет решаться официально, но вы уже знаете
ответ так же хорошо, как и я.
- Да, думаю, что знаю.
Инженер отвернулся. Его плечи поникли.
15
Остаток дня они осматривали поселок. Тут было на что посмотреть.
Джаммас-луджиль особенно заинтересовался двигателями. Ему рассказали, что
они получают энергию от электростанции в горах. Он осмотрел маленькую, но
прекрасно оборудованную химическую лабораторию. Фон Остен ознакомился с
арсеналом, который включал несколько больших самодвижущихся пушек,
стрелявших пороховыми зарядами, различные гранаты, мины и
экспериментальный глайдер, который, несомненно, будет действовать, когда
его закончат. Торнтон перелистывал печатные книги, расспрашивал, конечно,
при помощи Эйвери, о состоянии рорванской физики - оказалось, что она
дошла до уравнений Максвелла и сейчас работала над идеей радио. Лоренцен
старался показать, что ему интересно и надеялся, что делает это успешно.
Но время от времени один из чужаков бросал на него взгляд, который мог не
значить ничего, а мог означать - смерть.
Вечером состоялся банкет. Весь поселок собрался в украшенном главном
зале за особо приготовленными кушаньями вперемежку с выступлениями
музыкантов. Глава поселка произнес речь о "руках, скрещенных в космосе". И
Эйвери ответил в том же духе. Лоренцен изобразил скуку, какую испытывал
бы, если бы не понимал ни слова. Внутри у него все звенело от напряжения.
Весь день продолжался этот фарс. Рорванцы задавали Эйвери вопросы о его
нации, ее истории, науке, верованиях, намерениях - все, что с точки зрения
астронома, соответствовало бы их нормальному интересу к людям. Но к чему
этот торжественный обмен вопросами и ответами, если предполагалось, что
