бывает с теми, у кого в венах течет восточная кровь, он решил все еще до
того, как встал из-за стола Кастелла накануне вечером. Он должен же-
ниться на Маргарет и ни на ком другом.
Правда, он тут же представил себе все трудности, стоявшие на его пу-
ти. Прежде всего он не доверял Питеру, этому спокойному, сильному чело-
веку, который мог одной тростью расправиться с хорошо вооруженным воином
и одним словом призвать половину Лондона себе на помощь. Д'Агвилар был
уверен, что Питер не может не быть влюбленным в Маргарет, а это был
опасный соперник. Ну что ж, если Маргарет не думает о Питере, то это не
страшно, но если это так - кстати, что они делали сегодня утром одни в
саду? Пожалуй, от Питера необходимо избавиться, вот и все. Это не так уж
трудно, если прибегнуть к некоторым известным способам: здесь найдется
немало испанцев, которым ничего не стоит нанести ему в темноте удар кин-
жалом в спину.
И все же при всех его грехах мысль о таком шаге смущала д'Агвилара.
Он был фанатиком, у которого злодеяния сменялись периодами раскаяния и
молитв. Тогда он отдавал свои средства и свой талант на службу церкви,
как было в настоящий момент. Нет, д'Агвилар никогда не запятнает себя
убийством, об этом не может быть и речи, иначе чем он сможет смыть этот
грех со своей души? Но есть другие пути. Разве, к примеру, этот Питер -
правда, при самообороне - не убил одного из слуг испанского посла? А мо-
жет быть, этим не придется воспользоваться. Ему казалось, что он нравит-
ся Маргарет, и, кроме этого, он многое может предложить ей. Он будет
честно ухаживать за пей и, если она или ее отец отвергнут его, тогда
начнет действовать. Тем временем над головой Питера будет занесен меч, и
д'Агвилар сделает вид, что он единственный человек, который может удер-
жать этот меч. А пока он должен узнать все о Кастелле.
На этот раз судьба в лице глупой Бетти улыбнулась ему. У него не было
сомнений, об этом он уже слышал в Испании, и пребывание в доме купца
окончательно убедило его, что Кастелл - еврей. Рассказ Бетти о комнате
за алтарем, где был молитвенный ящик, свечи и свитки, подтверждал это. В
конце концов, этого было вполне достаточно, чтобы отправить его на кос-
тер испанской инквизиции или изгнать из пределов Англии. Если теперь
Джон Кастелл, испанский еврей, не захочет отдать ему свою дочь, не зас-
тавит ли его переменить свое решение легкий намек на полномочия их вели-
честв королей Испании и святого отца?
Обдумывая все это, д'Агвилар вернулся к себе и прежде всего записал
рассказ Бетти и все, что он сам видел в доме Джона Кастелла.
ГЛАВА IV
ТАЙНА ДЖОНА КАСТЕЛЛА
В доме Джона Кастелла, как и во многих других домах в те времена, бы-
ло принято, что все продавцы и клерки завтракали и обедали вместе с хо-
зяевами в одном зале, но за двумя отдельными столами. Исключение состав-
ляла Бетти, как кузина и компаньонка дочери хозяина, - она ела за одним
столом с Кастеллами. В это утро место Бетти оказалось пустым. Кастелл,
хотя и сидел в глубокой задумчивости, заметил это. Ни Маргарет, ни Питер
не могли ответить на его вопрос. Однако один из слуг, как раз тот, кото-
рого накануне вечером Кастелл посылал проследить за д'Агвиларом, сказал,
что он видел Бетти, когда проходил через Холборн, - она шла вместе с тем
самым испанским господином. Услышав это, хозяин дома помрачнел.
Завтрак прошел в полном молчании, и, едва слуги покинули зал, появи-
лась раскрасневшаяся Бетти.
- Где ты была? - обратился к ней Кастелл. - И почему опоздала к завт-
раку?
- Я ходила за полотном для простынь, но оно не было приготовлено, -
бойко протараторила Бетти.
- Как видно, тебя заставили долго ждать, - спокойно заметил Кастелл.
- Ты никого не встретила?
- Только людей на улице.
- Я не буду тебя больше ни о чем спрашивать, иначе ты будешь продол-
жать лгать и принимать грех на свою душу, - сурово сказал Кастелл. - От-
вечай мне: куда ты ходила с сеньором д'Агвиларом и о чем ты с ним гово-
рила?
Бетти поняла, что ее видели с испанцем и что продолжать скрывать это
бесполезно.
- Я прошла с ним совсем немного и то только потому, что сеньор попро-
сил показать ему дорогу.
- Послушай, Бетти, - перебил ее Кастелл, не обращая внимания на ее
слова, - ты уже достаточно взрослая девушка, чтобы отвечать за себя. Я
не буду ничего говорить тебе относительно прогулок с кавалерами. Эти
прогулки не приведут к добру. Но имей в виду: ни один человек, знающий
дела моего дома, - и он пристально посмотрел на нее, - не должен иметь
ничего общего ни с одним испанцем. Если тебя еще раз увидят с этим гос-
подином, ты никогда больше не перешагнешь порог моего дома. Молчи, мне
не нужно твоих оправданий. Забирай свой завтрак и иди с ним куданибудь в
другое место.
Бетти, чуть не плача, покинула зал. Она была очень рассержена, ибо на
характеру своему была девушкой упрямой. Маргарет, любившая свою кузину,
попыталась сказать что-то в ее оправдание, но отец перебил ее:
- Глупости! Я знаю Бетти - она тщеславна, как павлин. Она не может
забыть о своем благородном происхождении, о том, что она хороша собой, и
ищет мужа выше себя по положению. А этот испанец играет на ее слабостях
в своих целях, и я ручаюсь, что эти цели не из хороших. Если мы не поме-
шаем этому, она может навлечь беду на всех нас. Ну, хватит говорить о
Бетти Дин. Я должен идти работать.
Однако Питер, не промолвивший ни слова за все это время, остановил
его:
- Сэр, нам нужно сказать вам кое-что о себе.
- О себе? - с удивлением переспросил Кастелл. - Ну что ж, говорите.
Впрочем, здесь не место для таких разговоров. Я думаю, что у стен тут
тоже есть уши. Идите за мной.
Он провел их в старую часовню и запер дверь.
- Вот теперь говорите, в чем дело.
- Сэр, - начал Питер, - получив ваше разрешение, я просил сегодня ут-
ром вашу дочь стать моей женой.
- Я вижу, ты не терял время даром, друг мой. Если б ты поднял ее с
постели или просил ее руки через дверь, то и тогда не мог проделать это
быстрее. Впрочем, понятно; ты всегда был человеком действия. Так что от-
ветила тебе моя Маргарет?
- Час назад она сказала, что согласна стать моей женой.
- Ты осторожный человек, - улыбнулся Кастелл, - ведь известно, что
женщина за час может изменить свое решение. А что ты скажешь теперь,
Маргарет, после столь долгого раздумья?
- Что я сердита на Питера! - воскликнула Маргарет, топнув своей ма-
ленькой ножкой. - Если он не доверяет мне на час, то как он может навеки
связать свою жизнь с моей?
- Нет, нет, Маргарет, - вмешался Питер, - ты не поняла меня. Я просто
не хотел связывать тебя в случае, если...
- Вот ты опять говоришь то же самое! - перебила его Маргарет, раздра-
женная и в то же время довольная.
- Похоже, что мне лучше помолчать, - смиренно заметил Питер. - Говори
сама.
- Да уж, конечно, молчать ты мастер. Я это знаю лучше, чем кто-нибудь
другой, - ответила Маргарет, вознаграждая себя за томительные месяцы и
годы ожидания. - Хорошо, я скажу за тебя. Отец, Питер сказал правду, я
согласилась выйти за него замуж, хоть это и означает вступить в орден
Молчаливых братьев. Да, я согласна, не ради Питера, конечно, - у него
слишком много недостатков, - а ради себя, потому что я люблю его. - И
Маргарет мило улыбнулась.
- Не шути, Маргарет.
- А почему, отец? У Питера такой торжественный вид, что этого хватит
на двоих. Посмотри на него. Давай смеяться, пока это возможно. Кто зна-
ет, не придется ли нам плакать.
- Хорошо сказано, - вздохнул Кастелл. - Итак, вы решили обручиться. Я
рад этому, дети мои, ибо кто знает, когда могут нагрянуть те слезы, о
которых сейчас говорила Маргарет. Возьми ее руку, Питер, и клянись рас-
пятием, которому ты поклоняешься, - Питер с удивлением посмотрел на не-
го, но Кастелл продолжал, - поклянитесь оба, что в любом случае, вместе
и порознь, при добрых или худых вестях, в бедности или богатство, в мир-
ные дни или в дни гонений, в тяжких испытаниях, в радости или горе, вы
останетесь верными своему слову, пока не будете обвенчаны, а после этого
- верными друг другу всю жизнь, пока смерть не разлучит вас.
Кастелл произнес эти слова серьезно и взволнованно, он всматривался в
лица Питера и Маргарет так, словно хотел прочитать их самые сокровенные
мысли. Его волнение передалось молодым людям - они опять ощутили страх,
подобный тому, который охватил их в саду, когда они увидели перед собой
тень испанца. Торжественно, почти не испытывая радости, естественной в
такой момент, они взялись за руки и поклялись на распятии, что через все
испытания, даже те, которые они сейчас не могут предвидеть, они пронесут
эту клятву и сохранят верность друг другу до самой смерти.
- И после нее, - добавил Питер.
Гордая голова Маргарет склонилась в знак согласия.
- Дети, - сказал Кастелл, - вы будете богаты. Не так много людей в
этой стране богаче вас. Но, пожалуй, разумнее будет с вашей стороны не
выставлять напоказ ваше богатство и не пытаться подражать знатным людям.
Иначе вы возбудите зависть, и она погубит вас. Умейте ждать, и положение
само придет к вам, а если не к вам, то к вашим детям. Питер, я хочу ска-
зать тебе сейчас, чтобы не забыть, что опись всех моих капиталов и вло-
жений в движимую собственность, в земли, суда и торговые предприятия за-
рыта под полом в моей конторе, как раз под тем местом, где стоит мой
стул. Поднимете доски, выкопаете землю и найдете каменную плиту, под ней
железный ящик с документами, инвентарными книгами, там лежат и драгоцен-
ности. Если по какой-либо причине этот ящик будет потерян, копии почти
всех документов находятся у моего друга и партнера по торговле в Англии
- Симона Леветта, которого вы знаете. Запомните мои слова.
- Отец, - озабоченно прервала его Маргарет, - почему ты так говоришь?
Как будто ты не будешь с нами. Ты боишься чего-нибудь?
- Да, дочь моя, я боюсь или, вернее сказать, не боюсь, а жду. Я готов
встретить все, что ждет меня. По и вы ведь поклялись, и вы сдержите
клятву?
- Да, - в один голос ответили Питер и Маргарет.
- Тогда приготовьтесь принять на себя тяжесть первого испытания, по-
тому что я не хочу больше скрывать от вас правду. Дети, вы были убежде-
ны, что я одной с вами веры, на самом деле это не так. Я еврей, как были
ими мой отец и дед еще во времена Авраама.
Эти слова произвели на Питера и Маргарет ошеломляющее впечатление.
Питер от удивления раскрыл рот и второй раз за этот день побледнел; Мар-
гарет без сил опустилась в кресло и беспомощно смотрела на него. В те
времена быть евреем означало подвергаться страшной опасности. Кастелл
смотрел на них обоих - их молчание показалось ему оскорбительным.
- Ах, вот как! - воскликнул он с горечью. - И вы, оказывается, как
все? Вы презираете меня за то, что я принадлежу к расе более древней и
благородной, чем все эти ваши выскочки лорды и короли? Вы знаете мою
жизнь - сделал я что-нибудь плохое? Обманывал своих соседей или грабил
бедняков? Или я насмехался над вашим причастием? Замышлял ли я крамолу
против властей? Может быть, я был плохим другом или жестоким отцом? Вы
качаете головой, но почему же тогда вы смотрите на меня, как на отвер-
женного? Разве я не имею права следовать вере моих отцов? Разве я не мо-
гу молиться богу так, как мне нравится? - И он с вызовом посмотрел на
Питера.
- Нет, сэр, - ответил тот, - конечно, вы можете. По крайней мере, я
так считаю. Но почему же тогда вы все эти годы притворялись, что моли-
тесь так же, как мы?
При этом прямом вопросе, столь характерном для Питера, Кастелл отпря-
нул, как воин, получивший неожиданный удар в самое уязвимое место. Му-
жество покинуло его, гнев в его глазах сменился смирением, и сам он стал
