нему со всех сторон тянулись руки желавших дотронуться до него людей.
Голоса выкрикивали его имя.
- Мой нож устремится туда, куда велит Стилгар, Пол Муаддиб! Поскорее
веди нас в битву. Пол Муаддиб! Мы оросим весь мир кровью Харконненов!
Чувствуя настроение толпы, Джессика понимала, что их боевой дух вырос
предельно. Более готовыми они просто не могли быть.
Во внутренних покоях Пол усадил мать и сказал:
- Подожди здесь, - с этими словами он нырнул за занавеси в боковой
проход.
После ухода Пола в комнате воцарилось спокойствие и такая тишина, что
до ее слуха даже долетали слабые вздохи насоса, от которого зависела
циркуляция воздуха в сьетче.
"Он собирается привести сюда Гурни Хэллека", - подумала она. Ее обу-
ревали смешанные чувства. Гурни и его музыка были частью многих приятных
минут, проведенных ею на Каладане, до приезда на Арраки. Ей казалось,
что все это происходило с кем-то другим. За прошедшие с тех пор три года
она сделалась совершенно другим человеком. Появление Гурни должно было
сделать эти изменения явными.
Кофейный прибор Пола, сделанный из сплава серебра, - тот, что Пол
унаследовал от Джемиза, - стоял на низеньком столике справа от нее. Она
смотрела на него и думала, какое множество рук касалось этого металла. В
течение последнего месяца кофе Полу подавала Чани.
"Что может сделать для герцога женщина пустыни, кроме как подать ему
кофе? - спросила она себя. - Она не принесла Полу ни власти, ни знатнос-
ти. У Пола есть только одна возможность породниться с могущественными
Великими домами, возможно, даже с императорской семьей. В конце концов,
там есть достигшие брачного возраста принцессы и каждая из них прошла
обучение Бене Гессерит".
Джессика мысленно представила себе, как она покидает суровую планету
Арраки ради жизни, полной могущества и безопасности, жизни, которая по-
лагалась бы ей в качестве матери принца-консорта. Она бросила взгляд на
завесы, отделяющие эту клетку от остальной пещеры, вспоминая о том, как
она добиралась сюда - в паланкинах, на множестве сменяющих друг друга
червей.
"Пока жива Чани, Пол не осознает своего долга, - подумала Джессика. -
Она подарила ему сына, и этого с нее довольно".
Внезапно ею овладело страстное желание увидеть своего внука, в кото-
ром было так много черт деда, дитя, так похожее на Лето. Джессика сжала
руками лицо и занялась ритуальными дыхательными упражнениями, успокаива-
ющими чувства и просветляющими разум, потом проделала несколько наклонов
- упражнение, подготавливающее тело к требованиям разума.
Она знала, что выбор Полом Птичьей пещеры в качестве командного пунк-
та обсуждать не приходилось: он был идеален. К северу от нее лежала До-
рога ветров - проход к защищенной деревне, расположенной среди скал. Де-
ревня была ключевым пунктом, местом жительства механиков и техников,
центром всего защитного пояса Харконненов.
Из-за занавесей послышался кашель. Джессика выпрямилась и сделала
вдох и выдох.
- Войдите, - сказала она.
Занавеси разошлись, и в комнату ворвался Гурни Хэллек. Она успела
уловить взглядом странное выражение его лица. В мгновение ока он очутил-
ся позади нее и схватил ее за горло.
- Гурни, ты сошел с ума! Что ты делаешь? - прохрипела она.
Она почувствовала прикосновение ножа к спине и поняла, что Гурни хо-
чет убить ее. За что? Она не видела причины, ибо он был не из тех людей,
кто может стать предателем. Но его намерение было достаточно ясно, и
мозг ее лихорадочно заработал. Над таким человеком нелегко одержать
верх. Это был человек, искусный в битвах, искушенный до мозга костей в
смерти и насилии. Это был сложный инструмент, возобладать над которым
было непросто.
- Ты думаешь, тебе удалось убежать, да, ведьма?! - зарычал Гурни.
Прежде чем она успела осмыслите ситуацию и ответить, занавеси раздви-
нулись, и вошел Пол.
- Вот он, ма... - Пол осекся, осознавая происходящее.
- Оставайтесь на своем месте, мой господин, - приказал Гурни.
- Что здесь... - Пол на мгновение потерял дар речи.
Джессика открыла было рот, но руки крепче сомкнулись вокруг ее шеи.
- Ты будешь говорить только тогда, когда я тебе позволю, ведьма! -
пригрозил Гурни. - Я хочу узнать от тебя только одно, чтобы и сын твой
услышал это, и я готов вонзить вот этот нож тебе в сердце при малейшем
признаке твоего противодействия. Голос твой останется монотонным, ты не
посмеешь шевельнуть ни одним мускулом. Ты будешь действовать с чрезмер-
ной осторожностью, чтобы заработать себе несколько лишних секунд жизни.
И, уверяю тебя, это все, что тебе осталось.
Пол сделал шаг вперед.
- Гурни, старина, в чем...
- Стойте там, где стоите! - рявкнул Гурни. - Еще шаг, и она мертва.
Рука Пола скользнула к рукоятке ножа. С ледяным спокойствием он про-
говорил:
- Тебе придется объясниться, Гурни.
- Я дал клятву уничтожить предателя твоего отца, - сказал Гурни. -
Неужели ты думаешь, что я могу забыть человека, который освободил меня
от рабства у Харконненов, подарил мне свободу, жизнь, честь... подарил
мне дружбу - то, что я ценю превыше всего. Теперь предатель в моих руках
и никто не может мне поме...
- Больше ошибиться ты не мог, Гурни, - прервал его Пол.
А Джессика подумала: "Вот оно что! Какая насмешка судьбы!"
- Ошибаюсь, я?! - взревел Гурни. - Давай лучше послушаем саму винов-
ницу. И да будет ей известно, что ради подтверждения этих сведений я да-
вал взятки, шпионил и шел на хитрости. Я даже дал семуту капитану охраны
Харконненов, чтобы услышать от него подробности этой истории.
Джессика почувствовала, что хватка руки, сжимавшей ей горло, ослабе-
ла, но прежде чем она успела заговорить. Пол сказал:
- Предателем был Уйе. Я все расскажу тебе, Гурни. Улики очевидны, и
опровергнуть их невозможно. Мне безразлично, как ты пришел к своим бес-
почвенным подозрениям, но если ты причинишь вред моей матери... - Пол
выхватил из ножен криснож, - ...я возьму твою жизнь.
- Уйе был кондиционным медиком! - завопил трубадур. - Он был предназ-
начен для имперского дома. Он не мог стать предателем!
- Я знаю способ устранить кондиционность, - сказал Пол.
- Улики? - требовал Гурни.
- Улики не здесь, они в сьетче Табр, далеко на юге, но...
- Это уловка! - задохнулся от гнева Гурни, и его рука плотнее сомкну-
лась вокруг горла Джессики.
- Нет, не уловка, - в голосе Пола прозвучала такая печаль, что сердце
Джессики дрогнуло.
- Я видел сообщение, перехваченное у агента Харконненов, - заявил
Гурни. - В нем прямо говорилось...
- Я тоже видел его. Мой отец показал мне его однажды ночью и объяс-
нил, что это трюк Харконненов, чья цель - заставить его подозревать жен-
щину, которую он любит.
- Айях! - пробормотал Гурни. - Ты не...
- Спокойно, - остановил его Пол. Монотонная холодность его слов таила
в себе такую твердость, какую Джессике не приходилось слышать ни в чьем
другом голосе.
"Он владеет Великим контролем", - подумала она.
Рука Гурни на ее шее дрогнула. Кончик ножа у ее спины неуверенно ше-
вельнулся.
- Чего ты не слышал, так это рыданий моей матери в ту ночь, когда она
потеряла своего герцога. - Голос Пола звучал по-прежнему ровно. - И ты
не видел, как в глазах ее разгоралось пламя, когда она говорила об убий-
цах Харконненах. Чего ты не помнишь, так это уроков, полученных тобой в
харконненских темницах. И ты еще говорил, что гордишься дружбой с моим
отцом! Видно, ты не понял разницы между Харконненами и Атридесами, если
не можешь отличить запах харконненской стряпни по особенной, свойствен-
ной лишь ей вони?! Неужели ты не постиг того, что верность у Атридесов
покоится на любви, тогда как у Харконненов - на ненависти? Неужели тебе
не ясен механизм этого предательства?
- Но ведь Уйе... - пробормотал Гурни.
- Улики, которыми мы располагаем, - говорил Пол, - это письмо, напи-
санное его собственной рукой, в котором он сам сознается в своем преда-
тельстве. Я клянусь тебе в этом своей любовью к тебе, которая будет го-
реть во мне даже после того, как я увижу тебя на этом полу мертвым.
Слушая своего сына, Джессика восхищалась его мудростью, внутренней
силой и самоконтролем.
- Мой отец обладал чутьем на людей. Он редко кого одаривал своей лю-
бовью, но никогда не ошибался. Слабость его заключалась лишь в неверном
понимании ненависти: он думал, что тот, кто ненавидит Харконненов, не
может его предать, - Пол посмотрел на мать. - Она знает об этом. Я пере-
дал ей слова отца о том, что он никогда в ней не сомневался.
Джессика почувствовала, что теряет контроль над собой, и закусила гу-
бу. Видя твердость Пола, она понимала, чего стоят ему эти слова. Ей хо-
телось подбежать к нему, спрятать его голову у себя на груди, чего она
никогда не делала раньше. Но рука на ее горле перестала дрожать, и ост-
рие ножа на ее спине снова сделалось спокойным.
- Одна из самых ужасных минут в жизни ребенка, - продолжал Пол, - это
та, когда он обнаруживает, что его отец и мать - существа из плоти и
крови, любящие друг друга той любовью, которую ему не дано испытать. Это
- огромное потрясение в его жизни, когда, он вдруг осознает свое одино-
чество и раздвоенность. Но мгновения эти несут в себе свою правду, и от
этого не отмахнешься. Я слышал моего отца, когда он говорил с моей ма-
терью. Она не предательница. Гурни.
Джессика обрела наконец голос:
- Гурни, отпусти же меня. - В ее словах не было особой интонации, ни-
чего, чтобы могло бы подействовать на волю Гурни, но руки его разжались.
Она подошла к Полу и остановилась перед ним, не прикасаясь к нему.
- Пол, - сказала она. - Эта Вселенная дарит нам и другие откровения,
Я вдруг поняла, как пользовалась тобой, чтобы направить тебя по избран-
ному мною пути... пути, который я вынуждена была выбирать - если это
только может служить извинением - из-за полученного мною воспитания. -
Она судорожно вобрала в себя воздух и посмотрела сыну прямо в глаза. -
Пол... теперь я хочу, чтобы ты сам выбрал дорогу к своему счастью. Твоя
женщина - женщина пустыни, женись на ней, если ты этого желаешь. Сделай
это и не смотри ни на кого и ни на что. Я тебя...
Увидев, что взгляд Пола устремился мимо нее, она обернулась.
Гурни стоял на том же самом месте, но нож его был вложен в ножны, а
плащ на груди распахнут, обнажая гладкую серую ткань стилсьюта того ти-
па, какие контрабандисты выменивают близ сьетчей.
- Вонзи свой нож сюда, в мою грудь, - пробормотал Гурни. - Я говорю:
убей меня, и покончим с этим. Я обесчестил свое имя! Я предал своего
герцога! Что ж, лучше всего...
- Замолчи!
Гурни непонимающе посмотрел на Пола.
- Застегни плащ и перестань строить из себя дурака! - оборвал его
Пол. - Хватит с меня глупостей на сегодня.
- Говорю тебе, убей меня! - в гневе закричал Гурни.
- Ты знаешь меня достаточно хорошо, - сказал Пол. - Не считай меня
круглым идиотом! Неужели я должен вот так, за здорово живешь, распра-
виться с человеком, который мне нужен?
Гурни посмотрел на Джессику и проговорил жалобно и умоляюще, что было
ему совсем не свойственно:
- Тогда вы, моя госпожа, пожалуйста... убейте меня.
Джессика подошла к нему и положила руку ему на плечо.
- Гурни, почему ты считаешь, что Атридесы должны убивать тех, кого
они любят? - мягким жестом она запахнула плащ у него на груди.
Гурни бессвязно бормотал:
- Но я...
- Ты думал, что защищаешь память герцога, - договорила она, - и я чту
тебя за это.
- Моя госпожа, - прошептал Гурни. Он уронил голову на грудь, изпод
его опущенных век катились слезы.
- Будем считать все, что случилось, минутным недоразумением, возник-
шим среди друзей, - в ее голосе Пол услышал успокаивающие интонации. -
Все кончено, и мы должны быть рады тому, что оно никогда больше не пов-
