- Что ты пытаешься сказать?
Одраде потерла лоб, выждав момент, чтобы пересмотреть свои мысли. Так
трудно иметь дело с отвергающей привязанность, с той, чей взгляд на мир
диктуется скрытой неугасимой яростью. В Таразе нет... нет отзывчивости,
способности сочувствовать: она способна только выразить плоть и ощущения
другого через логические построения.
- Пробуждение гхолы - это, должно быть, убийственное для него пережи-
вание, - сказала Одраде, опуская руку. - Устоять в нем может только об-
ладающий колоссальной психической устойчивостью.
- Мы предполагаем, что тлейлаксанские Господины - это нечто большее,
чем они представляются.
- А Данканы Айдахо?
- Разумеется. С чего бы еще Тирану покупать их у тлейлаксанцев одного
за другим?
Это направление спора представлялось Одраде бесцельным. Она сказала:
- Айдахо были известны преданностью Атридесам, и мы должны помнить,
что я - Атридес.
- По-твоему, верность привяжет этого гхолу к тебе?
- Особенно, после Лусиллы...
- Это может быть слишком опасным!
Одраде откинулась на угол дивана. Тараза хотела определенности. Жизни
серийных гхол - это как меланж, обладавший разным вкусом в разных усло-
виях. Откуда они могут быть уверены в своем гхоле?
- Тлейлаксанцы путаются с теми силами, которые произвели нашего Кви-
затца Хадераха, - пробормотала Тараза.
- По-твоему, именно поэтому они и хотят наши книги племенного учета?
- Да не знаю я, Дар, черт тебя побери! Разве ты не видишь, что ты на-
делала?
- По-моему, у меня не было выбора, - сказала Одраде.
Тараза изобразила холодную улыбку. Одраде играла превосходно, но ее
следовало поставить на место.
- По-твоему, я бы сделала то же самое? - спросила Тараза.
"Она так до сих пор и не видит, что со мной произошло", - подумала
Одраде. Тараза конечно ожидала, что чуткая к ее тайным пожеланиям Дар
станет действовать независимо, но размах этой независимости потряс Вер-
ховный Совет. Тараза отказывалась замечать, как она сама к этому прило-
жила руку.
- Практика, основанная на обычае, - сказала Одраде.
Эти слова поразили Таразу, словно пощечина. Только самые крепчайшая
закалка Бене Джессерит удержала ее от яростного выговора Одраде.
ПРАКТИКА, ОСНОВАННАЯ НА ОБЫЧАЕ!
Сколько раз сама Тараза обнаруживала в этом источник своего раздраже-
ния, постоянное стрекало своей тщательно сдерживаемой ярости? Одраде
часто это слышала.
А теперь Одраде цитировала саму Верховную Мать:
- Неподвижный обычай опасен. Враг может докопаться до модели, и обра-
тить это против тебя.
Эти слова Тараза произнесла с усилием:
- Это слабость, да.
- Наши враги думали, будто знают наши обычаи, - сказала Одраде. - Да-
же ты. Верховная Мать, считала, будто знаешь те пределы, внутри которых
я буду действовать. Я казалась тебе Беллондой, у которой ты знаешь зара-
нее все слова и поступки.
- Так что, мы допустили ошибку, не поставив тебя надо мной? - спроси-
ла Тараза. Она проговорила это с глубочайшей верностью долгу.
- Нет, Верховная Мать. Мы идем по деликатной тропинке, но нам обеим
видно, куда мы должны идти.
- Где сейчас Вафф? - спросила Тараза.
- Надежно охраняется и спит.
- Призови Шиэну. Мы должны решить, не оборвать ли нам эту часть про-
екта.
- И чтобы нам бока намяли?
- Скажем так, Дар.
Шиэна все еще была сонной и терла глаза, когда появилась в общей ком-
нате, но все же успела плеснуть водой на лицо и одеться в чистое белое
облачение. Волосы ее все еще были влажными.
Тараза и Одраде стояли у восточного окна, повернувшись спинами к све-
ту.
- Это Шиэна, Верховная Мать, - сказала Одраде.
Шиэна полностью пробудилась и напряженно выпрямилась. Она слышала об
этой могущественной женщине - Таразе, - которая правит Орденом из дале-
кой цитадели, называемой Дом Соборов. Яркий солнечный свет, лившийся из
окна, ослепляя, светил прямо в лицо Шиэне. На его фоне фигуры Преподоб-
ных Матерей, стоявших спиной к окну, казались черными силуэтами с подра-
гивавшим контуром и едва различимыми лицами.
Наставницы-послушницы подготовили ее к этой встрече: "Ты будешь сто-
ять со вниманием перед Верховной Матерью, говорить почтительно. Отвечай
только, когда она с тобой заговорит".
Шиэна стояла в жестко напряженном внимании, точно так, как ее учили.
- Как мне сообщили, ты, может быть, станешь одной из нас, - сказала
Тараза.
Обе женщины заметили эффект, произведенный этими словами на девочку.
Теперь, когда Шиэна стала более полно понимать достижения Преподобных
Матерей, могущественный луч правды сфокусировался на ней. Она устреми-
лась к огромному количеству знаний, которые Орден накопил за тысячеле-
тия. Ей уже рассказали о селекционной передаче Памятей, о том, как рабо-
тает Иная Память, о Спайсовой Агонии. И сейчас она стояла перед самой
могущественной из всех Преподобных Матерей, той, от которой ничто не ук-
роется.
Когда Шиэна не ответила, Тараза сказала:
- Тебе нечего сказать, девочка?
- Что мне тут говорить. Верховная Мать? Вы уже все сказали.
Тараза метнула на Одраде изучающий взгляд.
- У тебя есть еще для меня маленькие сюрпризы. Дар?
- Я же говорила тебе, что она превосходна, - сказала Одраде.
Тараза опять перенесла свое внимание на Шиэну.
- Ты гордишься этим мнением, девочка?
- Оно страшит меня, Верховная Мать.
Все еще держа лицо неподвижно, насколько возможно, Шиэна вздохнула
чуть посвободнее. "Говори только глубочайшую правду, которую ты можешь
ощутить", - напомнила она себе. Эти остерегающие слова воспитательницы
несли теперь большее значение. Она держала глаза слегка в сторону, уст-
ремленными в пол перед двумя женщинами, избегая смотреть на самое яркое
полыхание солнечного света. Она продолжала ощущать, что ее сердце коло-
тится слишком быстро, и понимала, что Преподобные Матери это заметят.
Одраде много раз это демонстрировала.
- Так тому и следует быть, - сказала Тараза.
- Ты понимаешь, о чем здесь с тобой говорится, Шиэна? - спросила Од-
раде.
- Верховная Мать желает знать, полностью ли я посвящена Ордену, -
сказала Шиэна.
Одраде взглянула на Та разу и пожала плечами. Больше объяснений не
требовалось. Так складывался обычный путь, когда становишься частью од-
ной семьи, как это принято в Бене Джессерит.
Тараза продолжала безмолвно изучать Шиэну. Взгляд ее был тяжелым, вы-
матывающим для Шиэны, знавшей, что должна хранить молчание, беспрекос-
ловно терпя опаляющий осмотр.
Одраде подавила ощущение сочувствия. Шиэна так во многом остается са-
мой собой - юной девушкой. У нее округленный интеллект, поверхность ох-
вата которого все расширяется - как раздувается накачиваемый воздушный
шарик. Одраде припомнила, как восхищались таким же строением ума ее
собственные учителя, - но оставались при этом настороже, точно так же,
как сейчас насторожена Тараза. Одраде распознала эту настороженность,
когда была еще намного моложе Шиэны и не испытывала сомнений, что и Шиэ-
на сейчас видит. У интеллекта есть свои преимущества.
- Гм, - сказала Тараза.
Это короткое хмыканье, отражавшее раздумья Верховной Матери, Одраде
расслышала в параллельном потоке. Собственная память Одраде отхлынула
назад. Сестры, которые приносили Одраде ее еду, когда она засиживалась
допоздна за уроками, всегда задерживались, чтобы своим бенеджессеритским
глазом еще чуток за ней понаблюдать - точно так, как за Шиэной велось
непрестанное наблюдение через дисплеи. Одраде знала об этом особом, спе-
цифически развитом взгляде с самого раннего возраста. Это было, в конце
концов, одним из величайших соблазнов Бене Джессерит. Хочешь тоже дос-
тичь таких эзотерических способностей - старайся. Шиэна явно обладала
этой жаждой. Это мечта каждой послушницы.
"Чтобы такое стало возможным для меня!"
Наконец Тараза проговорила:
- Так чего, по-твоему, ты от нас хочешь, девочка?
- Того же самого, наверное, чего хотелось вам, когда были в моем воз-
расте, Верховная Мать.
Одраде подавила улыбку. Природная независимость Шиэны здесь прояви-
лась почти дерзостью и Тараза, наверняка, это заметила.
- Ты считаешь, что это будет надлежащим использованием дара жизни? -
спросила Тараза.
- Это единственное использование, которое мне известно, Верховная
Мать.
- Я высоко ценю твою искренность, но предостерегаю тебя, чтобы ты бы-
ла осторожна в этом использовании, - сказала Тараза.
- Да, Верховная Мать.
- Ты уже много нам должна, и будешь должна еще больше, - сказала Та-
раза. - Помни об этом. Наши дары не достаются задешево.
"Шиэна даже самого смутного понятия не имеет о том, чем она заплатит
за наши дары", - подумала Одраде.
Орден никогда не позволял вступившем в него забывать, каков их долг,
который они обязаны воздать сторицей. Любовью здесь не расплатишься. Лю-
бовь опасна - и Шиэну уже учат этому. Дар жизни? Дрожь пошла по Одраде,
и она чуть откашлялась, чтобы ее унять.
"Жива ли я? Может быть, когда меня увезли от Мамы Сибии, я умерла. Я
была живой тогда, в том доме, но жила ли я после того, как Орден меня
забрал?"
Тараза сказала:
- Теперь ты можешь нас покинуть, Шиэна.
Шиэна повернулась на одной ноге и покинула комнату, но раньше, чем
Одраде успела заметить тугую улыбку на юном личике. Шиэна поняла, что
она выдержала экзаменацию Верховной Матери.
Когда дверь позади Шиэны закрылась, Тараза сказала:
- Ты упоминала ее естественное дарование владеть Голосом. Я это, ко-
нечно, слышала. Замечательно.
- Она крепко держит это в узде, - сказала Одраде. - Она усвоила, что
на нас этого пробовать нельзя.
- И, что нам здесь светит. Дар?
- Может быть, получить однажды Верховную Мать необыкновенных способ-
ностей.
- Не слишком ли необыкновенных?
- Будущее наверняка покажет.
- Как по-твоему, она способна убить ради нас?
Одраде и не скрыла своего потрясения.
- Уже теперь?
- Да, конечно.
- Гхолу?
- Тег ведь этого не выполнит, - сказала Тараза. - Даже насчет Лусиллы
сомневаюсь. По их отчетам ясно видно, что гхола способен накладывать мо-
гущественные узы... внутреннего сродства.
- Даже на таких, как я?
- Даже сама Шванги оказалась не вполне крепкой для него.
- Какая же благородная цель в подобном поступке? - спросила Одраде. -
Разве не об этом предостережение Тирана...
- Разве он сам не убивал множество раз?
- И расплачивался за это.
- Мы платим за все, что забираем, Дар.
- Даже за жизнь?
- Никогда, ни на секунду не забывай, Дар, что Верховная Мать способна
принять любое необходимое решение ради выживания Ордена!
- Значит, быть посему, - сказала Одраде. - Забирай то, что хочешь, и
плати за это.
Ответила Одраде как положено, но этот ответ усилил в ней ощущение ее
новой силы - свободы поступать по-своему в новом мироздании. Откуда же
взялась такая неподатливость? Было ли в этом что-то из жестокой подго-
товки Бене Джессерит? Было ли это от ее предков, Атридесов? Она не пыта-
лась обманываться: нет, ее новое состояние - не от решения следовать в
вопросах морали лишь собственному руководству. Ощущаемая ею сейчас внут-
ренняя устойчивость - точка опоры ее нового места в мире - с моралью
связана не напрямую. Не было и бравады. Одних лишь морали и бравады ни-
когда недостаточно.
- Ты очень похожа на своего отца, - сказала Тараза. - Обычно, наи-
большая доблесть закладывается с женской стороны, но на сей раз, по-мое-
му, она передалась от отца.
- Доблесть Майлза Тега изумляет, но, по-моему, ты слишком упрощаешь,
- сказала Одраде.
- Может быть и упрощаю. Но я всегда бывала права насчет тебя, Дар, с
тех еще пор, когда мы были начинающими ученицами.
"Она знает!" - подумала Одраде.
- Нам нет нужды объяснять это, - сказала Одраде. И подумала: "Это
