происходит от того, что я родилась такой, какая я есть, и натренирована
и подготовлена так, какая я есть... так, как мы обе были: Дар и Тар".
- Есть кое-что в линии Атридесов, что мы не окончательно проанализи-
ровали, - проговорила Тараза.
- Не генетические случайности?
- Я гадаю порой, бывала ли хоть одна случайность со времен Тирана
действительно случайной, - сказала Тараза.
- По-твоему, он в своей Твердыне вытянул шею аж настолько, что проз-
рел через все эти тысячелетия вплоть до сей секунды?
- Насколько далеко назад ты можешь проследить свои корни? - спросила
Тараза.
Одраде проговорила:
- Что на самом деле происходит, когда Верховная Мать приказывает Раз-
решающим Скрещивание: "Возьмите эту и скрестите ее вон с тем?"
Тараза изобразила холодную улыбку.
Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, осознание того, что на
нее нахлынуло, вознесло ее в новое царство. "Тараза хочет моего бунта!
Она хочет, чтобы я была ее оппонентом!"
- Хочешь ты теперь увидеть Ваффа? - спросила Одраде.
- Я, сперва, желала бы узнать, какую ты даешь ему оценку.
- Он рассматривает нас, как бесподобный инструмент для сотворения
"тлейлаксанского господства". Мы - дар божий для его народа.
- Они очень долго ждали этого, - сказала Тараза. - Так усердно лице-
мерить, все эти долгие эпохи!
- У них наш взгляд на время, - согласилась Одраде. - Это оказалось
последней точкой для убеждения их, что мы тоже исповедуем Великую Веру.
- Тогда откуда же несуразность? - спросила Тараза. - Они совсем не
глупы.
- Это отвлекало наше внимание от действительного процесса произ-
водства гхол, - сказала Одраде. - Кто бы мог поверить, что глупый народ
способен на такое?
- И, что они создали? - спросила Тараза. - Только образ греховной
глупости?
- Достаточно долго изображай глупца, и ты им и станешь, - сказала Од-
раде. - Усовершенствуй мимикрию своих Лицевых Танцоров - и...
- Что бы ни происходило, мы должны их покарать, - сказала Тараза. - Я
ясно это вижу. Приведи его сюда.
Пока они ждали, после распоряжений Одраде, Тараза сказала:
- Гхола стал сильно обгонять составленную для него программу образо-
вания еще до того, как они бежали из Оплота Гамму. Он с полунамека схва-
тывал, усваивая все на несколько уроков вперед, не успевали его учителя
рта раскрыть и делал это на возрастающей скорости. Кто знает, чем он
стал к данному моменту?
Историки обладают огромной властью, и некоторые из них ее понимают.
Они заново творят прошлое, меняя его так, чтобы оно соответствовало на-
шим интерпретациям. Отсюда, они не меньше изменяют и будущее.
Лито II Его Голос из Дар-эс-Балата.
Данкан следовал за своим проводником в свете зари на убийственной
скорости. Проводник, может, и выглядел стариком, но был прыгуч, как га-
зель, и казался не подвержен усталости.
Всего лишь несколько минут назад они сняли очки ночного видения. Дан-
кан был рад от них избавиться. Все, вне пределов досягаемости очков,
представлялось полной чернотой в тусклом звездном свете, просачивавшемся
сквозь тяжелые ветви.
Вне пределов охвата очков не существовало мира перед ним.
Вид с обеих сторон подергивался и тек мимо - то кучка желтых кустов,
то два дерева с серебристой корой, то каменная стена с прорубленными в
ней и охраняемыми помаргивающей голубизной сжигающего поля пластальными
воротцами, то изогнутый мостик, вытесанный из цельной скалы, весь зеле-
ный и черный под ногами. Потом арка из полированного белого камня. Все
конструкции представлялись очень старыми и дорогими, и содержание их
стоило, наверняка, недешево, поскольку требовало ручного труда.
Данкан понятия не имел, где находится. Ничто из ландшафта не отклика-
лось на его воспоминания о давно забытых днях Гиди Прайм.
С зарей они увидели, что двигаются по укрытой деревьями звериной тро-
пе вверх по холму. Склон стал крутым. Тут и там, сквозь просветы между
деревьями с левой стороны виднелась долина. Нависший туман стоял, охра-
няя небо, скрадывая расстояния, охватывая их со всех сторон пока они ка-
рабкались.
Мир становился все меньше и меньше, теряя свои связи с большим мироз-
данием.
Во время короткой остановки, не для отдыха, но для того, чтобы прис-
лушаться к лесу вокруг них, Данкан оглядел эти укрытые туманом места. Он
чувствовал себя выдернутым из своего мира, из того мироздания, где были
небо и яркие черты, привязывавшие один мир к другим планетам.
Его маскировка была простой: тлейлаксанкие одеяния для холодной пого-
ды и подкладки под щеки, чтобы его лицо выглядело покруглей. Его кучеря-
вые черные волосы были выпрямлены с помощью горячей химической развивки.
Затем волосы выбелили до пшенично-рыжеватых и скрыли под темной шапоч-
кой. Все волосы на его гениталиях были сбриты. Он едва узпал себя в зер-
кале, когда ему это зеркало подали.
"Грязный тлейлаксанец!"
Искусницей, осуществившей это превращение, была старуха с поблески-
вавшими серо-зелеными глазами.
- Теперь ты - тлейлаксанский Господин, - сказала она. - Тебя зовут
Воолс. Проводник доставит тебя до следующего места. При встрече с незна-
комыми обращайся с проводником, как с Лицевым Танцором. Во всех иных
случаях - делай то, что он прикажет.
Его вывели из катакомб по петляющему проходу, стены и потолок которо-
го были густо покрыты мускусной зеленой алгаей. В освещенной звездами
тьме, его вытолкнули из прохода в морозную ночь в руки невидимого мужчи-
ны - приземистой фигуры в стеганой одежде.
Голос позади Данкана прошептал:
- Вот он, Амбиторм. Доставь его.
Проводник ответил с гортанным выговором:
- Следуй за мной.
Он пристегнул ведущий поводок к поясу Данкана, надел очки ночного ви-
дения и отвернулся. Данкан почувствовал натяжение поводка, когда они
двинулись.
Данкан понял зачем поводок. Не для того, чтобы держать его вблизи. Он
вполне различал Амбиторма сквозь очки ночного видения. Нет, он предназ-
начался для того, чтобы при опасности мигом швырнуть Данкана наземь. Нет
нужды отдавать приказ.
Долгое время они пробирались через небольшие замершие водные потоки,
равнины. Свет ранних лун Гамму периодически проникал сквозь укрывавшие
их леса. Они выбрались, наконец, на невысокий холм, откуда открывался
вид на заброшенную, поросшую кустарником, землю, всю серебряную в лунном
свете от снежного покрова. Они спустились в эту кустарниковую поросль.
Кустарники, хоть и вдвое выше роста проводника, так грузно изгибались
над звериными тропами, что образовывали проходы лишь чуть больше тонне-
ля, из которого они начали свое путешествие. Здесь было теплей, тепло
исходило от груд компоста. Почти никакого света не достигало земли, губ-
чато-вязкой из-за сгнившей растительности. Данкан вдыхал грибковые запа-
хи разлагающейся растительной жизни. Очки ночного видения показывали ему
казавшееся бесконечным повторение толстых густых зарослей по обеим сто-
ронам. Проводок, присоединявший его к Амбиторму, был напряженной хваткой
чуждого мира.
Амбиторм отверг все попытки заговорить с ним. Он произнес "да", когда
Данкан спросил, правильно ли он запомнил его имя, затем: "Не разговари-
вай".
Вся эта ночь была для Данкана одним беспокойным путешествием.
Ему не нравилось, что собственные мысли отбрасывает его вспять. Осо-
бенно навязчивы были воспоминания о Гиди Прайм. Это место не имело ниче-
го общего с тем, что помнилось ему по его настоящей юности. Он гадал,
откуда Амбиторм знает дорогу через эту местность, и как он ее помнит.
Данкану одна звериная тропа представлялась ничем не отличающейся от дру-
гой. Они двигались мерным подпрыгивающим шагом, и у Данкана было доста-
точно времени на отвлеченные размышления.
"Должен ли я разрешить Ордену использовать меня? Что я им должен?"
Еще он подумал о Теге, о доблестном поступке башара, позволившем ему
и Лусилле ускользнуть.
"Для Пола и Джессики я сделал то же самое".
- Это связывало его с Тегом, и в Данкане заговорила печаль. Тег был
верен Ордену. "Купил ли он мою верность этим своим последним мужествен-
ным поступком? Черт побери Атридесов!"
За эту ночь физической активности Данкан еще больше освоился со своей
новой плотью. Как же молодо это его тело! Небольшой крен памяти - и ему
ясно представился последний момент его первоначальной жизни: ощущение
сардукарского клинка, обрушивавшегося ему на голову - ослепительный
взрыв боли и света. Твердое знание, что он умер, а затем... ничего,
вплоть до момента, когда он увидел перед собой Тега в не-глоубе Харкон-
ненов.
Дар еще одной жизни. Больше это, чем дар, или нечто меньшее? Атридесы
требуют от него еще одной платы.
Перед самой зарей Амбиторм повел его прерывистым бегом через узкий
поток, ледяной холод которого проникал сквозь водонепроницаемые наглухо
закрытые ботинки тлейлаксанских облачений Данкана. В течении реки отра-
жалось затененное кустарниками серебро света предутренней луны, стоявшей
над ними.
Дневной свет застал их на звериной тропе побольше, прикрытой де-
ревьями и взбиравшейся по крутому холму. Этот проход привел их к узкому
скальному выступу под гребнем заостренных валунов. Амбиторм вел его за
укрытием мертвых коричневых кустарников, на верхушках которых лежал
грязный снег. Он отстегнул поводок от пояса Данкана. Прямо перед ними
была неглубокая расселинка в скалах, не совсем пещера, но, Данкан уви-
дел, что в ней можно хоть как-то укрыться, если только из-за кустарников
на них не обрушится совсем сильный ветер.
В глубине этого подобия пещеры снега не было.
Амбиторм отошел вглубь расселинки, осторожно удалил слой ледяной гря-
зи и несколько камней, за которыми открылось небольшое углубление. Выта-
щив оттуда круглый черный предмет, он принялся с ним возиться.
Данкан присел на корточки под нависающей скалой и стал разглядывать
своего проводника. У Амбиторма было впалое лицо, с кожей такой темной и
обветренной, что она казалась дубленой. Да, его черты вполне могли быть
чертами Лицевого Танцора. Глубокие морщины, прорезанные в коже вокруг
карих глаз. Морщинки расходились и от углов его тонкого рта, прорезали
широкий лоб. Они разбегались по краям плоского носа и углублялись на
расселинке узкого подбородка. Морщины времени по всему лицу.
Дразнящие аппетит запахи стали доносится от черного предмета перед
Амбитормом.
- Мы здесь поедим и немного переждем, а после продолжим путь, - ска-
зал Амбиторм.
Он говорил на старом галахе, но стем гортанным выговором, которого
Данкан никогда прежде не слышал, ставя странные ударения на дифтонгах.
Был ли Амбиторм из Рассеяния, или он уроженец Гамму? Конечно, со времен
Дюны Муад Диба не могло не произойти больших перемен. Теперь, когда Дан-
кан мог сравнивать, он понимал, что все люди Оплота Гамму, включая Тега
и Лусиллу, говорили на галахе, видоизменившемся по сравнению с языком
ранних лет его первоначальной жизни.
- Амбиторм, - проговорил Данкан. - Это гаммуанское имя?
- Ты будешь называть меня Тормса, - ответил проводник.
- Это кличка?
- Это то, как ты будешь меня называть.
- Почему же там мне представили тебя "Амбиторм"?
- Потому что это имя, которое я им сообщил.
- Но с чего бы тебе...
- Разве прожив под властью Харконненов, ты не научился, как изменять
свою личность?
Данкан примолк. Что это? Еще одна маскировка.
Амби... Тормса не изменил свою внешность. Тормса. Было ли это тлей-
лаксанское имя?
Проводник протянул Данкану чашку с горячим питьем.
- Питье восстановит твои силы, Воолс. Выпей быстро. Это тебя согреет.
Данкан взял чашку обеими руками. "Воолс. Воолс и Тормса. Тлейлаксанс-
кий Господин и Лицевой Танцор, его сопровождающий".
Данкан приподнял чашку перед Тормса в древнем приветствии боевых со-
ратников Атридесов, затем поднес ее к губам. Горячо! Но питье согревало
