контроль над собой.
- Мы здесь в ловушке.
Да, мы в ловушке", - мысленно согласилась она, понимая его правоту.
Ни помощь Бене Гессерит, ни собственное искусство не смогут освободить
их полностью от Арраки. Пагубное привыкание к спайсу стало необратимым.
Ее тело приняло этот факт задолго до того, как это сделал его разум.
"Итак, мы проживем наши жизни здесь, - думала она, - на этой адской
планете. Место для нас, если только нам удастся уйти от Харконненов, уже
приготовлено. И я теперь точно знаю свой путь, свою цель: я - производи-
тельница, сохраняющая генетическую линию Бене Гессерит".
- Слушай же рассказ о моем сне наяву, - сказал Пол, и в его голосе
зазвучала ярость. - Чтобы быть уверенным, что ты поверишь мне, скажу те-
бе для начала о том, что знаю о твоем зачатии дочери здесь, на Арраки.
Джессика, упершись руками в пол стилтента, прижалась к стене, чтобы
унять страх. Ее беременность не могла быть заметна, только знания Бене
Гессерит позволят увидеть едва различимые признаки, указывающие на су-
ществование в ее теле эмбриона, которому было всего несколько недель.
- Только служить, - прошептала Джессика, прибегая к девизу Бене Гес-
серит. - Мы существуем лишь для того, чтобы служить.
- Мы обретем дочь среди Свободных, где твоя Защитная миссионерия при-
готовила для нас надежную легенду.
"Да, наш путь пройдет через пустыню", - подумала про себя Джессика.
Но как мог он узнать о Защитной миссионерии? Ей все труднее было преодо-
левать чувство ужаса перед естественной способностью Пола.
Пол же, вглядываясь в нее в полутьме, видел и ее страх, и каждую ее
реакцию с позиции своего нового знания так ясно, как будто она была ос-
вещена ярким светом. И в нем проснулось чувство жалости к матери.
- Я не могу рассказать тебе о том, что может здесь произойти, - голос
Пола зазвучал мягче. - Я не могу признаться даже самому себе в том, что
я видел в будущем. Я, кажется, не имею над ним власти. События происхо-
дят - и все. Ближайшее будущее, скажем год, я могу видеть довольно от-
четливо... Дорога... такая же прямая, как на Каладане. - Некоторые места
я не вижу: они будто прячутся за холмами. - И он снова подумал о разве-
вающемся шарфе.
Воспоминания о виденном захватили его, и он умолк. Ни обретенный им
дар предвидения, ни опыт его прежней жизни не подготовили его к восприя-
тию этого нового знания, которое, словно наполняющийся воздухом шар, все
росло и росло, приобретая власть над временем.
Джессика включила спираль накаливания. Тусклый зеленый свет отогнал
тени, ослабив ее страх. Она посмотрела на Пола и увидела его взгляд, об-
ращенный внутрь.
Джессика вспомнила, где она встречала такой взгляд раньше: так смот-
рит голодный или несправедливо наказанный ребенок. Такие лица она видела
на иллюстрациях к рассказам о детях несчастливой судьбы: вытянутое лицо,
горькая складка у рта - и бездонная скорбь из глаз.
"Это взгляд знающего ужас, - подумала Джессика. - Взгляд того, кто
был вынужден узнать о собственной смертности".
Ее сын больше не был ребенком. Невысказанная нежность его слов начала
доходить до ее сознания, отодвинув все остальное на задний план. Пол мог
смотреть в будущее, делать то, что недоступно другим.
Помолчав, она спросила:
- Есть способ спастись от Харконненов?
- Что такое Харконнены! - фыркнул он. - Выбрось из головы эти жалкие
существа. - Он пристально посмотрел на мать, изучая черты ее лица в све-
те накалившейся трубки. Эти черты выдавали ее происхождение.
Джессика попробовала протестовать:
- Не следует говорить о людях, как о существах без...
- Не будь так уверена в том, что знаешь, где нужно искать предел, -
сказал он. - Мы тащим с собой прошлое. Есть одно обстоятельство, о кото-
ром ты еще не знаешь, но должна узнать, - мы Харконнены.
С ее разумом случилось что-то непонятное: он выключился, словно
кто-то позаботился приглушить ее чувства. Однако голос Пола продолжал
неумолимо звучать, увлекая ее за собой:
- Когда тебе случится взглянуть на себя в зеркало, изучи повнима-
тельней свои черты. А мои можешь изучить сейчас. Обрати внимание на мое
сложение, на форму кистей и пальцев. Если это не убедит тебя, поверь мне
на слово: я побывал в прошлом. Я видел запись о твоем рождении. Мы -
Харконнены...
- Какая-нибудь побочная ветвь? - с надеждой спросила Джессика. - Ска-
жи мне, что это так! Какие-нибудь дальние родственники...
- Ты - родная дочь барона, - услыхала она и зажала себе рот ладонью.
- Барон в молодости был падок на женщин, он соблазнил твою мать. Это
устроила Бене Гессерит - одна из вас - в своих генетических целях.
То, как он произнес это "одна из вас", хлестнуло ее, точно пощечина.
Но это же вернуло к жизни ее разум, и она поняла, что ей нечего возра-
зить. Множество неясностей из ее прошлого вынырнуло на поверхность и вы-
строилось в одну цепочку. Дочь, которую хотели Бене Гессерит, предназна-
чалась не для того, чтобы покончить старую смертельную вражду между Ат-
ридесами и Харконненами, а для того, чтобы закрепить некий генетический
признак в их ветви. Какой? Она искала разгадку. И как будто читая ее
мысли. Пол сказал:
- Они считали, что смогут получить меня. Но я не то, что они ожидали,
и я появился на свет раньше времени. А они не знают об этом.
И снова Джессика зажала себе рот рукой: "Великая мать! Он - Квизатц
Хедерах!"
Она почувствовала, что не готова к защите, и тут же поняла, что он
видит ее таким взглядом, от которого можно скрыть лишь немногое. Он про-
читал ее мысли.
- Ты думаешь, что я Квизатц Хедерах? Выбрось это из головы. Я - нечто
неожиданное.
"Я должна попросить совета у ордена", - подумала она.
- Они не узнают о моем настоящем "я" до тех пор, пока не будет позд-
но, - сказал он.
Пытаясь отвлечь его, Джессика перевела разговор на другую тему:
- Мы найдем себе место среди Свободных?
- У Свободных в ходу крылатое выражение, которое они приписывают ста-
рому Шаи-Хулуду - Отцу вечности, - вспомнил Пол. - Оно звучит так: "Будь
готов оценить то, с чем встречаешься".
А про себя подумал: "Да, мама! Мы найдем себе приют среди Свободных.
Ты приобретешь синие глаза и мозоль возле твоего прекрасного носа от
фильтровальной трубки твоего стилсьюта... и ты родишь мне сестру".
- Если ты не Квизатц Хедерах, - робко спросила Джессика, - то кто же?
- Тебе, возможно, не следует об этом знать, - ответил он. - Ты не по-
веришь в это, пока не увидишь все сама, своими глазами.
"Я - Семя", - подумал он, внезапно поняв, как плодородна и как хорошо
возделана почва для этого семени. И вместе с этим открытием его ужасное
предназначение вошло в него, заполняя собой пустоту внутри, угрожая за-
душить его скорбью. Он увидел людей, знаменующих собой два выбора. Он
посмотрел в глаза одному из них, дьявольскому барону.
- Хэлло, дед! - сказал он старику и отвернулся. Мысль об этом пути,
обо всем, что пролегало вдоль него, вызывала в нем отвращение.
Другой путь пролегал среди - пятен серого мрака, над которым там и
сям высились пики насилия. Он увидел пламя религиозной войны, охватившее
всю Вселенную; зеленое с черным знамя Атридесов, развевающееся над леги-
онами фанатиков, пьяных от спайсового вина. Среди них были Гурни Хэллек
и немногие другие люди его отца - жалкая горсточка! На груди у каждого
была эмблема ястреба - память о герцоге Лето.
- "Я не хочу, не могу выбрать этот путь! - противился Пол.
Но перед глазами у него стояла гробница его отца и зеленое с черным
знамя Атридесов, трепещущее на ветру.
Обеспокоенная его молчанием, Джессика негромко кашлянула.
- Так, значит, Свободные дадут нам убежище? - спросила она.
Он поднял голову и посмотрел на нее.
- Да! - сказал он. - Это один из путей. Они назовут меня Муаддибом,
то есть Указывающим путь. Да, именно такое дадут мне имя.
Он закрыл глаза и подумал:
"Теперь, отец, я могу оплакать тебя..."
И теплые обильные слезы заструились по его щекам.
КНИГА ВТОРАЯ МУАДДИБ
Когда мой отец, падишах-император, узнал о смерти герцога Лето и о
том, как это произошло, он пришел в такую ярость, в какой мы никогда его
еще не видели.
Он обвинил в соучастии мою мать, дьявольский Союз и старого барона.
Он обвинял каждого, кто попадал в поле его зрения, не сделав исключения
даже для меня, сказав, что я такая же ведьма, как и все остальные.
А когда я попыталась его успокоить, говоря, что даже древние правите-
ли находились в вассальной зависимости, он фыркнул и спросил, не считаю
ли я его слабовольным Тогда я поняла, что его заботила не столько смерть
герцога, сколько ее последствия, которых он опасался. Сейчас, когда я
оглядываюсь назад, я думаю, что, возможно, мой отец тоже в какой-то сте-
пени обладал даром предвидения, ибо точно установлено, что линия его и
линия Муаддиба имеет общего предка.
Принцесса Ирулэн.
В доме моего отца.
- Теперь Харконнен должен убить Харконнена, - сказал вполголоса Пол.
Он проснулся перед тем, как начало темнеть. Заговорив, он услышал в
ответ слабые звуки, доносившиеся от противоположной стенки стилтента.
где спала его мать.
Пол посмотрел на стоящий возле него детектор, изучая светящуюся в
темноте панель.
- Скоро ночь, - сказала Джессика. - Почему ты не поставил защитные
экраны?
Тогда только до сознания Пола дошло, что ему трудно дышать и что мать
молча лежала в темноте, пока не убедилась, что он проснулся.
- Защитные экраны не помогли бы, - сказал он. - Был шторм, и нас за-
сыпало песком. Сейчас я откопаю тент.
- О Дункане ничего не слышно?
- Нет.
Пол рассеянно потер надетый на большой палец перстень с герцогской
печатью и внезапно ощутил приступ гнева против этой планеты, которая по-
могла убить его отца, лишив его воли.
- Я слышала, как начался шторм, - произнесла Джессика неестественно
ровным голосом.
Безжизненность ее интонаций помогла ему вновь обрести спокойствие.
Его разум сконцентрировался на шторме. Сквозь прозрачные края их стил-
тента Пол видел, как он начинался: холодные струйки песчинок, потом ру-
чейки, потом вихри. Он посмотрел на вершину скалы под завесой воздушных
струй ее очертания странно изменились Песок крутился в низине, закрывая
небо, а потом, когда занесло весь тент, вообще ничего не стало видно.
Один раз опоры тента затрещали, приспосабливаясь к новому давлению,
потом снова наступила тишина, нарушаемая только шорохом песчинок.
- Попытайтесь еще раз включить приемник, - попросила Джессика.
- Бесполезно, - отозвался он.
Он нащупал у шеи водную трубку своего стилсьюта, открыл зажим и сде-
лал один глоток Только теперь он начал свое по-настоящему арракинское
существование - жизнь на влаге, регенерированной из его тела и дыхания.
Вода была безвкусной и теплой, но смягчила воспаленное горло.
Джессика услышала, что Пол пьет, и почувствовала, как прильнул к ее
телу ее собственный стилсьют, однако подавила чувство жажды. Утолить ее
означало согласиться с ужасной необходимостью сохранять даже отходы
собственного организма, жалеть о тех каплях, которые расходуются при ды-
хании на открытом воздухе. Она предпочла снова погрузиться в сон.
Но этот дневной сон подарил ей сновидение, воспоминание о котором
заставило ее вздрогнуть: ее руки во сне обнимали то место под слоем пес-
ка, где было написано: "Герцог Лето Атридес" Надпись была засыпана пес-
ком, и она все время пыталась его сгрести, но когда она доходила до пос-
ледней буквы, первая снова оказывалась засыпанной.
Буря не унималась.
Она слышала монотонный звук, становившийся все громче и громче Какой
смешной звук! Частицей сознания она поняла, что это ее собственный голос
- в пору младенчества И тогда женщина, едва различимая в памяти, исчез-
