Маргарет, и поскорее, если ты сможешь найти слова. Поучись у этого ис-
панского лорда - шаркай ногой, кланяйся и льсти, рассказывай ей всякие
басни про войну и посвящай стихи ее глазам и волосам. Питер, ты же не
дурак. Неужели я в мои годы должен учить тебя, как ухаживать за женщина-
ми!
- Может быть, сэр. Я не умею делать ничего подобного, а стихи мне
трудно читать, не то что писать. Но я могу задать вопрос и получить от-
вет...
Джон Кастелл нетерпеливо покачал головой:
- Спрашивай, если ты хочешь, но никогда не принимай ответа, если он
отрицательный. Лучше подожди и спроси еще раз...
- И если понадобится, - продолжал Питер, не замечая, что его прерва-
ли, - я могу переломать этому испанцу все его кости, как веточки.
- Ну что ж, возможно, тебе и придется это сделать прежде, чем все это
кончится. Что касается меня, то я думаю, что кости ему ломать нужно. А
ты поступай как знаешь, спрашивай как умеешь. Но спрашивай! Я хочу услы-
шать ответ до завтрашнего вечера. Однако становится поздно, а мне нужно
еще кое-что сказать тебе. Мне угрожает опасность. О моем богатстве прос-
лышали за границей, и есть немало людей, которые мечтают поживиться.
Среди них, я полагаю, и некоторые высокие персоны. Так вот, Питер, я хо-
чу закрыть свою торговлю и удалиться туда, где никто не найдет меня, - в
твой замок в Дедхэме, если ты приютишь меня там. Уже больше года прошло
с того дня, как ты заговорил со мной о Маргарет. Я собираю свои деньги в
Испании и Англии, вкладываю их небольшими суммами в надежные дела, поку-
паю драгоценности или одалживаю деньги купцам, которым я доверяю и кото-
рые не ограбят ни меня, ни моих близких. Ты хорошо работал у меня, Пи-
тер, но ты не купец, у тебя нет этого в крови. Денег у нас более чем
достаточно, я передам свое дело другим. Они продолжат его под своим име-
нем, но на паях, и, если бог позволит, святки мы будем проводить в Дед-
хэме.
В эту минуту открылась дверь, и в комнату вошел слуга, которого Кас-
телл посылал проследить за испанцем.
- Ну, что скажешь? - обратился к нему Кастелл.
Слуга поклонился и начал рассказывать:
- Я шел за сеньором, как вы приказали мне, до его дома, но он не за-
метил меня. Он живет неподалеку от Вестминстерского дворца, в том же
большом доме, где и посол де Айала. Люди, стоявшие у его дома, снимали
перед ним шляпы. Потом я приметил, что некоторые из них вошли в таверну.
Я последовал за ними, заказал себе вина и стал прислушиваться к их раз-
говорам. Испанские язык я знаю хорошо, ведь я служил пять лет в вашей
конторе в Севилье. Они обсуждали сегодняшнюю драку и говорили, что если
бы они поймали того длинноногого парня, имея в виду мастера Питера, то
расправились бы с ним, так как он опозорил их, убив своей палкой шот-
ландца, который был их начальником. Я разговорился с ними, выдав себя за
английского матроса, бывавшего не раз в Испании. Они были слишком пьяны,
чтобы задавать мне вопросы. А я спросил их о высоком сеньоре, который
вмешался в драку, перед тем как прибыл король. Они объяснили, что это
богатый сеньор, по имени д'Агвилар, но служить ему во время поста плохо,
потому что он очень строг в религии, хотя во всем другом совсем не
строг. Я сказал, что принял его за очень знатного дворянина, и тогда
один из них ответил, что я прав и в Испании нет более высокого рода, чем
род этого господина, но, к несчастью, его родословная не так уж чиста -
в его крови есть немного чернил.
- Что это значит? - спросил Питер.
- Это испанское выражение, - объяснил ему Кастелл, - оно означает,
что он незаконнорожденный и что в его венах есть кровь мавров.
- Потом я поинтересовался, что здесь делает этот господин, а солдат
ответил мне, что с этим вопросом лучше обращаться к самому господу богу
или к королеве Испании. В конце концов после еще одной кружки вина сол-
дат рассказал мне, что этот сеньор большей частью живет в Гранаде и что
если я навещу его там, то увижу немало прелестных женщин. А имя его мар-
киз Нигель. Я заметил, что это значит маркиз Никто, на что солдат заявил
мне, что я слишком любопытен и что он именно так и хотел сказать - ник-
то. Он тут же крикнул своим товарищам, что я шпион, и я решил, что пора
уходить, а то они были так пьяны, что могли изувечить меня.
- Хорошо, Томас, - сказал Кастелл. - Сегодня ты на страже? Посмотри
хорошенько, чтобы двери были на запоре и мы могли спать спокойно, не бо-
ясь испанских воров. Иди отдыхай, Питер. А я еще задержусь. Мне нужно
написать письма в Испанию, чтобы отправить с кораблем, который уходит
завтра вечером.
Когда Питер ушел, Джон Кастелл потушил все свечи, за исключением од-
ной. Со свечой в руке он прошел в небольшой зал, в котором в старые вре-
мена, когда этот дом принадлежал знатному дворянину, находилась домашняя
церковь. Здесь стоял алтарь и над ним распятие. Джон Кастелл преклонил
колено перед алтарем - даже в этот ночной час он не был уверен, что за
ним не следят чьи-нибудь глаза, - затем поднялся, проскользнул за ал-
тарь, приподнял занавес и нажал пружину, скрытую в деревянной панели.
Дверь открылась в крохотную потайную комнатку без окон, скрывавшуюся в
толщине стены. Возможно, здесь когда-то священник хранил свое облачение
или священные дары.
Сейчас в этой комнатке стоял простой дубовый стол, на нем свечи, не-
большой деревянный ящик и несколько свитков пергамента. Джон Кастелл пал
ниц перед этим столиком и начал горячо молиться отцу Аврааму. Хотя отец
и крестил его, когда он был мальчиком, Джон Кастелл остался верен своей
религии. Именно поэтому он так тревожился за свою тайну. Если это будет
обнаружено, он погибнет - его уделом и уделом его семьи будет смерть,
ибо в те времена не было более страшного преступления, чем молиться дру-
гому богу, кроме того, которому разрешала молиться святая церковь. Одна-
ко в течение многих лет он шел на этот риск, молясь так же, как молились
его предки.
Окончив молитву, Кастелл покинул свою тайную молельню, закрыл потай-
ную дверь и прошел в контору. Там он просидел до рассвета сначала за
письмом к своему другу в Севилью, а потом зашифровывая его. Он запечатал
письмо, сжег черновик, потушил свечу и подошел к окну посмотреть на вос-
ход солнца. В саду под его окном цвели бледные примулы, пели дрозды.
- Интересно, - сказал он вслух, - увижу ли я эти цветы, когда они
вновь распустятся? У меня ощущение, что петля уже затягивается на моей
шее. Я почувствовал это, когда проклятый испанец перекрестился за моим
столом. Ну что ж, пусть будет что будет, я постараюсь скрывать правду,
пока смогу, но если они откроют мою тайну, я не стану отрицать ее.
Большая часть моих денег в сохранности, моего богатства им никогда не
получить, теперь я устрою свою дочь - с Питером она будет в безопаснос-
ти. Мне не нужно было откладывать это так долго, но я мечтал о хорошей
партии для нее - ведь она, как христианка, могла на это рассчитывать. Я
исправлю свою ошибку - не позже завтрашнего утра она будет помолвлена с
Питером и не позже мая станет его женой. Бог моих отцов, дай нам спокой-
но и в безопасности прожить еще один месяц, а потом возьми мою жизнь,
ибо я публично отрекся от тебя.
Раньше чем Джон Кастелл отправился к себе в спальню, Питер уже был на
ногах - по правде говоря, он почти не спал эту ночь. Разве мог он зас-
нуть, когда между заходом и восходом солнца судьба его изменилась столь
удивительным образом. Еще вчера он был только помощником купца - подхо-
дящее ли занятие для человека, приученного владеть оружием и с честью
носившего его? Сегодня Питер стал джентльменом, владельцем обширных зе-
мель, принадлежавших многим поколениями его предков. Вчера он был безна-
дежным влюбленным, так как в глубине души он никогда не верил, что бога-
тый Джон Кастелл позволит ему, бедняку без кола, без двора, ухаживать на
его дочерью - самой прекрасной и самой богатой невестой в Лондоне. Он
уже просил однажды его разрешения, но, как и ожидал, получил отказ. Бу-
дучи человеком слова, Питер ни разу не сказал Маргарет ни единого нежно-
го слова, не пожал ей руки, даже не смотрел ей в глаза. Иногда, правда,
ему казалось, что она не была бы против, если бы он сделал что-нибудь
подобное. Пожалуй, Маргарет бывала даже удивлена, что он этого не дела-
ет. Больше того: теперь он понял, что даже ее отец удивлен его сдержан-
ностью. Такова была странная награда за добродетель.
Питер любил Маргарет. С тех пор как мальчиком он играл с ней, он не
любил никого, кроме нее. Она одна заполняла его мысли днем и сны по но-
чам. Она была его надеждой, его путеводной звездой. Небо представлялось
ему местом, где он всегда будет вместе с Маргарет, земля без нее могла
быть только адом. Только ради нее он оставался в лавке Кастелла, подс-
тавляя свою гордую шею под ярмо торговца, занимаясь торговыми операция-
ми, выслушивая грубости от купцов и знатных покупателей, принимая чеки,
торгуясь, и все это без малейшего неудовольствия, хотя частенько ему ка-
залось, что он не выдержит и отвращение к такой жизни задушит его. Ведь
только из-за нее он оказался здесь, вместо того чтобы вдали отсюда мечом
пробивать себе дорогу к славе и успеху или этим же мечом вырыть себе мо-
гилу. Здесь он мог быть рядом с Маргарет, мог касаться ее руки утром и
вечером, видеть сияние ее необыкновенных глаз, а иногда, когда она нак-
лонялась над ним, чувствовать ее дыхание на своих волосах. И вот теперь
испытание приходит к концу - ему вдруг приоткрылись врата рая.
Но что, если Маргарет окажется ангелом с огненным мечом, запрещающим
ему войти в рай? Питер трепетал при этой мысли. Ну что ж, пусть будет
что будет, он не станет силой навязываться ей или звать на помощь ее от-
ца. Он сделает все, чтобы завоевать ее благосклонность, а если потерпит
поражение, благословит ее и не будет досаждать ей.
Рассвет еще только наступал, но Питер не мог дольше лежать в постели.
Он встал и быстро оделся. У открытого окна он произнес молитву, поблаго-
дарив бога за все прошлые милости, и попросил его благословения. Взошло
солнце, и вдруг Питера охватило страстное желание оказаться на лоне при-
роды, наедине с небом, птицами и деревьями. Ведь он родился в деревне и
не любил город, а здесь, в Лондоне, куда ни пойдешь, обязательно всюду
люди. Тут же он вспомнил, что теперь ему нельзя ходить по улицам одному,
без охраны, - испанцы могут подкараулить его и захватить врасплох. Оста-
ется сад - туда он может пойти погулять.
Питер спустился по широкой дубовой лестнице, отпер дверь и очутился в
саду. Хотя сад содержался не очень хорошо, но зато для Лондона он был
достаточно велик. Сад окружала высокая стена. Одна из дорожек вела к
старым вязам. Под ними была скамейка, невидимая из окон дома. Летом она
была излюбленным местом Маргарет, которая также всей душой любила приро-
ду. Сад доставлял ей большую радость - почти все цветы были посажены ее
руками.
Некоторое время Питер прогуливался по аллее. Случилось так, что Мар-
гарет, тоже плохо спавшая этой ночью, проснулась рано и увидела Питера
сквозь шторы окна. Ей стало любопытно, что он делает в саду в такой ран-
ний час и почему он одет в свой лучший костюм. Может быть, подумала она,
его обычная одежда оказалась порванной или испачканной во вчерашней
стычке? Тут Маргарет вспомнила, как храбро вел себя Питер во время этого
столкновения. Она как будто вновь увидела все это - как сильные руки Пи-
тера схватили огромного рыжего негодяя и швырнули его на землю, как Пи-
тер отражал удары сверкающей стали одной только тростью, потом последо-
вал его удар, и оскорбитель упал мертвым.
Да, ее кузен Питер был настоящим мужчиной, хотя и несколько странным.
Вспомнив некоторые непонятные для нее вещи, Маргарет пожала плечами и
надула губки. Этот испанец за один час сказал ей больше учтивых слов,
