бумагу, которую тот внимательно прочитал.
Там было сказано, что Питер Брум уплатил сумму в пятьдесят золотых
родственникам Эндрью Ферсона, ввиду чего слуги испанского посла и упомя-
нутый посол обязуются не преследовать никаким образом упомянутого Питера
за убийство, совершенное им.
- Но ведь деньги не были заплачены, - заметил Кастелл.
- Я заплатил их. Де Айала не дает расписок в обмен на обещания.
- Я благодарен вам за вашу любезность, сеньор. Вы получите это золото
прежде, чем покинете мой дом. Немногие на вашем месте настолько доверяли
бы незнакомому человеку.
Д'Агвилар протестующе поднял руку.
- Не будем говорить о таких пустяках. Я прошу вас рассматривать это
как знак уважения к вашей семье. Иначе это было бы оскорблением такого
богатого человека, как вы. Но я должен еще кое-что рассказать вам. Вы
или, скорее, ваш родственник Питер все еще находитесь в опасности. Де
Айала простил его. Но есть еще король Англии, чей закон он нарушил. Я
сегодня видел короля, и он, между прочим, говорил о вас как об очень
достойном человеке. К тому же он добавил, что всегда думал, что таким
богатством может обладать только еврей. Но король знает, что вы не ев-
рей; ему говорили о вас как о верном сыне церкви. - Тут д'Агвилар оста-
новился, пытливо глядя на Кастелла.
- Боюсь, что его величество преувеличивает мое богатство, - холодно
ответил Кастелл, делая вид, что не обратил внимания на последние слова
испанца. - Что же сказал король?
- Я показал его величеству расписку де Айала, и он сказал, что если
его преосвященство удовлетворен, то его это больше не касается и с его
стороны не последует никаких распоряжений о судебном следствии. Но ко-
роль приказал мне передать вам и Питеру Бруму, что, если тот еще раз
устроит драку на улицах, хотя бы вынужденную и в особенности между анг-
личанами и испанцами, он повесит его - по суду или без суда. Король го-
ворил об этом весьма раздраженно, потому что меньше всего его величество
желает каких-либо недоразумений между Испанией и Англией.
- Это очень плохо, - вздохнул Кастелл: - только сегодня утром такая
драка была весьма возможна. - И он рассказал, как двое испанцев следили
за Питером и как одного из них слуга свалил ударом камня.
При этом сообщении д'Агвилар сокрушенно покачал головой.
- Вот с этого и начинаются неприятности, - воскликнул он. - Я знаю от
своих слуг, которые всегда обо всем рассказывают мне, что слуги де Айа-
ла, а их более двадцати, поклялись севильской мадонной, что, прежде чем
покинут эту страну, они заставят вашего родственника кровью заплатить за
убийство шотландца Эндрью Ферсона, который был их офицером и храбрым
парнем. Они его очень любили. Если они нападут на Питера, будет схватка,
потому что Питер умеет драться, а если будет схватка, то Питера наверня-
ка повесят, как обещал король.
- Прежде чем они покинут эту страну? А когда они это сделают?
- Де Айала уедет не позже чем через месяц со всей своей свитой. Дело
в том, что другой посол, де Пуэбла, не хочет больше терпеть его и напи-
сал из своего загородного дома, что один из них должен уехать.
- Тогда я думаю, сеньор, что будет лучше всего, если Питер уедет на
месяц.
- Дорогой мой Кастелл, вы мудры. Я думаю о том же и советую вам сде-
лать это немедленно. О, сюда идет ваша дочь!
Па широкой дубовой лестнице, ведущей в гостиную, появилась Маргарет.
В руке она держала лампу, которая ярко освещала ее, в то время как д'Аг-
вилар и Кастелл стояли в полутьме. На пей было открытое платье из тем-
но-красного бархата, вышитое по лифу золотом. Цвет платья оттенял пора-
зительную белизну ее стройной шеи и груди. Ее горло охватывала нитка
крупного жемчуга, а на голове была золотая сетка, усеянная менее крупны-
ми жемчужинами, из-под которой густыми волнами спадали великолепные тем-
но-каштановые волосы, достигавшие колен. Повинуясь приказанию отца, она
оделась, чтобы выглядеть как можно лучше, но не для гостя, а для любимо-
го, с которым она только что обручилась. Она была так прекрасна, что у
д'Агвилара, художника и поклонника красоты, перехватило дыхание.
- Во имя одиннадцати тысяч девственниц! - воскликнул он. - Ваша дочь
прекраснее, чем все они вместе взятые. Она должна быть королевой и поко-
рить весь мир.
- Нет, нет, сеньор, - поспешно заметил Кастелл, - пусть она остается
честной и скромной и покоряет своего мужа.
- Так бы и я сказал, если бы был ее мужем, - прошептал д'Агвилар,
шагнув вперед и низко кланяясь Маргарет.
Теперь свет серебряной лампы, которую она высоко держала в руке, па-
дал на них двоих, и они выглядели очень подходящей парой. Оба были высо-
кие и статные, оба отличались величавостью движений, глубоким голосом и
речью, исполненной достоинства. Кастелл заметил это и испугался, сам не
зная чего.
В этот момент через другую дверь вошел Питер. Он был в своей обычной
одежде серого цвета, так как ему и в голову не пришло надевать празднич-
ный наряд ради испанца. Он тоже обратил внимание на Маргарет и д'Агвила-
ра, и инстинкт влюбленного подсказал ему, что этот великолепный иностра-
нец - его соперник и враг. Но Питер не испугался, он почувствовал только
ревность и злобу. Больше всего ему вдруг захотелось, чтобы испанец уда-
рил его и в следующие же пять мипут можно было бы доказать, кто из них
настоящий мужчина. Он понял, что когда-нибудь это должно произойти, и
подумал, что было бы лучше, если бы это случилось сейчас, а не позднее,
тогда один из них был бы избавлен от многих волнений. Но Питер вспомнил,
что он обещал не выдавать своих отношений с Маргарет, и поэтому вежливо,
но холодно приветствовал д'Агвилара, сообщив ему, что лошади находятся в
конюшне, а люди устроены.
Испанец поблагодарил его, и они прошли к столу. Это был странный ужин
для всех четырех, хотя внешне весьма приятный. Кастелл позабыл о своих
опасениях и, подливая то и дело вино, рассказывал всевозможные истории,
свидетелем которых ему приходилось быть. Д'Агвилар, в свою очередь,
охотно рассказывал об испанских войнах и политике - в войнах он сам
участвовал, а политику знал до тонкостей. Нетрудно было понять из его
слов, что он один из тех людей, которые бывают при дворах и пользуются
благосклонностью министров и королей. Маргарет с интересом и любо-
пытством слушала о том, что делается в большом мире, за пределами Хол-
борна и Лондона. Она засыпала гостя вопросами. Ее интересовало, что
представляет собой Фердинанд, король Арагонский, и его жена Изабелла,
знаменитая королева.
- Я расскажу вам об этом в нескольких словах, сеньора, - с готов-
ностью начал Д'Агвилар. - Фердинанд - самый честолюбивый человек в Евро-
пе. К тому же он лжив, когда это нужно для его целей. Деньги и власть
для него превыше всего. Это боги, которым он поклоняется, потому что
подлинной религии у него нет. Он не очень умен, но зато хитер, а это по-
могает ему добиваться успеха и оставлять других позади.
- Довольно неприглядная картина, - заметила Маргарет. - Ну, а какова
королева?
- Это великая женщина! - воскликнул Д'Агвилар. - Она знает, как ис-
пользовать дух времени для достижения своих целей. Она умеет показать
свое мягкосердечие, но под этим скрывается железная решимость.
- А к чему она стремится? - поинтересовалась Маргарет.
- Подчинить своей власти всю Европу; сокрушить мавров и захватить их
земли; добиться того, чтобы Христова церковь восторжествовала во всем
мире; искоренить ересь: обратить всех евреев в христианскую веру или
уничтожить их, - медленно продолжал Д'Агвилар, и Питер, наблюдавший за
ним, заметил, что глаза его при этих словах блеснули, - предать тела их
очистительному огню, а богатство - своей казне. Таким путем она думает
заслужить благодарность всех верующих на земле и престол в раю.
После этих слов воцарилось молчание, затем Маргарет храбро сказала:
- Если троны в раю зиждятся на человеческой крови и слезах, то какие
же камни и известь применяют в аду, хотела бы я знать.
Не дождавшись ответа, она встала, сославшись на усталость, присела в
реверансе перед д'Агвиларом, отцом и Питером и удалилась.
После ее ухода беседа не ладилась, и Д'Агвилар вскоре стал прощаться.
Перед уходом он сказал:
- Дорогой мой друг Кастелл, вы расскажете о новостях, которые я вам
принес, вашему родственнику. Во имя нашего блага, я надеюсь, что он
склонит свою голову перед необходимостью и тем самым сохранит ее на пле-
чах.
- Что имел в виду этот человек? - спросил Питер, когда стук копыт за-
мер вдали.
Кастелл рассказал ему о своей беседе с д'Агвиларом перед ужином, по-
казал расписку де Айала и добавил раздраженно:
- Я забыл отдать ему деньги! Надо будет отправить их ему завтра.
- Не волнуйтесь, он сам придет за ними, - холодно заметил Питер. -
Что касается меня, то, будь моя воля, я бы предпочел встретиться с меча-
ми этих испанцев и с веревкой короля, но остаться здесь.
- Этого ты не должен делать, - возразил Кастелл, - если не ради себя
самого, то во имя моей и Маргарет безопасности. Не хочешь же ты сделать
ее вдовой раньше, чем она станет твоей женой? Но слушай меня, я требую,
чтобы ты отправился в Эссекс и занялся оформлением передачи тебе земель
твоего отца в Дедхэме и приведением в порядок дома, который, как я слы-
шал, сильно в этом нуждается. А когда эти испанцы покинут Лондон, ты
вернешься, и мы тут же устроим свадьбу. Это будет всего-навсего через
месяц.
- А вы с Маргарет не поедете со мной в Дедхэм?
Кастелл покачал головой:
- Это невозможно. Я должен закончить все свои дела, а Маргарет одна
не может ехать с тобой. Кроме того, там ей негде остановиться. Я буду
оберегать Маргарет до твоего возвращения.
- Да, сэр, но сумеете ли вы уберечь ее? Коварные речи испанцев иногда
опаснее их мечей.
- Я думаю, что у Маргарет есть лекарство против этого, - с улыбкой
ответил Кастелл и вышел, оставив Питера одного.
На следующий день, когда Кастелл объявил Маргарет, что ее возлюблен-
ный должен вечером уехать, - сам Питер был не в состоянии сказать ей
это, - она со слезами на глазах умоляла отца не отсылать Питера так да-
леко или уехать всем вместе. Но Кастелл мягко объяснил ей, что это не-
возможно и, если Питер немедленно не уедет, ему грозит смерть. А через
месяц, когда испанцы уедут, они поженятся и будут жить в мире и спо-
койствии.
В конце концов Маргарет признала, что это лучший и, пожалуй, самый
мудрый выход из положения. Но чего ей это стоило и каким скорбным было
их расставание! Поездка в Эссекс была не таким уж далеким путешествием,
а вступление во владение землями, которые для Питера еще два дня назад
казались навсегда потерянными, было не таким уж неприятным делом. И
все-таки у них было очень грустно на сердце, и звезда надежды казалась
им весьма далекой.
Маргарет беспокоилась, как бы Питера не подстерегли по дороге, но он
посмеялся над ее опасениями, объяснив, что Кастелл посылает с ним шесть
крепких молодцов и что с таким эскортом он не боится никаких испанцев.
Питер же боялся, что д'Агвилар станет ухаживать за Маргарет в его от-
сутствие. Но тут уж Маргарет посмеялась над ним, заявив, что ее сердце
принадлежит Питеру и ей нечего предложить ни д'Агвилару, ни какому-либо
другому мужчине. Кроме того, она напомнила ему, что Англия свободная
страна и ни одну женщину, если она не находится под опекой короля,
нельзя заставить делать то, чего она не хочет. Таким образом, казалось,
им нечего было бояться. И всетаки они испытывали тревогу.
- Любимый мой, - сказала, немного подумав, Маргарет, - наша дорога
кажется прямой и легкой, и тем не менее на пей могут оказаться западни,
о которых мы и не подозреваем. Ты должен поклясться мне в одном: что бы
