испанец, низко кланяясь и не сводя глаз с прекрасного лица Маргарет.
- Сеньор д'Агвилар, я благодарю вас от себя и от имени моего кузена,
чью жизнь, возможно, вы спасли. Не так ли, Питер? И мой отец будет вам
благодарен.
- Да, - несколько мрачновато произнес Питер, - я очень благодарен
ему. Что же касается моей жизни, то я больше полагаюсь на мои собствен-
ные руки и руки моих приятелей. Покойной ночи, сэр.
- Я боюсь, сеньор, - с улыбкой отозвался д'Агвилар, - что мы еще не
можем расстаться. Вы забыли, что я поручился за вас и поэтому должен
сопровождать вас до вашего дома, чтобы увидеть, где вы живете. К тому же
это будет безопаснее, ибо мои соотечественники мстительны, и, если я не
пойду с вами, они могут напасть на вас.
Заметив по лицу Питера, что он решительно против такого сопровожде-
ния, Маргарет поспешно вмешалась:
- Конечно, это самое разумное. И мой отец решил бы так же. Сеньор, я
буду показывать вам дорогу. - И, приняв галантно предложенную ей д'Агви-
ларом руку, Маргарет быстро пошла вперед, предоставив Питеру идти с Бет-
ти.
Шествуя в таком порядке, они пересекли окутанные наступающими сумер-
ками поля, лежащие между Вестминстером и Холборном, и углубились в лаби-
ринт узеньких улочек. Маргарет довольно скоро разговорилась со своим
спутником по-испански - язык этот она, по причинам, которые в дальнейшем
будут разъяснены, знала хорошо. Позади шел Питер Брум в самом дурном
настроении, держа в одной руке меч шотландца, а другой поддерживая Бет-
ти.
Джон Кастелл жил в большом, выстроенном без четкого плана доме на
главной улице Холборна. Позади дома находился сад, обнесенный высокой
стеной. Фасад дома был занят лавкой, складом для товаров и конторой.
Джон Кастелл был очень богатый купец, занимавшийся по королевскому раз-
решению вывозом товаров из Испании. Его суда привозили оттуда прекрасную
испанскую шерсть, которая обрабатывалась в Англии, бархат, шелка и вина
из Гранады, а также превосходное инкрустированное оружие из толедской
стали. Иногда он имел дело с серебром и медью, добываемыми в горных руд-
никах, так как он был не только купцом, но и банкиром или тем, что под-
разумевалось под этим словом в те времена.
Никто точно не знал размеров его богатства. Говорили, что под лавкой
находятся наполненные драгоценными товарами подвалы. Своими толстыми ка-
менными стенами и железными дверьми, через которые не мог проникнуть ни
один вор, его дом напоминал тюрьму. В этом большом здании, которое во
времена Плантагенетов представляло собой укрепленную дворянскую усадьбу,
существовали тайные помещения, известные одному лишь хозяину. Даже его
дочь и Питер никогда не переступали их порога. В доме было немалое коли-
чество слуг, крепких парней, носивших под плащами ножи и даже мечи и ох-
ранявших покой хозяев. Внутренние комнаты, в которых жили сам Кастелл,
Маргарет и Питер, отличались простором и удобствами, были заново отдела-
ны дубом в соответствии с модой Тюдоров и имели глубокие окна, выходив-
шие в сад.
Когда Питер и Бетти подошли к двери, они обнаружили, что Маргарет и
д'Агвилар, шедшие гораздо быстрее их, уже вошли в дом. Дверь была закры-
та. На довольно сильный стук Питера отворил слуга. Питер пересек прихо-
жую и вошел в зал, откуда доносились голоса. Это была красивая комната,
освещенная висящими лампами, заправленными оливковым маслом, с большим
камином, в котором горел огонь. Дубовый стол, стоявший перед очагом, был
накрыт для ужина. Маргарет, сбросившая с себя плащ, грелась, стоя у ог-
ня, а сеньор д'Агвилар удобно устроился в большом кресле. У него был та-
кой вид, словно он здесь привычный гость. Шляпу он держал в руках и, от-
кинувшись назад, наблюдал за Маргарет.
Перед ним стоял Джон Кастелл, крупный мужчина лет пятидесяти - шести-
десяти, с умным лицом, на котором выделялись острые черные глаза и чер-
ная борода. Здесь, у себя дома, он был одет в богатый камзол, отделанный
дорогим мехом и украшенный золотой цепью с драгоценным камнем на застеж-
ке. Когда Кастелл сидел у себя в лавке или в конторе, он одевался проще,
чем любой купец в Лондоне. Однако в глубине души он любил роскошь и по
вечерам, даже если никто не мог его увидеть, доставлял себе такое удо-
вольствие.
Едва взглянув на лицо Кастелла, Питер понял, что тот очень взволно-
ван. Кастелл обернулся на звук шагов Питера и сразу обратился к нему со
свойственной ему решительностью и твердостью в голосе:
- Что я услышал, Питер? Ты убил человека перед воротами дворца? Ссо-
ра! Бунт, который едва не дошел до кровопролития между англичанами с то-
бой во главе и стражей его преосвященства де Айала. Король арестовал те-
бя, а этот сеньор взял на поруки. Это правда?
- Совершенная, - спокойно ответил Питер.
- Тогда я погиб, мы все погибли! О, будь проклят тот час, когда я
пустил человека вашей кровожадной профессии в свой дом! Что ты можешь
сказать?
- Что я хочу ужинать, - ответил Питер. - Те, кто начал рассказывать
эту историю, пусть и кончают ее. У них язык привешен лучше, чем у меня!
- И он сердито посмотрел на Маргарет, которая открыто смеялась, в то
время как важный д'Агвилар улыбался.
- Отец, - вмешалась Маргарет, - не сердись на кузена Питера. Его
единственная вина в том, что у него слишком тяжелая рука. Виновата я,
потому что захотела остаться, чтобы посмотреть на короля, хотя и Питер и
Бетти были против. А потом этот грубиян, - и ее глаза наполнились слеза-
ми стыда и гнева, - схватил меня, и Питер сбил его с ног. Когда же тот
набросился на Питера с мечом, Питер убил его своей палкой, ну и... потом
случилось все остальное.
- Это было великолепно проделано! - сказал д'Агвилар своим мягким го-
лосом с иностранным акцентом. - Я видел все и был уверен, что шотландец
вас убьет. Я еще понимаю, как вы сумели отпарировать удар, но как вы ус-
пели ударить его прежде, чем он напал вновь, - о, это...
- Ну ладно, - вмешался Кастелл. - Давайте сначала ужинать, а потом
поговорим. Сеньор д'Агвилар, я надеюсь, вы окажете мне честь, разделив с
нами наш скромный ужин? Хотя, конечно, трудно после королевского пира
сесть за стол купца.
- Это вы мне оказываете честь, - ответил д'Агвилар, - что же касается
пира, то в связи с постом его величество очень воздержан. Я почти ничего
не ел и, так же как и сеньор Питер, весьма голоден.
Кастелл позвонил в серебряный колокольчик, и слуги принесли обильный
и вкусный ужин. Пока они расставляли блюда, купец подошел к буфету, вде-
ланному в стену, и вынул оттуда две оплетенные бутыли. Он осторожно от-
купорил их и объявил, что хочет угостить сеньора вином его родной стра-
ны. При этом он прочитал по-латыни молитву и перекрестился. Д'Агвилар
последовал его примеру, присовокупив, что он рад обнаружить, что оказал-
ся в доме такого доброго христианина.
- А кем, вы думаете, я еще могу быть? - спросил Кастелл, бросив на
него проницательный взгляд.
- Я ничего не думаю, сеньор, - ответил д'Агвилар, - но, увы, не все
же христиане. В Испании, например, есть много мавров и... евреев.
- Я знаю, - сказал Кастелл, - я ведь торгую и с теми и с другими.
- Тогда вы, наверное, бывали в Испании?
- Нет, я английский купец. Но попробуйте это вино, сеньор, оно из
Гранады, и одно это уже говорит за то, что оно хорошее.
Д'Агвилар пригубил, а потом выпил весь бокал.
- Вино действительно превосходное, - сказал он. - У меня нет подобных
даже дома в моих подвалах.
- Значит, вы живете в Гранаде, сеньор д'Агвилар? - спросил Кастелл.
- Иногда, когда я не путешествую. У меня там есть дом, который оста-
вила мне моя мать. Она любила этот город и купила у мавров старый дво-
рец. А вам, сеньора, не хотелось бы повидать Гранаду? - спросил он, об-
ращаясь к Маргарет. Похоже было, что он хочет переменить тему разговора.
- Там есть великолепное здание, его называют Альгамбра [2]. Оно видно из
окон моего дома.
- Вряд ли моя дочь когда-либо увидит его, - обронил Кастелл. - Я не
думаю, что она посетит Испанию.
- Вы не думаете, но кто может знать? Один лишь бог и его святые. -
Д'Агвилар опять перекрестился и принялся расписывать красоты Гранады.
Он был прекрасный рассказчик, с приятным голосом, и Маргарет с инте-
ресом слушала его, забывая о еде, а ее отец и Питер наблюдали за ними
обоими. Наконец ужин был окончен, слуги убрали со стола и удалились. Тут
Кастелл обратился к Питеру:
- Ну, а теперь рассказывай свою историю.
Питер рассказал ему все в нескольких словах, не упустив, однако, ни-
чего.
- Я не виню тебя, - сказал купец, когда Питер закончил, - и понимаю,
что ты не мог действовать иначе. Я виню Маргарет, потому что я разрешил
ей прогуляться с тобой и Бетти только до реки и приказал остерегаться
толпы.
- Да, отец, это моя вина, и я прошу у тебя прощения, - сказала Марга-
рет так покорно, что Кастелл не нашел в себе сил бранить дочь.
- Прощения ты должна просить у Питера, - пробормотал он, - похоже, он
попадет в тюрьму за это дело, да еще его будут судить за убийство. Не
забывай, это был слуга де Айала, с которым наш король не захочет портить
отношения, а де Айала, по-видимому, весьма рассержен.
Эти слова напугали Маргарет. Ее сердце сжалось при мысли, что Питер
может пострадать. Она побледнела, и глаза ее опять наполнились слезами.
- О, не говори так! - воскликнула она. - Питер, тебе нужно немедленно
скрыться.
- Ни в коем случае, - твердо ответил тот. - Ведь я дал слово королю,
а этот иностранный господин поручился за меня.
- Что же делать? - продолжала Маргарет; затем повернулась к д'Агвила-
ру и, сжимая свои тонкие пальцы, обратилась к нему, с надеждой глядя в
лицо. - Сеньор, вы так могущественны, и вы в дружбе с сильными людьми,
помогите нам!
- Разве я здесь не для того, чтобы сделать это? Хотя, я думаю, чело-
век, который может созвать половину Лондона себе на помощь, как это сде-
лал на моих глазах ваш кузен, вряд ли нуждается в моей поддержке. Однако
послушайте меня. Испания имеет здесь при дворе двух послов - де Айала,
который оскорблен, и доктора де Пуэбла, друга короля. Как это ни стран-
но, де Пуэбла не любит де Айала. Но он любит деньги, которые, вероятно,
можно добыть. Итак, если обвинение будет предъявлено не священником де
Айала, а де Пуэбла, который знает ваши законы и ваш суд, то... вы пони-
маете меня, сеньор Кастелл?
- Понимаю, - ответил купец. - Но как я могу подкупить де Пуэбла? Если
я предложу ему деньги, он только потребует еще.
- Я вижу, что вы знаете его светлость, - сухо заметил д'Агвилар. - Вы
совершенно правы, никаких денег предлагать не нужно. Подарок должен быть
сделан после того, как будет получено помилование, не раньше. О, де Пу-
эбла знает, что слово Джона Кастелла так же ценится в Лондоне, как и
среди евреев Гранады и купцов Севильи. В обоих этих городах я слышал о
богатстве купца Кастелла.
При этих словах глаза Кастелла вспыхнули, но он только сказал:
- Может быть. Но как я могу добраться до посла, сеньор?
- Если вы разрешите, это будет моя задача. А теперь скажите, какую
сумму вы считаете возможной, чтобы выручить вашего друга из неприятнос-
тей. Пятьдесят золотых?
- Это слишком много, - возразил Кастелл. - Убитый мерзавец не стоит и
десяти. Кроме того, шотландец был нападающей стороной и платить вообще
ничего не следует.
- Сеньор, в вас говорит купец. Вы опасный человек, если вы думаете,
что миром должна управлять справедливость, а не короли. Мерзавец не сто-
ит ничего, но слово де Пуэбла, замолвленное королю Генриху, стоит доро-
го.
- Ладно, пусть будет пятьдесят золотых, - сказал Кастелл, - и я зара-
нее благодарю вас за посредничество. Вы возьмете деньги сейчас?
- Ни в коем случае. Только тогда, когда я принесу решение о помилова-
