тона. Я не против Библии. И не против индусов, даже за то, что они
освятили порнографию. Я допускаю, что подобная мифология может быть словом
божьим, что Бог - параноик, и потому приказал разорвать на куски детей,
оскорблявших его пророка... Фостериты ничем не хуже других. Просто их
хозяин - Наш добрый приятель Джо, он и заказывает музыку. Ему хочется,
чтобы люди были счастливы не только на небесах, но и на земле. Ему не
нужно, чтобы ты умерщвлял плоть. Зачем? Это неделовой подход. Хочешь пить,
играть, развратничать - пожалуйста, но только вместе со всеми, под
присмотром! Приходи в церковь и веселись. Бог не против. Пусть твоя
совесть успокоится! Будь счастлив!
Джилл не обнаружила счастья на лице Джабла.
- Конечно, у тебя есть и обязанности, - продолжал он. - Фостеритский
Бог тоже хочет, чтобы его почитали и благодарили. А каждый, кто глуп
настолько, что отказывается быть счастливым под его эгидой, достоин
всяческих неприятностей. Но это правило, общее для всех богов. Не будем же
осуждать Фостера и Дигби! У них действительно праведная вера.
- Босс, да вас уже обратили!
- Это невозможно. Не люблю хороводов, презираю толпу и терпеть не
могу, когда дураки мне указывают, куда пойти в воскресенье. Я добиваюсь,
чтобы ты не критиковала то, что не подлежит критике. Литературные
достоинства фостеритского Писания выше среднего, потому, что их тексты -
плагиат. Что же до внутренней логики, то светские правила неприменимы к
священным писаниям. Но и здесь Новое Откровение стоит выше других: оно
достаточно последовательно. Попробуй увязать Ветхий Завет с Новым или
буддистскую доктрину с буддистскими апокрифами. С точки зрения морали,
фостеризм есть фрейдизм, подслащенный для людей, неспособных воспринимать
психологию в натуральном виде; хотя я сомневаюсь, что старый развратник,
сочинивший Новое Откровение, то есть передавший его от Бога людям, знал
это. Он просто шел в ногу со временем. Все устали от страха и чувства
вины. Как можно было это пропустить?.. Все, молчи, я устал...
- Я и так молчу.
- "Женщина ввела меня во искушение..." - Джабл закрыл глаза.
Дома они застали Кэкстона и Махмуда. Бен огорчился, не найдя Джилл, и
решил развеять тоску в обществе Энн, Мириам и Доркас. Махмуд, наведываясь,
всегда говорил, что приезжает к Майку и доктору Харшоу, но получал видимое
удовольствие не только от общения с ними, а и от обедов и выпивок за
столом Харшоу, от прогулок в его саду и компании его одалисок. Вот и
сейчас Мириам делала ему массаж, а Доркас расчесывала его волосы.
- Можешь не вставать, - обратился Джабл к Махмуду.
- Я не могу встать: на мне сидят. Привет, Майк!
- Привет, брат мой Вонючка, доктор Махмуд!
Майк торжественно приветствовал Бена и, извинившись, сказал, что
пойдет к себе.
- Иди, сынок, - отпустил его Харшоу.
- Майк, ты не хочешь есть? - удивилась Энн.
- Нет, я не голоден. Спасибо.
И ушел в дом.
Махмуд повернулся к Харшоу, едва не свалив Мириам:
- Джабл, что тревожит нашего брата?
- Его, кажется, тошнит, - сказал Бен.
- Пусть отдохнет. Он сегодня объелся религией.
И Джабл вкратце описал утренние события.
Махмуд нахмурился:
- Стоило ли оставлять его наедине с Дигби? Прости меня, брат, но это
слишком необдуманный поступок.
- Вонючка, ему рано или поздно пришлось бы с этим столкнуться. Майк
говорил, что ты ему что-то проповедовал. Почему Дигби не имеет права
проповедовать свое? Ответь, как ученый, а не как мусульманин.
- Я на все вопросы отвечаю, как мусульманин.
- Извини. Я тебя понимаю, но не согласен с тобой.
- Джабл, я употребил слово "мусульманин" в его точном смысле, а не в
том, который подразумевает Марьям под термином "магометанин".
- И будешь магометанином, пока не научишься правильно произносить мое
имя! Не вертись!
- Хорошо, Марьям. Ой! У женщин не должно быть мускулов! Джабл, как
ученый, я считаю Майка венцом моей карьеры. Как мусульманин, вижу в нем
желание подчиниться воле Бога и рад за него, хотя здесь нас ожидают
трудности, потому что он еще не вник в смысл английского слова "Бог". Или
арабского "Аллах". А как человек и раб Божий, я люблю парня и не хочу,
чтобы он попал под дурное влияние. Помимо религиозных соображений
существуют еще и моральные. Например, я считаю, что Дигби может оказать на
Майка дурное влияние. Вы согласны?
- Браво! - зааплодировал Бен. - Вонючка, ты мне нравишься! Скоро я
куплю ковер и начну учить арабский.
- Я польщен. Ковер разрешаю не покупать.
Джабл вздохнул:
- Согласен. Пусть лучше Майк начнет курить марихуану, чем его
совратит Дигби. Но, с другой стороны, его не так просто совратить: тут
мало получасовой беседы. И твоему хорошему влиянию Майк тоже не уступит.
Убеждения и интеллект у него одинаковой силы. Пророк Мухаммед не выдержал
бы конкуренции с Майком.
- На все воля Аллаха.
- Что исключает дальнейший спор.
- Пока вас не было, мы говорили о религии, - вступила в беседу
Доркас. - Босс, вам известно, что у женщин есть души?
- Неужели? Первый раз слышу.
- Вонючка сказал, что есть.
- Марьям хотела знать, почему магометане считают, что душа есть
только у мужчин, - объяснил Махмуд.
- Мириам, это вульгарное заблуждение, подобное тому, что евреи
замешивают мацу на крови христианских младенцев. В Коране говорится, что в
рай попадают целыми семьями: и мужчины и женщины. Возьмем стих 70,
"Украшения из золота". Правда, Вонючка?
- "Войдите в сад, вы и ваши жены, и радуйтесь" - таков
приблизительный перевод, - подтвердил Махмуд.
- Я слышала, что в раю магометане развлекаются с гуриями. Куда же они
девают жен? - спросила Мириам.
- Гурии, - принялся объяснять Джабл, - это особые существа. Кстати,
есть гурии мужского пола. Им не нужны души, они сами духи - бессмертные,
неизменные и прекрасные. Им не нужно зарабатывать право на вход в рай, они
предусмотрены штатным расписанием. Они разносят еду, напитки, от которых
не бывает похмелья, поют и танцуют по заказу гостей. А души жен
бездельничают: едят, пьют и развлекаются. Я правильно говорю, Вонючка?
- Близко к истине, но достаточно оригинально в смысле стиля. - Махмуд
неожиданно сел, сбросив на пол Мириам. - У ваших женщин, наверное,
все-таки нет душ.
- Возьми свои слова назад, неблагодарный! Иноверец!
- Успокойся, Марьям. Если у тебя нет души, значит, ты бессмертна.
Джабл, может ли случиться, что человек умрет и не заметит этого?
- Не знаю, не пробовал.
- А вдруг я умер на Марсе и сейчас мне только кажется, что я вернулся
домой? Посмотрите вокруг! Сад, которому позавидовал бы сам Пророк, четыре
прекрасные гурии в любое время подают яства и вина. Разве это не рай?
- Нет. Налоги я плачу далеко не райские.
- Меня это как-то не трогает.
- Теперь гурии. Даже если допустить, что наши одинаково красивы,
достаточно ли они красивы для гурий?
- Мне хватает.
- Остается еще одно качество, присущее гуриям.
- Не будем углубляться. Допустим, это не физическое качество, а
вечное состояние души.
- В таком случае я утверждаю, что перед нами - не гурии.
- Ну, что ж, - вздохнул Махмуд, - придется кого-нибудь из них
превратить.
- Почему кого-нибудь? Давай уж сразу всех четырех.
- Нет, брат мой. Хотя шариат и позволяет иметь четырех жен,
счастливым можно быть только с одной.
- Тем лучше для меня. Кого берешь?
- Сейчас увидим. Марьям, воспитать из тебя гурию?
- Иди к черту!
- Джилл, как ты?
- Джилл оставь для меня, - запротестовал Бен.
- Ладно. Энн?
- Не могу. У меня свидание.
- Доркас, ты моя последняя надежда!
- Я постараюсь ею остаться.
У себя в комнате Майк лег на кровать, принял позу зародыша, закатил
глаза, зафиксировал язык и замедлил сердцебиение. Джилл сердилась, если он
делал это днем, но смирялась, если не при всех. (Есть масса вещей, которые
нельзя делать при всех, и Джилл сердилась только из-за них). А ему так
хотелось сосредоточиться и подумать: он совершил поступок, который Джилл
не одобрила бы.
У Майка возникло человеческое желание сказать самому себе, что его
вынудили так поступить, но марсианское воспитание не позволило
воспользоваться этой лазейкой. Он достиг критической точки, требовалось
правильное действие, и он выбрал. Он вникал, что этот выбор правильный.
Тем не менее брат Джилл запрещает так поступать. Значит, возможности
выбора нет. Противоречие: в критической точке должна быть возможность
выбора. Лишь совершая выбор, дух может расти.
Может быть, не стоило выбрасывать пищу? Хотя нет, компромиссного
варианта Джилл тоже не приемлет.
В эту минуту существо, несущее в себе человеческие гены и марсианское
сознание, существо, до сих пор не отдавшее предпочтение ни тому, ни
другому, завершило одну из стадий роста: оно перестало быть птенцом. Майк
по-человечески остро ощутил всю глубину пучины одиночества, в которую
ввергает человека возможность и необходимость совершать свободный выбор, и
по-марсиански спокойно и даже радостно стал впитывать печаль открытия,
соглашаться с его последствиями. С горьким наслаждением он понял, что
последний выбор он совершил сам, без помощи Джилл. Брат по воде может
учить, предупреждать, направлять, но он не может разделить твой выбор.
Выбор - это твоя собственность, которой владеешь без права продажи,
передачи или залога. Собственность и собственник составляют единое целое.
Ты есть действие, которое предпринимаешь в критический момент.
Осознав свою самостоятельность, Майк мог глубже вникнуть в братьев,
погрузиться в них, не растворяясь. Он стал перебирать в памяти
многочисленных марсианских братьев, и немногочисленных земных, чтобы
полюбить их по-новому, отыскать в каждом ту неповторимую
самостоятельность, которую открыл в себе.
Майк еще долго оставался в трансе: во многое нужно было вникнуть,
многое обдумать с точки зрения взрослого человека (марсианина?)... Все,
что он видел, слышал, пережил в Молельне Архангела Фостера (до момента,
когда он остался один на один с Дигби), было непонятно. Почему епископ Бун
вызвал у него неприязнь, почему мисс Ардент, не будучи братом, ощущалась
как брат, почему от танцующей и кричащей толпы исходило добро... и что
такое говорил Джабл? Слова Джабла тревожили сильнее всего. Майк
вслушивался в них снова и снова, сравнивал их с тем, чему его учили в
родном гнезде... Очень трудным было слово "церковь", которое Джабл
повторял без конца. В марсианском языке не было соответствующего понятия
(было понятие широкое, всеобъемлющее, включающее в себя странные
человеческие слова "конгрегация", "служба", "Бог". Оно выливалось в
формулировку, которую никто не воспринимал: ни Джабл, ни Махмуд, ни Дигби
- "Ты есть Бог").
Теперь Майк глубже вникал в смысл этой английской фразы и видел, что
в ней нет той неизбежности, категоричности, наконец, безысходности,
которая присуща соответствующему марсианскому слову. Он произносил
английскую фразу, а продумывал марсианское слово, и вникал все глубже...
Около полуночи Майк ускорил сердце и дыхание, развернул тело и сел на
постели. От усталости не осталось и следа, голова была ясная, душа жаждала
действия.
Его вдруг потянуло к людям так же неудержимо, как несколько часов
назад захотелось от всех скрыться. Он вышел в гостиную и ужасно
