чтобы переговорить с доктором Дейнйкой: не может ли он вам чем-нибудь
помочь.
-- Да, я вижу, что вы ходили в санчасть, -- Йоссариан подавил
улыбку. -- И что же из этого вышло?
-- Они намазали мне марганцовкой десны, -- застенчиво ответил
капеллан.
-- И пальцы на ногах тоже, -- добавил Нейтли с возмущением, -- да еще
дали слабительного.
-- Но сегодня утром я снова отправился, чтобы повидать доктора
Дейнику.
-- А они снова намазали ему десны марганцовкой, -- сказал Нейтлн.
-- Но я все-таки поговорил с ним, -- жалобно запротестовал
капеллан. -- Доктор Дейника показался мне таким несчастным. Он
подозревает, будто кто-то строит козни, чтобы его перевели служить на
Тихий океан. Все это время он, оказывается, собирался обратиться ко
мне за помощью. Когда я сказал ему, что сам нуждаюсь в его помощи, он
поинтересовался, неужели нет другого капеллана, к которому я мог бы
обратиться. -- Опечаленный капеллан терпеливо подождал, пока Йоссариан
и Данбэр отсмеются.
-- Я всегда считал, что быть несчастным -- безнравственно, --
причитал он. -- Теперь я даже не знаю, что и думать. Я бы посвятил теме
безнравственности мою проповедь, назначенную на это воскресенье, но
я не уверен, пристойно ли проповеднику появляться перед прихожанами с
деснами, вымазанными марганцовкой. Подполковник Корн был бы очень этим
недоволен.
-- Капеллан, а почему бы вам не лечь в госпиталь? Побыли бы с нами
несколько деньков и отдохнули бы душой, -- пригласил Йоссариан. -- Здесь
вам будет удобно и хорошо.
На какое-то мгновение это нахальное, противозаконное предложение
показалось капеллану соблазнительным.
-- Нет, думается, не стоит, -- нехотя решил он. -- Я собираюсь
предпринять путешествие на материк, чтобы повидаться со штабным
писарем по фамилии Уинтергрин. Доктор Дейника говорит, что он может
помочь.
-- Да, Уинтергрин, пожалуй, самая влиятельная личность на всем
театре военных действий. Он не просто штабной писарь. У него есть
доступ к гектографу. Но он никому не помогает. Вот потому-то он далеко
пойдет.
-- Тем не менее мне хотелось бы с ним поговорить. Должен же
сыскаться на свете человек, который сможет вам помочь.
-- Сделайте это не для меня, а для Данбэра, капеллан, -- поправил
его Йоссариан барским тоном. -- У меня рана на ноге,цена ей миллион
долларов. С такой раной меня не вернут в строй. Но если и рана не
поможет, тогда вся надежда на психиатра, который считает, что я не
пригоден для службы в армии.
-- Это я не вполне пригоден к службе в армии, -- ревниво проскулил
Данбэр. -- Это был мой сон.
-- Не в сне дело, Данбэр, -- объяснил Йоссариан. -- Твой сон ему
нравится. Дело в моей личности. Он думает, что она у меня раздвоенная.
-- ...Ваша личность раскололась на две равные половинки, -- сказал
майор Сэндерсон. Ради такого случая он завязал шнурки на своих
неуклюжих солдатских ботинках и прилизал черные, как смоль, волосы с
помощью какой-то удушающе-благоухающей дряни. Стараясь показаться
здравомыслящим и приятным, он наигранно улыбнулся. -- Я это говорю не
потому, что хочу быть жестоким и оскорбить вас, -- продолжал он
жестоким, оскорбительным тоном. -- Я это говорю не потому, что питаю к
вам злое, мстительное чувство из-за того, что вы оттолкнули меня и
наплевали мне в душу. Я медик и всегда смотрю на вещи трезво и
объективно. Так вот, у меня для вас очень скверные новости. У вас
хватит мужества выслушать их?
-- Не надо, бога ради, пощадите! -- завизжал Йоссариан. -- Меня
хватит удар. Майор Сэндерсон разъярился.
-- Вы хоть изредка можете вести себя по-человечески? -- взмолился
он. От злости лица его стало красным, как свекла, а кулаки обрушились
на крышку стола. -- Ваша беда в том, что вы ставите себя выше всяких
условностей. Вы, вероятно, ставите себя даже выше меня только потому,
что половая зрелость у меня наступила слишком поздно. Так вот, знаете,
кто вы на самом деле? Вы -- неудачливый, несчастный, разочарованный,
недисциплинированный, не приспособленный к жизни молодой человек. --
Протараторив эту серию нелестных эпитетов, майор Сэндерсон как
будто бы немного оттаял.
-- Так точно, сэр, -- охотно согласился Йоссариан, -- По-моему, вы
правы.
- Конечно, я прав. Вы еще незрелы. Вы не в состоянии свыкнуться
с самой идеей войны.
-- Так точно, сэр.
-- У вас патологическое отвращение к смерти. Вас, вероятно,
раздражает сам факт, что вы на войне и можете в любую минуту сложить
голову.
-- "Раздражает" -- это не то слово, сэр... Я просто вне себя от
бешенства.
-- Вас постоянно мучит забота о собственной безопасности. Вы не
выносите хвастунов, фанатиков, снобов и лицемеров. У вас
подсознательная ненависть ко многим людям.
-- Почему подсознательная? Вполне сознательная, сэр!
-- поправил Йоссариан, горя желанием помочь психиатру.
-- Я ненавижу их совершенно сознательно.
-- Вы настроены антагонистически к грабежам, эксплуатации,
неравенству, унижениям и обману. Вас морально угнетает нищета, вас
угнетает невежество. Вас угнетают преследования. Вас угнетает насилие.
Вас угнетают трущобы. Вас угнетает жадность. Вас угнетает
преступность. Вас угнетает коррупция. Знаете, я совсем не удивлюсь,
если у вас окажется маниакально-депрессивный психоз.
-- Так точно, сэр. Может быть, у меня как раз этот самый психоз.
-- И не пытайтесь это отрицать.
-- А я и не отрицаю, сэр, -- сказал Йоссариан, весьма довольный
чудесным контактом, установившимся наконец между ними. -- Я согласен со
всем, что вы сказали.
-- Следовательно, вы должны согласиться, что вы сумасшедший.
-- Сумасшедший? -- Йоссариан был поражен. -- О чем вы говорите?
Почему это я сумасшедший? Это вы сумасшедший!
Майор Сэндерсон снова покраснел от негодования и хлопнул себя
кулаками по бедрам.
-- Назвав меня сумасшедшим, -- заорал он, брызжа слюной, -- вы тем
самым изобличили в себе типичного, мстительного параноика с
садистскими наклонностями! Вы действительно сумасшедший!
-- Тогда почему же вы не отправите меня домой?
-- А я и намерен отправить вас домой.
-- Меня собираются отправить домой! -- ликуя, объявил Йоссариан,
когда приковылял обратно в палату.
-- Меня тоже! -- радостно откликнулся А.Фортиори. -- Только сейчас
приходили в палату и объявили.
-- А как насчет меня? -- обиженно осведомился у врачей Данбэр.
-- Насчет вас? -- строго ответили ему. -- Вы отправляетесь вместе с
Йоссарианом. Обратно в строй.
И они отправились обратно в строй.
Йоссариан был вне себя от ярости, когда санитарная машина
доставила его в эскадрилью, и он сразу же заковылял искать
справедливости у доктора Дейники. Доктор хмуро уставился на него
унылым, презрительным взглядом.
-- Эх вы! -- скорбно воскликнул доктор Дейника брюзгливым тоном. --
Все вы только и думаете, что о себе. Если хочешь узнать, что
произошло, пока ты валялся в госпитале, пойди-ка к карте и посмотри на
линию фронта.
-- Мы отступаем? -- спросил огорошенный Йоссариан.
-- Отступаем? -- закричал доктор Дейника. -- С тех пор как мы взяли
Париж, военная обстановка стала ни к черту. Я знал, что так случится.
-- Он помолчал, его мрачная злость перешла в уныние. Он насупился,
точно во всем виноват был Йоссариан. -- Американские войска вступили
на территорию Германии. Русские - в Румынии. Только вчера греки в
составе Восьмой армии захватили Римини. Немцы повсюду отступают. --
Доктор Дейника снова помолчал немного, набрал воздуху в легкие и издал
горестный вопль. -- От "Люфтваффе" больше ничего не осталось! --
Казалось, вот-вот он разревется. -- Вся "Готическая линия" -- на грани
катастрофы.
- Ну и что? - спросил Йоссариан. -- Что же тут плохого?
-- Что плохого? -- закричал доктор Дейника. -- Если в ближайшем
будущем не произойдет какого-то чуда, Германия капитулирует. И тогда
всех нас отправят на Тихий океан.
Йоссариан вытаращил глаза от ужаса:
-- Ты с ума сошел? Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь?
-- Да, тебе-то легко смеяться! -- усмехнулся доктор Дейника.
-- Какой тут, к черту, смех!
-- У тебя по крайней мере есть шансы: ты летаешь -- тебя могут
убить. А каково мне? У меня нет никаких надежд.
-- Ты окончательно выжил из ума! -- заорал на него Йоссариан и
схватил доктора за грудки. -- Ты понимаешь это? Заткни свою глупую
пасть и слушай меня!
Доктор Дейника вырвался из лап Йоссариана.
-- Да как ты смеешь говорить со мной таким тоном? Я дипломированный
врач!
-- Тогда заткни свою дурацкую дипломированную пасть и послушай, что
мне сказали в госпитале. Я -- сумасшедший. Тебе это известно?
-- Ну и что?
-- Я действительно сумасшедший.
-- Ну и что?
-- Я псих. Я того... с приветом. Понимаешь? У меня шариков не
хватает. Они по ошибке отправили домой вместо меня кого-то другого. В
госпитале меня исследовал дипломированный психиатр, и вот его
приговор: я действительно не в своем уме.
- Ну и что?
-- Как "ну и что"? -- Йоссариана озадачила неспособность доктора
Дейники понять суть дела. -- Ты соображаешь, что это значит? Теперь
ты можешь освободить меня от строевой службы и отправить домой. Не
будут же они посылать сумасшедших на верную смерь?
-- А кто же тогда пойдет на верную смерть?
28. Доббс.
Пошел Макуотт. А Макуотт вовсе не был сумасшедшим. Так же
поступил и Йоссариан, хоть он еще и прихрамывал. Он сделал еще два
боевых вылета, но туг до него дошли грозные слухи о предстоящем налете
на Болонью. И вот в один погожий день Йоссариан с решительным видом
приковылял к Доббсу в его палатку и, приложив палец к губам,
прошептал:
-- Тссс!
-- Чего ты на него шикаешь? -- спросил Малыш Сэмпсон. Он сдирал
зубами кожуру с мандарина и увлеченно листал потрепанный комикс. --
Человек рта не раскрывал.
-- Сгинь, мразь! -- сказал Йоссариан, тыча пальцем через плечо по
направлению к выходу.
Малыш Сэмпсон проницательно изогнул белесые брови и с готовностью
поднялся со своего места. Он четырежды присвистнул в свои понурые
пшеничные усы и, вскочив на помятый, месяц назад купленный с рук
мотоцикл, ринулся в горы. Йоссариан обождал, покуда наконец последнее
тявканье мотора не замерло вдали. Палатка выглядела не совсем обычно.
Вещи были прибраны чересчур аккуратно. Покуривая толстенную сигару,
Доббс с любопытством посматривал на Йоссариана. Теперь, когда
Йоссариан решился наконец быть храбрым, Доббс вдруг смертельно
перепугался.
-- Ладно, -- сказал Йоссариан, -- давай убьем полковника Кэткарта.
Сделаем это вместе.
Доббс вскочил с койки, дико вытаращив глаза.
-- Тссс! -- зашипел он громко, как паровоз. -- Убить полковника
Кэткарта? Да о чем ты говоришь?
-- Тише ты, черт тебя побери! -- рявкнул на него Йоссариан. -- А то
весь остров слышит. Пистолет у тебя цел?
-- Ты в своем уме? -- заорал Доббс. -- С какой стати я должен убивать
полковника Кэткарта?
-- С какой стати? -- Йоссариан остановил на Доббсе хмурый,
подозрительный взгляд. -- С какой стати? А разве это не твоя затея, а?
Разве ты не предлагал мне то же самое в госпитале?
Губы Доббса расплылись в улыбке.
-- В ту пору я, видишь ли, сделал только пятьдесят восемь вылетов,
-- пояснил он, шикарно попыхивая сигарой. -- А сейчас я собрал свои
монатки и жду, когда меня отпустят домой. Сейчас у меня шестьдесят.
-- Ну и что? -- спросил Йоссариан. -- Он вот-вот вновь повысит норму.
-- Может, на сей раз не повысит.
-- Всегда повышал, повысит и теперь. Какого черта. Доббс, что с
