как будто меньше ростом. Теперь это был обвиняемый, ждущий милосердного
приговора из рук своей дочери и ее возлюбленного.
- Не судите меня жестоко, - сказал он. - Подумайте о том, что значит
быть евреем - отверженным, которого каждый бродяга может оттолкнуть и
оплевать, человеком вне закона, за которым охотятся в каждой стране,
охотятся, как за диким волком, и, поймав, убивают для развлечения добрых
христиан, предварительно обобрав его до нитки. И теперь представьте се-
бе, что была возможность избежать всех этих ужасов, приобрести безопас-
ность, спокойствие и защиту церкви, а затем богатство и положение.
Он остановился на мгновение, словно ожидая возражений, но Питер и
Маргарет молчали, и Кастелл продолжал:
- К тому же в детстве меня крестили, но сердце мое, как и сердце мое-
го отца, осталось с евреями, а там, где сердце, там и человек.
- Это ухудшает дело, - заметил как бы про себя Питер.
- Так учил меня мой отец, - защищался Кастелл.
- Мы должны отвечать за свои грехи, - еще раз прервал его Питер.
Тут уже Кастелл не выдержал:
- Вы молокососы, вы еще ничего не знаете об ужасах жизни, а готовы
упрекать меня! Если бы вам пришлось пережить то, что пережил я, кто зна-
ет, оказались бы вы хоть наполовину так смелы, как я. Почему, вы думае-
те, я открыл вам эту тайну, которую я мог бы скрыть от вас так же, как
скрывал ее от твоей матери, Маргарет? Я открыл ее вам потому, что это
часть той кары, которую я должен нести за свой грех. Да, я знаю, мой бог
ревнив, и грех падет на мою голову, я заплачу все, до последнего гроша,
хотя и не знаю еще, когда и где эта кара обрушится на меня. Иди, Питер,
иди, Маргарет, донесите на меня, если хотите. Ваши попы похвалят вас за
это и откроют вам кратчайший путь в рай. Я не буду винить вас и не
уменьшу ваше богатство ни на один золотой.
- Не давайте волю своему гневу, сэр, - сказал Питер. - Это дело каса-
ется только вас и бога. Что мы можем сказать вам, и кто поставил нас
судьями над вами? Мы только молим бога, чтобы ваши опасения оказались
напрасными и чтобы вы окончили свои дни в мире и почете.
- Я благодарю тебя за эти добрые слова, они делают честь тебе, - ска-
зал Кастелл. - Но что скажет Маргарет?
- Что я скажу? - растерянно спросила Маргарет. - Мне нечего сказать.
Питер прав: это дело твое и бога. Но мне тяжело потерять любимого.
Питер удивленно посмотрел на нее, а Кастелл воскликнул:
- Потерять? Почему? Разве он только что не клялся?
- Дело не в этом. Как я могу просить его, дворянина, христианина по
рождению, жениться на дочери еврея, который всю жизнь молился Христу, а
на самом деле отрицал его!
Тут Питер поднял руку.
- Прекрати этот разговор, - сказал он. - Даже если бы твой отец был
самим Иудой, какое это имеет отношение к тебе и ко мне? Ты принадлежишь
мне, а я тебе до тех пор, пока смерть не разлучит нас. И никакая вера
другого человека не может стать между нами ни на минуту. Сэр, мы благо-
дарим вас за доверие, и будьте уверены, что, хотя все, что вы сказали,
огорчило нас, мы будем любить и уважать вас ничуть не меньше оттого, что
знаем правду.
Маргарет с рыданием припала к груди отца:
- Прости меня, если я была резка. Ведь я ничего не знала об этом, а
меня всю мою жизнь учили ненавидеть евреев. Какое мне дело до того, ка-
кой ты веры, - ведь для меня ты только любимый отец!
- Зачем же тогда плакать? - спросил Кастелл, нежно гладя ее по голо-
ве.
- Потому что тебе грозит опасность. По крайней мере, ты так говоришь,
а если с тобой что-нибудь случится... что я тогда буду делать?
- Прими это как волю божью и, если удар падет на меня, встреть его
храбро, как, надеюсь, встречу его я. - Кастелл поцеловал Маргарет и вы-
шел, из часовни.
- Оказывается, радость и беда идут рука об руку, - прошептала Марга-
рет.
- Да, дорогая, они близнецы. Но если мы уже обрели радость, то не бу-
дем страшиться беды. Чума побери всех попов и весь их фанатизм! Христос
старался обратить всех евреев в свою веру, но он не призывал убивать их.
А что касается меня, то я уважаю человека, который держится своей веры,
и могу простить его, потому что это попы заставили его притворяться и
лгать. Моли бога, чтобы мы скорее обвенчались и спокойно уехали из Лон-
дона туда, где сумеем укрыть твоего отца.
- Я молю, молю... - прошептала Маргарет, придвигаясь к Питеру.
И скоро они забыли обо всех страхах в объятиях друг друга.
На следующее утро - это было воскресенье - Питер, Маргарет и Бетти
отправились к мессе в храм святого Павла. Кастелл сослался на плохое са-
мочувствие и остался дома. Теперь, когда его тайна уже не была тайной,
он решил, насколько это возможно, избегать посещения христианского хра-
ма. Поэтому он сказался больным. Но Маргарет это не могло не тревожить.
Что же будет? Ведь нельзя же все время притворяться больным? А не посе-
щать церковь - значило объявить себя еретиком.
Оставшись дома, Кастелл послал двух крепких парней из числа своих
слуг незаметно сопровождать Питера и Маргарет, приказав им следовать
всюду за ними.
Когда Питер, Маргарет и Бетти выходили из церкви, Питер заметил двух
испанцев, лица которых были ему знакомы. Ему показалось, что они следят
за ним. В толпе он потерял их из виду, поэтому ничего не сказал своим
спутницам. Самая близкая дорога к дому шла через поля и сады, где было
совсем мало домов. Питер и Маргарет шли, разговаривая; вдруг Бетти, ко-
торая шла сзади, вскрикнула. Питер поднял голову и увидел двух испанцев,
пролезающих через дыру в изгороди не более чем в шести шагах от него. Он
заметил также, что испанцы держатся за рукоятки мечей.
- Вперед, смелей, - прошептал Питер Маргарет, - я не покажу им спину.
При этом он взялся за рукоятку меча, который был у него под плащом, и
попросил Маргарет держаться позади.
Они оказались лицом к лицу с испанцами. Те довольно вежливо поклони-
лись и спросили, не он ли мастер Питер Брум. Говорили они по-испански,
но Питер, как и Маргарет, знал этот язык довольно прилично - он учил его
в детстве, и ему приходилось говорить по-испански, работая у Джона Кас-
телла, который широко пользовался этим языком в своих торговых операци-
ях.
- Да, это я, - ответил он. - У вас дело ко мне?
- У нас есть поручение к вам от одного нашего товарища, шотландца, по
имени Эндрю, которого вы встретили на днях, - обратился к Питеру один из
испанцев. Он умер, но просил передать поручение, суть которого сводится
к тому, чтобы вы встретились с ним. Мы все поклялись передать вам это и
проследить за тем, чтобы вы явились на свидание.
- Вы хотите сказать, что собираетесь убить меня, - ответил Питер,
стискивая зубы и вытаскивая меч из-под плаща. - Ну что ж, подходите,
трусы, и мы увидим, кто из нас составит компанию в аду вашему Эндрью.
Маргарет, Бетти, бегите!
Питер сбросил плащ и обмотал им левую руку. Испанцы на мгновение ос-
тановились - решительный вид Питера ясно говорил о том, что сладить с
ним будет нелегко. Когда же они двинулись на него, послышался звук ша-
гов, и рядом с Питером оказались двое слуг с мечами в руках.
- Очень рад вас видеть, - заметил Питер, взглянув на них. - А теперь,
сеньоры, вы все еще хотите передать послание?
Вместо ответа испанцы пустились бежать. Один из слуг схватил с дороги
большой камень и изо всех сил бросил им вслед. Камень попал в спину отс-
тавшего испанца и свалил его лицом в грязь. Испанец вскочил л, прихрамы-
вая, побежал дальше, выкрикивая поиспански проклятья.
- Я думаю, - сказал Питер, - теперь мы можем спокойно идти домой. Се-
годня мы, пожалуй, больше никаких посланцев от Эндрью не встретим.
- Сегодня, может быть, и нет, - вздохнула Маргарет, - но завтра или
послезавтра они опять придут. Чем все это кончится?
- Ну, это знает один бог, - мрачно ответил Питер, опуская свой меч в
ножны.
Когда они рассказали про нападение Кастеллу, тот очень взволновался.
- Они хотят отомстить тебе за смерть того шотландца, - озабоченно
сказал он. - Испанцы мстительны. Кроме того, они никогда не простят, что
ты тогда позвал англичан на помощь. Я боюсь за тебя, Питер: если ты бу-
дешь выходить из дому, они убьют тебя.
- Но ведь я не могу вечно сидеть взаперти, как крыса в щели! - серди-
то возразил Питер. - Что же делать? Обратиться к закону?
- Нет, ты ведь сам нарушил закон, убив человека. Я думаю, что тебе
лучше всего уехать на время, пока эта буря не минует нас.
- Уехать? Питеру уехать? - испуганно вскрикнула Маргарет.
- Да! Послушай меня, дочь. Вы не можете сейчас же обвенчаться. Это не
так просто. Нужно дать извещение, договориться о церемонии. На это уйдет
около месяца. Уже не так уж долго, и конце концов, вы ведь толь ко вчера
обручились. Теперь вот что: никто не должен знать о вашей помолвке. Ина-
че испанцы начнут преследовать и тебя, Маргарет. Я заклинаю вас, это
должно храниться в полной тайне. Вы должны держаться подальше друг от
друга, как будто между вами ничего нет.
- Как хотите, сэр, - заметил Питер. - Что касается меня, то мне не
нравится, когда скрывают правду. Это всегда приводит к осложнениям.
По-моему, мне нужно рискнуть и остаться здесь, а свадьбу устроить как
можно скорее.
- Чтобы твоя жена через неделю стала вдовой или чтобы эти мерзавцы
сожгли наш дом? Нет, нет, Питер, не надо дразнить судьбу. Мы узнаем, как
обстоят дела у д'Агвилара, и тогда решим.
ГЛАВА VI
ПРОЩАНИЕ
Д'Агвилар, как и обещал, явился в тот же вечер, но уже не пешком и не
один, как в прошлый раз, а со свитой, приличествующей знатному вельможе.
Двое слуг бежали впереди, расчищая дорогу. За ними на великолепном белом
коне следовал сам д'Агвилар в бархатном плаще и шляпе с длинными страу-
совыми перьями. Четверо вооруженных всадников в ливреях с гербом д'Агви-
лара сопровождали его.
- Мы приглашали одного гостя, или, скорее, он сам напросился, а кор-
мить придется семь человек, не говоря уже о лошадях! - проворчал Кас-
телл, наблюдая за этой процессией из окна верхнего этажа. - Ну что ж,
делать нечего. Питер, пойди проследи, чтобы хорошо накормили слуг - они
не должны обижаться на наше гостеприимство. Слуг можно накормить в ма-
леньком зале вместе с нашими людьми. А ты, Маргарет, надень свое лучшее
платье и драгоценности, которые ты надевала, когда я прошлым летом брал
тебя на городской бал. Покажем этим изысканным иностранным птицам, что у
лондонских купцов тоже есть красивое оперение.
Питер медлил, сомневаясь, разумно ли устраивать такой роскошный при-
ем. Будь на то его воля, он бы послал сопровождающих испанца людей в та-
верну, а его самого принимал бы в скромном платье и за обычным столом.
Но Кастелл, который в этот вечер нервничал и, кроме того, любил иногда
похвастать своим богатством, рассердился и стал кричать, что, очевидно,
ему самому придется идти встречать д'Агвилара. Кончилось тем, что Питер,
сокрушенно качая головой, ушел, а Маргарет отправилась выполнять прика-
зание отца.
Через несколько минут Кастелл в своем самом дорогом парадном костюме
приветствовал д'Агвилара в гостиной. Воспользовавшись тем, что они одни,
Кастелл спросил гостя, как обстоят дела с де Айала.
- И хорошо и плохо, - ответил д'Агвилар. - Доктор де Пуэбла, на кото-
рого я рассчитывал, покинул Лондон, заявив, что он оскорблен и что при
дворе нет места двум послам. В результате мне пришлось обратиться к са-
мому де Айала. Короче говоря, я дважды беседовал с этим высокопоставлен-
ным священником по поводу совершенно заслуженной смерти его мерзкого
слуги. Де Айала считает себя оскорбленным, ибо он потерял уже несколько
слуг в подобных стычках, поэтому мне с большим трудом удалось убедить
его взять пятьдесят золотых - конечно, для передачи семье покойного, как
он сказал, - и дать расписку. Вот она, - И д'Агвилар протянул Кастеллу
