ее сейчас же, но что, если я ошибусь?"
Джессика заметила его жест.
- Будем молиться о том, чтобы насилие никогда не встало между нами, -
произнесла она.
- Достойная молитва!
- Между тем непонимание между нами все растет и растет, - возразила
она. - Я снова должна спросить тебя: разве не было бы более разумным
предположить, что в расчеты Харконненов входит возбуждать подозрения и
сеять между нами вражду?
- Похоже, что мы снова вернулись к мертвой точке, - сказал он. Она же
вздохнула, подумав: "Он почти готов к этому".
- Мы с герцогом должны заменить нашему народу отца и мать, - сказала
она. - Наше положение...
- Он на вас не женился, - сказал Хават.
Она с трудом заставила себя сохранять спокойствие, думая про себя:
"Хороший ответный выпад".
- Но он не женился и ни на ком другом! И не женится, пока я жива... О
чем это мы говорили? Да, я сказала, что разрушить естественное положение
вещей, внести путаницу, сумятицу, разрыв - что может быть полезнее для
Харконненов?
Он понял, к чему она клонит, и насупил брови.
- Герцог? - спросила она - Привлекательная цель, но никто другой, за
исключением Пола, не охраняется так тщательно Я? Это, конечно, серьезное
покушение, но они должны знать, что я Бене Гессерит и, значит, трудно-
доступная цель. Но есть лучшая цель - человек, для которого подозрение
естественно так же, как дыхание. Человек, который всю свою жизнь строит
на подозрениях и тайне. - Она резким жестом выбросила вперед правую ру-
ку. - Ты!
Хават начал было вставать.
- Я не отпускала тебя, Зуфир! - вскипела она.
Старый ментат почти рухнул на стул: так быстро расслабились его мус-
кулы. Она улыбнулась, но в ее улыбке не было радости.
- Теперь ты знаешь кое-что о настоящих приемах, которым нас научили,
- сказала она.
Хават пытался сглотнуть пересохшим горлом. Ее приказ был категоричен.
И тон, и манера, в которой он был произнесен, не допускали ничего, кроме
безоговорочного подчинения Его тело повиновалось ему раньше, чем он ус-
пел его обдумать. Ничто не могло бы предотвратить его реакцию - ни логи-
ка, ни безудержный гнев... ничто! То, что она смогла сделать, говорило о
высокой чувствительности, тонком знании людей и о таком глубоком контро-
ле, о существовании которого он раньше и не подозревал.
- Я уже говорила вам о необходимости взаимопонимания. Я имею в виду,
что тебе следует понять меня - я тебя уже поняла. И теперь я должна ска-
зать тебе, что твоя лояльность по отношению к герцогу полностью гаранти-
рует тебе безопасность в отношениях со мной.
Он не отрывал от нее взгляда, водя языком по пересохшим губам.
- Если бы я захотела, герцог женился бы на мне, - сказала она. - И
даже думал бы, что делает это по собственной воле.
Хават опустил голову. Лишь самый строгий контроль над собой мешал ему
позвать охрану. Контроль... и неуверенность в том, позволит ли ему эта
женщина сделать это. В каждой клеточке его тела жили воспоминания о том,
как она взяла его под контроль. В эту минуту она могла без колебаний вы-
тащить оружие и убить его.
"Есть ли у каждого человека такое слепое пятно?" - удивлялся он. Мо-
жет ли каждый человек Подчиниться приказу, прежде чем он сможет оказать
сопротивление? Эта мысль ошеломила его. Кто может остановить лицо, обла-
дающее такой властью?
- Мы лишь мельком заглянули в тайну Бене Гессерит, - сказала она. -
То, что я сделала, относительно несложная вещь. Всего моего арсенала вы
еще не видели.
- Почему же вы не уничтожили врагов герцога?
- Кого бы вы хотели, чтобы я уничтожила? - спросила она. - Вы бы хо-
тели, чтобы я сделала нашего герцога слабым, заставив его во всем опи-
раться на меня?
- Но с такой властью...
- Власть - палка о двух концах, Зуфир. Ты думаешь, до чего же ей лег-
ко ковать оружие, которое может стать смертельным для врага! Даже для
тебя, Зуфир. Но чего я этим достигну? Если бы все Бене Гессерит так пос-
тупали, то разве не вызвали бы мы подозрений в глазах людей? Мы не хотим
этого, Зуфир. Мы не намерены разрушать сами себя. - Она кивнула. - Мы
действительно существуем, чтобы служить.
- Мне нечего вам ответить.
- Ты никому ничего не расскажешь о случившемся здесь, Зуфир, - сказа-
ла она. - Я знаю тебя.
- Моя госпожа... - В горле старика встал комок.
И она подумала: "Да, у меня огромная власть. Но разве не делает это
меня еще более ценным объектом внимания для Харконненов?"
- Герцог мог бы быть уничтожен его друзьями также быстро, как и вра-
гами, - произнесла она. - Теперь я верю в то, что ты проникнешь в тайну
предательства и разгадаешь ее.
- А если я докажу, что никакой тайны нет?
- Ты очень упрям!
- Осторожен, - сказал он. - И знаю цену ошибки.
- Тогда я предложу тебе еще один вопрос. Как ты отнесешься к такому
факту: ты стоишь перед другим человеком, связанный и беспомощный, а дру-
гой человек держит нож у твоего горла и все же отказывается убить тебя,
освобождает тебя от оков и отдает нож в твое Пользование?
Она встала и повернулась к нему спиной.
- Теперь ты можешь идти, Зуфир.
Старый ментат нерешительно встал. Его рука скользнула в отверстие ту-
ники за смертоносным оружием. Он вспомнил о голове быка, об отце герцо-
га, который был храбрым человеком, каковы бы ни были другие его качест-
ва, и об одном дне корриды: свирепое черное чудовище стояло, наклонив
голову, смущенное и неподвижное. Старый герцог перекинул огненный плащ
через руку под одобрительный гул толпы.
"Я бык, а она матадор", - подумал Хават. Он убрал руку с оружия и
посмотрел на капли пота, блестевшие на его ладони.
Он знал, что, чем бы ни закончилось это дело, он всегда будет вспоми-
нать эту минуту и никогда не утратит чувства глубокого восхищения перед
превосходством леди Джессики.
Он повернулся и вышел из комнаты.
Джессика отвела взгляд от окон, обернулась и посмотрела на закрытую
дверь.
- Теперь будем ждать нужного действия, - прошептала она.
Дурман пьянящей дремоты опоил вас, борющиеся со скалами, сражающиеся
с тенями. Ваше время ушло. Жизнь ваша украдена: жертвы собственной глу-
пости, вы погрязли в пустяках...
Принцесса Ирулэн.
Погребальная песня Муаддиба.
Лето стоял в фойе своего дома, изучая записку при свете единственной
лампы. До рассвета было еще несколько часов, и он чувствовал усталость.
Посланец Свободных только что передал эту записку одному из солдат
наружной охраны. Герцог как раз вернулся с командного поста. В записке
было: "Столб дыма днем, сноп огня, ночью". Подписи не было. Что бы это
могло означать?
Посланец ушел раньше, не дожидаясь ответа. Он растаял в ночи. Лето
сунул записку в карман туники, думая позже показать ее Хавату. Откинув
со лба прядь волос, он глубоко вздохнул. Таблетки против усталости уже
не помогали. Прошло два долгих дня со времени званого обеда, и все это
время он не сомкнул глаз.
Больше всего его утомило совещание с Хаватом, отчет о их встрече с
Джессикой.
"Следует ли мне разбудить ее? - думал он. - Нет больше смысла играть
с ней в таинственность. Или есть? Черт бы побрал этого Дункана Айдахо!"
Он покачал головой. "Нет, не Дункан виноват. Это я ошибся в самом на-
чале, не оказав ей полного доверия. Я должен что-то сделать, пока не
случилось новой беды".
Приняв это решение, он почувствовал себя бодрым и торопливо направил-
ся к фойе большого холла и потом по коридору - к семейному крылу.
На повороте, который вел в помещение для слуг, он остановился. Из од-
ного коридора доносились странные мяукающие звуки. Лето поднес руку к
выключателю защитного пояса и схватился за рукоятку кинжала Это вернуло
ему чувство уверенности, так как эти звуки вызвали в нем дрожь.
Он тихо двинулся по проходу, кляня плохое освещение. Самые маленькие
лампы были расположены примерно в восьми метрах друг от друга и постав-
лены на минимальную мощность. Темные каменные стены поглощали свет.
Из царившего впереди мрака вырисовывались неясные очертания челове-
ческой фигуры, лежащей на полу.
Лето заколебался. Почти уже активизировав защитное поле, он в послед-
ний момент все же передумал, потому что это ограничило бы его подвиж-
ность, его слуховые возможности... И еще потому, что он помнил про по-
пытку захвата корабля с ласганами.
Соблюдая предосторожности, он подошел ближе. Кто-то лежал на полу
ничком. Не отнимая руки от рукоятки ножа. Лето ногой повернул человека
на спину и наклонился над ним, вглядываясь в лицо при тусклом свете лам-
пы. Это был контрабандист Туск. На его груди темнело мокрое пятно. Широ-
ко раскрытые мертвые глаза напоминали два пустых темных провала. Лето
тронул его руку - она была еще теплая.
"Как мог этот человек оказаться здесь? - спросил себя Лето. - Кто
убил его?"
Звук, напоминающий мяуканье, послышался громче. Он доносился спереди,
из бокового коридора, ведущего в комнату, где был установлен главный ге-
нератор защитного поля.
Держа одну руку на выключателе личного защитного поля, а другую на
рукоятке кинжала. Лето перешагнул через труп, скользнул дальше по кори-
дору, завернул за угол и направился к генераторной.
На полу, в нескольких шагах от него, виднелась еще одна груда, и он
сразу понял, что это и был источник шума. Тот, кто лежал на полу, мед-
ленно пополз к нему, задыхаясь и что-то бормоча.
Подавив внезапный приступ страха. Лето бросился вперед и наклонился
над распростертой фигурой Это была Шадоут, домоправительница из Свобод-
ных. Волосы падали ей на лицо, одежда была в беспорядке. Темная дорожка
виднелась на ее боку и спине. Он тронул ее за плечо, и она приподнялась
на локтях, устремив на него глаза, которые уже заволакивались темнотой.
- Это вы... - выдохнула она. - Убит... охранник... послал Туск... по-
бег... моя госпожа... вы... вы... здесь... нет... - она упала головой
вперед и ударилась о камень.
Лето пощупал пульс у нее на виске. Его не было. Он посмотрел на рану.
Ее ударили ножом в спину. Кто? Мысли лихорадочно бились в его мозгу. Она
сказала, что убили охранника А Туек? За ним послала Джессика? Почему?
Его предупредило какое-то шестое чувство, и он схватился за выключа-
тель защитного поля. Слишком поздно... На его руку обрушился страшный
удар. Почувствовав боль, он увидел торчащий в руке дротик. Рука в месте
удара онемела, и онемение распространялось дальше. С огромным усилием он
выпрямился и посмотрел в глубь коридора.
В открытой двери генераторной стоял Уйе. Его лицо казалось желтым в
свете яркой лампы над дверью. В комнате за его спиной царила тишина -
генератор не действовал.
"Уйе вывел из строя генератор, - подумал он. - Мы совершенно беспо-
мощны!"
Уйе кинулся к нему, убирая в карман парализатор. Обнаружив, что он
еще может говорить. Лето крикнул:
- Уйе! Как ты... - Паралич достиг его ног, он соскользнул на пол и
остался сидеть, прислонившись головой к стене.
Лицо Уйе было печально, когда он наклонился над герцогом и потрогал
ему лоб. Лето ощутил его прикосновение, но оно показалось ему таким да-
леким, ускользающим.
- Это селективный наркотик, - сказал Уйе. - Вы можете говорить, но я
бы не советовал вам этого делать. - Он оглядел коридор, потом снова нак-
лонился над Лето, вытащил стрелу и отбросил ее в сторону. Стук дротика о
каменный пол отозвался в ушах герцога отдаленным шумом.
"Невозможно, чтобы это был Уйе, - подумал герцог. - Он ведь воспиты-
вался в Высшем колледже".
- Как? - прошептал Лето.
- Мне очень жаль, мой бедный герцог, но есть вещи более ценные, чем
это. - Он тронул татуировку у себя на лбу. - Я сам считаю ее могущест-
венной, невзирая на мое теперешнее лихорадочное состояние, но я всей ду-
шой желаю убить человека. И я не успокоюсь, пока не сделаю это. - Он
посмотрел на герцога. - Не вас, мой дорогой герцог. Я хочу убить барона
