нии. Сеньор, я буду у вас и сообщу, как обстоят дела. Прощайте, прекрас-
ная сеньора. Пусть святые заступятся за того покойного мошенника, благо-
даря которому я познакомился с вами, и благословят ум вашего отца и
крепкую руку вашего кузена. До следующей встречи.
Д'Агвилар с поклоном удалился, провожаемый слугой.
- Томас, - сказал Кастелл слуге, когда тот вернулся, - ты умеешь хра-
нить тайны. Надень-ка шапку и плащ и проследи, куда пошел этот испанец.
Узнай, где он живет, и выспроси о нем все, что сумеешь. Поторапливайся!
Слуга поклонился и исчез. Кастелл прислушался, пока не донесся стук
запираемой двери, потом повернулся к Питеру и Маргарет, сказал:
- Не нравится мне это дело. Я чувствую, оно принесет нам несчастье. И
испанец этот мне тоже не нравится.
- Он выглядит очень благородным джентльменом и высокого происхожде-
ния, - сказала Маргарет.
- Да, очень благородным, слишком благородным, и высокого происхожде-
ния, слишком высокого, если я не ошибаюсь. Таким благородным и такого
высокого происхождения... - Кастелл остановился и затем добавил: - Дочь
моя, ты своим своеволием привела в движение страшные силы. Иди в постель
и моли бога, чтобы они не обрушились на наш дом и не сокрушили его и
нас.
Маргарет удалилась, перепуганная и слегка возмущенная - что плохого
она сделала? И почему ее отец не доверяет этому красивому испанцу?
Когда она ушла, Питер, который за все время почти ничего не произнес,
поднял голову и прямо спросил:
- Чего вы боитесь, сэр?
- Многого, Питер. Во-первых, что из меня благодаря этому делу вытянут
много денег. Известно ведь, что я богат. А вытянуть деньги не считается
тяжелым грехом. А во-вторых, если я буду противиться, это может вызвать
вопросы.
- Какие вопросы?
- Ты слышал когда-нибудь, Питер, о новых христианах, которых испанцы
называют маранами?
Питер кивнул головой.
- Тогда ты должен знать, что мараны - это крещеные евреи. Так вот, -
я рассказываю тебе об этом потому, что ты умеешь хранить тайны, - мой
отец был мараном. Как звали его, не важно, пусть лучше имя его будет за-
быто. Но он бежал из Испании в Англию по причинам, которые касались его
одного, и взял имя той страны, откуда приехал, - Кастилии, или Кастелл.
А так как закон не разрешает евреям жить в Англии, он принял христианс-
кую веру. Не доискивайся причин, почему он это сделал, они похоронены
вместе с ним. Он крестил и меня, своего единственного сына. Мне тогда
было десять лет. Его очень мало интересовало, как я клялся: отцом Авраа-
мом или святой Марией. Документ о моем крещении до сих пор лежит у меня
в стальном ящике. Так вот, отец был умный человек, и он создал свое де-
ло. Когда же двадцать пять лет назад он умер, то оставил мне немалое
состояние. В этот же год я женился на англичанке, двоюродной сестре тво-
ей матери. Я любил ее, был счастлив с ней и дал ей все, о чем она могла
мечтать. Но после рождения Маргарет - это было двадцать три года назад,
- она заболела и уж не могла оправиться. Спустя восемь лет она умерла.
Ты помнишь ее, ведь ты был уже юношей, когда она привезла тебя сюда и
взяла с меня обещание, что я всегда буду помогать тебе, так как, кроме
твоего отца, сэра Питера, не оставалось никого из вашего старинного ро-
да. Сэр Питер вопреки моему совету поставил все на этого узурпатора и
мошенника Ричарда, который обещал облагодетельствовать его, а сам тем
временем забрал у него все деньги. Твой отец был убит при Босворте, ос-
тавив тебя без земель, без денег и в немилости, и тогда я предложил тебе
кров, и ты, как умный человек, снял свои доспехи и надел суконную одежду
купца, став моим партнером по торговле, хотя твоя доля в прибылях была
ничтожна. Теперь ты опять сменил трость на сталь, - и Кастелл глянул на
меч шотландца, лежавший на маленьком столике, - а Маргарет вызвала к
жизни те страшные силы, о которых я говорил.
- Что вы имеете в виду, сэр?
- Этого испанца, которого она привела в дом и нашла таким приятным.
- Вы что-нибудь знаете о нем?
- Подожди минутку, и я расскажу тебе.
Джон Кастелл взял лампу и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся, держа
в руках письмо и расшифрованный текст, написанный его собственной рукой.
- Это, - сказал он, - письмо от моего компаньона и родственника Хуана
Бернальдеса, марана, живущего в Севилье, где находится двор Фердинанда и
Изабеллы. Помимо других дел, он пишет мне: "Я предупреждаю всех братьев
в Англии, чтобы они были осторожны. Я узнал, что некто, чье имя я не мо-
гу упомянуть даже в шифрованном письме, могущественный и высокопостав-
ленный человек, который, хотя и известен как любитель наслаждений и рас-
путник, является одним из самых ярых фанатиков Испании, послан или в
ближайшее время будет послан из Гранады, где он жил, чтобы наблюдать за
маврами, в Англию в качестве посла, для того чтобы заключить секретное
соглашение с королем. Должен быть составлен список богатых маранов, име-
на которых хорошо известны здесь, с тем чтобы, когда настанет момент для
истребления всех евреев и маранов, их можно было схватить и доставить в
Испанию на суд инквизиции. Он должен также договориться о том, чтобы ни
одному еврею или марану не разрешалось искать убежища в Англии. Ис-
пользуй эту информацию и предупреди всех, кого это касается".
Вы думаете, д'Агвилар и есть этот человек? - спросил Питер, пока Кас-
телл складывал письмо и прятал его в карман своего камзола.
- Думаю, да. Я уже слышал, что лиса вышла на охоту и надо следить за
своими курятниками. А ты разве не заметил, что он крестился как священ-
ник и как он говорил о том, что находится среди добрых христиан? Потом,
сейчас великий пост, а у нас, к несчастью, на столе было мясо, хотя ник-
то из нас не ел его, Ты ведь знаешь - добавил поспешно Кастелл, - я не
очень строго соблюдаю всякие церковные правила. Испанец заметил это и
притронулся только к рыбе, хотя выпил немало сладкого вина. Я уверен,
сообщение об этом мясе будет отправлено в Испанию с первым же курьером.
- А если и так, что за беда? Мы живем в Англии, и англичане не подчи-
няются испанским законам и обычаям. По-моему, сеньор д'Агвилар убедился
в этом сегодня около дворца. Последствий этой ссоры следует бояться
здесь, дома. И пока мы в безопасности в Лондоне, нам ничего не угрожает
из Испании.
- Я не трус, но я думаю, Питер, опасность гораздо серьезнее. У римс-
кого папы длинные руки, а у хитрого Фердинанда еще длиннее. И оба они
тянутся к горлу и к кошелькам еретиков.
- Но мы не еретики.
- Да, вероятно, не еретики, но мы богаты, а отец одного из нас был
еврей. К тому же в этом доме есть еще кое-что, чего может пожелать даже
самый верный сын святой церкви. - И Джон Кастелл посмотрел на дверь, че-
рез которую ушла Маргарет.
Питер понял - его сильные руки сжались в кулаки, а серые глаза вспых-
нули.
- Я пойду спать, - сказал он. - Я хочу подумать.
- Нет, - ответил Кастелл, - наполни свой бокал и посиди. Мне нужно
еще кое-что сказать тебе, а такого подходящего момента у нас не будет.
Кто знает, что может случиться завтра.
ГЛАВА III
ПИТЕР СОБИРАЕТ ФИАЛКИ
Питер послушно сел в глубокое дубовое кресло у потухшего камина и, по
своему обыкновению, молча ждал, что скажет Кастелл.
- Слушай, - начал тот. - Пятнадцать месяцев назад ты говорил со мной
кое о чем.
Питер кивнул головой.
- О чем ты тогда говорил?
- Что я люблю мою кузину Маргарет и прошу у вас разрешения сказать ей
об этом.
- И что я ответил?
- Что вы запрещаете, потому что недостаточно испытали меня и она сама
не испытала себя. И потому еще, что она будет очень богата и при ее кра-
соте может рассчитывать на мужа с более высоким положением, хотя она и
дочь купца.
- Ну, а дальше?
- А дальше ничего. - Питер медленно выпил свое вино и поставил стакан
на стол.
- Ты очень молчаливый человек, даже когда дело идет о любви, - сказал
Кастелл, пристально глядя на него своими острыми глазами.
- Я молчу, потому что говорить больше нечего. Вы приказали мне мол-
чать, я и молчу.
- Даже тогда, когда ты видишь, как эти блестящие лорды делают ей
предложения и она сердится, потому что ты никак не проявляешь своей люб-
ви, и уж готова уступить кому-либо из них?
- Да, даже тогда. Это тяжело, но я молчу. Разве я не ем ваш хлеб? Что
же я должен обманывать вас и нарушать ваш запрет?
Джон Кастелл опять посмотрел на него, и на этот раз в его взгляде бы-
ло уважение и любовь.
- Молчалив и суров, но честен, - сказал он как будто про себя и тут
же добавил: - Тяжелое испытание, но я понимал это и помогал тебе самым
лучшим образом, отправляя этих поклонников - а все они нестоящие люди -
к чертям. Теперь скажи, ты по-прежнему хочешь жениться на Маргарет?
- Я редко меняю мои решения, а в таком деле никогда.
- Отлично! Тогда я разрешаю тебе узнать, что она думает по этому по-
воду.
Лицо Питера вспыхнуло от радости, которую он не мог скрыть. Но затем,
как будто устыдившись такого проявления чувств, он взял стакан и выпил
несколько глотков вина, прежде чем ответить.
- Благодарю вас. Я даже не смел думать об этом. Но, по чести говоря,
я действительно не пара кузине Маргарет. Земель, которые должны были
принадлежать мне, у меня пет, и я ничего не скопил из того, что вы пла-
тите мне за мою скромную помощь в торговле. А Маргарет богата или будет
богата.
Глаза Кастелла блеснули, ответ ему понравился.
- Зато у тебя честное сердце, - сказал он. - Какой мужчина в подобном
случае стал бы говорить против себя? Кроме того, ты благородного проис-
хождения и недурен собой; во всяком случае, так думают некоторые девуш-
ки. Что же касается богатства, то, как говорил мудрый царь нашего наро-
да, богатые часто приделывают себе крылья и улетают. Больше того: я тебя
полюбил и стал уважать, и я охотнее отдам свое единственное дитя тебе,
чем любому лорду Англии.
- Я даже не знаю, что сказать, - прервал его Питер.
- Ничего не говори. Это твоя привычка, и неплохая. Слушай. Ты только
что вспомнил о своих землях в Эссексе, в чудесной долине Дедхэма, как о
пропавших. Так вот, они возвращены. Месяц назад я купил их и даже по це-
не более высокой, чем мне хотелось бы, так как на них были другие пре-
тенденты. И как раз сегодня я выплатил все в золоте и получил купчую.
Она - на твое имя, Питер Брум, и, женишься ты на моей дочери или нет,
земли будут твоими, когда я умру, потому что я обещал моей покойной жене
помогать тебе, а она ребенком жила в вашем замке.
Взволнованный молодой человек вскочил на ноги и обратился, как было
принято в то время, к святому, чье имя он носил:
- Святой Петр, благодарю тебя...
- Я просил тебя помолчать, - перебил его Кастелл, - к тому же, кроме
бога, благодарить нужно только Джона, а не святого Петра, который имел к
этим землям не больше отношения, чем отец Авраам или терпеливый Иов. Ну,
с благодарностью или без, но эти земли твои, хотя я и не собирался пока
говорить тебе об этом. А сейчас я хочу кое-что предложить. Во-первых,
скажи мне, что думает Маргарет по поводу твоего каменного лица и сжатых
губ.
- Откуда я знаю? Я никогда не спрашивал ее об этом. Вы запретили мне.
- Ха! Живя в одном доме, в вашем возрасте, я бы узнал все, и не нару-
шая слова. Однако темпераменты бывают разные, а ты слишком честен для
влюбленного. Скажи, испугалась она сегодня, когда этот негодяй бросился
на тебя с мечом?
Питер подумал:
- Не знаю, я не смотрел на нее. Я смотрел на шотландца и его меч,
иначе был бы мертв я, а не он. Но, конечно, Маргарет сильно испугалась,
когда тот негодяй схватил ее, ведь она громко позвала меня.
- Ну, и что же? Какая женщина в Лондоне не позвала бы на помощь тако-
го парня, как Питер Брум, в подобном случае? Ладно, ты должен спросить
