взглядом ее синих глаз.
- Вы можете идти спать, Шадоут.
- Вы уверены, что я вам не нужна, госпожа?
- Вполне, - усмехнулась Джессика.
- Возможно, с этим надо подождать до завтра, - предложил Уйе. - Я мо-
гу дать вам снотворное и...
- Возвращайтесь к себе и предоставьте мне действовать самой. Я сама
решу, что делать, - сказала она. Чтобы смягчить суровость своего тона,
она потрепала его по руке - Это единственный путь.
Высоко подняв голову, она резко повернулась и направилась к себе. Хо-
лодные стены... коридоры... знакомая дверь. Она рванула ее на себя, вош-
ла и захлопнула ее за собой. Остановившись возле двери, она замерла,
глядя на закрытые защитным полем двери и окна своей гостиной. "Хават?
Может ли он быть одним из тех, кого удалось подкупить Харконненам? Что
ж, посмотрим..."
Джессика подошла к глубокому старомодному креслу под вышитым чехлом и
повернула его так, чтобы можно было сидеть лицом к двери. Внезапно она
вспомнила о крисноже, прикрепленном к ноге. Она сняла ножны и зажала
кинжал в руке. Еще раз она внимательно оглядела комнату, запечатлевая в
памяти каждую мелочь: стул в углу, стулья с прямыми спинками вдоль сте-
ны, два низких столика, ее цитра у двери в спальню.
Суспензерные лампы заливали комнату бледно-розовым светом. Она приту-
шила их, села в кресло и, потеребив обивку, оценила ее прочность.
"А теперь пусть приходит, - подумала она. - Увидим, что будет". И она
принялась готовить себя к встрече, как это делали Боне Гессерит: собрать
терпение, наполнить себя силой.
Раньше, чем она ожидала, в дверь постучали, и появился Хават. Слезя-
щиеся глаза старика блестели. Освещение комнаты придавало его морщинис-
той коже желтоватый оттенок; на рукаве виднелось мокрое пятно.
Она поняла, что это кровь. Указав на один из стульев с высокой спин-
кой, она сказала:
- Сядь на этот стул лицом ко мне.
Хават поклонился и сделал так, как она ему велела. "Все этот пьяный
дурак Айдахо", - подумал он. Он изучал лицо Джессики, удивляясь ее вы-
держке.
- Нам потребуется много времени, чтобы объясниться, - сказала Джесси-
ка.
- Что вас беспокоит, моя госпожа? - Он сел, положив руки на колени.
- Не надо играть со мной в прятки! - взорвалась она. - Если Уйе не
сказал, зачем тебя вызвали, то это должен был сделать один из охранни-
ков. Можем мы быть, по крайней мере, честными друг с другом?
- Как пожелаете, моя госпожа.
- Прежде всего ты ответишь мне на один вопрос, - сказала она. - Явля-
ешься ли ты агентом Харконненов?
Хават сорвался с места, его лицо потемнело от гнева. Он резко бросил:
- И вы смеете обвинять меня в этом?
- Сядь, - сказала она. - Ты тоже осмелился обвинить меня в этом.
Он медленно опустился на стул. А Джессика, читая его мысли, с облег-
чением подумала: "Это не Хават".
- Теперь я знаю, что ты хранишь верность моему герцогу, - сказала
она. - Поэтому я готова простить тебе свою обиду.
- А есть ли что прощать, госпожа?
Джессика нахмурилась, размышляя: "Может сказать ему о моем главном
козыре? О дочери герцога, которую я вот уже несколько недель ношу под
сердцем? Нет! Сам Лето еще не знает об этом. Это только осложнит его
жизнь, рассеет его внимание в то время, когда он должен сосредоточить
все свои силы на борьбе за наши жизни. Еще не пришло время об этом гово-
рить".
- Знающий правду разрешил бы этот наш спор, - примирительно произнес-
ла она, - но у нас нет такого Человека.
- Как скажете. У нас нет человека, знающего правду.
- Зато среди нас есть предатель! - воскликнула она. - Я изучила наших
людей с огромным вниманием. Кто это может быть? Не Гурни и, конечно, не
Дункан. Их лейтенанты недостаточно опытны, чтобы решать серьезные дела.
Это не ты, Зуфир. Это не может быть Пол. Я знаю, что это не я. Остается
доктор Уйе. Следует ли мне позвать его и устроить ему испытание?
- Это напрасный труд, - сказал Хават. - Он воспитан Высшим колледжем,
это я знаю наверняка.
- Его жена Бене Гессерит была убита Харконненами, - сказала Джессика.
- Вот как!
- Разве вы не слышите ненависти в его голосе, когда он говорит о Хар-
конненах?
- Вы знаете, что у меня нет слуха.
- Что заставило вас подозревать меня? - спросила она.
Хават нахмурился.
- Моя госпожа ставит своего слугу в неудобное положение Мой первый
хозяин - герцог.
- За это я готова тебе многое простить.
- И снова я должен спросить: есть ли что прощать?
- Что же нам делать? - спросила она.
Он пожал плечами.
- Давай тогда возьмем кого-нибудь другого, - сказала она. - Дункана
Айдахо, например, великолепного воина, чьи способности к охране и наблю-
дению заслуживают глубокого уважения. Сегодня вечером он переусердство-
вал кое в чем, носящем название пива со спай сом. Я слышала, что и дру-
гие наши люди бывали одурманены этой смесью. Это верно?
- У вас есть собственная информация, моя госпожа?
- Да, есть. Неужели вы не рассматриваете это пьянство как симптом,
Зуфир?
- Моя госпожа говорит загадками.
- Напрягите свои способности ментата! - вспылила она - В чем причина
того, что происходит с Дунканом и с остальными? Могу вам ответить: у них
нет дома.
Он указал пальцем в пол:
- Арраки - вот их дом!
- Арраки для них - неизвестная земля. Их домом был Каладан, но мы ли-
шились этого дома. У них нет дома, и они боятся, что герцог их покинет.
Он окаменел от изумления.
- Если бы так заговорил один из наших людей, то это можно было
счесть...
- Ах, прекратите, Зуфир! Разве доктор совершает предательство, поста-
вив правильный диагноз? Разве можно его за это считать пораженцем? Моя
единственная цель - вылечить болезнь.
- Герцог доверяет мне в этих вещах.
- Но вы должны понимать, что у меня есть опыт лечения таких болезней,
- сказала она. - И, возможно, ты согласишься, что у меня есть некоторые
лекарства.
"Мне придется ввести его в еще более жестокий шок, - сказала она се-
бе. - Он нуждается во встряске, которая выбьет его из состояния рутины.
- У вашего умения может быть много интерпретаций, - говоря это, Хават
пожал плечами.
- Вы уже вынесли мне обвинительный приговор?
- Конечно нет, моя госпожа. Но я должен обратить внимание на любую
возможность, и события покажут, насколько они верны.
- Угроза моему сыну прошла здесь, в этом доме, незамеченная вами, -
сказала она. - Кто воспользовался этой возможностью?
Его лицо потемнело.
- Я принес свои сожаления герцогу.
- Не сказали ли вы о своих сожалениях также мне... или Полу?
Теперь он сердился уже открыто - ноздри его раздувались, глаза горе-
ли. Она видела, как бьется жилка на его виске.
- Я - человек герцога, - произнес он четко, с расстановкой выговари-
вая каждое слово.
- Это не предательство, - сказала она. - Угроза в чем-то другом. Воз-
можно, это имеет отношение к ласганам Возможно, они рискнут поставить в
нескольких ласганах часовые механизмы, нацеленные на домашние защитные
поля.
- И кто сможет сказать после взрыва, не был ли он атомным? - спросил
он. - Нет, моя госпожа, они не пойдут на действия столь нелегальные. Ра-
диация рассеивается долго, улики слишком серьезны. Этот путь для них
закрыт, ставка должна делаться на предательство.
- Вы - человек герцога! - не выдержала она - Могли бы вы уничтожить
его в попытке спасти?
Он набрал воздуху в легкие и сказал:
- Если вы невиновны, я принесу вам самые унизительные извинения.
- Посмотри на себя, Зуфир, - сказала она. - Люди живут лучше всего
тогда, когда каждый из них имеет собственное место, когда каждый знает,
что он делает в обществе. Уничтожьте это место - погибнет и человек. Мы
с вами, Зуфир, из всех тех, кто любит герцога, лучше всего подходим для
того, чтобы уничтожить его место. Разве не могла я нашептать о тебе гер-
цогу ночью? Когда лучше всего западают в голову подобные подозрения?
Следует ли мне говорить яснее?
- Вы мне угрожаете? - насупился он.
- Конечно же нет. Я просто веду к тому, что кто-то действует против
нас, используя для этого устройство нашей жизни Это умно, дьявольски ум-
но Я предлагаю отразить эту атаку, организовав нашу жизнь так, чтобы по-
добные клинья некуда было вбить.
- Вы обвиняете меня в распространении беспочвенных подозрений?
- Беспочвенных - да!
- Вас больше устраивают собственные подозрения?
- Это твоя жизнь состоит из подозрений, а не моя.
- Значит, вы ставите под сомнения мои возможности?
Она вздохнула.
- Зуфир, я хочу от тебя, чтобы ты исследовал мою эмоциональную вовле-
ченность в это дело. Реальный человек - просто животное, без логики.
Твое представление о логике неестественно, но оно продолжает оставаться
таким. Ты - ментат, воплощение логики. И все же решение твоих проблем
строится на том, что в самом прямом смысле слова образуется вне тебя,
требует всестороннего изучения и деятельного исследования со всех сто-
рон.
- Вы решили поучить меня моему ремеслу? - спросил он, не скрывая сво-
его презрения к ее советам.
- Все, что находится вне тебя, ты можешь видеть и ко всему применить
логику, - сказала она. - Но такова уж сущность человека, что, когда мы
сталкиваемся с личными проблемами, мы тем неохотнее обращаемся к их изу-
чению при помощи логики, чем более глубокими они являются Мы склонны ба-
рахтаться на поверхности, обвиняя все что угодно, только не то, что
действительно мучает нас.
- Вы, я вижу, пытаетесь разрушить мою веру в возможности ментата, -
раздраженно бросил он. - Где бы я ни обнаружил попытку саботировать лю-
бое оружие из нашего арсенала, я бы без колебания обвинил виновных и
уничтожил их.
- Хорошие ментаты питают здоровое уважение к ошибкам в своих расче-
тах, - сказала она.
- Я никогда не утверждал обратного.
- Тогда направь свое внимание на симптомы, видимые нам обоим:
пьянство среди мужчин, ссоры; они болтаются и передают друг другу неле-
пые слухи об Арраки, они игнорируют самые простые...
- Это у них от безделья. Не пытайтесь отвлечь мое внимание, превращая
простое в таинственное.
Она смотрела на него, думая о людях герцога, напивающихся в барах до
такой степени, что от них разит, как из пивной бочки.
- Почему ты никогда не использовал мои возможности для службы герцо-
гу? - спросила она. - Боишься соперничества?
Он пристально посмотрел на нес, и в его старческих глазах вспыхнул
огонь.
- Мне известны некоторые приемы, которые преподают в школах Бене Гес-
серит... - Он умолк, нахмурившись.
- Продолжайте, - сказала она.
- Бене Гессерит - ведьмы! Мне известно кое-что об этих приемах, -
сказал он. - Я наблюдал их у Пола. Ваша школа говорит людям: ты сущест-
вуешь только для того, чтобы служить...
"Шок должен быть жестоким, и он почти подготовлен к нему", - подумала
она.
- Ты с уважением слушал меня в Совете, - сказала она, - и все же ты
редко следовал моим советам. Почему?
- Я не доверял вашим побуждениям как Бене Гессерит. Вы думаете, что
видите человека насквозь, что можете заставить человека делать то, что
вы...
- Да ты просто дурак, Зуфир! - выдохнула она.
Он нахмурился и откинулся на спинку стула.
- Какие бы слухи о наших школах не доходили до тебя, - сказала она, -
правда о ней гораздо более величественна Если бы я захотела уничтожить
герцога или тебя, или любое другое лицо, находящееся в пределах моей до-
сягаемости, ты не смог бы меня остановить.
И она подумала: "Почему я позволяю себе говорить такие слова? Меня не
тому учили, я не этим должна его сразить".
Хават скользнул рукой в разрез туники, туда, где он держал крошечный
металлический прибор с отравленными стрелами "Она не окружена полем, -
подумал он. - Все это одно лишь хвастовство с ее стороны. Я мог бы убить
